Тихая обитель Тайм-Ламы

Витя залез пятерней в по-прежнему разлохмаченные жидкие волосы и тут же болезненно отреагировал на слова жены:

– Да каждый год там бываем, я его изучил весь уже вдоль и поперек. И вообще я море предпочитаю. А эти все ваши аквапарки, бассейны просто фуфло, – и, поправив очки, отвернулся от жены, но так, чтобы видеть все, что происходит, и не тронулся с места.

Люба укоризненно продолжала смотреть на мужа, тот кожей почувствовал ее недобрый взгляд, даже плечами поник, а она, не ответив на его словоизлияния, продолжала:

– Мы сегодня после завтрака на море собираемся сходить, так все в футболках купаться будем, плечи подпалили на солнце хорошо, – повторялась она, видно, болезненные ощущения от солнечных ожогов не давали покоя. – А после обеда в Протарас поедем.

Виктор, только что сникший после убийственного взгляда жены, тут же воспрял духом и поддержал разговор:

– Мы вчера мясо купили, я шашлык замариновал. Машину напрокат взяли, завтра рассчитываем к вечеру вернуться.

Арина поинтересовалась:

– А далеко вам до Протараса добираться?

Люба охотно пояснила, что Протарас находится совсем рядом, так как является соседней курортной зоной Тайм-Ламы. Ее подруга несколько лет назад с мужем перебрались в этот курортный поселок городского типа на постоянное место жительство. Так вот они теперь каждый год как приезжают на Кипр, обязательно с подругой и ее мужем встречаются.

– Да-а-а? – искренне удивилась Ритка. – А я в прошлом году в Протарасе целых две недели отдыхала, – и игриво взмахнув рукой, добавила: – Протарасу от меня пламенный привет. Счастливого вам отдыха, – и направилась к открытой двери своего номера.

***

Сборы в аквапарк оказались недолгими, но девушки, проявив чрезмерную самоуверенность, не послушались предостережений Любы и не стали брать с собой в аквапарк футболки. Ритка рассудила так:

– Ну во-первых, мы там не собираемся зависать целый день. А во-вторых, мы большую часть времени будем находиться в воде, поэтому, я думаю, не успеем сгореть.

Арина решила просто и безоговорочно положиться на Ритку, подруга так убедительно, со знанием дела все аргументирует, значит, знает, что нужно делать.

***

Аквапарк поистине поразил Арину до глубины души своей тематикой, все аттракционы и зоны отдыха водного парка со вкусом оформлены в древнегреческой стилистике. Ей, как учителю истории, это было особенно интересно. Большинство названий в аквапарке перекликаются с известными мифами, но кроме того, общественные площадки и места отдыха декорированы статуями, колоннами, тематически оформленными фонтанами и мостиками. Она не уставала удивляться, насколько продуманно и гармонично все выстроено.

Светланку же интересовали только водные развлечения, и ее практически невозможно было вытащить из воды. Ей хотелось попробовать все и сразу, они побывали во всех бассейнах парка. Она даже замахнулась на горки и развлечения для любителей экстрима, такие аттракционы как «Падение Марса», «Гроза», «Радуга», но Ритка, смерив осторожным взглядом экстремальные аттракционы, предусмотрительно осадила ее:

– Ну ты даешь, Светланка, на эти развлекательные горки даже я не рискну пойти. От их головокружительных спусков и молниеносной скорости, с которой они несутся вниз, мое сердце, не выдержав подобных виражей, выскочит из груди и, перегоняя мое бренное тело, плюхнется в воду прежде, чем я успею сообразить, что произошло.

– Это как? – не поняла Светланка витиеватой речи тети.

– Ну ты маханула, двинула речь так двинула, – ухмыльнулась Арина, с интересом поглядывая на беспристрастное лицо подруги.

– А это просто, – ответила Ритка племяннице. – Нам там делать нечего, – и она на цыпочках, обжигая о раскаленный от солнца асфальт босые ноги, побежала к очередному бассейну. Светланка поспешила за тетей, смешно семеня ногами и причитая:

– Ой-ой, как горячо-то, – и, вбежав быстро в воду бассейна, застыла на месте, блаженно улыбаясь, и тут же добавила. – Надо было сланцы с собой брать. Я так все ступни сожгу.

