Капля над океаном

Наум Баттонс

Капля над океаном

Часть первая

Капля над Океаном

1

Последнее, что увидело Моё тело в зеркале, которое висело в ванной комнате – своё лицо, налившееся кровью и искажённое неестественной гримасой, сведённое, смертельной судорогой. Дальше Я видел уже своё тело, лежащее на полу, трясущееся в конвульсиях, с пеной изо рта и лежащей рядом, вывалившейся из него зубной щеткой.

Правильнее было бы сказать, что Я не видел, а как бы со стороны осознавал происходящее со Мною, а точнее с тем, кем Я был ещё три минуты тому назад. Тело ещё хрипело, дергалось, изо рта на пол, вместе с зубной пастой выливалась белая пена. В общем, осознание было не самым приятным, но при этом, абсолютно безболезненным. И, что самое главное, не вызывало никаких эмоций. Не было ни ужаса, ни страха, ни элементарного человеческого любопытства. Была простая констатация факта того, что случилось что-то обыденное, повседневное, и, в то же время, – новое. Это осознание напоминало то состояние, когда человек, просыпаясь утром, понимает, что настал новый день, который принёс с собою новые задачи и новые решения. А затем, этот человек встаёт и начинает машинально делать все свои повседневные дела. Только сейчас Я осознал, что перестал быть единицей, оторванной от чего-то целого, атомом, молекулой общества или, образно говоря, волной в океане. Я осознал, что волна растворилась и опять стала одним целым с этим океаном. Я стал всем. Я понял, что стал Разумом. Разумом всего Сущего. И в то же время – Его частью.

Это опять же вызвало у Меня ассоциации с волной в море. Зародились и стали двигаться воздушные потоки, производя сначала незаметные движения, колебания, а потом, сливаясь и соединяясь между собой, они превращаются в огромные потоки воздуха, которые стремясь из холода в тепло, создают в атмосфере целые циклоны и антициклоны. Эти потоки поднимают в море волну. Волна начинает двигаться, а затем, у неё могла бы возникнуть мысль о том, что она – индивидуальность. Эта мысль должна бы преследовать её до тех пор, пока волна ни ударится о берег, а затем опять навсегда исчезнет в Океане.

И вот, на семьдесят четвёртом году, волна Моей жизни упёрлась в берег Вечного Изменения и исчезла. И только сейчас Я осознал, что все эти мимолётные и закрученные во временном вихре годы, Я всегда был частью неведомого доселе для меня Моря, а Оно, в свою очередь, всегда было частью Океана.

Сейчас Я это осознал. Я осознал Себя Разумом: Вездесущим, Всеохватывающим, Вневременным. И в то же время Я ощутил себя «каплей» этого Разума, нависшей над Ним, ещё не упавшей в Него и не растворившейся в Нём навсегда.

А дальше Осознание превратилось в Наблюдение. Я понял, что Наблюдение – это пища, вода и воздух для Осознания. И Мой невидимый Эфир, который заполнил собою всю ванную комнату, стал наблюдать. В земной Жизни это Наблюдение, Анализ, накопленный Опыт и Реакция на всё это называется Подсознанием.

Вот на звук грохота из ванной прибежала жена. Она кинулась к лежащему на полу телу, а затем в ужасе отпрянула и осела на пол рядом с ним. Она продолжала так сидеть буквально несколько секунд, хотя в Жизни, в человеческих единицах времени, это могло быть и несколько минут. Я вдруг вспомнил такой же момент из Своей, только что окончившейся Жизни, когда на Моих глазах умирал Мой отчим.

Мы почти все в такие минуты снимаем с себя ответственность и перекладываем её на других, которым вовсе не обязательно нести её и делать то, что мы смогли бы сделать сами. Я тогда откачивал своего отчима, сколько мог, борясь за Его Жизнь. Но в какой-то момент «я» подумал, что для этого есть врачи «Скорой помощи» и они должны лучше меня справиться с этой задачей. И когда они приехали, то «я» со спокойной совестью передал умирающего им. Но горький факт Жизни состоит в том, что это было им не надо. В этой Игре никому и никогда не нужна Ваша Жизнь! Если Вам говорят обратное – это ложь. В Вашей Жизни могут быть заинтересованы другие люди, но заинтересованность – это состояние их Ума, и оно – всегда временное. В константе, Ты нужен только Сам Себе!..

