Сказания Меннескер. Жадный король

Сказания Меннескер. Жадный король

Julia Goldfox

© Julia Goldfox, 2021

ISBN 978-5-0053-2473-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1. Жизнь короля

Пролог

Амреих. Парящий город, город демонов. Древний как сам род этих существ, столь похожих на людей, но, по их собственному мнению, более совершенных.

Высокие башни, буквально сросшиеся со скалами, вздымались вверх, точно стремясь и вправду воспарить над землей. Голубые купола, украшенные золотыми верхушками, сияли в лучах заходящего солнца столь ярко, что их блеск был виден на многие мили вокруг. Высокие светлые стены дворца, который местные называли Виденхос, украшала цветастая роспись, созданная сотнями искусных мастеров не без помощи магии. Неудивительно, что именно этот город в свое время стал столицей Ланд Бесатт – земли демонов, которой оставалось процветать не так уж и долго.

Агнар шел по широкому коридору, что был окрашен закатными лучами в золотисто-рыжие тона. Несмотря на преклонный, даже по меркам демонов, возраст он шел довольно бодро и держал гордую, свойственную этому народу осанку. Седые волосы, обрамлявшие бледную кожу и точеные черты лица, были убраны назад и скреплены деревянной заколкой. Заостренные длинные уши были проколоты в трех местах каждое и украшены маленькими, но яркими драгоценными камнями. Однако в целом можно было говорить о том, что Агнар одевался довольно скромно, а украшениями пользовался не очень охотно, если сравнивать его с другими представителями его вида и статуса, временами украшавшими себя как обезумевшие от блеска драгоценностей сороки: дорого и безвкусно. Но будучи старшим королевским советником, демон был вынужден хоть как-то внешне соответствовать своему положению, дабы лишний раз не провоцировать знать.

Он свернул направо – к большой, украшенной резьбой двери. У входа стояли два стражника в золотистой форме, сверкающей всевозможными вычурностями сверх меры для их должностей. Из-за массивной двери доносились приглушенные стоны и смех.

– Его величество просил никого к себе не пускать, – отвлекшись от негромкой беседы с сотоварищем, отозвался один из стражников.

– Доложите, что я пришел с донесением с северных границ, – хоть и возмутившись неподобающе дерзкому тону, спокойно сказал советник. Однако в довесок постучал указательным пальцем по собственному нагрудному знаку из лазурита и золота.

Хмыкнув и лениво развернувшись, стражник постучал в дверь и, открыв, доложил об Агнаре.

– Входи, – буркнул страж, попытавшись подавить ехидную усмешку: он уже знал, что за картина ожидает советника.

Вздохнув, Агнар шагнул внутрь.

На широкой кровати, устланной пурпурными шелковыми простынями, расшитыми золотой нитью, на мягких подушках возлежал король Ланд Бесатт – Эрих Победоносный. Однако таким прозвищем его уже пару сотен лет никто не называл, а в народе за ним закрепилось имя Жадный король. Его некогда точеное лицо с благородными чертами бороздили уже начавшие появляться морщинки. Бледно-рыжие, струящиеся локонами волосы еще не тронула седина, а янтарные глаза смотрели с усмешкой и наглым вызовом.

Вокруг некогда вселявшего надежды короля находились улыбающиеся наложницы, среди которых были как демонессы, так и человеческие женщины. Единственное, что было у них из одежды, – золотые ошейники, в которые были искусно инкрустированы сверкающие драгоценные камни. Проведя рукой по гибкой спине одной из женщин, король лениво повернул голову в сторону второй. Та тут же спохватилась и, взяв в руки поднос, полнящийся спелыми плодами дорогого руихского винограда, подхватила один плод губами и потянулась к своему правителю. Тот немного подался в ответ и, поцеловав ее, забрал плод.

Агнар с отвращением отвернулся. Он знал нынешнего правителя с самого детства. С того самого момента, как поступил на службу к его родителям. Именно будущий королевский советник присматривал за молодым Эрихом и полностью взял заботу о нем на себя, когда король и королева погибли в чудовищной катастрофе. Гора Нарих изверглась потоками жидкого огня и погребла под горящим пеплом целые поселения, в одном из которых и пребывали в тот день родители нынешнего правителя.

