Книга 3. Без названия

Он не знал, получится ли у него сделать все, как положено, не знал даже, как положено. Он еще не сказал ей главных слов, не знал, ожидает ли она их вообще. Ночью слова ему были не нужны. За последние недели он окреп, пытался перехватить инициативу у женщины. Она осторожничала – не отдавала первенства. Изголодавшийся, он страстно целовал, она отвечала. Глеб чувствовал, что ее тело такое же голодное, как и его. Разговоров избегали. Утром наступал быт: она уходила на работу, он оставался выздоравливать. Мужчина понимал, что долго так продолжаться не может. Он мог выспаться днем, она нет. Похудела, круги под глазами, заботы о сыне, нем, странное положение… Пора объясниться.

Глеб с Данилой внимательно рассматривали витрину с кольцами. Не ошибиться бы в размере. Пожалуй, вот это. Не очень большое, но со вкусом, на его взгляд. Даниле тоже понравилось. Продавщица посмотрела на мужчину в военной форме: он ценник видит? Это в тысячах, а не в рублях. Будет брать. Замечательно. Как платить изволите? Кредиткой. Ничего себе. Где такие военные служат?

Глеб почувствовал легкое головокружение. Он оперся о витрину, зажмурил глаза – не проходит. Выступила испарина. Только не хватало в обморок упасть: вот смеху – покупал кольцо, чтобы сделать предложение, от перенапряжения свалился.

– Ты чего? – Данила посмотрел на Глеба: мама права – рано ему. – Давай садись.

Мальчик тянул Глеба к креслу в центре зала, усадил вовремя – тому, похоже, совсем худо.

– Телефон?

Данила звонил Бланки:

– Юлиус Станиславович, Глебу плохо. Мы в «Яхонте». Хорошо, подожду.

Данила положил телефон на стеклянный стол, на котором лежали красивые журналы. Продавщица принесла коробку с кольцом, кредитку.

– Чем можно помочь? – спросила она.

– Спасибо, ничем. За нами едут.

Охранник принес стакан воды. Через двадцать минут вошел Бланки.

– Глеб, – он подошел к креслу, в котором сидел друг.

– Ерунда какая-то. Ничего не вижу, туман перед глазами.

– Едем в гарнизон.

– Даниле надо домой, – сказал Глеб.

– Семен отвезет. Он со мной.

Причину слепоты не смогли объяснить. Глеб ожидал в жизни чего угодно: смерти – часто, особенно на войне, искалеченного тела – да, но отсутствия зрения при полном физическом здоровье не понимал. Через две недели за ним приехала Юля. Она знала, что он в больнице, что он проходит обследование. Теперь врачам нечего обследовать, и его выписали. Глеб решил, что поедет в дом ветеранов ЭСВ, в котором находились инвалиды, которым некуда деться, – не в армию же возвращаться. Он не знал, что в части ему подготовили отдельную комнату на тот случай, если Юля не захочет взять его назад. Она хотела. Данила рассказал маме все. Мальчик переживал, что сделал что-то неверно, и Глеб заболел из-за него. Юля не стала ругать сына за то, что он с раненым Глебом отправился в район. Она ждала, когда можно будет забрать его из больницы при любом диагнозе – для нее не было разницы: слепой он или зрячий. На телефонные звонки Глеб не отвечал. Вчера позвонил Бланки, спросил, можно ли им встретиться, приехал к ней домой.

Юлиус не стал ходить вокруг да около. Сказал, что врачи поставили диагноз: посттравматический синдром неврологического характера. Говоря русским языком, психоз. Пройдет или нет, никто гадать не собирается. Юлиус не просил за друга. Наоборот, сказал, что характер у Глеба далеко не сахар, у слепого Глеба несахарность прибавится еще больше. Юля посмотрела в упор на Бланки и спросила:

– Я похожа на женщину, которая боится психованных мужчин?