А затем все в доме забегали, засуетились и забеспокоились. Мы даже своей Смертью доставляем кому-то неудобства и лишние хлопоты. Слово «даже» тут неуместно. Здесь более подходит слово «всегда». Правда, очень часто бывает и так, что в Ней так же кто-то очень сильно заинтересован.

Вот в ванную комнату заглянул один из сыновей. Увиденное зрелище тела мёртвого отца ему явно не понравилось, и он1 моментально исчез за дверью, за которой уже были слышны рыдания и причитания жены.

Ко Мне тут же опять пришли образы из детства. Я увидел тот момент, когда на моих глазах умирал мой дед. Как тогда громко причитала бабушка! И когда моя мать подошла к ней чтобы успокоить, то та, в свою очередь, стала успокаивать её:

– Да, что ты доченька, это положено так! – и дальше продолжила причитать с какими-то очень интересными напевами. А на следующий день пришли другие бабки и так же начали причитать такими же напевами по умершему хозяину дома, мужу и отцу.

Жена вскоре опять появилась в ванной комнате и села на пол рядом с Моим бывшим телом. И всё-таки, несмотря на весь наш банальный быт и формальность отношений, особенно в последние годы, Она сейчас скорбела. Это было видно по её лицу, по Её состоянию, которое Я сейчас прекрасно мог наблюдать и осознавать. Наблюдение продолжалось, хотя начинало уже становиться для Меня банальным и неинтересным. Сколько раз, во многих Жизнях, Я уже наблюдал похожие сцены и с собой и с другими…. Были эпизоды намного трагичнее, жёстче и интереснее. А здесь…. Всё очень банально, как, и вся Моя последняя Жизнь – одна из моих последних попыток сыграть в большую Игру «Жизнь на Земле».

Я ещё не растворился в Океане Разума, поэтому Моё Эго продолжало наблюдать. Наблюдение привело к тому, что Я стал вспоминать. Это заговорила Память – жена Опыта. Эта Память отличается от памяти биокомпьютера, называемого в Жизни мозгом. Память мозга погасла в тот момент, как выключился этот самый биокомпьютер. А Та Память – это Память Подсознания, Память Наблюдателя, Память Интуиции, Память Разума.

Разум осознал, что Память нематериальна, а значит, нематериален и Опыт. Это Мои средства для существования в материальном мире. Без них Мой Разум не существует и никогда бы не смог существовать.

Тогда, что первично?.. Я задумался над этим вопросом как раз в тот момент, когда в ванную комнату вошли люди в белых халатах. На их лицах Я осознал точно такое же равнодушие, какое видел не раз при Жизни, когда такие же люди заходили к Тем, Кто оставлял своё тело раньше Меня и Кого Я знал и любил при всех Своих воплощениях. Действия докторов Мне стали ещё более неинтересны, чем горе жены и брезгливость сына, и Я опять ушёл в Свои размышления. Врачи что-то механически делали с Моей бывшей, уже навсегда успокоившейся оболочкой, прекрасно понимая всю бесполезность своих действий. Они явно скучали, делая вид, что борются за Мою Жизнь. Они были воплощением материального Ума – пасынком Разума, и поэтому были обречены к совершению бесполезных и скучных дел, называемых исполнением служебного долга.

Я, вдруг осознал, что Моя Жизнь, довольно долгая, и казавшаяся Моему биокомпьютеру достаточно благополучной и счастливой – оказалась одной из самых рядовых и никчёмных по своему наполнению Жизней во всей Их бесконечной цепочке. Были очень длинные и были очень короткие, и самым интересным было то (Я только сейчас осознал), что длина Жизни, её благополучие, вовсе не характеризуют её, как полезную и качественную. Но…. Ведь Я это осознавал каждый раз, когда заканчивал очередное путешествие, называемое Жизнью. Тогда почему каждый раз, это для Меня является открытием?

