Казаки. Осознание себя. Казачий Народ

И хотя более поздние языки казаков несли на себе очень большой отпечаток чужого (славянского) влияния, самими казаками, уже массово забывавшими об исконном тюркском языке, они уже воспринимались как своё, национальное, которое следовало сохранять и оберегать от общего языкового стандарта. Интересный пример такого отношения к сохранению балачки дают воспоминания российского философа Померанца за время его учительства на Кубани:

«В 1953 году я начал работать учителем в станице Шкуринской (бывшего Кубанского Казачьего Войска), и вот оказалось, что некоторые школьники 8-го класса не говорят по-русски. Мне отвечали по учебнику наизусть. Кубанцы – потомки запорожцев, их родной язык – украинский, но за семь лет можно было чему-то выучиться…

Я решил обойти родителей наиболее косноязычных учеников и посоветовать им следить за чтением детей. Начал случайно с девочки, у которой была русская фамилия. Допустим, Горкина. Мать ответила мне на нелитературном, с какими-то областными чертами, но бесспорно русском языке. С явным удовольствием ответила, с улыбкой.

– Так вы русская?

– Да, мы из-под Воронежа. Нас переселили в 1933 году вместо вымерших с голоду.

– Отчего же не выучили дочку своему родному языку?

– Что вы, ей проходу не было! Били смертным боем!

Оказалось, что мальчишки лет пяти, дошкольники, своими крошечными кулачками заставили детей переселенцев балакать по-местному. В школе это продолжалось. За каждое русское слово на перемене – по зубам. По-русски только на уроке, учителю. Запрет снимался с 8-го класса. Ученики старших классов – отрезанный ломоть, они собирались в город, учиться, и им надо говорить на языке города. Действительно, к 10-му классу мои казачата уже сносно разговаривали. Вся эта автономистская языковая политика стойко продержалась с 1933-го (когда была отменена украинизация) до 1953-го и продолжалась при мне, то есть до 1956-го. Дальше не знаю.

Я не думаю, что сопротивление было сознательно организовано взрослыми. Организацию выбили бы в 1936—1939 годах или в 1944-м, во время ликвидации неблагонадёжных, сотрудничавших с немцами. Нет, никакой организации не было. Было казачье самосознание, которое дети чувствовали».

Пётр Севостьянович Косов, активный деятель казачьего возрождения в 1990-х, в конце 2017 года, уже будучи глубоким стариком, писал мне, рассказывая о личном опыте перехода с донского гутора на русский язык:

«Печатаю ужасно. Осваиваюсь. С устной речи перейти на письменную сложно. Всё забыл. Читал и писал с пяти лет «карова», «карпетки», «скло» и так далее. Хорошо помню, как нас ломали, издевались. Была специальная программа по переучиванию на русский язык. Так что домашнее образование выходило боком. Русский для нас был самым сложным предметом. Писали как слышится. И правила знали, а писали всё равно по-своему.

Устную речь тоже выправляли, но там было легче. И это было в пятидесятые. Спустя более тридцати лет после катастрофы [поражения в Гражданской войне]. Дорого обошлось поражение».

В 2003 году был издан «Большой толковый словарь донского казачества», в котором было собрано около 18 тысяч слов и устойчивых словосочетаний донского гутора. Они представляют из себя те самые рудименты, что были характерны для смешанного славяно-роского наречия древних казаков. Замечательно, что мой отчим А. В. Игнатюк, родившийся и проживший юношеские годы жизни в Киеве, полистав «Большой толковый словарь», вынес категорическое заключение: «Казачьего языка, судя по этому „Словарю“, нет. Здесь почти все слова – украинские, а остальные – русские просторечные».

С его выводом о казачьем языке, как производном от украинского, можно было бы согласиться, если бы не одно объясняющее обстоятельство: народ «черкасы» жил на территории современной Украины, называвшейся тогда «Землёй Запорожских Черкасов», причём, задолго до образования здесь «украинцев». И эти самые «украинцы» составились не из одной общности, а из разных групп славянского населения, поселённых на казачьих землях в качестве крестьян после Люблинской унии, создавшей Речь Посполитую. И новопоселенцы, выведенные из польских, литовских и западнорусских земель, говорившие на уже появившихся различных диалектах, в качестве общего языка общения не могли не использовать основной язык местного населения – казачий (славяно-роский), в свою очередь пополнив его и своим словарным багажом. При этом нелишне будет вспомнить, что и диалекты этих переселенцев на ранней стадии своего образования также испытывали влияние скифо-сарматских племенных наречий – не только роских, но и языгских, роксаланских и иных.

