Как ты там?

Мы пили вино в каких-то дворах, похожих на обветшалые усадьбы деревенских помещиков – тогда такие ещё оставались – а потом расстались, пройдя по ступенькам подземной станции. Мы вошли в утреннее метро, Вера поцеловала каждого из нас в щёку и уехала к себе на Проспект Вернадского. Бровь у неё к этому времени уже сильно опухала.

На следующий день я позвонил Вере, и она сказала, что у неё появился фингал и теперь она должна будет несколько дней провести дома.

И я только спустя месяц узнал, что в тот день к ней приехал Илюша. А потом и на следующий день, а потом и вовсе остался у неё ночевать.

Как раз в это время, в августе, у меня начинались экзамены в Литературный Институт, которые я с треском провалил, прославившись тем, что пришёл пьяный на апелляцию из-за тройки по истории.

В то время я находился в состоянии такого эмоционального раздрая, что мог легко пройти по перилам моста и очень любил кататься сзади на троллейбусах, там, где наверху у них – лесенка, а внизу – очень удобные подножки для ног. И только ангел, который нежно целует в затылок всех, кто болен от несчастливой любви, спас меня от несчастного случая.

Сам же Илюша успешно поступил в РГГУ и после зачисления стал всюду теперь бывать вместе с Верой. Отношений мы не выясняли. Я просто перестал приходить в «Кругосветное путешествие».

Полтора года мы не общались, а тридцать первого декабря 1994 года я позвонил ему по телефону и поздравил с наступающим новым годом.

… Мы встретились после праздников, в самом начале 1995 года и меня сразу поразила перемена, которая за это время с ним произошла. Теперь это был не робкий юноша, а студент престижного университета и деловой человек, имеющий свой бизнес. Да, наше место к этому времени стало настоящим клубом, со своими официантами, поваром и билетёром-вышибалой на входе. Поговорив с ним чуть более часа, я понял, что он стал более цинично относиться к происходящему вокруг, но сохранил идеализированные взгляды на искусство и роль автора в обществе. Впрочем, тогда мы ещё верили в то, что русская культура, опыт её прошлого и развитие в настоящем, может как-то изменить и спасти эту страну. Про Веру он только обмолвился, что она совершила по отношению к нему акт предательства, а я не стал уточнять подробности. Мне он сразу предложил работать у него тем, кого называют сейчас арт-директором. Предупредил, что много платить мне не сможет, но рассчитывает на мой вкус и отношению к делу. Не знаю, были ли мы те пол года друзьями, но наши отношения всё же не строились по форме «начальник-подчинённый». Скорее всего, это было деловое сотрудничество с совместным пьянством и времяпровождением.

Летом я второй раз поступал во ВГИК – к тому времени я ещё нигде не учился, а у Ильи ещё весной появились проблемы сначала с бандитами, а когда он решил их с помощью сосватанной ему одной женщиной крыши, состоящей из сотрудников МВД, то потом проблемы начались уже с ними. Деньгами он с ними поделился, но этого им оказалось мало, и они захотели стать совладельцами. Илюша прекрасно понимал, что если так произойдёт, то это место быстро превратится в обычный бандитский кабак – работники МВД не слишком от них отличались.

Теперь Илюша думал, как ему от них отвязаться, потому что искать какую-нибудь другую, например, чеченскую крышу, было бы совсем опрометчиво.

Илья собирался сначала поменять статус этого места, представив его как кафе при арт-галерее, но всё равно четырёхкомнатная квартира в центре Москвы оставалась слишком лакомым куском и официально она ему не принадлежала. Он только платил за её аренду той самой суровой тётке из ЖЭКа, которая сильно поднялась за это время, ездила пусть на старом, но мерседесе, и имела сотовый телефон.

Илюша очень не хотел покидать место, которому за два года отдал столько сил, но понимал, что выиграть сражение с этими прожженными монстрами ему может помочь только счастливый случай. Поэтому он решил потянуть время до осени и постараться успеть заработать побольше денег.

Для этого мы устроили во дворе дома фестиваль, на который пригласили всех, кого смогли. Он прошёл в последние три дня августа, когда жители большого города уже вернулись из отпусков и готовятся к встречи осени.

