Неправильный папа

Лея Картер

Неправильный папа

Глава 1

– Мама, а где мой папа?

Я замираю с недомытой тарелкой в руках. Последнее время Алиса всё чаще возвращается к этому вопросу, с детской уверенностью в том, что если спросить заново, ответ может быть другим.

– Милая, я же тебе говорила: он уехал, – я говорю мягко, но так, чтобы не оставалось места сомнениям.

Я с самого начала решила не врать дочери. Никаких лётчиков-испытателей и шпионов на задании. Рано или поздно несостоятельность такой «легенды» станет понятна подрастающему ребенку. А я не хочу терять Алискино доверие. Так что говорю правду, но только ту правду, которую она в состоянии понять и осмыслить.

– Уехал – значит умер? – вдруг спрашивает она.

Металлическая крышка от кастрюли вырывается из рук и с грохотом падает в раковину.

– С чего ты взяла?

– Ну, Илюшке тоже сказали, что его кошка убежала. А на самом деле она умерла. От чумки.

Илюшка – это мальчик из ее группы. С некоторых пор это имя звучит у нас очень часто. Да уж, обмануть современных детей непросто. Именно поэтому я решила этого не делать.

– Нет, милая. Твой папа жив. Просто уехал.

– А он вернётся?

И этот вопрос она задавала мне много раз, и, видимо, снова надеется услышать что-то другое. Но я отвечаю:

– Не думаю.

– Тогда это неправильный папа, – вздыхает Алиска. – Правильные папы не уезжают.

Я молчу. Потому что в этом совершенно с нею согласна. В отце Алисы правильного мало. Я на секунду задумываюсь. А если бы он знал, что у него растет дочь? Он бы вернулся? Я отбрасываю эту мысль. Он не знает. И точка.

– Значит, нам нужно найти правильного! – неожиданно заключает Алиска. – Вот, например, дядя Андрей. Он очень даже ничего.

Дядя Андрей, ну конечно! Я улыбаюсь, а на душе становится чуть теплее. Как все просто, когда ты еще ребенок. Не подходит один папа – найдем другого.

Впрочем, может, она права? И все на самом деле просто? Нет, не хочу думать об этом сейчас.

Я домываю последнюю тарелку и разворачиваюсь к дочери. О боже! Чудесная овсяная каша размазана по её лицу, а кое-что попало даже на золотистые косички. Видимо, занятая серьёзным разговором, Алиска не слишком следила за тем, куда попадает ложка.

– Ну вот, вся зачумазилась, – смеюсь я. – А нам ведь уже пора идти в торговый центр за платьем для утренника!

– Платье! – радостно восклицает Алиска и выскакивает из-за стола. – Только, чур, не розовое!

– Никакого розового, – обещаю я и вытираю кашу с её щёк.

– И не голубое! – продолжает она.

– Как скажешь, – соглашаюсь я.

– И не салатовое…

Я терпеливо киваю, стараясь удержать ее на месте хотя бы пару минут. Деятельная, непоседливая – совсем как ее отец… При этой мысли сердце сжимается от боли, но я привычным усилием прячу боль подальше.

– Милая, мы придём в торговый центр, и ты сама выберешь, какое тебе нравится. Любого цвета.

Алиска нетерпеливо ёрзает, пока я пытаюсь привести испачканную мордашку в порядок. Теперь платье заняло все её мысли, серьёзный разговор о папе забыт. По крайней мере, на какое-то время.

***

Выбор платья для утренника – дело серьёзное. Мы уже битый час торчим в торговом центре. Алиска снова скрылась в примерочной – как большая. Меня она в примерочную не пустила – оставила ждать снаружи и смотреть, какая красивая она ко мне выйдет.

Как в кино.

И в это время телефон в моей сумочке тихо завибрировал. Я увидела имя звонящего и улыбнулась.

Андрей.

Мы знакомы не так уж и давно. Вообще-то для меня он не Андрей, а Андрей Константинович – мой босс. Но в последнее время мы видимся не только по работе. А их отношения с Алиской вполне себе дружеские. Недаром же она намекает, что хороший папа должен быть именно таким. Я отошла в сторону и приняла вызов.