Таким образом, следует очевидно напрашивающийся вывод о близком родстве языков «украинского» и «гибридного казачьего», причём первый оказывается вторичным, развившимся на основе второго. А этот второй является прямым потомком гибридного славяно-роского языка.

* * *

А теперь расскажем о позднеказачьих вариантах национального языка – о гуторе (гутаре) и о балачке. Что же это такое?

О гуторе.

Старый язык донских казаков назывался «гутар». Это, конечно, был уже не тот язык, на котором говорили скифские предки, и даже не тот «татарский», на котором они говорили, придя в Московию и составив там первые регулярные вооружённые силы в 15 веке. Гутор – это более позднее явление – смешанный прежний «татарский» со старым великорусским наречием. Хотя кое-кто возводит само слово к готам. Обосновывая это, в частности, тем, что слово «гутараза» на готском означает язык, разговор. А также тем, что гето-готские слова входят во многие европейские языки, большей частью германской группы, а также тем, что язык готов включал большой пласт латыни.

Как бы то ни было, в Российской империи шло постоянное его такое же вытеснение из оборота казаков, как и исконного казачьего («татарского»), поскольку они большую часть своей жизни находились на службе в составе русской армии, где официальным был язык русский. Однако литературные герои романа М. А. Шолохова «Тихий Дон», представляющие донское казачество, всё ещё разговаривают на гуторе.

Окончательно этот язык был добит уже в советское время в годы коллективизации и при ликвидации административной обособленности казачьих земель, при геноцидном расказачивании. Правильным языком тогда считался доминирующий литературный русский, а всё остальное, созвучно схожее, но самобытное, игнорировалось и высмеивалось.

У украинцев и белорусов были созданы свои национальные республики, поэтому им в плане сохранения своего языка повезло больше, чем казакам. За лояльность властям они были щедро обласканы поддержанием их языковых программ, казачья же территория была раздроблена, поделена между соседними областями, а казачье население растворено в русскоговорящей среде. Переселение крестьян из центральных областей России на Дон и репрессии совсем уничтожили гутор. Поэтому та часть донских казаков, которая выступает за возрождение не исконного казачьего языка, а более позднего его ославяненного гибрида, всё равно сейчас стоит лишь в самом начале пути. Но если возрождать, то не более осмысленно будет возрождать не поздний гибрид, а исконный язык народа? Так же, как сделали это чехи и евреи, возродившие свои мёртвые языки практически с нуля?

О балачке.

Слово «бала́чка» происходит от украинского слова «балакати» (разговаривать, болтать) – это язык казаков Дона и Кубани, степные диалекты украинского языка. Слово «балачка» для обозначения диалектов и говоров стало употребляться недавно, но выделение донских говоров и кубанского говора или кубанского диалекта было описано уже в XIX веке. Наиболее значима и близка к литературному украинскому языку разновидность балачки, распространённая на Таманском полуострове. Переписью 1897 года она была отнесена к «малороссийскому языку». В советские (с 1930-х годов) и постсоветские годы подвергается заметной русификации.

Существуют три основные исторические разновидности балачки – куба́нская, донска́я и го́рская.

– Кубанская балачка представляет собой сохранённую и пошедшую собственным путём развития разговорную практику юго-восточных украинских диалектов XVIII столетия. Начавшемуся в 1990-е годы возрождению казачества сопутствовало стремление энтузиастов к возрождению балачки и движение за признание её самостоятельным языком. В 1998 году на Новом телевидении Кубани (НТК), крупнейшей местной телерадиокомпании, регулярно выходила десятиминутная передача на кубанском диалекте: диктор на фоне видеоряда озвучивал исторические анекдоты и забавные рассказы, связанные с Кубанью.