Первый день был отдан под выступление поэтов и акустику. Во второй играли группы, исполняющие реггей и экспериментальную электронную музыку, а в третий, последний вечер, должна была состояться танцевальная вечеринка, посвящённая прощанию с летом. Дом наш был ещё заброшен в ожидании ремонта, жили там только какие-то тихие нелегалы, которых пускала за деньги тётка на мерседесе, поэтому с музыкой никаких проблем у нас не было.

Людей пришло очень много. Мы с Илюшей в те дни очень мало спали, постоянно разруливали какие-то дела и старались, чтобы всем было хорошо, прекрасно понимая, что это последнее такого рода событие, но, разумеется, не догадывались, что это так же и последние дни самого «Кругосветного путешествия».

Что же касается меня, то ещё в июле я поступил на сценарный факультет ВГИК к Александру Кайдановскому, и в сентябре готовился войти в новую для меня среду Института Кинематографии, поэтому первое число я тоже ждал с нетерпением, а закончить вечер 31 августа мы собирались салютом, накупив большое количество китайских фейерверков.

Ранним вечером, когда танцы уже начались, я зашёл в квартиру, чтобы вынести во двор пиротехнику, и заметил в пустом баре одиноко сидящего человека лет сорока пяти. Выглядел он любопытно – в грубой косой куртке и дорогих очках в тонкой оправе.

– Молодой человек, – обратился он ко мне, когда увидел, что я открываю нашу комнату-склад и что-то забираю оттуда, – Могу ли я увидеть владельца этого места?

– Извините, он сейчас занят, – ответил я и не соврал, потому что мы действительно были тогда в диких запарах.

– А вы не могли бы ему передать, что я хочу в течение оставшихся двух часов купить у него это место.

Я закрыл комнату и с удивлением на него посмотрел.

Человек в косухе тем временем вытащил из кармана антикварные часы на цепочке, небрежно откинул крышку и посмотрел в циферблат.

– Сейчас девять часов и одиннадцать минут, – сказал он, – Если до полуночи наша сделка не состоится, то это заведение превратится в тыкву, а ваш друг – в Золушку.

Я ошарашено застыл с пачками фейерверка в руках.

Во дворе играла музыка.

И хотя лицо мое не выражало никаких видимых эмоций, но в сознании уже вспыхнула, замигав, яркая оранжевая лампа и раздался сигнал тревоги. Его прерывистый неприятный звук перекрывал даже играющую во дворе музыку.

– Конечно, я передам… только как мне сказать, кто вы?

– Представьте ему меня как волшебника. Доброго волшебника, который через три часа может стать очень злым.

– Хорошо.

Пытаясь сохранять невозмутимый вид, я покинул клуб и вышел во двор. Предполагая, что человек наблюдает за мной из окна, я спокойным шагом дошёл до точки запуска фейерверка, а когда смешался с толпой танцующих людей, то за несколько мгновений достиг импровизированной сцены. За ней располагалась закрытая зона, условно огороженная висящими на верёвках простынями. Там я нашёл Илюшу, который в этот момент разруливал споры двух диджеев о том, кому из них последнему играть на закрытии. В качестве компромисса он уговаривал их устроить совместный сет, но оба были не согласны, так как имели разное видение материала, который должен был звучать непосредственно во время салюта.

Я попытался дождаться, пока они придут к какому-то соглашению, но спор затягивался. Тогда я посоветовал просто подбросить им монетку, чтобы их разрешил случай, отвёл своего друга в сторону и кратко рассказал о человеке с антикварными часами. Илюша на мгновение задумался, а потом положил руку мне на плечо.

– Всё, Федя, «Кругосветное путешествие» кончилось. Через два часа это место перестанет быть нашим.

– И ты даже не пойдёшь с ним поговорить?

– Ты не понимаешь. Если я возьму у него деньги, то он потом повёрнёт всё так, что я буду ему должен. Причём гораздо больше. Ты просто дел с такими людьми не имел. Надо всё заканчивать и разбегаться! Устроить прощальный салют, а потом бросить всё и уйти!