– Привет. Сегодня вечером без изменений? – спрашивает он, и я ощущаю в его голосе некоторое волнение.

Конечно, наше первое свидание.

Первое настоящее свидание.

Нет, мы видимся каждый день на работе, он часто подвозит меня домой, иногда заезжает на выходных, когда нужно что-то уточнить или доработать. Но сегодня у нас – поход в ресторан, не в кафе с Алиской, а в настоящий ресторан, первый раз вдвоём…

– Конечно, отвезу Алиску к маме и увидимся, – говорю я и чувствую, что мой голос тоже слегка дрогнул.

Потому что для меня это тоже – первое свидание. Первое, с тех пор как… я не хочу думать дальше. Не хочу думать об этом «как». Прошлое пора оставить в прошлом.

Я кладу телефон в сумочку, из примерочной появляется Алиска. Она в пышном белом платье, длинном до пола в рюшечках и оборках. Настоящая принцесса, просто сердце замирает.

– Какая красота! – восхищенно восклицаю я и с ужасом прикидываю, во что мне эта красота обойдётся.

– Берём! – уверенно заявляет Алиска, и её мордаха светится от счастья.

Через несколько минут мы выходим из магазинчика в холл торгового центра. В одной руке у меня огромный пакет, в другой – Алискина ладошка. Алиска довольная вышагивает рядом и красноречиво поглядывает на стеклянные витрины, в которых рядами выставлены игрушки.

Конечно, ребенку сложно пройти мимо такого великолепия: куклы в шикарных платьях, плюшевые игрушки, всевозможные настольные игры расставлены специально так, чтобы завлечь в отдел юных покупателей и их родителей. Но я тащу ее мимо с непоколебимой уверенностью. Наш бюджет с трудом выдержит даже платье, так что в ближайшее время – никаких новых игрушек.

Замечаю тень разочарования на ее личике.

– Хочешь, завтра мы сошьём белое платье для твоей Барби?

Я вспоминаю, что у меня есть какие-то обрезки, немного шифона. А заново одетая кукла – это почти как новая.

– Кру-у-то! – тут же оживляется она. – Пышное? Как у меня? Мамочка, оно такое красивое, я в нём как невеста! Мы и тебе такое купим, когда ты будешь выходить замуж за дядю Андрея.

Я чуть не поперхнулась. Ничего себе, какие у неё планы!

– Милая, – говорю я ей осторожно. – я, конечно, выйду замуж. Но это необязательно будет скоро. К тому же, дядя Андрей – наш друг. С чего ты взяла, что он хочет на мне жениться?

– А я его спросила, – заявляет вдруг Алиска. – Думаю, он согласен.

О Боже! Не хватало мне ещё свахи в лице собственной дочери. «Думаю, он согласен».

– Думаешь?

– Ну да! Он, конечно, ничего не ответил, но очень покраснел. Как помидор!

Я собираюсь осторожно объяснить дочери, что лезть в дела взрослых – это не очень здорово.

Но не успеваю. В следующий момент застываю, как вкопанная. Перед глазами всё плывёт, я изо всех сил пытаюсь вдохнуть, но воздух словно не желает проникать в лёгкие. Мои пальцы разжимаются, я выпускаю пакет с платьем и Алискину ладошку.

Роман Волков.

Ромка!

Ни на секунду я не сомневаюсь, что это он. Он изменился, из пацана превратился в красивого мужчину. Грубее подбородок, жёстче черты лица. Аккуратная щетина, солидный костюм. Взрослый мужчина. Красивый, уверенный. Совсем другой. И всё-таки это он.

Меня захлестывает паника. Прошлое, от которого я так старалась сбежать, стоит совсем рядом. Я стараюсь отвести взгляд, но у меня не очень получается. Воздуха не хватает, ноги становятся ватными, и я понимаю, что ещё чуть-чуть – и рухну прямо здесь посреди торгового центра.

И тогда он точно меня заметит.

– Мама, тебе плохо? – тоненький голос Алиски немного приводит меня в чувство. – Или ты собираешься грохнуться в обморок от радости?