– Я тебе предлагала, – парировала Ритка. – И что ты мне ответила? «Вы обувь не берете, и я не буду». Теперь нечего ныть, – и заметив, что племянница ее совсем не слушает, самозабвенно барахтаясь в воде, обратила свое внимание на подругу: – Неужели так весь отдых пройдет впустую?

– Ты о чем?

– Да все о том же. Посмотри, сколько привлекательных парней – и все со спутницами. Разве нормальные люди на отдых берут с собой своих жен или девушек?

Арина, не удержавшись, хмыкнула в ответ на слова Ритки, но все же ответила:

– Вот нормальные люди именно так и поступают. Стараются вместе отдохнуть, а не искать приключения на пятую точку… Кстати, оглянись, только как бы невзначай, там парень один с тебя глаз не сводит, и за нами по пятам следует. По-моему, он на тебя глаз положил.

Ритка поменяла положение в воде так, чтобы видеть всех, кто находится за бортиком бассейна, и безразличным взглядом поискала молодого человека, который не спускал с нее глаз. Заметив худосочного парня непривлекательной, на ее взгляд, внешности, хотела отвернуться, но тот так обрадовался, что Ритка обратила на него внимание, широко улыбнулся и помахал рукой. Девушка молниеносно отвернулась, бросила в никуда: «Урод», – и, не оборачиваясь, поплыла пересекать бассейн.

Арина еще раз посмотрела на парня и тихо прошептала: «Нормальный мужик. Зря она так», – и улыбнулась, слово «мужик» молодому, долговязому человеку с узкими плечами и тонкими, как две оструганные палочки, никак не подходило.

Время пролетело совершенно молниеносно, девушки, утомленные, но ужасно довольные, с кучей незабываемых впечатлений, которые необходимо еще будет осознать и переварить, вернулись из аквапарка и больше никуда до самого вечера не выходили из номера. После того как приняли душ и немного пришли в себя, стало понятно, что сами не заметили, что их плечи, спины и лица сгорели донельзя. Поэтому после ужина посмотрели по телевизору российские новости и решили отдыхать.

День гибели Виктора

– Вот тебе и тихая обитель, – прошептала Арина, стоя перед номером, на окнах которого были основательно, наглухо задернуты шторы, а за дверью стояла пугающая тишина.

В памяти Арины вдруг всплыл гигантский паук, скрывшийся за этой дверью. Она поежилась от неприятного воспоминания и потихоньку постучала. С той стороны, в номере словно ждали сигнала. Дверь тут же раскрылась, на пороге, с распущенными волосами и припухшими от сна глазами, в коротком летнем халатике, стояла Люба, завязывая на талии пояс от легкого одеяния. Она смотрела на Арину сонными, непонимающими глазами, словно не могла взять в толк, зачем девушка разбудила ее так рано и какое вообще безотлагательное дело заставило ее потревожить соседку. Арина отступила немного в сторону и тихо произнесла:

– Ваш муж, он…

– Знаю, – твердо и вызывающе, словно обороняясь, заговорила Люба, не дав закончить девушке фразу. – Опять сорвался. Понимаете, это просто беда. Обещает, клянется, но стоит только чуть-чуть выпить, все начинается заново, – поясняла виновато женщина, ступая босыми ногами из номера на теплую кафельную плитку, ей было явно неловко за мужа. – Вы не беспокойтесь, я сейчас его разбужу, отправлю в номер и заставлю принять контрастный душ… Господи, уже и отдых не в радость… детей жалко.

Арина стояла, слушала Любу, а сама лихорадочно подбирала слова, чтобы как-то корректно и тактично сообщить женщине о смерти мужа, но слова, крутившиеся в голове, были совершенно неуместны в данном случае, и она спокойно произнесла:

– Люба… понимаете, ваш муж мертв. Сейчас подойдет врач и подъедет полиция.

– Вы спятили? Я же вам говорю, что Витя выпил лишнего, такое с ним случается, – грубо возмутилась женщина. Она спустилась по ступенькам широкого крыльца и торопливо направилась к шезлонгу по искусственному настилу в виде зеленой травки. Приятный на ощупь настил был постелен возле каждого номера отеля, чтобы сохранять привлекательный вид и создавать уют, и тянулся до основной заасфальтированной дороги.

Арина предупредительно постаралась остановить Любу, легонько ухватив ее за широкий рукав халата:

– Вам не стоит сейчас подходить близко к Виктору и, конечно же, нельзя что-либо трогать. Надо подождать врача и полицию.