Однако еще совсем юный принц не мог взойти на престол, и королем стал его дядя, которому дали хорошо характеризующие его прозвище, – Кровавый.

Новый правитель моментально развязал очередную войну с варграми – кочевниками, обитающими в степях к югу от Ланд Бесатт. И грозился начать противостояние и с Ланд Меннескер – королевством людей, самым большим на всем континенте. Его боялись и поначалу даже уважали, пока не осознали, что король Арнгейр Кровавый безумен. Он убирал со своего пути всех, кого мог заподозрить в неверности, а после взялся и за тех, кто ему просто не нравился. Вскоре дело дошло до одной причины: желания развлечь себя очередной кровавой жертвой.

Он выстроил огромную арену на плоскогорье, близ места, где когда-то под пеплом был погребен его брат, и каждый год устраивал безжалостные бои: сначала между рабами-людьми, а после и между демонами.

Народ волновался, точно море перед штормом, и обратил свои взоры к подрастающему принцу, который должен был вот-вот войти в нужный возраст, чтобы занять престол, принадлежавший ему по праву. Король это заметил и подослал убийц к племяннику. И только благодаря лояльности подданных и помощи Агнара наследнику удалось бежать. Собрав армию из недовольного населения, Эрих двинулся на Амреих, где и сошелся в смертельной схватке с Кровавым королем, который пал от его руки.

Народ Ланд Бесатт ликовал: наконец-то трон займет законный наследник, и в землях демонов воцарится мир. На него надеялись, его обожали. Называли благородным королем, Победоносным. Но вот прошли года… Жадный до золота и внимания Эрих строил прекрасные храмы, богато украшенные и возведенные бесчисленными трудами рабочих. Все в королевских покоях Амреиха блестело от золота, аляповатой лепнины и мраморных статуй, глаза которых были выполнены из драгоценных камней.

Но золото не берется из воздуха. Действия короля, хоть и прекратившего кровавую тираду дяди, привели к делению народа демонов на две касты: богатая, властная знать и простой народ, отдающий последние крошки хлеба и без того немногочисленным детям. Обирая простых крестьян и рабочих до нитки, правящая верхушка не знала уже, куда деть свои богатства, а потому порой, проезжая по улице, какой-нибудь знатный демон мог просто так выкинуть золотое кольцо или драгоценный камень, за который моментально начиналась самая настоящая бойня.

Однако сам Эрих такого расточительства не одобрял. Среди его слуг ходили слухи, что у него есть отдельная комната, доверху наполненная изысканными предметами роскоши, золотыми монетами, доспехами, украшенными драгоценными камнями, и просто ценностями из красного дерева. И Агнар, хоть и знал, что это преувеличение, видел ту самую комнату, в которой хранилось целое состояние.

От мыслей советника отвлек звон упавшего подноса. Наложница испуганно охнула: видно она зацепила его, когда наклонялась к королю, и поднос соскользнул вниз. Сладкий виноград рассыпался, но правитель и ухом не повел, просто спокойно и даже ласково сказал:

– Подбери.

Девушка кивнула и покорно наклонилась к своему господину, принявшись без помощи рук подбирать губами ягоды с бледной груди своего господина. Тот довольно кивнул и погладил ее по голове, точно домашнего любимца. Она лишь льстиво улыбнулась в ответ.

Нередко Агнара посещали мысли о том, как же низко можно пасть ради денег, а для своих наложниц демон не скупился на дорогие подарки, и те лишь с новой силой пытались ему угодить.

И столь же часто он думал о том, правильно ли поступил, поддержав тогда еще молодого наследника. Не было бы лучше, останься у престола Кровавый король? А может, и кто-нибудь другой…

– Говори, друг, я слушаю, – протянул Эрих, устроившись поудобнее и начав наматывать на палец длинные пряди одной из наложниц.

– С северных границ пришло донесение. Земля вновь дрожала, одно из поселений оказалось разделено на две части глубоким ущельем. Есть погибшие и раненые, им требуется помощь…

Король поднял руку, останавливая докладчика.

– Так, дамы, на сегодня все, – и подтолкнул двух наиболее близко расположенных к нему «дам». – Оставьте нас.

Те неохотно поднялись и, нарочито низко нагибаясь, подняли свои одежды, что лежали на полу. Когда они под одобрительный свист стражников удалились, хлопнувшая дверь оставила короля и советника наедине.