– От какой ещё радости? – едва шевелю губами я.

– Ну как же? От такой, что дядя Андрей собирается на тебе жениться. Все невесты так делают: сразу падают в обморок.

– Нет, милая. – мне наконец удаётся отвести взгляд, и я вижу вывеску кафе. Спасательный круг. – Пойдём в кафешку, попьём чай с пирожными? – предлагаю я.

Стоять как истукан посреди торгового центра, где все куда-то спешат – лучший способ привлечь к себе внимание. А именно этого сейчас бы мне не хотелось. Я хватаю Алискину ладошку, наклоняюсь, подбираю пакет и разворачиваюсь в сторону кафе. Бежать, бежать быстрей и надеяться, что толпа в торговом центре укроет меня от глаз Ромки.

– Пиро-о-о-ожные? – удивлённо тянет Алиска. – Ты же сама говорила: пирожные – не лучшие друзья для девочек?

– Да, точно, говорила. Но нам вовсе ни к чему делать их лучшими друзьями. Они могут быть просто редкими гостями на столе.

Алиску такой ответ устраивает. Тем более, что она уже почувствовала вкусные запахи и теперь сама считает, что неплохо бы перекусить. Это видно по ее загоревшимся глазам.

Мы приходим в кафе, берём пирожные с чаем, она весело щебечет о том, что на утреннике будет самой красивой. Я рассеянно улыбаюсь и киваю.

Но думаю совершенно о другом.

Ромка.

Увидел ли он меня? Нет, главное: увидел ли он нас?..

Глава 2

Около пяти лет назад.

– Маша! – Ромка обнимает меня, прижимает к себе и целует в макушку. Он сжимает меня сильно, до боли, а я ничего не говорю. Потому что эта боль – ничто по сравнению с той, которая раздирает мне душу. – Мне нельзя оставаться. Я должен, должен смыться отсюда, понимаешь?

Я всхлипываю. Я не хочу этого понимать. Ничего не хочу понимать. Просто хочу, чтобы Ромка обнимал меня, не выпускал из своих рук – никогда. Хочу спрятать лицо в его свитер грубой вязки, пахнущий сигаретами и каким-то особенным, лично ромкиным ароматом. Вцепиться в него, чтобы никто не смог нас разлучить.

Уже два года мы вместе.

И все эти два года прошли для меня как на американских горках. Я была счастлива, безумно счастлива с ним. Сходила с ума от его голоса. Голова кружилась от его запаха. Каждое его прикосновение было особенным. Боже, как же сильно я была в него влюблена! Минуты, часы, что мы проводили вместе, были полностью сотканы из любви.

Но стоило ему уйти – начиналось.

Подруги крутили пальцами у виска: «Ты что? Он же отморозок без тормозов. Он точно ввяжется во что-то ужасное, или убьёт кого-нибудь, может быть даже тебя». Я отмахивалась от их слов. Он не может, он просто не способен на дурное – особенно по отношению ко мне.

Мамины слёзы и уговоры. «Был бы жив твой отец… Он бы точно отвадил этого…» До смешного доходило. Она прятала мои сапоги, чтобы я не убегала на свидания к Ромке.

А я всё равно убегала, потому что ничего важнее для меня не было. И никого важнее.

Я была одержима им. Банальная история. Хорошая девочка, влюбленная в плохого парня.

А он был одержим мной. В этом я не сомневалась ни на секунду, хотя доброжелательные подруги время от времени с ехидством рассказывали мне, что видели его с той или иной красоткой. Но я знала, что всё это ерунда, возможно, он и флиртовал с кем-то – для парней ведь важно поддерживать репутацию этакого мачо и сердцееда, но я точно знала: для него нет никого кроме меня.

Наш роман продолжался, и родные с подругами немного успокоились. В конце концов, прошло уже два года, я закончила школу с отличием, поступила в институт, а не «пошла по наклонной с этим своим…»

Мы всё ещё были вместе. Любили друг друга – так сильно и отчаянно, что просто невозможно было выразить словами.

Даже мама смирилась, кажется. Ну или просто поняла, что ничего не может сделать и надеялась, что со временем всё как-то разрешится само собой.