Люба, не доходя шага два до шезлонга, остановилась, разглядывая неестественно неподвижное тело мужчины, и вдруг ее осенило страшное понимание того, что муж на самом деле мертв. Она, словно невменяемая, вернулась на крыльцо своего номера, села на стул за круглый металлический столик и со страданием, глядя на бездыханное тело родного человека, произнесла:

– Я же тебе говорила, картонная ты дурилка, что добром это не кончится, – она закрыла ладошками лицо и тихо заплакала, часто вздрагивая пышным телом.

Арина с сожалением посмотрела на Любу и перевела взгляд на шезлонг, ее зрение ненароком уловило некоторое еле заметное движение под лежаком, она присмотрелась. Из-под шезлонга неторопливо выполз тот самый паук, который не так давно скрылся в номере Любы, и, цепляясь мохнатыми, бархатистыми, мощными лапами за искусственный настил зеленой травы, уверенно двигался к дороге. Достигнув ровной асфальтированной поверхности, он быстро побежал в сторону противоположного отеля. У Арины мысли беспорядочно закрутились каруселью в голове, она не могла оторвать завороженного взгляда от насекомого.

«Неужели это все-таки Ананси, и он решил таким образом повеселиться? Господи, о чем это я? При чем здесь бог пауков? Отвяжись, плохая жизнь… Спокойно, Арина, спокойно».

Из-за угла противоположного коттеджа вынырнули и торопливо приближались к номеру Любы та самая администратор, которая встретила девушек на ресепшен в день их приезда, в неизменных штанах и все в той же футболке, и женщина-врач в белом халате с короткими рукавами, с медицинским чемоданчиком в руке. Администратор, подойдя к номеру, уныло сдвинув брови, приветственно махнула головой присутствующим и что-то недовольно произнесла по-гречески. Врач безэмоционально поздоровалась, к искреннему удивлению Арины, на русском языке. Девушка про себя отметила, что всегда приятно, находясь за границей, слышать родную речь.

Врач надела тонкие резиновые перчатки на руки и тут же склонилась над телом Виктора. Арина же запоздало тихо ответила на приветствие:

– Доброе утро, – тут же спохватилась, мысленно одернув себя: «Какое тут, к черту, доброе».

Но на ее приветствие никто не обратил внимания, и она, вспомнив паука, быстро бросила взгляд на дорогу, но к ее большому сожалению, его и след простыл.

Тогда Арина с интересом стала разглядывать русскоязычного врача. На вид ей было лет сорок, темно-русые волосы гладко зачесаны на косой пробор и собраны на затылке в хвост. Из-под густых, выразительных бровей смотрели большие, широко открытые карие глаза. Над в меру пухлыми губами сидел нос с широкими, массивными ноздрями, но он ни в коей мере не портил привлекательное и даже миловидное лицо женщины, которое выглядело довольно гармонично. А легкому загару, ровно лежащему на лице и руках, можно было только позавидовать.

Пощупав пульс на руке Виктора, врач визуально осмотрела тело, что-то по-гречески сказала администратору. Та еще больше нахмурила брови, нервно поправила очки и, протараторив что-то в ответ, почти бегом стала удаляться от номера.

Врач неторопливо сняла перчатки, достала из кармана халата сотовый телефон и сделала несколько снимков, запечатлевая с разных ракурсов безжизненное тело Виктора, и, встретившись с вопросительным взглядом Арины, которая не спешила уходить, ненавязчиво проявляя совсем не обывательский интерес, пояснила:

– Администратор попросила меня дождаться полицию и криминалиста. Она очень недовольна случившимся, сказала, что за время ее работы в отеле это первое серьезное, вопиющее преступление, с которым ей пришлось столкнуться, – и, кивнув на свой мобильник, пояснила: – Ну, а это для дела.

– А почему вы решили, что это преступление? – живо отреагировала Арина, которой совсем неинтересно было знать, зачем врач фотографировала тело.

– Посмотрите на его лицо: у него синюшный оттенок и белая пена на губах… Ну, скорее всего, это отравление.

– Да, похоже на то, – согласилась Арина, задержав заинтересованный взгляд на лице Виктора. И внимательно, слишком открыто, пристально и бесцеремонно разглядывая врача, констатировала: – А вы чисто говорите на русском языке.