– Слепых психованных мужчин, – уточнил командующий. В раздумье остановился на ее глазах. – Пожалуй, нет.

– Когда его можно забрать?

– Завтра. Я вас отвезу. Хотите, возьмите Данилу.

– Сама справлюсь.

– Вас не пропустят в гарнизон без пропуска. Это, во-первых. Во-вторых, я окажусь полезен, когда потребуется стукнуть Глеба. Уверен, за это время он вам ни разу не позвонил, не ответил на ваши звонки.

– Так и есть.

Юля хотела что-то сказать, но сомневалась, стоит ли.

– Может, у вас есть причина, по которой Глеб обязан на вас жениться? – спросил Юлиус, догадавшись, почему она молчит.

– Жениться? Я не собираюсь замуж. Но причина для Глеба, действительно, есть.

– Вот и замечательно. Возможно, так будет лучше. Он просто устал, пора передохнуть…

Юля вошла в палату одна. Данила остался ждать в коридоре.

– Здравствуй.

Глеб повернул голову на ее голос, спросил недовольно:

– Зачем приехала?

– Мы приехали забрать тебя домой. К твоему сведению, потеря зрения не дает права хамить. Спроси у Данилы.

– Он хамил мне при нашей первой встрече, – вспомнил Глеб.

– Вы не были знакомы, в отличие от нас. Одевайся. Данила ждет. Выписку заберет твой начальник.

– Вы с Юли?

– Да.

Глеб нащупал брюки. Она подала рубашку, предупреждая его поиски.

– На улице прохладно.

Она накинула ему на плечи куртку.

– Не сахарный, – огрызнулся он.

– Что-то подобное я уже слышала, – ответила она, беря его за руку и увлекая за собой.

Данила поздоровался с ним, а потом прижался, обхватив за пояс.

– Ты ведь не уйдешь? – спросил он.

Глеб гладил мальчика по волосам:

– Куда же я от вас денусь.

Юлиус остался на ужин, уходить не спешил. За ужином поддерживал общую беседу, а после они сидели с Глебом одни на кухне. Командующий в двух словах объяснил Глебу, что не стоит недооценивать силу женщины: Юлька от него не отстанет. Затем они занялись весьма странным делом: командующий измерял шагами весь дом и говорил Глебу, тот запоминал. Юля наблюдала за странными мужчинами, но вмешиваться не стала. После отъезда командующего Глеб сам закрыл входную дверь, вернулся в дом. Пожелав спокойной ночи Даниле, стоял в коридоре, словно решая что-то для себя.

– Уже поздно, – сказала Юля, выходя из ванной, – ложись спать.

Она прошла в спальню, оставив дверь открытой, он понял по звуку. Завершив все необходимое, направился к женщине. Когда разделся и лег, Юля прижалась к нему.

– Ты чего такая холодная?

– Замерзла…

Глеб не жалел себя. Она не позволяла. Наутро после приезда, собираясь на работу, Юля между прочим сказала:

– Я заложила белье в машинку, вытащи, хорошо.

Юля не сказала, на какое время установила таймер. Пришлось несколько раз ходить в ванную. Вынимал белье, учился сворачивать. Оказывается, не так просто.

Юля просила проследить за пирогом, что ставила с утра в хлебопечке, передвинуть диван в угол зала, перелить, найти… Глеб прилагал большие усилия, чтобы выполнить ее маленькие просьбы. Соседка приносила молоко, он шел открывать, забирал банку, шел переливать, разговаривал со словоохотливой старушкой. Найти инструменты – зачем они ей – одному Богу известно. Ах, оказывается, они нужны не ей – ему – прикрутить болтающуюся розетку. Откуда в доме взялась болтающаяся розетка? Перед его болезнью все было в порядке. Значит, ему не стоит болеть. Ладно. Прикрутит розетку завтра. Сегодня у Данилы много примеров по математике, а ей некогда. Глеб слушал, как Данила диктовал ход решения. Приходилось проверять в уме. Не знает ли он, почему окно не закрывается. После примеров Глеб шел осматривать, если так можно выразиться, окно. Назавтра он делал розетку. На следующий день еще что-нибудь.