В 2010 году широкий резонанс вызвали выпуск «Кубанской азбуки» и предложение группы учёных Кубанского госуниверситета (КубГУ) ввести преподавание на балачке в школах Краснодарского края. Ещё в 2005 году во всех кубанских школах введён в качестве обязательного предмет «Кубановедение», программа которого включает, в том числе, ознакомительные уроки по балачке. 1 сентября 2010 года в этнотуристическом комплексе казачей станицы Атамань впервые с большим размахом прошёл конкурс балачки и «День балачки».

– Донская балачка представляет собой переходный диалект от восточно-украинских к южно-русским диалектам. Историческая близость Украины к донскому казачеству вела (особенно интенсивно – с началом расказачивания и закрепощения казаков Гетманщины в XVIII веке) к постоянным миграциям на Дон и распространению там восточноукраинских диалектов. В 1918 году атаман П. Н. Краснов предлагал придать ей статус одного из официальных языков Донской Республики наряду с гутором и русским, что не получило широкой поддержки, и создание донского казачьего литературного языка не было завершено.

– Горская балачка сформировалась во времена Кавказской войны, ввиду влияния народов Кавказа на быт и культуру кубанских и терских казаков. Отличается заметным кавказским, в первую очередь адыгским, влиянием. Однако после массового исхода казачье-русского населения с Надтеречья в начале 1990-х годов данный диалект почти утрачен, кроме небольшой общины в Северном Дагестане.

4. О СКИФСКОЙ ПИСЬМЕННОСТИ

Скифское причерноморское алфавитное письмо,

похожее на греческое.

Грамота – второй язык.

Поговорка.

Перенесёмся в глубь веков и поговорим о скифской, иначе говоря о тюркской письменности. Сразу определим предмет разговора: скифо-сарматский язык имел свою письменность, но до настоящего момента она не расшифрована, хотя материала накоплено уже достаточно много. По одной из версий, первоначальным вариантом письменности всех тюркоязычных племён стало уйгурское письмо, воспринятое, в частности, таким многочисленным народом, как кыпчаки. Однако по другой версии и судя по имеющимся на сегодня сведениям, скифская письменность была двух типов – скифские руны (то самое уйгурское письмо) и скифское буквенное письмо. Второе внешне напоминало буквы греческого алфавита и потому долгое время ставило исследователей в тупик: теоретически вроде могут перевести, а практически не могут!

В гробнице Эйе, – вельможи и современнике египетских фараонов Эхнатона и Тутанхамона, – относящейся к 14 веку до Р.Х., сохранился любопытный текст гимна богу Атону. В 13 вертикальных колонках иероглифического текста, по утверждению Е. А. Копарева («Дешифровка забытых письменностей»), представлен образец «славянской слоговой письменности». Но, скорее всего, это не «славянская», а «руская» письменность, о которой мы ещё будем говорить дальше. Сейчас лишь скажем, что, вероятно, это те самые «руськи письмены», которыми была написана псалтырь, обнаруженная по прибытии в Боспорскую Скифию в IX веке нашей эры «создателем русской письменности» монахом-просветителем Кириллом.

* * *

Вопрос о письменности – очень важный. По сути, система письменности представляет собой основу, костяк духовной культуры народов. Скорее всего, – считают Н. И. Васильева и Ю. Д. Петухов – источник, из которого развились первичные алфавиты, находился не в самом Средиземноморье, а где-то севернее, в континентальной Европе. На вопрос, где именно, проливает свет знаменитый фестский диск. Эта круглая глиняная табличка, найденная на Крите и датированная примерно 1700 годом до Р. Х. Она содержит 44 рисуночных знака, выполненных с помощью штамповки. Анализ показал, что всего их могло быть до 55. Известно, что некоторые алфавиты, например южнославянская глаголица, содержат как раз 44 знака, как и фестский диск…

Самое интересное, что один из знаков этого диска – голова человека – копия египетских рисунков, изображавших воинов «народов моря», обрушившихся на Средиземноморье. Согласно Библии, в Палестину «народы моря» (филистимляне) пришли с острова Крит. Но Крит мог быть «промежуточным этапом» их похода. Уникальность находки фестского диска свидетельствует, что его авторы на Крите особенно не задерживались…

Становится ясно, что развитое слоговое письмо (может быть, уже алфавитное) пришло в Восточное Средиземноморье одновременно с металлургией железа: и то и другое принесли с собой «народы моря», пришедшие через Дунай и Балканы из киммерийских степей. На единой основе этого письма и сложились (самостоятельно и одновременно) некоторые известные алфавиты Восточного Средиземноморья. И только этим и можно объяснить их сходство.