– И это неудивительно, – улыбнувшись, без притворного стеснения, нисколько не смутившись под настойчивым взглядом Арины, ответила врач. – Я русская по происхождению, просто вышла замуж за киприота. А мое детство и юность прошли в Краснодарском крае, там же я познакомилась со своим будущим мужем, и вот уже девять лет мы живем на Кипре… Ну а в принципе, мы с вами соотечественники. Я ведь не ошибаюсь? – и, получив от Арины в ответ недоуменное, легкое пожатие плечами, добавила: – Правда, у меня сейчас кипрский паспорт, и для родины я иностранка. Кстати, меня зовут Олеся.

– Очень приятно, Арина, – отозвалась девушка, поражаясь в данной ситуации словоохотливости киприотки не по делу. Так по крайней мере ей это виделось, и Арина, сама не понимая зачем, поинтересовалась: – Олеся, вы свободно владеете греческим языком?

– Да, и не только. Я еще свободно говорю по-английски, по-немецки, по-французски и немножко по-китайски, – немного застенчиво, но искренне улыбнулась Олеся, словно стесняясь своих способностей.

– Да вы для туристического бизнеса вообще незаменимый человек! Дипломированный врач, еще и полиглот, – неподдельно восхищалась Арина.

Она только хотела спросить Олесю, как ей на Кипре живется и работается, но не успела. Из-за поворота противоположного коттеджа выехала белая полицейская машина с синей горизонтальной полосой, протянувшейся по всему периметру автомобиля, и со спецсигналом на крыше.

«Ничего нового, практически все как у нас в России», – подумала Арина и непроизвольно с интересом стала разглядывать двух мужчин, вышедших их машины и направляющихся к ним. Олеся не сдвинулась с места, поджидая представителей правоохранительных органов.

Первым шел полицейский в нежно-голубой рубашке, темно-синих брюках на широком ремне. Был он выше среднего роста, лет сорока пяти, с ежиком темных коротко стриженных волос. Карие глубоко посаженые глаза смотрели пронзительно и внимательно вперед. За ним уверенно двигался, скорее всего, криминалист в светлом хлопчатобумажном костюме. Из-за спины первого мужчины Арина не смогла хорошо рассмотреть криминалиста.

Полицейский, не обращая никакого внимания на Арину, словно она была неодушевленный предмет – стол, например, или стул, заговорил с Олесей на греческом языке. Олеся отвечала ему неспешно, иногда кивая на бездыханное тело Виктора. Арина почувствовала себя неловко и, чтобы не выглядеть зевакой с глупым лицом, хотела уйти в свой номер, тем более что на улице становилось довольно жарко, но тут в ее поле зрения попала Люба, неподвижно сидевшая на стуле возле своего номера, и она подошла к ней.

– Люба, ну как вы? Может, вам что-нибудь успокоительное выпить?

Люба горьким, отчаянным взглядом, в котором было столько невысказанного страдания и печали, пристально посмотрела в глаза Арине, словно старалась найти там ответ на мучивший ее вопрос, и тихо спросила:

– Что я сейчас детям скажу? Как мы теперь одни?

Арина под взглядом Любы вдруг почувствовала себя неуютно, словно это она была виновата в смерти Виктора, и, не придумав, что ответить, как утешить женщину, только и смогла вымолвить:

– Держитесь, – развернулась и пошла в свой номер.

Неожиданно за своей спиной она услышала русскую речь с акцентом. Мягкий, приятный баритон принадлежал явно мужчине:

– Девушка, я попрошу вас далеко не уходить. Мне необходимо будет опросить вас.

Арина медленно оглянулась. Полицейский, а это именно ему принадлежал голос, обращался к ней. Встретившись с ее удивленным взглядом, он настойчиво подтвердил:

– Вы не ошиблись, я к вам обращаюсь.

Арина отчего-то в оцепенении застыла на месте, из ступора ее вывел призывный голос Ритки, доносившийся из приоткрытой двери номера:

– Арина, подойди к телефону! По-моему, тебе Миша звонит.

Девушка на ходу бросила полицейскому:

– Я сейчас.

Вошла в номер, прошла к кровати, где, не останавливаясь, трезвонил телефон, и, убедившись, что действительно звонил Миша, она в сиюминутном порыве хотела сбросить звонок, в голове пронеслась раздражительная мысль: «Как не вовремя», – но все же, противясь своему желанию, поспешила ответить:

– Да. Привет… Нет, все хорошо… Купаемся в море, отдыхаем, немного сгорели в аквапарке. Настроение? Замечательное… А что у меня с голосом? Нет-нет, все хорошо… Да не грустная я, тебе показалось… Ой, Миша, не приставай… Давай я тебе попозже позвоню, – и, не попрощавшись, отключила телефон.