И вот оно разрешилось. Ромка действительно во что-то «такое» ввязался, и ему грозила тюрьма. Я помню тот вечер, тот наш последний вечер, так отчетливо и ярко, словно все случилось вчера.

– Маш, – говорил Ромка, прижимая меня к себе крепко, до боли. – Давай уедем вместе, пожалуйста? Я ведь не смогу без тебя. И ты без меня. У меня есть деньги. Начнём всё сначала?

Я еще с порога поняла: что-то случилось. Сердце стукнуло и замерло, предчувствую беду.

Ромка ввязался-таки в неприятности с полицией. Он рассказывал мне все, а я просто молчала, глядя перед собой. Мы сидели на кухне. Мама, до сих пор недолюбливавшая моего парня, ушла к себе. В углу тихо урчал старенький холодильник. Прямо перед ним старательно мыла мордочку кошка. А я теребила край клетчатой скатерти и думала: как же так? Почему он так со мной?!

– Деньги, – с горечью произнесла я. – Ну конечно: вы ведь совершили ограбление! Ты всерьез думаешь, что мне нужны такие деньги?

– Да причём тут, – отмахнулся он. – Они у меня и без того есть, я ведь работал. А это… Меня подставили, Маша! Я понимаю, мне никто не верит. Но ты-то должна верить?

Он выпустил меня из объятий, взял за плечи и заглянул в глаза.

– Ты мне веришь, Маша?

Я усмехнулась. Внутренности раздирало горечью и болью. Верила ли я ему? Не знаю.

Я знала одно: сейчас это уже неважно.

Потому что…

– Давай уедем вместе, прошу тебя! Я люблю тебя, Маш!

В его взгляде было столько мольбы, столько любви и боли… наверное, будь всё иначе – я бы совершила это безумие. Просто собралась бы, наплевав на институт, на разбитое мамино сердце и вообще на всё – и убежала бы с ним. Потому что я совершенно не представляла своей жизни без Ромки.

Да, ещё несколько дней назад я, наверное, так бы и сделала. Но кое-что изменилось. Две полоски на тесте. Они словно все во мне перевернули. До сих пор мы были вдвоем. Вскоре нас должно было стать трое. И это пугало меня. Готова ли я стать матерью? Готов ли он стать отцом?

Уже пару дней я прикидывала, как сообщить Ромке эту новость, пыталась угадать, как он на всё отреагирует. Только вот всё вышло совсем не так, как я рассчитывала.

Не я сообщила ему новость, а он мне.

И что теперь делать? Что теперь делать мне?!

Я вытерла слёзы и с силой оттолкнула его.

– Ты… Ты во всём виноват! – меня душила боль и обида. Отчаянье и страх перед тем, что будет дальше. – Ты не должен был, не должен был с ними связываться! Не должен был попадать в переделку. Не должен был бросать меня, когда ты мне так нужен! Понимаешь? Ты, только ты во всём виноват!

Ромка помрачнел. То, что я говорила, было обидно, и возможно даже несправедливо. Но в тот момент я не думала о нём, не думала о его неприятностях. Я думала только о своей беременности, с которой теперь не знала, что делать.

Внезапно я поняла, что не могу, не хочу его видеть. Это было выше моих сил.

– Убирайся! Уезжай! – выкрикивала я сквозь слёзы. – и не связывайся со мной, не говори мне, куда ты едешь! Потому что если меня спросят – я расскажу!

– Маша, ну ты что? – Ромка попытался меня обнять. – Я всё устрою! Ты не хочешь – не уезжай со мной. Но когда всё наладится, ты ко мне приедешь…

– Ты что, не понимаешь? Ничего не наладится, ничего никогда не наладится! Ты всё сломал! – Теперь я кричала. – Убирайся, убирайся, убирайся! – Я стучала кулаками по его груди. У меня была настоящая истерика.

Он поймал мои руки за запястья и оттолкнул меня от себя. Не сильно. Ну, или ему показалось, что не сильно. Потому что я отлетела на пару шагов и впечаталась в стенку.

– Как скажешь, – сказал он неожиданно зло и холодно. – Прощай, Маша.