Поймав на себе укоризненный взгляд, король вздохнул и сел, ища взглядом свои одеяния. Надев золотистый шелковый халат, он встал и кивнул Агнару.

– Вышли туда рабочих – пусть займутся восстановлением поселений. А что говорит лорд Барх? Сколько им необходимо… средств?

Агнар кашлянул:

– Не думаю, что лорд Барх…

– Сколько? – настойчивей повторил король.

Отведя взгляд, советник протянул своему господину бумагу с печатью. Пробежавшись взглядом по пергаменту, Эрих удивленно вскинул брови:

– Нисколько? Ну так зачем ты загружаешь мне этим голову?

– Лорд Барх – негодяй и алчный демон, которого вы возвысили, и который теперь обворовывает север! Ему нельзя доверять! Народ в его землях обнищал, им неоткуда ждать помощи, кроме как из Амреиха!

Король нахмурился, после чего огрызнулся:

– Поосторожнее с языком, друг мой. Помнишь, откуда тебя вытащили мои родители? Лорд Барх такой же.

– Он лишь пользуется своим положением, чтобы нагрести больше добра для себя! – Терпению Агнара подходил конец. – Вышлите на север рабочих и денег или отправьтесь сами – там…

– Довольно! – рявкнул Жадный, тяжело дыша. – Не смей оспаривать мое слово и слова моих приближенных!

– Я говорю не просто как советник, – выдержав спокойный тон, возразил старый демон. – А как ваш друг и тот, кто заботился о вас с самого детства, – он по-отечески тепло взглянул на правителя Ланд Бесатт. – И я утверждаю, что со временем ты стал закрывать глаза на многие вещи, Эрих. Народ голодует, за стенами Амреиха царит нищета, как ты этого не понимаешь?

– Нищета? – усмехнулся король, сжав в руке хрустнувший пергамент. – А ты забыл, что за зверства творились в Ланд Бесатт ранее? Забыл, как народ, что сейчас жалуется на нищету, умирал пачками на арене? Они должны быть благодарны мне за то, что я избавил их от этого!

– Не умирают на арене, но от голода, – с горечью в голосе проговорил Агнар. – Твои действия ничуть не лучше того, что творил твой дядя…

Раздался удар: заклинание, выпущенное королем, пробило стену в полуметре от головы советника. Янтарные глаза сверкнули озлобленным блеском:

– Я не мой дядя. И никогда не опущусь до его уровня! Я не для того скрывался в лесах и горах, терпел поражения и потери, сражался с ним за мой народ, чтобы слышать, что я похож на Кровавого короля! – он стал медленно двигаться в сторону советника, который невольно отступил, опасаясь гнева правителя. – Как они вообще смеют просить у меня что-то после того, как я стольким для них пожертвовал?!

Он нервно усмехнулся и провел рукой по бледно-рыжим волосам:

– Они не получат от меня ничего. Пусть хоть плашмя стелются. А теперь иди! И передай мой приказ.

Агнар недовольно нахмурился и сказал:

– Мое дело предупредить. Рано или поздно ты окажешься на костре разгневанного народа.

– О, но тогда ты будешь вторым, кого они сожгут, – мрачно ответил король, даже не обернувшись. – Ступай.

Глава 1

Королевские покои представляли из себя нечто напоминающее гнездо сороки. Столько блестящих вещей, пожалуй, не нашлось бы во всем Амреихе. На шелковых простынях в полупрозрачной ночной рубашке лежала человеческая женщина, на шее которой красовался простой серебряный ошейник. Когда дверь открылась, а на пороге показался король, она тут же поднялась и двинулась ему навстречу.

Аделии скоро должно было исполниться пятьдесят, однако выглядела женщина очень моложаво. Черные волосы были коротко острижены, а смуглая кожа выдавала в ней корни драхров – одной из народностей людей. Она приобняла появившегося в дверях демона и прикоснулась алыми губами к бледной скуле. Ее руки скользнули к многочисленным побрякушкам, которые утяжеляли шею короля и его тонкие запястья. Золотое украшение в виде двух загнутых рогов с цепочкой, покоившееся на голове, тоже было осторожно снято и убрано в сторону.

– Ты сегодня долго, – ласково пропела женщина.