Сохранились свидетельства источников, что сибирские и центральноазиатские европеоиды пользовались оригинальной системой письменности задолго до того, как на историческую арену вышли тюрки; очевидно, последние заимствовали её у первых.

Известно также, что в XI веке до Р.Х. древнекитайское царство Шан-Инь завоевал народ «чжоу», основавший одноимённую империю. Эти «чжоу» были светловолосыми европеоидами Восточного Туркестана (сейчас китайская провинция Синьцзянь), родственными скифам. Сохранились надёжные сведения, что ещё до завоевания Китая (то есть во II тысячелетии до Р.Х.) европеоиды «чжоу» уже имели свою письменность, отличную от китайской. Позже они забыли её, находясь в массе инорасового населения, и перешли на местные иероглифы. Известие о чжоусской письменности во II тысячелетии до Р.Х. даёт верхнюю границу для поиска «скифской письменности» вообще. Ведь остальные жители Великой Скифии были центральноазиатским европеоидам родственны, и имели во многом похожую культуру. Надо полагать, что орхонское или уйгурское письмо и есть древнее «чжоусское», принадлежавшее европеоидам-сибирякам Афанасьевской и Андроновской культур (III – II тысячелетия до Р.Х.), перешедшее «по наследству» тюркам.

Итак, как в Причерноморье, так и в Средней Азии и Сибири уже в 500 году до Р.Х. – в начале новой эры бытовала своеобразная письменность. Традиции этой «общеевразийской» письменности сохранялись ещё в эпоху раннего Средневековья. Большое сходство между собой обнаруживают знаки русских князей, знаки на сосудах, найденные в хазарских крепостях, донские и сибирские руны, клеймы Боспорского царства. Их общим источником могла быть только скифская письменность.

Теперь вспомним о другом типе письменности – об алфавитном письме. Уже первые исследователи припонтийских скифских городов находили в них странные, «плохочитаемые» надписи. Вроде бы они были похожи на греческие. Но при этом… содержали явно негреческие пассажи или непонятные наборы греческих букв. Оказывается, это была скифская письменность! Чем-то похожая на греческую, но всё же своеобразная. Настолько своеобразная, что при помощи «греческого ключа» она не читается. Особая связь скифского письма с греческим легко объяснима. Но не заимствованием от греческого. На самом деле всё обстоит наоборот: не «русское письмо» произошло от греческого, а древнегреческое от русского, а если точнее – скифского. Греческий алфавит, не связанный напрямую по происхождению с древнебалканской слоговой письменностью, был занесён в Эгеиду дорийцами – выходцами из южнорусских степей…

Это, повторимся, было в XII – XI веках до Р. Х. В начале же 3 века н.э. на Таманском полуострове существовал целый штат аланских переводчиков. Об этом документально повествует уникальная надпись на каменной плите, обнаруженной 12 октября 1910 года на усадьбе казака Деценко в станице Таманской. В надписи, увенчанной знаком боспорского царя Савромата II, говорится о главном аланском переводчике по имени Ирак.

Готы, которые были родственны скифам, а затем готаланы, также имели свою письменность, но не понятно, какую. Ту ли, что и другие скифы, или особую. Во всяком случае, её называли готскими рунами. Не исключено даже, что их руническая письменность была той же, какой пользовались впоследствии аланские племена в Хазарии, но в 359 году их просветитель и первый готаланский епископ Ульфиил (Вульфила) вступил в общение с Акакием и отверг никейский «Символ веры», а всё племя готаланов отвратил от кафолической церкви. В результате готаланы принимают арианскую модель христианства, а Ульфиил перевёл на готский язык библейские тексты (Серебряный кодекс). Новый готский алфавит был создан на основе греческого с заимствованиями латинского. Готаланский епископ счёл, что готские руны ассоциируются с язычеством и нежелательны для перевода священных текстов.