Светланка, вальяжно развалившись на кровати, смотрела мультфильмы по российскому каналу НТВ, как только Арина отключила телефон, она сразу прибавила звук телевизора и недовольно пробурчала:

– Ну наконец-то. А то все утро то одна по телефону треплется, то другая.

Ритка сидела перед огромным зеркалом и тональным кремом старалась выровнять тон обгоревшей кожи на лице, а услышав слова племянницы, даже подпрыгнула на стуле:

– Светланка, ты как разговариваешь? Совсем обнаглела, матери-то вот пожалуюсь, она тебя быстро научит, как общаться со старшими!

– Ябеда, – буркнула Светланка, но настроение у нее явно пропало, и она принялась щелкать кнопками пульта, листая каналы в телевизоре.

– Нет, ты только посмотри на нее, – не унималась Ритка, возмущенно призывая в свидетели Арину. И без какого-либо перехода поменяла тему разговора: – Ну и что там случилось с Виктором?

– С большей вероятностью, убийство, врач предположительно отметила, что это отравление. Думаю, она не ошиблась, но вскрытие покажет, – ответила спокойно Арина. Она старалась не накручивать себя и уж тем более не загружать неприятной новостью чересчур темпераментную подругу.

– О Господи, Арина, откуда у тебя-то такие страшные познания? Ты о таких жестоких вещах говоришь так спокойно, словно не человека убили, а муху на столе прихлопнули, – и, отложив тональник в сторону, оглядела придирчивым взглядом свою косметику, зачем-то поменяла местами абсолютно одинаковые баночки с кремом, взяла тушь для глаз и, открывая ее, добавила: – И, по-моему, нам надо пойти к администратору и требовать, чтобы нам поменяли номер. Как ты думаешь? – не оборачиваясь, обратилась она к отражению подруги в зеркале.

– Ой, Рита, не сгущай краски… Сейчас тело увезут. Персонал отеля все выдраит, и даже следов от преступления не останется, – старалась ровным голосом говорить Арина, хотя от последних событий ее саму немного потрясывало.

– Так, может, нам компенсация за неудобства полагается? – упорно продолжала гнуть свою линию Ритка.

– Я думаю, – начала рассуждать Арина, но не успела закончить фразу. В приоткрытую дверь негромко, но настойчиво постучали. На пороге, мягко отталкивая легкую дверцу в сторону, появился полицейский.

– Можно? Могу я с вами поговорить? – вежливо задерживаясь у двери, осведомился он.

– Да, конечно, проходите, – ответила торопливо Арина, соскальзывая со своей кровати и перемещаясь за стол, жестом пригласила присоединиться полицейского.

Она почувствовала, что сердце в груди стало биться чаще, и сама пока не осознавала отчего – то ли от предстоящей беседы, то ли от близости симпатичного представителя киприотской власти.

Светланка, понимая, что предстоящий не совсем приятный для ее ушей разговор может затянуться, тут же заканючила:

– Рита, можно я пойду погуляю? Я на улицу хочу.

– Нет, – твердо отрезала Ритка. – На вот, возьми пока свой планшет, и помолчи немного, и звук громко не включай, – протянула она племяннице гаджет, девочка тут же с радостью уткнулась в вожделенную игрушку.

А Ритка продолжала сидеть на стуле перед зеркалом, словно все происходящее никакого отношения к ней не имело.

Суровое на вид лицо полицейского при виде Светланки растянулось в доброжелательной улыбке, обнажая белоснежные крепкие зубы. Арина отметила, что улыбка ему очень к лицу. Но стоило мужчине повернуть голову назад, к девушке, как его лицо стало беспристрастно официальным.

– Следователь Андрулл Метаксас, – представился он, расстегивая мужскую сумку, висевшую у него на бедре, и доставая из нее бланк протокола и ручку. – Позволите? – спросил он, выдвигая стул из-под стола и удобнее усаживаясь за стол.

– Да, конечно, – запоздало ответила Арина, наблюдая за неторопливыми, привычными действиями следователя.

– Можно ваши документы? И представьтесь, пожалуйста.