Сегодня шел дождь. С утра не задалось. Тело болело. Глеб уже подумал, что надо спросить таблетку – ночью будут проблемы. Юля села рядом. Она сегодня тоже чувствует себя плохо. Несколько раз ходила в ванную – тошнило, он слышал. Может, съела что-нибудь.

– Хочешь, почитаю? – вдруг спросила она.

– Хочу.

Она читала замечательно. Глеб не заметил, сколько прошло времени. Опомнился только тогда, когда в голосе женщины почувствовал хрипотцу.

– Который час?

Юля взглянула на часы: начало первого. Спать, немедленно спать, ей завтра на работу. Он крепко прижал к себе женщину: не отпустит, защитит, несмотря на слепоту. Засыпая, услышал, как Юля что-то прошептала, но расслышал только последнее слово «ребенок». Какой ребенок, почему ребенок. Ночью ему снилась девочка. Он запомнил ее голубые глаза. Цветные сны – кто бы мог поверить. Во сне он видел краски, наяву был слеп, словно крот.

Юля лежала в его объятиях, гладя его руку. Он уснул, не расслышал. Ладно. Скажет в другой раз, хотя жаль.

Проснулся он один, Юля уже встала. Может, проспал. Глеб натянул брюки, вышел в коридор, прислушался. Юля вышла из туалета, вытирая рот. Хорошо, что он не видит ее. Она сразу прошла в ванную комнату, долго не выходила.

Глеб поставил чайник на плиту, достал хлеб, чтобы сделать бутерброды. Все делал машинально, для этого зрения не нужно: все предметы на своих местах. За завтраком Глеб долго молчал: аппетита не было, как и у нее. Данила переводил взгляд с одного взрослого на другого: почему у них все так сложно?

– Данила, скажи, какого цвета лицо твоей мамы? – вдруг спросил Глеб.

Данила посмотрел на маму.

– Трудно описать. Наверное, бледно-землянистого, – честно признался мальчик.

– В школу, думаю, ты отправишься один. Мама задержится.

Дверь за Данилой закрылась. Мужчина вернулся на кухню, где по-прежнему сидела Юля.

– Ты ничего не съела, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Глеб.

– Аппетита нет.

Глеб сел напротив. Он почувствовал, как она опустила голову, незаметно смахнула слезу.

– Мне сегодня снился замечательный сон в цвете – девочка. Полагаю, наша будущая дочь? Я прав?

– Да.

– Когда нам ожидать чудо?

Жизнь, пожалуй, налаживалась. Несмотря на слепоту, Глеб чувствовал себя нужным. Он нашел слова, без внешней ажурности, незамысловатые, но надежные. Юля поверила ему. Они назначили дату свадьбы, пригласили гостей. Глеб усыновил Данилу, пришлось переделывать документы. Предложил Юле научиться водить машину, раз он не в состоянии сесть за руль.

Теперь Глеб ездил в часть. По утрам приезжал кто-нибудь из ребят. Бланки уехал по делам. Вместо него прибыл брат Иоганн, но он не знал всего, нужен Глеб. Расположение части он знал как свои пять пальцев. Конечно, отсутствие зрения напрягало, доставляло массу неудобств, но это лучше, чем ничего. От трости он отказался категорически, впрочем, как и от очков. Ходил с сопровождением. Порой казалось, что он все видит. Обманчивое положение…

Глеб чувствовал, что уснуть ему сегодня вряд ли удастся, как всякий раз перед непогодой. Не мешало бы под каким-нибудь предлогом уйти из спальни и остаться одному. Его мысли прервала Юля.

– На улице непогода. Тебя что-нибудь беспокоит?