У гуннского короля Аттилы (5 век н.э.) тоже была какая-то письменность: имелись, например, списки беглецов, которых разыскивал Аттила и требовал их возвращения от Рима и Византии. Наиболее ранние сведения о письменности у аланов содержатся в сирийских источниках. Так, в «Книге о народах и областях» Андроника (5 – 6 века) и в приписке к ней VIII – IX веков в числе народов, имеющих письмо, наряду с греками, римлянами, армянами, грузинами, персами, арабами названы и аланы.

Е. П. Савельев в книге «Древняя история казачества», написанной ещё тогда, когда не было выяснено, что сами скифы и есть тюрки, сообщает: «Скифскими письменами пользовались также и тюркские народы, жившие в Средней Азии в V и VI веках. Так, в 568 году тюркский царь Дизабул заключил союз с Восточной Римской империей, и договор по этому поводу был написан скифскими письменами…». И ещё у Савельева мы читаем: «Надписи на известном так называемом «Чингизовом камне» в Монголии буквами прямоугольной формы также указывают, что древнескифский алфавит был в употреблении у тюркских народов до начала XIII века. П. К. Козлов, посетивший в 1908 – 1909 годах Центральную Монголию, в могильниках города Хара-Хото, древней столицы Тангутского царства (XI – XIV века), нашёл свыше тысячи томов книг, написанных на разных языках: китайском, тибетском, маньчжурском, арабском и на «неизвестном». Не есть ли этот «неизвестный» алфавит древний скифский?».

Северокавказские, донские и кубанские письменные памятники Хазарского хаканата VIII – X веков доносят локальные варианты единого древнетюркского письма. Неверно связывать его с гуннами или булгарами. Древнетюркское письмо введено в употребление древнетюркскими же племенами касар (кадыр-касар) и берсиль (беди-берсиль), перекочевавшими из глубин Азии к Танаису (Дону) и Меотиде (Азовскому морю). От них-то и идёт хазарская государственность и письменность. Найденные в Маяцком городище на Дону, оставшемся от разрушенной в Х веке хазарско-асской крепости, надписи оказались аланскими, а их буквенные начертания на кирпичах ближе всего стоят к орхоно-тюркским надписям VII – VIII веков.

Около 860 года константинопольский патриарх Фотий решил оказать поддержку хазарам-христианам. По его совету император Михаил III отправил к хакану специальную миссию во главе с Константином Философом (он же – христианский просветитель славян Кирилл). Согласно житию, посольство было направлено в ответ на просьбу хакана, обещавшего, если его убедят, принять христианство. Судя по всему, Кирилл был человеком, весьма способным к усвоению новых языков. Сегодня его назвали бы врождённым полиглотом. Во время пребывания в Корсуни Константин, готовясь к полемике, изучил еврейский язык, самаритянское письмо, а наряду с ними какое-то «русьское» письмо и язык (есть подозрение, что это язык скифского по этническому происхождению племени росов; уж во всяком случае, это не «древнерусский язык», который в те времена ещё не выделился из общеславянского).

Позднейшая церковная легенда приписывает создание русского алфавита – кириллицы – святому Кириллу, но… ведь в подлинном древнем источнике, «Житии» святого Кирилла, написанном в конце IX века н.э., ясно сказано, что этот церковный деятель воспользовался для создания своей «кириллицы» некими загадочными «рошкими» (роскими) письменами.

Как известно, Константин во время своей поездки в Крым нашёл Евангелие и Псалтырь, писанные роскими письменами, и человека нашёл, говорящего на том языке, и беседовал с ним, и понял смысл этой речи, и, сравнив её со своим языком, различил буквы гласные и согласные, и, творя молитву Богу, начал читать и излагать их. Поскольку Константин Философ был уроженец Северных Балкан, его родной язык, с помощью которого он успешно читал роские письмена, – один из южнославянских. А в Крыму жили «тавроскифы», которых византийские авторы твёрдо отождествляют с росами.