– Соболева Арина Владимировна, гражданка России, – Арина легко встала со стула, подошла к встроенному в стену платяному шкафу. Она открыла дверь-купе, именно там находился на одной из полок сейф, который они с Риткой предусмотрительно арендовали в день приезда, набрав код, открыла дверцу, извлекла свой паспорт и поинтересовалась: – Только мои документы нужны?

– Пока да, – ответил следователь, не отрываясь от протокола, его ручка быстро скользила по чистому листу, оставляя ровные строчки непонятных для девушки каракуль.

Арина постояла перед сейфом в нерешительности, но все же, подумав, достала Риткин паспорт тоже и вернулась на место.

В приоткрытую дверь заглянул криминалист, небольшого роста, худощавый, с крупным носом и тонкими губами, он Арине показался менее симпатичным, чем Метаксас, мужчина пробежался по Ритке, сидевшей совсем близко к двери, заинтересованным взглядом и, обращаясь к следователю, что-то по-гречески протараторил. Андрулл махнул головой в ответ, бросив короткую фразу. Криминалист тут же скрылся за дверью.

– Арина Владимировна, расскажите все по порядку: как вы познакомились с семьей Пуговкиных? О чем говорили?

– Пуговкиных? – переспросила удивленно девушка, но тут же сообразила, что это, по всей видимости, фамилия Любы с Виктором, и неторопливо поведала то, что узнала о них за эти два дня.

Следователь только успевал строчить свой протокол. Арина смотрела, как скользит ручка по бумаге, и вдруг подумала: «А как же я буду подписывать протокол? Мало ли что он там наваяет, ведь пишет он по-гречески, – но тут же решительно успокоила себя: – Он же мне его зачитает, да и потом зачем ему что-то лишнее писать?» – но все равно какая-то неприятная червоточинка недоверия к этому суровому блюстителю кипрского порядка в душе осталась.

– Арина Владимировна, а что-нибудь необычное в их разговоре вас не насторожило? Может, супруги называли какие-нибудь имена? Может, они ругались, выясняли отношения, угрожали друг другу?

Арина слушала следователя, и в душе у нее закипало неприязненное отношение к его словам, ее вдруг неприятно осенило: «Это куда он клонит? Он предполагает, что Люба убила мужа?» А вслух, стараясь придать своему голосу беспристрастный оттенок, не выдавая своих эмоций, начинавших помимо ее воли бушевать в душе, ответила:

– Нет, ничего подобного я не слышала. Я же уже вам рассказала, что они вернулись довольно поздно из Протараса, ну выпил немного лишнего Виктор, его за это корила Люба… Но позвольте, за это же не убивают, – громче, чем хотела, констатировала Арина.

– Арина Владимировна, – вежливо обратился полицейский к девушке, – давайте вы откажетесь от тактики высказывать свои соображения, а лучше коротко и четко, без лишней эмоциональности будете отвечать на мои вопросы.

«Зануда», – еще более неприязненно подумала Арина, а вслух смогла беспристрастно произнести:

– Хорошо… Как скажете.

– Ну вот, так-то лучше, – Метаксас еле заметно улыбнулся одними уголками губ, явно уловив во взгляде девушки враждебно-недоброжелательное отношение к себе, и, опустив глаза к протоколу, стал перечитывать последние строчки, беззвучно шевеля губами.

Ритка к этому времени уже закончила заниматься своим лицом и перешла к рукам, она, не отрывая взгляда от пальцев, подпиливая ногти, вдруг вспомнив, встряла в разговор:

– А я, кстати, слышала, как они говорили перед поездкой к друзьям о каком-то долге. И очень надеялись, что сегодня в Протарасе должно все решиться.

– А где же я была, что не слышала этот разговор? – услышав слова Ритки, искренне удивилась Арина.

– В душе, – спокойно ответила Ритка, подальше от глаз отставляя ладошку лодочкой и рассматривая свой маникюр.

Арина только диву далась, наблюдая за спокойствием Ритки. Она всегда такая нервная, недовольная и несдержанная, когда идет что-то не так или случаются неприятности. А тут… Но потом решила, что стресс так необычно подействовал на подругу, вот она такая и уравновешенная сейчас.

Девушка вдруг на минуту забылась, что находится на Кипре, и сейчас разговаривает не со своим знакомым следователем Антоном Сергеевичем из Орловского, взяв на себя смелость, но все же осторожно позволила дать кипрскому следователю совет: