Возвращение на Седьмой холм. Лунный свет

Оливия Вульф

Возвращение на Седьмой холм. Лунный свет

Слова, как пряжа золотая,

В нить тонкую скрутились,

И нежным голосом чтеца

Узором вышивки сложились.

Вуалью тонкой свет прикрыт,

Ажуром золота сверкая,

Из-под опущенных ресниц

Герои сказки оживают.

И не понять – то явь иль сон,

Глаза прикрыты дремой томной,

А голос все звучит, звучит

И не вернуться, лед уж тонок.

Оливия В. «Сказка на ночь»

Часть 2

Лунный свет

Глава 1

Встреча

Тихое утро занималось над маяком на Седьмом Холме. Изумрудные волны, сверху окрашенные розовым золотом рассвета, мягко накатывали на песчаный берег. Пушистый от пены край волны с шипеньем исчезал в песке. Хранитель маяка Питер очень любил встречать рассвет и провожать закат со смотровой площадки. Ему казалось, что в этот момент он причастен чему-то очень важному, помогая перевернуть страницу прошедшего дня он как страж ночи разгоняет мрак, указывая путь, а утром разглаживает шершавой, мужской ладонью новую, белоснежную страницу жизни, отливающую утренним пурпуром. К вечеру чистые листы будут заполнены, и все повторится вновь. Книга жизни пишется золотом на сердце и согревает его теплом прекрасных воспоминаний. В груди замирало от красоты и совершенства мира. Огонь в большой масляной лампе маяка был потушен, еще одно дежурство закончилось. Спустившись вниз, он закрыл тяжелую дубовую дверь маяка на ключ. Днем, как обычно, ему нужно вернуться, чтобы натереть отражатели, заменить фитили и наполнить емкость для сурепного масла, а сейчас он заварит ароматного чая, разольет его по четырем кружечкам, добавит в каждую молока и пойдет будить своих любимых.

Первой он всегда будил маму – миссис Энн, потом жену Мэри и, в последнюю очередь, дочерей Софию и Вивьен. Прошел месяц с возвращения сестер, а он до сих пор, открывая дверь их спальни, боялся увидеть пустые кровати. Однако, все милые его сердцу дамы досматривали свои счастливые сны. Через полчаса, позавтракав, он ложился вздремнуть после ночного дежурства.

Вот в это время и появился на горизонте зеленого холма, всадник. Это был пожилой, но еще очень крепкий мужчина, в твидовой кепке на тронутой сединой голове. Он скакал от Эмеральда во весь опор, а сейчас храброе сердце дрогнуло, и он придержал лошадь, вглядываясь в даль, туда, где стоял коттедж с маяком. Дымок из трубы дома подсказал ему, что обитатели уже поднялись. По телу разлилось радостное ликование, чуть подернутое паутинкой беспокойства. Слезы на секунду помутили зрение, но он быстро промокнул их рукавом. Подъехав к сараю рядом с домом, мужчина спешился и привязал коня к изгороди. Подойдя к двери, он замер с поднятой рукой, не решаясь постучать – вдруг дверь откроет совершенно незнакомый человек. В следующую секунду он решительно сдёрнул с головы кепку, тряхнул густой седой шевелюрой и три раза постучал в дверь.

Миссис Энн собирала грязную посуду со стола, девочки в четыре руки мыли и вытирали ее, а Мэри только приготовилась выйти, чтобы покормить Пудинга, Роуз и Пиппи. Просперо, как обычно, уже был накормлен своей любимой кашей и сидел на крыше сарая, с любопытством наблюдая за всем происходящим.

Стук в дверь всех озадачил. Мэри распахнула дверь со словами: «Кто бы это к нам пожаловал с утра?» В следующую секунду дар речи у нее пропал, она не верила своим глазам. Мысли проносились в голове бушующим ураганом. Она протянула руку и дотронулась до мужчины, чтобы удостовериться, что это не ее воображение, а он, перехватив руку, прижал ее к своей бородатой щеке и все-таки заплакал.

Шагнув в дом, он обнял Мэри, а она, обернувшись, только и смогла прошептать:

– Энни, он жив!

Девочки, ничего не понимая, замерли, а миссис Энн выронила из рук заварочный чайник, который, звонко гремя крышечкой, приземлился на кухонный стол. Колени ее предательски подкосились и она, не веря своим глазам, опустилась на стул и прошептала: « Эдвард…»

Питер проснулся от звона и громкого женского щебетания внизу. Спустив ноги с кровати прямо в домашние туфли, он поднялся, неодобрительно покачивая головой и, накинув халат, спустился вниз, собираясь пожурить домашних за шум. Он сошел с последней ступени лестницы и замер. Поверх голов Мэри и Энн, которых он сгреб в охапку и боялся отпустить, на него смотрел отец. Он немного состарился, но взгляд его ясных голубых глаз не изменился.

– Но как?! – только и смог вымолвить Питер.