Он развернулся и вышел из квартиры. Хлопнула дверь, и я съехала по стенке в беззвучном рыдании.

Несколько дней прошли словно в тумане. К нам постоянно наведывались полицейские, нудно задавали вопросы – одни и те же, по новому кругу. «не знаю, не видела, не говорили», – повторяла я снова и снова.

Ромка не звонил и не пытался со мной как-то связаться, так что меня со временем оставили в покое.

Только легче от этого не стало. Навалилась тяжелая, беспросветная пустота. Боль притупилась, словно что-то внутри перегорело. Я днями сидела в комнате, глядя перед собой. Не хотелось ничего – только сидеть, провожая уходящее время. И уж точно не думать о том, что делать с ребенком, еще до рождения оставшимся без отца.

И однажды в комнату зашла мама. Посмотрела на мои растрепанные, нечесаные волосы. На кровать, которую я так и не удосужилась заправить – просто потому, что не было сил. И заговорила. Она говорила долго, пряча взгляд. О том, что я еще очень молода и у меня вся жизнь впереди. О том, что я ничего не могу дать ребенку. О том, как это трудно – поднимать ребенка одной.

Долго. Как будто не могла произнести то самое, страшное слово.

– Хорошо, мама, я сделаю аборт.

У меня не было сил больше это слушать. У меня вообще не было сил.

Это было именно то, что она хотела услышать, и я это прекрасно понимала. Но в тот момент мне было все равно. Мама вышла из комнаты, а моя пустота стала еще чернее и тяжелее.

А утром я проснулась в слезах. Мне снилась девочка – маленькая золотоволосая девочка, и врачи в масках и белых халатах, которые вырывали её из моих рук.

– Мама, мамочка, не отдавай меня им! – рыдала малышка.

Я подскочила на кровати, прижимая к груди одеяло так, как только что, во сне, прижимала младенца. По спине бежал ледяной пот. Меня трясло словно в лихорадке. Заплаканное личико девочки стояло перед глазами, и оно было реальней любой реальности.

Я прижала руки к животу, погладила мягко, с какой-то болезненной нежностью. Не волнуйся, милая. Я не дам тебя в обиду.

Я не сделаю аборт. Я рожу этого ребёнка – моего ребёнка. Моего и ничьего больше.

И тогда впервые за последнее время я почувствовала себя сильной.

Глава 3

– Мам, ты меня слышишь? Ты сегодня какая-то невнимательная, – говорит мне Алиска.

Я выныриваю из воспоминаний как из глубокого омута. Дочка бегает по квартире, собираясь к бабушке.

– Да, милая. Прости, задумалась. Что ты говорила?

– Я говорила, что Тедди не помещается в сумку! – в голосе слышны капризные нотки.

Тедди – это заяц. Мягкая игрушка, которую Алиска всюду таскает за собой. Несчастный заяц пережил многое, был не однажды постиран и зашит, но избавиться от него не представлялось возможным: любимая игрушка, без которой Алиска не засыпала.

– Значит, наверное, не нужно засовывать его в сумку? Понесёшь в руках. – осторожно говорю я.

Алиска топает ножкой:

– Нет, нет, не понесу! Все увидят, что я с игрушкой, как маленькая. А я не маленькая, ясно?

Её губы задрожали, и я понимала, что она вот-вот расплачется. Капризы на пустом месте… И как же это некстати!

Я сдержала готовящееся вырваться наружу раздражение. Она тут ни при чём, и эта внезапная злость – вовсе не её вина. Дети очень хорошо чувствуют эмоциональный фон, так что её поведение – это всего лишь реакция на то, что сейчас происходит со мной.

Она чувствует, что что-то не так. Чувствует, но не понимает. И реагирует как может.

– Мы положим Тедди в пакет, – говорю я. – Помнишь, тот, красивый, из-под подарков? А чтобы никто не догадался, его понесу я. Годится?

Алиска задумалась, и я поспешно добавила:

– Даже если кто-то увидит, что в пакете заяц – подумает, мы идём на день рождения и несём его кому-то в подарок.