– И ты готов с этим смириться? – удивился я.

– Знаешь, у меня было время, чтобы просчитать риски, и я понял, что они не оправданы. Бороться есть смысл только в том случае, если ты имеешь хоть один шанс на победу, а ей здесь и не пахнет при любом раскладе, понимаешь?

В ответ я молча кивнул. Собственно, к этому всё и шло, теперь оставалось лишь с достоинством принять своё поражение.

Но покинуть наш тонущий кругосветный корабль оказалось не так просто, как мы предполагали. Когда я принялся готовить к запуску салют, то стал замечать одиноко стоящих людей в кожаных куртках и чёрных, до блеска начищенных туфлях. Они сильно выделялись из колыхавшейся волнами толпы, и я знал, что так выглядят опера. Теперь никаких сомнений, что нас пасут, больше не оставалось.

Я предупредил Илюшу, у которого к этому времени уже было столько денег, полученных за вход на концерт и выпивку, что он носил их в свёрнутом целлофановом пакете. Другой пакет, гораздо большего размера, лежал у нас в кладовке, в той самой комнате, где два года назад мы нашли за плинтусом дневник мечтательного неудачника. Его надо было как-то достать, но там, рядом, в пустом баре, скорее всего, терпеливо сидел и ждал человек с часами.

– Федя, ты должен сходить туда ещё раз.

– Илюша, ты меня подставляешь!

– А кого мне ещё об этом просить?

Конечно, мне не хотелось туда возвращаться и вступать в диалог с опасным человеком, но никому кроме меня Илюша не мог доверить вынести оттуда деньги, а заодно и журнальчик с нашей бухгалтерией, который, попав в чужие руки, станет предметом шантажа или поводом для заведения уголовного дела за неуплату налогов.

– Ладно. Только я светиться и выносить их не буду. Следи за окном и подходи, когда я его открою – я всё вниз тебе сброшу.

– Договорились.

Поднявшись в квартиру, я прошёл мимо бара и да, этот опасный мужик оставался там, но что-то неуловимо изменилось в атмосфере комнаты, и произошло это оттого, что он был теперь не один.

Напротив него за столом сидела девушка, каких раньше я никогда не встречал.

Это была длинноволосая блондинка в коротком синем платье, и, не смотря на конец лета, её кожа выглядела настолько молочно-белой, что, казалось, светилась в августовских сумерках, контрастируя с жёлтым светом свисающих с потолка ламп. Она была явно «не отсюда» и под этими словами я имею в виду не социальную среду или географическое местоположения, а нечто большее.

Не смотря на то, что бар на эти дни переехал во двор, перед ними стояла какая-то бутылка зелёного стекла и два пластиковых стаканчика, на треть наполненных жидкостью жёлтого цвета. Я на мгновение застыл, разглядывая её, а потом быстро проскочил мимо, но мужик в косухе даже не обратил на меня внимания, его взгляд был прикован к девушке, впрочем, это было совсем не удивительно, да и меня такая ситуация вполне устраивала. Я открыл комнату, запер за собой дверь, нашёл сумку покрепче и переложил туда деньги, а так же большую тетрадь в твёрдой обложке, где и велась вся наша бухгалтерия.

Пробежал глазами по складу и понял, что кое-какие вещи хоть и представляют некоторую ценность, но они нужны только здесь, на территории «Кругосветного путешествия», в другом месте им просто может не найтись применения. Так, уезжая жить на север, мы не берём с собой сандалии и шорты, а улетая на юг, постараемся не отягощать свой багаж зимней одеждой.

От многолетнего действия сырости и солнца, деревянные оконные рамы высохли и склеились между собой, мне пришлось забраться на подоконник и несколько раз пнуть их ногой, чтобы открыть.

Я глянул вниз и увидел Илюшу, который конспиративно стоял у стены, делая вид, что просто слушает музыку. Я уже собирался как-то привлечь его внимание, но тут взгляд мой упал на висевший у окна костюм повара – белый халат и шапочку. Надеясь, что Илюша поймёт ход моих мыслей, я снял его с крючка, запихнул в сумку и благополучно скинул её в руки Илюши.