И поскольку росы, как выясняется, – это сарматское племя, то, очевидно, и «роские письмена» – это древняя скифо-сарматская письменность. Не её ли археологи находят в скифских городах Причерноморья и до сих пор не могут расшифровать? Поскольку иных сообщений о существовании «роских письмен» не имеется, а свидетельств существования скифской письменности множество, напрашивается логический вывод об их тождественности.

Имеется версия, что загадочные «роские письмена» представляли собой глаголицу, оригинальную систему письменности, остававшуюся в пользовании у балканских славян ещё в Средние века. Однако эта система принципиально отличается от кириллицы и никак не могла быть взята за её основу. Судя по всему, глаголица восходит к одному из вариантов древнейшей письменности. И, возможно, глаголица как раз и является изобретением скифским. Во всяком случае, у глаголицы имеется достаточно много шансов оказаться таковой системой.

Папские средневековые документы называют глаголицу еретическим письмом ариан, а арианский вариант христианства был распространён не только среди готов и скифов, но и среди славянских народов Центральной Европы. Глаголица сходна и с лангобардским письмом VII – VIII веков (лангобарды были вендами-славянами с берегов Эльбы, завладевшими в раннем Средневековье Северной Италией). Возможно, что глаголица была западнославянской системой письменности, отличной от восточнославянской. Глаголица на Руси не получила распространения. Зато имеются вполне достоверные сведения, что отличные от кириллицы, но вместе с тем похожие именно на неё «роские письмена» бытовали на Руси ещё в Средние века. Около 20 знаменитых новгородских берестяных грамот написано не кириллицей, а загадочным, нечитаемым письмом, подобным древнему причерноморскому.

Сопоставив сведения о «роских письменах», послуживших под рукой просветителя Кирилла основой кириллицы, о славянских и сибирских рунах, о странных новгородских грамотах, о непрочитанных скифских надписях в городах Причерноморья и загадочной письменности среднеазиатских кушан, трудно не признать, что все они восходили к одному североевразийскому источнику и принадлежали цивилизации, которая называлась греками скифской, а затем – руской.

* * *

С проникновением и распространением христианства и христианской культуры в Кавказскую Аланию связан важный вопрос о существовании письменности у аланов. Выше уже говорилось, что в государстве Аттилы была какая-то письменность и это подтверждалось сирийскими источниками. В новом сирийском источнике от IX века сообщается: «Есть пятнадцать языков, знающих письмо, шесть [языков] Иафета: греки, иверы, римляне, армяне, мидяне, аланы…».

С древних времён скифские предки балкарцев и карачаевцев имели свою письменность в виде рунических (скифских) надписей, в большом количестве обнаруженных на территории Карачая и Балкарии в памятниках VII – XII веков. Гильом де Рубруквис, писавший в середине XIII века, говорил о том, что аланы имеют свой язык и при этом – греческие письмена. Имеется реальный памятник аланской письменности (отличной от салтово-маяцкого варианта) – надпись на большой каменной плите, обнаруженной Д. М. Струковым в 1888 году в верховьях Большого Зеленчука. Надпись выполнена вроде бы греческими буквами, но не на греческом языке (опять причерноморский скифский алфавит!). Первое исследование и дешифровку Зеленчукской надписи выполнил в XIX веке В. Ф. Миллер, показавший её аланское происхождение. Чтение В. Ф. Миллера принято в науке; в дальнейшем в него были внесены лишь некоторые уточнения, а Г. Ф. Турчанинов попытался обосновать датировку надписи 941 годом.

В ХХ веке развернулась дискуссия по поводу языка и этнической принадлежности Зеленчукской надписи. С ревизией чтения её выступил А. Ж. Кафоев, предложивший адыгский (кабардинский) вариант дешифровки текста, а за ним М. Кудаев, прочитавший надпись по-балкарски, то есть – на основе тюркских языков. Чтение М. Кудаева поддержал И. М. Мизиев. Одну и ту же надпись предлагается читать на основе тюркских, нахских, иранских и адыгских языков, принадлежащих к разным языковым семьям. Ситуация, безусловно, парадоксальная. Не логично ли соотнести эту надпись к столь же не поддающимся прочтению скифским надписям в Причерноморье? Они ведь тоже выполнены «греческими» буквами и тоже не поддаются внятной дешифровке.