Врать не хотелось, он сказал правду. Таблетка помогла ненадолго. Через пару часов мужчина начал метаться во сне. Юля спала чутко. Проснувшись, она рукой попробовала лоб мужа – горит.

– Глебушка, родной, проснись, – Юля трясла его за плечо. В ответ лишь нечленораздельное мычание.

– Глеб, проснись, пожалуйста.

– У-у…

– Тихо, не маши руками. Глеб, услышь меня.

Наконец он очнулся.

– Слава Богу. Ты весь горишь. Я принесу воды и мокрые полотенца. Полежи, милый.

Испарина выступила на лбу. Глеб никак не мог сообразить, что с ним, где он, день сейчас или ночь. Стакан холодной воды, мокрое полотенце на лбу принесли облегчение. Он смог понять, что ему говорит Юля.

– Давно я мечусь? – спросил он.

– Нет. Ты напугал меня.

– Прости.

Он прижал к себе жену, такую хрупкую и беззащитную на первый взгляд, но лишь на первый. Дремота накрыла обоих не сразу, постепенно, как бы исподволь. Она перешла в глубокий тяжелый сон, который овладел людьми и не хотел выпускать из своих липких лап.

Первый, словно от толчка, проснулся мужчина. Он почувствовал дискомфорт в постели. Разжав объятия, одной рукой откинул с себя одеяло: жарко и мокро. Ощупав свой бок, постель, тронул за плечо Юлю.

– Юля, похоже, у нас проблемы, только не знаю, с кем: с тобой или со мной.

Женщина спросонок не могла понять, в чем дело.

– Под нами мокро, – уточнил Глеб.

Юля тоже наощупь попробовала постель, хотела встать, Глеб не пустил.

– Похоже, воды отошли, – сказала она испуганно.

Глеб сорвался с кровати, опрокинул пустой бокал с тумбочки. Он искал телефон, но никак не мог найти. Было ощущение, что он спьяну натыкается на незнакомые предметы. Юля лежала, боясь шевельнуться, боясь произнести слово, боясь за ребенка. Муж что-то спросил – она не разобрала. Глеб позвал Данилу – другого выхода не было. Заспанный ребенок взглянул на Глеба, стоящего в дверях комнаты: что-то случилось. Он позвонит Бланки.

Глеб пытался найти в шкафу полотенца – упали вещи. Пытался их подобрать – не получалось. Хотелось выругаться.

В дверь звонили. Данила пошел открывать: на пороге Юлиус и Семен. Глеб вышел в коридор, Юли было достаточно одного взгляда. Глеб пропустил его в спальню: от него сегодня толку мало. Бланки спросил женщину о случившемся, сказал, что вертолет уже летит. Он звонил Мухатчевили, спрашивал, что им делать до прилета помощи. Женщина старалась не шевелиться.

– Юля, где взять одеяло или плед? – спросил командующий.

– В шкафу…

Сидеть около палаты интенсивной терапии смысла не было. Хмурый Бланки плотно закрыл за собой дверь, посмотрел на неподвижную фигуру Глеба.

– Пошли.

Глеб не откликался.

– Глеб, не имеет смысла здесь сидеть. Помочь ты ей не сможешь. Надо поесть.

Юлиус взял друга за локоть и, несмотря на сопротивление, повел за собой. Они сидели в буфете больницы. Надо найти слова, чтобы вернуть человека к жизни.

– Слушай, старик, я был на твоем месте и поверь, знаю, каково это. Причем, мне не давали шансов ни за жизнь жены, ни за жизнь ребенка. Юлю в любом случае спасут. Ближайшие сутки покажут, что с ребенком. Утешать не стану. У тебя, как я понял, тоже проблемы.

– Да, – выдавил Глеб.

– Какого рода?

– Чернота вокруг стала гуще, плотнее. Не могу ориентироваться. С кровати чуть не слетел, не смог найти вещи на привычных местах. Даже сейчас не понимаю, где передо мной чашка.

– А голос?

– Что?