Эта особа умела ублажать мужчин. Можно сказать, это было ее профессией. Она зарабатывала этим на хлеб и даже гордилась собственным ремеслом. Немудрено, что ее присмотрел в качестве наложницы сам Жадный король. И долгое время она была лучшей среди них, пока годы не начали брать свое. Однако, вопреки ожиданиям, ее не выкинули на улицу, как сделал бы кто угодно, хоть сколько-нибудь смыслящий в этом деле, а оставили и даже разрешили жить в королевских покоях. Многие шутили про то, что она ведет себя с их правителем как заботливая супруга, но она утверждала, что делает это исключительно из благодарности и нежелания все же оказаться на улице.

Аделия подвела демона к кровати и стала помогать снимать золотистую, расшитую жемчугом мантию.

– Надо было разобраться с парой невежд, – демон покорно подался вперед, когда алые губы скользнули по его шее.

С визита Агнара прошло некоторое время, и до короля дошли сведения о ряде восстаний на севере, которые, впрочем, удалось легко подавить. Однако два королевских советника были недовольным сложившимися делами, требуя направить на север просто баснословные деньги. Но король поступил иначе: в качестве наказания восставшим он усилил контроль на севере, направив туда солдат в полном вооружении.

Вздохнув, женщина уложила своего господина на простыни и легла рядом.

– Тебе просто надо расслабиться.

Он потянулся было к ней, но, развернувшись, сел и зарылся руками в медные волосы.

– Аделия, скажи… Народ верен мне? Также верен, как когда шел за мной, чтобы свергнуть Кровавого короля?

Естественно, наложница не могла этого знать. Хотя бы потому, что не только ее, но и ее родителей на свете не было во время этого переворота. Да и что она могла знать о настроениях народа, когда последние тридцать лет провела в дворцовой роскоши? Однако приободрить теряющегося в круговороте собственных мыслей короля надо было.

Тоже сев, она поцеловала демона в плечо и прильнула к нему всем телом.

– Конечно верен… Ты для них герой, свергнувший алчного тирана, – она легко прикоснулась к его лицу, заставив посмотреть на себя.

– Ситуация на севере говорит об обратном, – ответил демон, вновь отвернувшись.

– Брось! Что значат эти несколько мятежных крестьян, когда на службе у тебя сотни и тысячи? – она вновь поцеловала его. – Ты лучший король, которого заслуживает твой народ.

Он все же расслабился, отдавшись ласкам темноволосой женщины. Пусть ее слова не могли значить ровным счетом ничего, ибо реальную обстановку она вряд ли понимала, но они успокаивали мятущуюся в сомнениях душу короля. И ему этого было более, чем достаточно.

***

Близился День Низвержения, который праздновался каждый год со дня победы над кровавым тираном, королем Арнгейром. Приближенные Эриха собирались в роскошной зале, украшенной мозаиками, изображавшими битвы тех лет. Еще молодой будущий король Эрих и его коварный дядя на них были в окружении воинов с обеих сторон и яростно бились, норовя либо разрубить друг друга мечом, либо разорвать на части заклинанием. Работа десятка умельцев, которые и обновили когда-то стены в этой зале, служила немым напоминанием о том, кто принес когда-то мир в земли демонов.

Посреди стоял широкий стол, накрытый самыми богатыми и наивкуснейшими угощениями, приготовленными лучшими поварами Амреиха. В дальнем конце возвышался массивный трон, на котором восседал король, украсивший себя золотом и камнями еще больше, чем обычно. На плечах его покоилась парадная мантия, дьявольски неудобная, но сверкающая точно летнее солнце на небе. У его трона стояла Аделия, все в том же серебряном ошейнике, но одетая в богато украшенное лиловое платье, плотно облегавшее ее тело и оголявшее смуглые плечи.

Когда в зале собрались все гости, дабы отпраздновать и пуститься в безудержный пляс, король поднял руку, призывая всех к тишине. Он гордо поднялся и взял в руки кубок с лучшим вином, который протянул ему слуга.

– Друзья мои! В этот день мы с гордостью вспоминаем нашу победу над коварным тираном и узурпатором – Арнгейром Кровавым. Да будет царствовать в наших землях мир, лишенный жестокой вражды и безумия! Подымем же кубки за этот знаменательный день!

Он вскинул руку еще выше, отчего вино чуть не расплескалось. Его поддержали хором все собравшиеся, кроме Агнара. Старший советник стоял в стороне и с грустью взирал на окружающее его великолепие, которое резало глаза. Перед ним был уже не тот король, что низверг своего дядю и провозгласил мир. Это был не изображенный на мозаике воин. Перед ним стоял увешанный многочисленными и бессмысленными украшениями демон, праздная жизнь которого оставила на нем свой след. Он был уже не молод, но выглядел старше своих лет. А в его взгляде не было того огня, что горел когда-то. Лишь лениво тлеющие угли.

Агнар вздохнул и опустил взгляд, не в силах больше смотреть на то, во что превратился выращенный им наследник престола: в жалкую тень самого себя.

Однако остальные веселились. По залу разносилась музыка, извлекаемая из инструментов, на которых играли прелестные молодые демонессы. Гости ели, пили, плясали. А во главе всего этого стоял Жадный король.

Заняв место во главе стола, он кивнул Аделии, и та послушно села к нему на колени, обвив его шею смуглыми руками, на которых позвякивали золотые браслеты.

Вино лилось рекой, а музыка играла все громче и быстрее, но, когда Агнар уже собрался покинуть это сборище ряженых, двери распахнулись, и на пороге показалась сгорбленная старушка. Гадать, сколько же ей было лет, было бесполезно. Но ее вид настолько резко контрастировал с богатыми облачениями знати, что она казалась чем-то противоестественным в этих стенах.

Вбежавшие следом за старухой стражники хотели было ее выпроводить, но король взмахом руки остановил их. Те удивленно переглянулись, и один из них попытался было оправдаться:

– Мы не знаем, как она прошла сюда… Повсюду стоит охрана и…

Но Эрих, не обращая на них внимания, громко спросил:

– Кто ты? – его взгляд не без презрения скользнул по лохмотьям старухи и потрепанному, хоть некогда и красивому шелковому платку.

Немного выпрямившись и, точно боясь окружающего ее золота, она тихим дрожащим голосом проговорила:

– Ваше величество… Я мать Орра Буревестника – одного из ваших офицеров, который шел за вами на Амреих в День Низвержения и который погиб, защищая вас.

Эрих нахмурился и закивал:

– Да-да, что-то такое припоминаю… Отстаньте от нее, – рявкнул он на стражников, попытавшихся было вновь приблизиться к старухе. – Пусть говорит.

Те покорно повиновались, а гостья продолжала:

– Все эти годы у меня не было такой крайней нужды, хоть я и потеряла сына. Я родом с севера, и вы наверняка знаете, что там случилось…

Правитель напрягся, поерзав на украшенном каменьями кресле, и кивнул. Сидевшая у него на коленях Аделия поплотнее прижалась к нему.

– Я… – старуха опустила взгляд, словно едва сдерживала слезы. – Я потеряла все… Дом, мужа и дочку… Все исчезло в один миг, земля точно поглотила наш дом. Меня спасло лишь то, что я в это время возвращалась от соседки и… – она обхватила себя руками, ее плечи мелко задрожали. – У меня не осталось ни семьи, ни дома. Я уже слишком стара, чтобы работать, а в моих краях бушует страшный голод и следующие за ним болезни и смерть. Мне не на что жить и не у кого просить помощи, – она подняла полный надежды взгляд на короля. – И я прошу у вас хоть немного золота, чтобы я смогла хотя бы купить себе новый дом и не умереть с голоду. Я прошу у вас столько монет, во сколько вы оцениваете жизнь моего сына, некогда спасшего вас.

Агнар проникся сочувствием к старухе, хоть и видел ее впервые в жизни. Пусть Орр Буревестник и был лишь одним из солдат в армии, которых в День Низвержения полегло немало, отказывать в помощи его матери, явно терпящей муки и лишения, было бы кощунством. К тому же золото просто валяется по всему дворцу, оно буквально у них под ногами. Да даже одной из побрякушек любимой наложницы короля хватило бы, чтобы купить какую-нибудь лачугу на севере.

Демон огляделся и с ужасом заметил во взглядах присутствующих лишь презрение к нищей оборванке. Казалось, ее история не проняла никого из них. По толпе прошелся шепоток, в котором не звучало ничего хорошего в адрес бедной старухи.