Закрыв комнату, я собрался, было, так же тихо свалить, но любопытство и желание получше рассмотреть эту странную девушку заставило меня остановиться в дверях.

На этот раз и белая девушка и человек с часами повернули лица в мою сторону.

– Ну и где мои ключи от квартиры? – спросил мужчина в косухе.

– Я передал ваше сообщение.

– Значит, он не придёт, судя по всему?

– Я не знаю.

– А я знаю. И уже тут осваиваюсь.

После этих слов я собирался уйти, но тут девушка достала откуда-то ещё один стаканчик и поставила его на стол.

– Выпей с нами абсент, – предложила она, и я понял, что не могу отказаться.

Подошёл к их столу и сел на свободный табурет, а она налила мне сразу половину стакана. Бросив взгляд на этикетку, я обнаружил, что содержание спирта в этом напитке составляет 74 процента, но меня это не напугало, а скорее даже обрадовало – в подобной ситуации просто необходимо было принять хорошую дозу чего-нибудь крепкого.

– Спасибо. Никогда не пил абсент. А где вы его достали? В Москве же не продаётся.

– Это из Праги, – ответила она, – Я прожила там некоторое время.

– На улице Алхимиков? – почему-то спросил я.

Девушка улыбнулась. Глаза её были изумрудного цвета, они напоминали бездонный колодец, и я понял, что не такая уж она молодая, просто хорошо выглядит, а лет ей может быть сколько угодно.

– На улице Метахимиков, – ответил за неё опасный мужик, потянулся за бутылкой, налил ей и себе по четверти стакана и продолжил, – Предлагаю выпить за то, что Вишнёвый Сад теперь мой!

После этого он покосился в мою сторону, пытаясь оценить, какое впечатление произвёл на меня своей фразой, но я только поднял свой стакан и сказал:

– За тонущий корабль пью не чокаясь.

И, не спеша, но не отрываясь, выпил свою порцию. В горле стало горячо, но мне как-то уже доводилось делать глоток чистого спирта, и тогда ощущения были похуже, поэтому сейчас я стойко принял алкоголь и даже не скривился. Хотя, честно говоря, на вкус этот легендарный напиток оказался на редкость мерзостным пойлом, от которого у меня сразу покраснело лицо и повысилось слюновыделение.

А те двое чокнулись, с улыбками глядя в глаза друг другу, и медленно пили маленькими глотками. Только улыбка мужчины была торжествующей ухмылкой победителя, а улыбка девушки имела сразу несколько эмоциональных и смысловых уровней, а на последнем, самом глубинном из них читалось: «Я самодостаточна и опасна. В любую секунду я могу исчезнуть, а потом так же неожиданно появиться и ударить».

И мне стало ясно, что она вовсе не с ним, а ведёт какую-то собственную игру по правилам, известным лишь ей одной. И она тоже ждёт Илюшу, но особо на это не рассчитывает, и теперь они сидят здесь, как два демона на перекуре после обеденного перерыва. Только человек с антикварными часами не считывает этого, не догадывается кто перед ним, потому что она воспринимает его, как потенциального противника и выставила перед ним щит, а мне почему-то позволяет смотреть на настоящую себя.

– Если он не собирается приходить, так пусть хоть через кого-то передаст мне ключи, – мужик отвлёкся, наконец, от созерцания женской красоты и перевёл своё внимание на меня, – Ты не думай, мои ребята любую дверь могут открыть, просто это такой символический жест.

В это мгновение я и почувствовал действие абсента. Он высвободил и расправил сжатую пружину моих нервов, я даже услышал, как она вздрогнула, раскрываясь внутри моего черепа. Эта вибрация расслабила меня и наполнила разум спокойствием.

– Наполеон тоже ждал, когда ему ключи от города принесут, – ответил я.

– Считаешь меня захватчиком? – мужчина оставался невозмутим, – Но ведь уже пришла пора прикрыть вашу лавочку. И заметь, я даже не спрашиваю, как тебя зовут, ты мне не интересен.