– Чувствуешь, с какой стороны я говорю?

– Вроде да.

– Покажи.

Глеб показал в противоположную от Юли сторону.

– Ладно, старик, выкарабкаешься, – сказал Бланки, – ни одному тебе хреново. Пока Юля будет в больнице, за тобой присмотрит Семен.

– Дома Данила.

– Он ребенок – не справится с тобой: не сможет поднять, если упадешь или дурь в голову ударит.

– Ну, спасибо на добром слове, – невесело усмехнулся Глеб.

– Всегда, пожалуйста. За Юлю не беспокойся, все что надо, будет сделано…

– Вот вы где, – Измайлова обратилась к мужчинам, – я думала, дражайший муж сидит в коридоре, крокодиловыми слезами заливается.

– Они помогут? – спросил Глеб.

– Нет, – ответила мудрая женщина. – Пойдет со мной, я осмотрю тебя, дам таблетку.

– Обойдусь, – огрызнулся Глеб.

– Я не спрашиваю твоего согласия, это приказ. У нас, вообще-то, количество палат интенсивной терапии ограничено.

После таблеток и укола Глеб заснул. Ольга Васильевна изредка переговаривалась с Бланки. Ночь длилась долго, очень долго…

Утром Бланки отправится к жене Глеба. Все-таки необходимо объяснить человеку, пусть самую малость, что происходит. Юля проснулась, она ожидала мужа, а увидела Бланки.

– Здравствуйте, – сказал он, плотно закрывая за собой дверь.

– Здравствуйте.

– Нам надо поговорить прежде, чем придет Глеб. Сейчас он спит – Ольга Васильевна сделала ему укол, – Юли сел в кресло напротив кровати больной. – Как вы?

– Не знаю.

– Врачи делают все, чтобы спасти малыша.

– Каковы прогнозы?

– Хм… – после неловкого молчания Бланки продолжил – Юля, вчера у вас была возможность… вылечить мужа.

– Потеряй я ребенка? – женщина впилась глазами в Бланки.

Он не испугался, не отвел взгляда, четко ответил:

– Да.

Молчание заполнило комнату. Женщина собралась с духом:

– Ответьте, Юлиус Станиславович, что такое ЭСВ?

Бланки невесело усмехнулся:

– Место, где гипертрофически чувствуется любое нарушение баланса.

Глаза в глаза – по-другому никак. Человек ждал честного ответа, что ж, он не солгал.

– Значит, баланс?

– Да.

– Несчастья и радости поровну?

– Нет. На толику радости огромная ноша тягот.

– Вы же сказали – баланс.

– Такова плата, – он сделал ударение на первом слове.

– Как Глеб?

– Потерял ориентацию.

– Совсем?

– Почти. Пока у вас никого не забрали – оставили обоих.

– Я могу чем-то помочь?

– Поможете ли вы кому-то своей смертью? Думаю, нет. Дезориентированный Глеб найдет возможность нажать на курок.

– Вы меня успокоили, – с издевкой сказала Юля.

– Вы сильная женщина. Врать не хочу, не имеет смысла. Несколько лет тому назад я попытался скрыть правду от собственной жены. Стало плохо всем: чуть не потерял дочь. Она в поисках истины встала под дуло автомата, а я не успел остановиться. Если бы не мой враг, каковым я его считал на тот момент, я убил бы собственную дочь. Такая вот увлекательно сволочная, но жизнь.

– Спасибо за откровенность.

Юля молчала. Главное она услышала, спрашивать о несущественном не хотелось.

– Еще вопросы, – на всякий случай уточнил Бланки.

– Нет, – женщина покачала головой…

Глеб заново учился обходиться без глаз. Теперь это давалось куда труднее, нежели несколько дней тому назад. Куда бы он не шагнул – на что-то натыкался, все время сваливая предметы. Данила не на шутку испугался за него. Он не понимал, что могло произойти с Глебом: разумного объяснения не находилось.

Одна человеческая жизнь – ничто. Несколько – уже что-то. Связанные жизни – главное. Жил-был человек по имени Глеб. Он встретил другого человека – Бланки. Между ними завязалась дружба, основанная на безысходности. Жизнь одного зависела от действий другого…

Часть 3

Влад

Глава 1

Влад резко затормозил. Другого выхода не было. Девушка не испугалась, несмотря на то, что ее чуть не задавили. Она стояла, уперев руки в боки, выставив одну ногу вперед. Мини ничего не прикрывало, как, впрочем, и топик. Влад вылез из машины.

– Жить надоело? Я при чем?

Девушка, покачивая бедрами, подошла к нему вплотную, положила руки на шею и… поцеловала в губы в засос. Поцелуй был так себе, но чувствовалось, что за неуверенностью стоит непреодолимое желание чего-то так до боли знакомого с детства и еще… Влад слышал, как вокруг улюлюкали, кто-то хлопал в ладоши… Видно, целовалась девица на спор и ей все равно с кем – он всего лишь первый попавшийся. Влад про себя усмехнулся: не сойдет с рук. Обняв девчонку, прижал ее к себе и грубо ответил на поцелуй. Насытившись смущением, неуверенностью, наконец, оторвался и, нацепив гримасу циника, хлопнул по заду.

– Захочешь – приходи ко мне, крошка. Дядя научит, что и как надо делать…

Владу потребовалось немного времени, чтобы разложить свой скарб. Он нашел относительно целую комнату. Потолок здесь не протекал, полы на месте. Стекла вставить – не проблема. Содрав свисающие обои, подмел комнату. Света, разумеется, не было. Сегодня придется обойтись подручными средствами – не беда, не привыкать. Вместо стола приспособил ящик, спать он собирался в машине. Тишина и покой, а главное – похоже, он на верном пути. Он не чувствовал усталости, хотя не спал несколько суток подряд. Сейчас в человеке верх взял азарт, да такой, что кровь в жилах закипела. Последние несколько дней Влад не обращал внимания на внешний вид, а надо было. Когда сегодня утром после маленького отдыха с девочкой, зашел к главе местной администрации, то напугал своим видом не только главу, но и участкового. Небритый, лысый, с красными от недосыпания глазами, в мятой рубашке (несколько ночей спал в машине), предъявив справку с отметкой о недавнем пребывании в местах не столь отдаленных, да еще с ответом на вопрос, что отсидел четырнадцать, да с отягчающими обстоятельствами, кого хочешь напугает. Когда участковый поинтересовался, зачем гражданин пожаловал в их места, Влад не стал отвечать, лишь ухмыльнулся. Вот эта ухмылка и испугала жителей. Через час, как водится в селе, беспроводное радио во всех подробностях передавало одну единственную весть: появился убийца, насильник и грабитель и теперь… при слове «теперь» у всех захватывало дух. Вечером все жители запирали дома, тщательно проверяя замки.

Влад наметил план, и теперь, успокоившись, решил привести себя и свое жилище в надлежащий порядок. К вечеру следующего по приезде дня он варил кофе, напевая дурацкую мелодию. Стекла вставил, сейчас на них висели газеты, полы тщательно подмел, ящик-стол тоже застелил газетами, на раскладушке лежали ноутбук и пистолет. Кофе готов. Как же он скучал по божественному напитку! Вот чего ему не хватало – свеже сваренного кофе. Влад налил чашку ароматного напитка, но внимание мужчины привлекли еле слышные шаги. По привычке рука потянулась к пистолету, неслышный щелчок – снял с предохранителя, встал за дверью. Раздался негромкий стук. Странно. Влад аккуратно снял крючок с двери, она открылась сама собой. В темноте мужчина рассмотрел женский силуэт.

– Можно войти? – девушка не видела его в полутьме свечи.

– Входи.

Влад осторожно убрал пистолет за ремень брюк и вышел из-за двери. Девушка испугалась, видно по тому, как непроизвольно сжались руки в кулаки, но не вскрикнула.

– А я к вам в гости.

– А я не звал гостей, – буркнул Влад. Он сел на раскладушку и взял чашку в руки – не хватало, чтобы кофе остыл.

– Мы с вами виделись вчера.

– Мы с вами не виделись, а целовались, – уточнил мужчина вчерашней задире.

– Да, мы с вами целовались, – девчонка вздернула вверх нос.

– Понравилось? – Влад насмешливо снизу вверх посмотрел на девушку.

– Не поняла пока, – задиралась девчонка.

– Пока? – засмеялся Влад. – Это «пока» подразумевает продолжение?

– Я, вообще-то, к вам по делу, – девушка скрестила руки на груди (надо унять дрожь). – А вы даже места девушке не предложите.

– Во-первых, я девушку не приглашал. Во-вторых, мне самому здесь мало места. В-третьих, мне дела нет до твоего дела. Поняла?

Девушка пропустила слова мужчины мимо ушей:

– Второй день только и разговору: к нам приехал зек, на нем крови больше, чем в нем, убивает, не моргнув глазом, такой крутой, что наш участковый не нашелся, что сказать, и так далее… долго перечислять. Вы правда убийца?

Влад забыл о кофе. Ему не нужно было смотреть на девушку: слишком хорошо знал ее сущность, правда, в другой жизни, до этой.

– Вы меня слушаете? – поинтересовалась девушка.

– Только и занимаюсь, что слушаю, – с сарказмом, который, скорее, относился к себе, нежели к собеседнице, ответил Влад.

– Можно я буду у вас жить?

Влад поставил чашку на стол: вот чего не хватало ему долгие-долгие, очень долгие годы: нелогичности, непоследовательности, неадекватности, чокнутости.

– Я не нуждаюсь в девушках, – отрезал он, зная, впрочем, наперед, что переубедить не получится.

– Вы гей? – выстрелила она в упор.

– Нет, – ответил он категорически.

– Тогда не понимаю…

– Хочешь трахаться с первым встречным зеком, убившим, сколько ты там сказала? Чем насолили тебе родители, девочка? – Влад начинал злиться, в первую очередь, на себя – она еще ребенок.

– Мой любимый папочка захотел продать меня респектабельному, упакованному жирному старому козлу. Ага, щас! Я не чья-то кукла! Я сама буду выбирать, когда, с кем и как! – девчонка яростно сжала кулаки.

Не поспоришь. Влад начал остывать:

– Школьница?

– Да.

– Сколько тебе?

– Восемнадцать.

– Врешь.

– Ну, семнадцать. Какая разница?

– А папочка кто у нас?

– Директор школы. Козел…

– А мать?

– А она промолчала. Просто промолчала – ни слова не сказала… – девушка еле сдержала предательские слезы.

– Садись, – Влад указал на раскладушку. – Когда же они собрались выдать тебя замуж?

Девушка несмело села, вздохнула:

– Через год. Как раз школу закончу. А хрен им… – и запнулась, голос осекся.

– Понятно. – Влад на миг зажмурил глаза, словно они болели. – Раскладушка одна. Как делить будем?

– Я могу и справа, и слева…

– Да ничего ты не можешь. Заливай мальчикам из школы, – хотел свести к шутке, но не получилось. – Двоим на раскладушке тесно, – он почесал подбородок.

– Ну, не знаю…

– Как зовут? – Влад всматривался в девушку.

– Вера.

– Влад, – помедлив, он тоже представился.

– Очень приятно…

– Да ни черта тебе не приятно, – перебил он, – противно и тошно. К тому же, я тоже старый, еще и лысый.

– Зато я сама выбрала!

– Упрямство тебе не занимать…

Влад дернулся, как от удара хлыста, когда услышал выстрел. Он влетел в комнату. Вера стояла посреди и прижимала руки к ушам.