Женщины расступились. Подойдя к отцу, Питер взял его за руку и дернув, крепко прижал к себе.

– Это долгая история, – теперь у нас будет очень много времени, чтобы я мог вам ее поведать.

Развернувшись на каблуках, мистер Эдвард взглянул на притихших девочек. Они уже догадались, что домой вернулся их дед, которого все считали погибшим больше десяти лет.

– Таааак, таааак! А это кто у нас здесь?

– Вивьен.

– София, сэр, – присели в реверансе девочки.

– Я только теперь понял, что имел в виду хитрец-ювелир Вивек, торговец на рынке Ниваса. И мистер Эдвард, достав из внутреннего кармана две серебряных погремушки, протянул одну из них Вивьен, а вторую Софии.

– Я должен был подарить их вам сразу после рождения. Так уж вышло, что мы познакомились с вами только сейчас, теперь у нас много времени впереди.

Девочки одновременно взмахнули маленьким ювелирным чудом, и София прикрыла в блаженстве глаза. Звук был изумительным. Ювелир, сделавший эти погремушки, был не только искусным ювелирных дел мастером, но и обладал совершенным слухом. Погремушка Вивьен звенела чистой нотой «ми», а колокольчик в погремушке Софии издавал ноту «фа».

Деда усадили за стол, накормили завтраком и теперь притихли в ожидании рассказа о чудесном возвращении. А дело было так…

Глава 2

Капитан

Мистер Эдвард, капитан торгового судна «Азур», ехал на своем гнедом по дороге между Лайлак Хилл и Эмеральдом. Слева от дороги было изумрудное море, а справа – зеленый холм, залитый утренним солнечным светом. Он находился в приподнятом настроении и напевал себе под нос старую песенку. Сегодня ему предстояло наполнить трюмы своего корабля грузом и продовольствием, а завтра на рассвете они должны отплыть от родного берега Эмеральда в далекую, жаркую и прекрасную страну Махабхарат.

Капитан был уже немолодым человеком, и в плаваниях прошло много лет его удивительной и наполненной приключениями жизни. На берегу его ждала верная жена Энни. Его любимая хохотушка Энни. Это согревало сердце в самых дальних походах. Для него она так и осталась той кудрявой, голубоглазой, веселой девчонкой с соседней улицы, с которой они могли часами гулять босиком по берегу моря, рассказывая друг другу о своих самых безумных мечтах. Они рисовали на мокром песке все, что навыдумывали, а море, лизнув песок и внимательно рассмотрев нарисованное, растворяло мечты в соленой воде, чтобы потом вернуть явью.

Мистер Эдвард задумался на секунду: «А ведь все сбылось. Все, о чем мы мечтали тогда, стало нашей жизнью. Я капитан уже много лет, мы построили уютный дом, у нас прекрасный сын, и скоро родится внук или внучка. Питер выбрал себе в жены чудесную девушку Мэри, и она через несколько месяцев подарит нам счастье – стать дедушкой и бабушкой маленького карапуза. Жизнь – удивительная штука!» – улыбнулся мистер Эдвард. Он подъезжал к Эмеральду, и мысли его перекинулись на корабль.

Ему в пятый раз предстояло плыть в Махабхарат. Страна была древней и удивительной: теплый океан с бесконечными пляжами, величественные горы с хвойными лесами, зеленые луга и джунгли, пустыни и полноводные реки, несметные богатства султанов и раджей и абсолютная нищета обычных людей. Махабхарат – страна бесконечных открытий, ее нельзя познать до конца, даже прожив целую человеческую жизнь. Самое большое богатство этой страны – люди, c их мудростью, накопленной веками. Мистер Эдвард только там понял: «Жизнь дана человеку для того, чтобы научиться излучать радость, с удовольствием проживая каждую секунду своей неповторимой судьбы, и найти свое предназначение. Счастье не измеряется богатством, и самый нищий человек мог быть в тысячу раз счастливее самого богатого раджи».

Он вспомнил первую поездку туда. Это было чувство, что все, что ты знал о жизни, перевернулось с ног на голову. Ощущение, что ты родился заново. Эта страна не могла не удивлять, и в каждый следующий свой визит он снова растворялся в ней, в его голове появлялись новые прекрасные открытия, доселе неизведанные чувства или изведанные, но не понятые раньше. Там он научился ценить то, что у него есть, проживая каждую минуту как последнюю, с упоением, без спешки, и благодарить судьбу, которая, подобно ткачихе, складывая каждую прожитую минутку как разноцветную ниточку, ткала полотно жизни. Только на первый взгляд кажется, что ниточка темная или светлая, по прошествии времени, бывает, обернешься назад, а там прекрасный узор и нет уже черного и белого, плохого или хорошего, все именно так, как должно быть, иначе узор бы не вышел.

Город жил своей привычной будничной жизнью. Заметив старика Джеймса, который ковылял в попутном направлении, капитан спешился и взял коня под уздцы. До порта оставалось совсем чуть чуть. С Джеймсом они долго плавали вместе, тот был плотником.