Эти пересуды король прервал хлопком в ладоши. Он кивнул слуге, стоявшему неподалеку:

– Принести сундук с золотом из моих личных запасов.

Тот сразу же удалился, а из глаз старухи побежали ручьи слез. Она упала на колени и низко поклонилась королю. Вновь по толпе прошел шепоток, вновь все смотрели осуждающе, но уже на короля, лицо которого, казалось, не выражало никаких эмоций.

Вскоре явились слуги, ведь в одиночку такой сундук было не принести. Открыв его, правитель достал одну монету, повертел ее и бросил под ноги опешившей старухе.

– Забирай и ступай! Ты попросила меня дать оценку, и я ее сделал. Солдат и офицеров у меня так много, как золота в этом сундуке, и я оценил его жизнь ровно так, как следует.

Толпа одобрительно закивала.

Плечи сгорбившейся старухи дернулись, она подняла полный слез взгляд на своего короля, в котором было столько жгучей ненависти, что некоторые аж отпрянули. Она поднялась, постаралась выпрямиться и произнесла:

– Спасибо. Вот только если ты, король, оцениваешь жизнь моего сына в один золотой, то я оцениваю твою жизнь в горсть пепла!

– Ты получила, что просила. Ступай! – в голосе короля звучала неуверенность, но вот гул толпы был исключительно одобрительным.

Стражники сделали шаг в сторону старухи, чтобы выпроводить ее, но тут ее взгляд застыл, точно мысленно она была не здесь, а где-то далеко. И от этого взгляда по спине Агнара пошли мурашки. Она вошла в транс.

– И придет Великая Засуха, что страшнее нынешней, и обрушится Дождь огненный прогневанным Божеством. И падет город, над землею парящий, и ознаменуется Конец тех, кто землею Ветров правил доселе. Не будет потомкам твоим даровано счастье, и золото станет погибелью их. И, лишь когда кровь от крови твоей прервет эту цепь, алчность свою пересилив, падет Проклятие, но на том и род твой оборвется, что от Древних королей начало берет. И сгоришь ты в ярком пламени…

Стражники схватили старуху и повели прочь из залы, оставив собравшихся погруженными в мертвую тишину. Король был бледен даже больше обычного. Он судорожно вцепился в подлокотники кресла и тяжело дышал. Видно, на него это произвело довольно сильное впечатление. Да и на кого бы не произвело? Все точно превратились в каменные изваяния, холодные и застывшие.

Наконец, совладав с собой, Эрих громко произнес:

– Ну что ж, продолжим, на чем остановились! Да играет же музыка!

Музыканты, которые притихли, вновь принялись за работу, а остальные постепенно начали приходить в себя. Однако никто уже не веселился – все были погружены в мрачные мысли. Вышла ли старуха и правда в транс, изрекла ли пророчество, или это были лишь ее бредни, призванные запугать знать и короля в частности?

Как бы то ни было, эта старуха точно стала предвестником начала конца.

***

Эрих быстрым шагом шел по коридору. Он громко окликнул стражников, которые были на праздновании Дня Низвержения. Те, видно, еще находясь под впечатлением от слов старухи, выглядели опустошенными.

– Куда вы ее выпроводили? – пытаясь унять собственную дрожь, спросил правитель.

Те переглянулись.

– За пределы дворца…

– И куда она пошла?

Те покачали головами и лишь пожали плечами.

– Найдите ее! Ясно? – рявкнул Эрих, сверкнув в полутьме янтарем глаз. – Найдите и приведите ко мне!

Те спешно бросились исполнять его поручение, а король устало оперся рукой о стену. Бледный лоб, украшенный золотым обручем, покрылся испариной, а в ушах безудержно застучала кровь. Он был настолько погружен в собственные мысли, что не заметил приближения старшего королевского советника. А потому, когда Агнар заговорил, Эрих чуть было не подпрыгнул на месте и резко обернулся.

– Почему? – только и спросил старый демон. – Эта женщина тебе ничего не сделала. Ты был слишком жесток и несправедлив к ней.

– Да… да, – рассеянно протянул король и сглотнул. – А что ты мне прикажешь делать? Осыпать ее золотом на глазах у всех? Как бы это выглядело? Пойми: одари я золотом одну нищую старуху, и следом за ней пришли бы новые, и каждая попросила бы свою долю, вспомнив своего сына, внука, мужа, погибших на войне.