А эта Жизнь?.. Эта была череда мелких взаимных укусов и предательств, как с моей стороны, так и по отношению ко Мне. Это была Жизнь «маленького» и бесполезного человека среди таких же «маленьких» и бесполезных людей. Или, выражаясь термином одного философа2: я был «последним» человеком. Но я и они, те, которые Меня окружали, так не считали. Я и они копошились в своих мелких, ничего не значащих проблемах, считая, что их решение и есть Смысл всего того Дара, который был им вручен под названием Жизнь. Нас впустили в Игру, но мы подчинились своему биокомпьютеру, который, если его не контролировать, живёт сам по себе и начинает сам руководить Игроком. Мы живём по поговорке: «хвост крутит собакой». Наш Ум – это «хвост собаки». В результате Я и Они потеряли Сами Себя. Ради решения этих «проблем» я и они, в Моей последней Игре «Жизнь на Земле», всегда приспосабливались к гадости и подлости, несправедливости и лжи, предательству и жестокости, думая, что такова Жизнь и это всё – необходимо для Её сохранения. Сохранить Жизнь любой ценой – вот главный принцип «последнего» или «маленького» человека, потерявшего Себя. А ещё «последний» человек всегда играет по принципу: «всё для и ради меня!».

Во второй половине своей Жизни Я стал прозревать и осознавать, что теряю Её, проигрывая эту Игру. Теряю возможность реализовать ту великую Цель, ради которой Мне был вручён этот бесценный Дар – Жизнь. И не просто жизнь, которая есть даже у простого одноклеточного существа или мухи, а Жизнь разумная, Жизнь человека. Но Осознание всегда приходит поздно. Всегда! Оно не может прийти без Опыта, а для этого нужно Время.

Если Опыт накапливается бурно и слишком рано, так же рано приходит и Его Осознание. И, как правило, вспышкой молнии – достижение Цели. Но на этом заканчивается очередная Жизнь. Таких людей называют гениями. Гений не может долго жить. Он либо сгорает от своей же молнии сам, либо его сжигает общество «последних», но благочестивых, добрых и праведных, с точки зрения их морали, людей. Поэтому гении проявляются всё реже, хотя гениальность заложена в каждого вновь прибывшего Игрока. Гениальность – это вспышка Разума, но не Интеллекта. Поэтому очень часто с «настройкой» биокомпьютера у гениев возникают проблемы.

Я стал осознавать свой Опыт, как и все Игроки – слишком поздно. Правда, многие из Них не осознают ничего вплоть до самой Перезагрузки. В Моих«песочных часах» Жизни, песок уже подходил к концу, когда Я стал понимать, что Времени для Игры осталось катастрофически мало. Время Игры…. Как и в любой Игре, это самая ценная, невидимая, неощутимая, и в то же время не ценимая, особенно на первых порах, валюта. Её не обменять, на неё ничего нельзя купить. Поэтому эта валюта так не ценится многими Игроками в самом начале Жизненного пути. Люди не осознают её сущность, её назначение.

А есть ли вообще у Времени Игры назначение? Для чего Оно – Время Игры, если Я безвременен и бесконечен? Почему Оно ограничено? Материально ли Оно? Наверное, да, если мы тратим, расходуем и теряем Его. Но если кто-то что-то теряет, значит, кто-то это находит. А бывает, что и крадёт.

Но, Кто находит или крадёт Наше Время Игры? Кто делает так, чтобы Осознание своей Великой Цели, как можно дольше не приходило в сердце каждого так называемого «последнего» человека, делая того Победителем Игры?

Почему так устроен этот Мiръ3, в который каждый приходит «гением», а уходит «последним» человеком с испещрённой и иссушенной мелкими проблемками и подлостями душонкой?

Почему каждый раз, когда Я смотрел на своё тело, лежащее с красивой мёртвенной улыбкой; или старое, изъеденное страшными болезнями; или висящее на виселице или на кресте; или разрубленное на куски; или сжигаемое на костре; или тонущее в океане – Я только тогда осознавал, что качество той или иной Моей Жизни было не самым высшим? Почему Мне никогда не удавалось достигнуть Совершенства? Даже, когда Я висел на кресте – Меня настигла минутная слабость, и Я… пожаловался! Почему Я ни разу не схватил за грудки Свою Смерть, которая всегда крадётся как вор, но при этом всегда заходит ко всем, как повелитель, и не забил Её «до смерти»? Почему Я никогда не смеялся Ей в лицо, говоря: «Так это была Жизнь? Тогда ещё раз!».4

А у кого оно было высшим – это качество своей Жизни? Или может есть? Или будет?.. И где тот Стандарт, определяющий это качество?..

Врачи сочувственно посмотрели на теперь уже вдову, произнесли несколько стандартных по такому случаю фраз соболезнования и удалились, заверив, что вызовут санитаров сами. Жена, закрыв лицо руками, в сопровождении обнявшего её сына, вышла из ванной провожать бригаду «Скорой», оставив лежать Моё, уже начавшее потихоньку остывать тело в полном одиночестве и в кромешной темноте.

«Каплю» сорвало с места, и понесло в кромешную мглу….

2

Меня стал охватывать ужас. Ужас одиночества, непонимания, дезориентации и мрака. Я уже покинул эту самую ванную комнату, покинул свой дом, и сейчас Меня Что-то неведомое и непреодолимое Куда-то несло в полной, кромешной темноте. Я пытался кричать, но Моего крика не было слышно. Мне казалось, что Я кричу и кричу изо всех сил, но крик Мой останавливался где-то в том месте, где раньше было у Меня горло.

Во время Моей последней Игры такое не раз со Мною случалось во сне. Я слышал свой крик, и казалось, что этот крик должен бы разбудить весь дом, но дом спал так же, как спал я. Не спал внутри своего игрового скафандра, называемого телом – Я. Внутри скафандра Я отчаянно кричал, или смеялся, или плакал, либо цепенел от ужаса, любил, ненавидел, был равнодушен, проигрывал и выигрывал, убегал и приходил, спускался и поднимался. В общем, всё зависело от того, что или кого видел и переживал Я во сне. Чем только не занимался Я с помощью неосязаемого, невидимого Мозга Подсознания в тех снах, которые загружал в Свой материальный биокомпьютер. Кем и с кем Я только не был.

Учёные говорили, что все эти сны – игры мозга, но вот сейчас Я осознаю, что с мозгом играл Я Сам. Мозг – это только часть скафандра, в котором жил этот самый Я. Мозг – это биологический компьютер, биологический навигатор для помощи Тому, Кто живёт в этом скафандре. Кто путешествовал или путешествует по этой Игре, называемой «Жизнь на Земле». И вот сейчас какой-то другой Кто-то и Где-то, куда нельзя попасть при Жизни, нажал кнопку «Стоп» и время Моей Игры закончилось. Аренда скафандра закончилась, экран Моего мозга погас, скафандр раскрылся, и Я полетел во тьму.

У этой тьмы не было видно конца. Казалось, уже прошла целая вечность – нет – прошла и кончилась даже уже целая бесконечность времени, а тьма всё не кончалась. Время – это эффект ощущений. Ужас длится вечно, хотя на самом деле это может быть всего лишь мгновением.

Но вот отчаяние и ужас, стали постепенно уходить, потому что им на смену опять стало приходить Наблюдение, а вместе с ним и Размышления. Как ни странно, но опять пришло Осознание, что находясь в состоянии Эфира, Я мог опять это делать – размышлять и наблюдать. Это было невообразимо потрясающе: размышлять и наблюдать не имея глаз, ушей, мозга…. Мне стало интересно: а как Я сейчас выгляжу со стороны? Имею ли Я форму, или, наоборот, в этой кромешной тьме несётся какая-нибудь бесформенная эфирная субстанция? Но, пока этот интерес оставался неудовлетворённым.

Мой мозг, который Я навсегда оставил в ванной комнате и про который Я всегда думал, что тот является центром и отцом всех мыслей и чувств, оказывается, был центром рефлексии. Мозг просто был нервным реактором на внешние и внутренние раздражители той или иной степени – компьютер, который собирает и загружает в себя всю поступающую в него информацию. Информацию только осязаемую, как снаружи, так и изнутри. Этот мозг может реагировать только на осязаемое скафандром, слышимое им, видимое им. Он не может анализировать и воспринимать непознаваемое, невидимое, неслышимое, неосязаемое, не болящее. А управлял этим компьютером всегда Я! Я наблюдал за всеми мыслями, которые постоянно роились в этом мозгу, отбирал среди них полезные и отбрасывал вредные. Или, наоборот. Но те, которые отбирал именно Я, всегда были правильными, даже когда их принятие приводило к неприятностям, и они, на первый взгляд любого человеческого Ума, казались глупостью и ошибкой. Ведь Я никогда не мог поступить иначе, нежели чем так, как поступал, потому что это выбирал и делал именно Я, а не болтовня и страхи Моего мозга. В эти моменты Я, как говорят у нас на Земле,«выбирал Сердцем». И порой, в каких-то Жизнях, этот выбор был страшен с точки зрения человеческой морали. Но это был Мой выбор! Он был неизбежен!

Есть большая разница между «Я» и «я». «Я» – это Тот, кто живёт во сне. Это Тот, Кого не видно и не слышно в повседневной Жизни, но Который в критические Её минуты всегда приходит на помощь Своему скафандру «внутренним голосом», «внутренней силой», «вторым дыханием». Тот, Кто всегда продолжает Игру «Жизнь на Земле», вплоть до Её перезагрузки, а затем, надев новый скафандр, снова садится за обновлённый, вновь выращенный биокомпьютер. Это Тот, Кто радуется твоим успехам, счастью и стыдится твоих подлостей и страхов. Это Тот – Кто бессмертен.

А «он» – это то внешнее, которое видят, распознают и идентифицируют другие Игроки. Это тот самый биологический скафандр, с именем и фамилией, уникальной внешностью, имеющий документы, называемый человеком, который живёт и движется среди других людей, общается с ними, работает с ними, проще говоря, это то, с помощью чего Игрок играет в Игру «Жизнь на Земле». С помощью этих скафандров происходит ещё одно таинство этой Игры: открывается тот самый Портал, через который в эту Игру приходят новые Игроки. Этот Портал открывается только при взаимодействии двух скафандров, имеющих разные названия и назначения в Игре «Жизнь на Земле»: Мужчина и Женщина. Но это Я осознаю только во время очередной Перезагрузки.

Теперь Я ясно видел глобальное различие между Умом и Разумом. Засорённая ложными и чужими ценностями «обезьяна-Ум», постоянно металась из стороны в сторону, ища, то оправдания своих действий, то обвинения других в своих промахах, анализируя то или иное событие в Жизни Игрока, стараясь рассказать Разуму, как надо поступить в той или иной ситуации. Ум всегда порождал желания и цели, исполнение которых практически всегда имело негативные для Меня последствия. Но при этом Ум всегда был моим адвокатом, который старался всегда меня оправдать, чтобы я ни совершал. Ум – это искатель и изобретатель причин для оправдания.Он всегда был производителем целой кучи мусорных мыслей, и Его диктат никогда не приводил к принятию правильного решения. Но когда принимал решение Я – результат всегда был единственно правильным, чтобы Ум не переживал после этого. Даже свою физическую смерть.

Где-то вдалеке тьма начала еле-еле бледнеть. Но Мне было уже всё равно. Я привык к темноте и к глухой тишине, что окружали Меня. Я уже привык к этой Вечности и Мраку, и направлялся к чему-то новому, – к чему-то очень светлому, что ждало Меня впереди. А затем, во тьме, которая уже не казалась такой кромешной и едва-едва начала бледнеть, Я увидел, что рядом со Мною несётся целый дождь таких же эфирных «капель». Все Они неслись рядом, и Кто-то среди Них так же успевал осознавать и Моё присутствие. Глядя на Них, Я наконец узнал, как Я выгляжу: именно в виде эфирной капли, без формы, но при этом разумной и индивидуальной. Мы не могли слиться друг с другом, разговаривать между собой. Мы могли только осознавать присутствие друг друга. Мы были автономны и не узнаваемы друг для друга. Мы были ВНЕ ИГРЫ.

Осознание того, что Я не одинок в этой тьме Мироздания, принесло некоторое беспокойство. Приятное беспокойство. Они все, как и Я неслись в одном направлении, туда, где всё отчетливее был виден Свет. И слышен какой-то гул. Ещё весьма слабо различимый, но судя по всему, по прибытии к нему, этот гул будет очень громким. Свет становился всё ярче, тьма всё бледнее, а гул всё громче. Наконец Я ворвался в Свет и застыл вместе с другими «каплями» над Огромным, Бескрайним, Бушующим Океаном. Наступило состояние Подвешенности, Неопределенности, Обездвиженности. Я висел в Вечном Пространстве над Океаном Эфира Жизни и по-прежнему наблюдал. Вот одна «капля», которая висела здесь до Моего появления, сорвалась и упала в Океан, растворившись в Нём навсегда. А вот множество «капель», так же сорвались, но полетели не вниз к Океану, а обратно в кромешную тьму.

Моя «капля», точнее, Я – «капля», продолжал висеть над Океаном, но уже вокруг Меня был Свет и миллионы, а может и миллиарды таких же, как Я. Это был огромный зависший над Океаном, но не падающий в Него, ливень. То был бесконечно вращающийся над Океаном Разума дождь из «капель» Эфира Разума. Миллиарды «капель», вылетая из тьмы Мироздания, на мгновение зависали над поверхностью Океана, а затем стремительно возвращались обратно туда, откуда только что прилетели. А их место нескончаемым потоком занимали другие. И лишь единицы «капель» падали в Океан, исчезая в Нём навсегда. Глядя на этот кругооборот, Я вспомнил одно выражение: «болтаться между Небом и Землёй». А вот как описал это «болтание между Адом и Раем» ещё один достаточно древний поэт:

31 И я, с главою, ужасом стеснённой,

«Чей это крик? – едва спросить посмел. —

Какой толпы, страданьем побеждённой?»

34 И вождь в ответ: «То горестный удел

Тех жалких душ, что прожили, не зная,

Ни славы, ни позора смертных дел.

37 И с ними ангелов дурная стая,

Что, не восстав, была и неверна

Всевышнему, средину соблюдая.

40 Их свергло небо, не терпя пятна;

И пропасть Ада их не принимает,

Иначе возгордилась бы вина».5

Я вспомнил и эти строки, глядя, как миллиарды, наверное, никчёмных и жалких, как и Я душ, не могут найти покой после ликвидации своих скафандров.

Но это только были первые Мои впечатления и они оказались неправильными.

– Ты хочешь быть «каплей» и вернуться назад в Игру или желаешь раствориться? – это был вопрос извне, и в то же время, это было опять какое-то Осознание изнутри.

Ответа пока не было. Но Меня никто с ним и не торопил.