В ответ я лишь равнодушно пожал плечами и собрался, было, уходить, но тут белая девушка произнесла фразу, над которой я ещё долго потом размышлял.

– Зато я знаю, кто ты, – сказала она, – Мальчик, который укротит Камень.

– Чего? – удивился я, поворачиваясь в её сторону.

– Но это будет нескоро. Поэтому трать пока свою юность, начинай взрослеть и закалять твёрдость духа, это тебе пригодиться. Поверь мне, будущее совсем не такое, как ты себе представляешь.

Теперь я был совершенно сбит с толку, а человек в косухе тем временем достал из внутреннего кармана увесистый мобильный телефон с антенной, набрал какой-то короткий номер и без приветствия произнёс: «Когда всё закончится, начинайте».

И, не смотря на прохладу стен старого дома, мне стало жарко.

Я понимал, что пора уходить, тем более, что в этот момент во дворе, гораздо раньше запланированного нами времени, грянул фейерверк – это говорило о том, что обстановка внизу уже сильно накалилась.

А когда сидящий с нами человек отвернулся, чтобы посмотреть на россыпи салюта в окне, произошло что-то тихое, но совершенно дикое. На всей молочно-белой коже девушки за исключением её лица, вдруг выступили чёрные татуировки. Цвета тьмы в тёмной комнате. Сложные, узорчатые переплетения. Я видел их совсем не долго, возможно, не более двух секунд и успел только заметить, что они не имели острых углов и при этом непрерывно двигались, плавно перетекали по ней, словно сотни маленьких змеек.

От неожиданности я моргнул, и её кожа вновь стала чистой. Она смотрела на меня и улыбалась.

– Ты уже понял? Я ведь тоже жду твоего друга.

Мужик в косухе опять повернулся к нам. Удивление на его лице быстро сменилось холодным напряжением. Глаза его прищурились, он явно собирался что-то сказать, но осёкся, когда она на него посмотрела.

– Но, в отличие от этого господина, – продолжала девушка, – Я изначально не ставлю никаких ультиматумов. Не важно, придёт он ко мне сейчас, завтра или летом через три года – у нас с ним впереди есть ещё время. Так и передай ему: Алла тебя подождёт.

Я кивнул и быстро встал из-за стола, чувствуя, что оставаться здесь больше нельзя.

– Приятно было с вами познакомиться, – только и смог произнести я, обращаясь исключительно к ней, – До свидания.

– Ну, с тобой-то мы вряд ли ещё увидимся, – процедил сквозь зубы мужик.

А она поцеловала кончики своих длинных пальцев, после чего приложила их к моему лбу над переносицей, а человек с часами, скривив губы, молча наблюдал за происходящим.

Через мгновение я уже бежал вниз по лестнице, держа в голове лишь одну мысль: «А вдруг она меня заколдовала?!» А когда выскочил, спрыгнув, как резиновый мячик, по ступенькам подъезда, то сразу понял – что-то не так.

В чаше двора стремительно потемнело, музыка смолкла. В безветренном воздухе покачивался дым от фейерверков, его пронизывал свет трёх небольших прожекторов. А воины сумерек, те, что стоят «между собакой и волком», а попросту говоря, являются шакалами, теперь размахивали своими мусорскими удостоверениями и выгоняли со двора одних людей, грубо обыскивали других, а на одном парне с растафарианскими дредами уже застёгивали наручники.

Трое самых мрачных оперов, с фактурными рожами подмосковного быдла, разворовывали остатки из дворового бара, открывали бутылки и пили прямо из горла, громко ржали и выкрикивали оскорбления проходящим мимо девушкам. Они выражали готовность в любой момент вступить в драку с посетителями концерта, достаточно было лишь одного неосторожно брошенного слова, одной искры догорающего фейерверка.

Мимо меня быстро прошёл какой-то толстый повар в халате и белом колпаке, в каждой его руке болтался пакет с мусором, откуда торчали горла пустых бутылок.

– Быстро уходи! – процедил повар сквозь сжатые зубы и только тогда я опознал в нём Илюшу, который удачно воспользовался предложенным мной камуфляжем, а пакет с выручкой замаскировал под пивное пузо.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.