Я притянула её к себе и обняла, чмокнула в макушку. Алиска, самый родной мой и самый любимый человечек! Как же я тебя люблю!

– Тогда я надену новое платье!

– Но… оно ведь не для улицы. – возражаю я.

– Ну и что? Ты ведь сама сказала, что все подумают, что мы идём на день рождения. А на день рождения все ходят в красивых платьях.

«Хитрюга», – улыбаюсь про себя я.

– Хорошо. Но как только придёшь к бабушке – ты его сразу снимешь. Ты ведь не хочешь его испачкать?

– Не хочу, – соглашается Алиска и убегает наряжаться.

Я смотрю на часы. Мне бы тоже не мешало нарядиться: сделать причёску, макияж и всё такое. У меня ведь сегодня первое свидание.

Я понимаю, что у меня и на сборы совершенно нет сил, так что слегка припудриваюсь, подкрашиваю ресницы и забираю волосы наверх тремя шпильками, оставляя свободными концы – сойдёт за высокую причёску. Платье для свидания я давно уже выбрала. Это было нетрудно: не так уж и велик у меня выбор. Да, я неплохо зарабатываю в нашем рекламном агентстве в последние месяцы.

Но всякий, кто растил ребёнка в одиночку, знает: на это уходят все деньги и ещё немножечко не хватает – всегда.

– Ох, какая красавица! – улыбается мама, встречая нас на пороге.

Она обожает внучку. С того самого дня, когда впервые ее увидела. Любит той сумасшедшей любовью, на которую способны только бабушки. Вспоминает ли она о том дне, когда уговаривала меня сделать аборт?

Не знаю. Мы никогда это не обсуждаем.

– А твоей маме пора идти, – говорит она мне и заговорщически подмигивает.

Ну конечно. Свидание. Кажется, все уверены в том, что мне срочно нужно замуж. Только вот уверена ли в этом я?

***

В ресторан я опоздала. Андрей был уже там. Я довольно быстро отыскала его взглядом, хотя помещение было большим. И с удовольствием заметила, что он лучший из мужчин, что сидят за столиками. Увидев меня, он расцвел в улыбке и поднялся мне навстречу.

– Привет!

– Привет!

Пауза. Долгая, словно оба мы не знаем, что делать дальше. А я и правда не знаю. Андрей целует меня в щеку и усаживает за столик, галантно отодвигая стул.

Я оглядываюсь. В этом ресторане я впервые. Оно и не удивительно: откуда у матери-одиночки деньги, чтобы ходить в самый дорогой ресторан города? Мне становится немного не по себе от того, что меня окружает. По мраморным полам бесшумно скользят официанты, разнося заказы. Посетители за столиками – мужчины в дорогих костюмах и их дамы в роскошных платьях. Я на их фоне кажусь себе бедно одетой, неухоженной. Словно оказалась в месте, где мне не положено быть по статусу.

– Что-то не так?

Я качаю головой, стараясь справиться с волнением. Слава богу, к столику подходит официант с меню, и я могу сосредоточиться на выборе блюд.

Мы разглядываем меню, коротко обсуждаем заказ. Я украдкой разглядываю Андрея, и снова прихожу к выводу, что он красив. Высокий, видный мужчина тридцати пяти лет. Всегда подтянутый, одетый дорого и со вкусом. Взрослый и серьезный – каким и должен быть преуспевающий бизнесмен, владелец успешного рекламного агентства.

Я знаю, что пара девчонок с работы в него влюблены. Ну, или почти влюблены. И я вполне их понимаю.

Мы делаем заказ, официант отходит, и снова повисает неловкое молчание.

– Извини, – улыбаюсь я. – Я не знаю, о чем говорят на свиданиях.

– О чем угодно!

И снова молчание, я изо всех сил надеюсь, что Андрей его нарушит.

– Твоя дочь спросила, когда мы поженимся, – с улыбкой сказал он.

Теперь я смутилась еще больше.

– Понимаешь, у нее такой возраст… Она просто…

– У нее замечательный возраст. И сама она замечательная. – говорит он. И тихо добавляет: – И ты тоже.

Я снова смущаюсь. Щеки заливает краска.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.