Почему Я всегда выбирал первое – быть «каплей»? Я всегда возвращался в Игру к людям в разных обличьях, с разными задачами и целями, а уходил от них всегда с одним и тем же результатом. Почему, попав в Игру «Жизнь на Земле», Я не помнил тех задач и целей, которые ставил Мне Океан, отпуская Меня от Себя, отправляя опять на Землю. Почему Я вспоминал про всё это только тогда, когда уже было поздно – когда Кто-то и Где-то нажимал кнопку «Стоп» и Я, выдернутый из своего тёплого и уютного скафандра, в очередной раз зависал над этим Океаном. Я предчувствовал, что Океан этот, не всегда такой бушующий и страшный. Точнее, не для Всех. Каждая «капля», которая висит по соседству со Мной, видит этот Океан по-разному. У каждой свой на Него взгляд. А у Океана на неё. Внутри каждой «капли» заложена вся информация о её не только последней, но и всех предыдущих и последующих её Жизнях.

Я задумался над этим и опять стал вспоминать и размышлять. Океан не торопил с ответом. Он был равнодушен….

Итак, Я всякий раз приходил к людям зачем-то особенным, предназначенным только для Меня и больше ни для Кого. Иногда Я шёл в Жизнь для того, чтобы стать кумиром миллионов, и порой это заканчивалось тем, что Меня побивали камнями или вешали на виселице. А бывало и так, что Я сначала был разбойником или еретиком, заслуживающим костра или виселицы, но затем, в этой же Жизни, становился кумиром, святым и даже – божеством для миллионов. «Прежде чем был Авраам, я есмъ»6 – так когда-то, в одной из своих Жизней, сказал Я тем, кто в этой же Жизни отправил Меня на крест.

Может лучше раствориться? Или может снова попробовать сыграть в Игру «Жизнь на Земле», чтобы стать Тем, кем Я и люди, живущие и жившие на Земле, называли Богом?

Океан жив и Он живёт по своим Законам, растворяя в Себе и испаряя из Себя бесконечные миллионы, миллиарды и триллионы «капель» во все направления необъятной Вселенной. Столько «капель» Разума никогда не посещало Землю, но, тем не менее, они есть, существуют, составляя целый, невидимый, неосязаемый и поэтому научно недоказуемый никакими учёными Океан Жизни и Разума. Учёных нет – есть такие же, как Я, играющие в Игру «Жизнь на Земле» Игроки, которым Кем-то и Где-то был запрограммирован этот бонус (а может быть и ловушка) для очередной Игры. Они просто ждут своего часа в очереди на открытие Портала, дающего им право перехода из состояния Эфира в состояние материальное, научно доказуемое, очевидное и смертное. Они идут за очередным Опытом, Исследованием, чтобы вернувшись обратно домой, в Океан, наполнить Его якобы чем-то новым, ещё ранее Океану неизвестным. Но, что они могут принести нового в этот Океан, изучая в Игре «Жизнь на Земле» исключительно материальное, познанное или ещё непознанное? Айфон? Интернет? Космическую ракету? Что?.. Перед ними всякая «птица лежит ощипанной»7. Они никогда не видят прекрасного в этой птице, её оперения, её пения. Им всегда нужны её потроха, инстинкты и повадки. Единственно куда они могут привести всех играющих в Игру «Жизнь на Земле» – это к катастрофе, потере Себя, то есть к тому, что Кто-то и Где-то, в очередной раз потеряв терпение, нажмёт одну большую кнопку для всех, на которой будет написано «Стоп – Перезагрузка». Без предварительного сохранения Игры. Им – учёным – никогда не стать Богами. Максимум – Демонами. Они работают за деньги и за деньги они готовы на всё. Каждый из них не стал «Я» с большой буквы. Каждый из них пишется с маленькой буквы, даже несмотря на всю «грандиозность учёности» (как это кажется «маленьким», «последним» людям), и величия их открытий. «Редкий» из них готов идти на костёр ради СВОЕЙ ИСТИНЫ. Поэтому их «капли» всегда возвращаются обратно в Игру «Жизнь на Земле», но никогда опять в роли учёных. Уверен, что в этот момент по Земле бегают среди шудр, алкоголиков, шоферов и официантов воплотившиеся в них бывшие Эйнштейны, Фрейды, Фроммы, Королёвы и прочие в прошлых Жизнях, так называемые «учёные гениальности». Кем-то из них, может быть, был когда-то и Я.