– Доброе утро, Джей!

– Доброе, кэп! – расплылся в морщинистой улыбке старик и приподнял в приветствии кепку.

– Куда направляешься, дружище?

– Иду в порт. Сегодня утром должен вернутся корабль из Санто Фламинго, на нем плавает Реймус. Помнишь его?

– Реймуса, конечно, помню, неужели он еще выходит в море? Сколько ему?

– Ээээ, – задумался Джеймс, почесывая бороду. – А сколько мне? – вот, почитай, ему на десяток меньше.

– Молодчина Реймус.

– Точно, крепкий малый. Должен привезти мне табака. Я то разбаловался хорошим куревом, пока в море ходил, очень мне лавка нравилась в Голубой лагуне, там климат для табака особенный. А теперь, видишь, другой мне не по нраву. Пока Реймус еще в море выходит, покурю, а потом уж бросать буду эту заразу, – рассмеялся Джеймс и закашлялся. Ну, а ты куда направляешься?

– Тоже в порт. Сегодня загружаемся.

– Куда в этот раз?

– Махабхарат.

– Эээх, мне бы с вами махнуть, да силы уже не те. Скучаю… Ночью снится, будто море покачивает на корабле, как младенца в люльке, счастье такое охватывает, спокойствие, а глаза откроешь и не сразу поймешь, что в своей кровати. А когда понимаешь, такая тоска берет. В море свобода, дышишь полной грудью, душа поет. Даже курить бы бросил, лишь бы десяток лет долой, да еще раз в плавание.

– Так я могу тебя взять, будешь старшим плотником. Твой опыт лишним не будет.

– Неет, кэп, спасибо за твое доверие. Силы уже не те. Подведу. Еще помру, не дай бог. Тогда Люсинда меня даже с того света достанет, что я, старая дубина, могилы не оставил.

Капитан похлопал Джеймса по плечу, пытаясь приободрить. Он на секунду представил себя в его возрасте, такие же чувства будут возникать и у него, когда старость подступит вплотную. Счастье сегодняшнего дня вдруг затопило его с удвоенной силой, у него еще много плаваний впереди, и море открыто для него и ждет.

Тем временем они подошли к таверне «Хитрый омар». Джеймс завернул туда, увидев Реймуса в открытую дверь.

Мистер Эдвард приветственно махнул рукой и привязал коня к коновязи. Гнедой привычно опустил голову в поилку, а потом принялся вяло пожевывать сено. Он всегда оставлял его здесь. Хозяином таверны был его давний знакомый Томас, по прозвищу Омар, который был на корабле коком в то время, когда кэп еще не дослужился до своего звания. У них остались теплые дружеские отношения с давних пор. Свою кличку Томас получил не случайно. Он умел искусно ловить самых больших омаров голыми руками. Правда, пару раз они его все-таки доставали своими огромными клешнями, и пальцев на его руках могло поубавиться, но он всегда выходил победителем. Так же искусно как ловил, Том умел их готовить. Мясо получалось сочным, нежным и очень ароматным. После выхода на пенсию, Томас открыл таверну, прямо в порту, чтобы быть поближе к морской жизни и новостям. А в искусстве приготовления омаров, кальмаров, крабов и прочей морской живности ему теперь вообще не было равных.

Капитан двинулся по причалу к своему любимцу «Азуру». Гордость за свой корабль наполняла его сердце. Он выделялся на фоне небольших рыболовецких шхун, как великан среди обычных людей. Это был трехмачтовый флейт. Его галеонной фигурой был Гиппокампус – морской конь, служащий богу Солнца. По преданиям, Гиппокампус перевозил Солнце ночью с западного края на восточный по океанскому дну. Как только светило начинало подниматься на востоке, проснувшиеся люди возвращались из царства Морфея и вспоминали все, что произошло с ними до того, как они уснули вечером. Конь был синего цвета, лапы с перепонками, вместо гривы на голове большой гребень, плавник на спине и большой рыбий хвост – царь рыб.

Мистер Эдвард считал «Азур» старым другом, они проплыли вместе не одну тысячу морских миль. Членов команды он подбирал лично, все профессионалы. Строгие правила на его корабле – залог легких плаваний, считал капитан.

Мистер Эдвард начинал свою карьеру на военном флоте и многое, включая дисциплину и порядок, он перенес на «Азур», цена ошибки здесь – жизнь, в этом капитан был неумолим. Команда собрана что надо, старшие члены ходили с ним в плавания уже больше десяти лет, и он знал их семьи.

Мистер Эдвард поднялся на палубу. Скоро должен прибыть груз, продовольствие и вода.

Целый день вместе с первым помощником, боцманом и шкипером они загружали трюмы и, в последний раз, проверяли готовность оборудования. Чуть опоздав с ланчем, он отказался от сэндвича с сочной ветчиной и, на скорую руку выпив чая в «Хитром омаре», отправился домой.

Энн встретила его на пороге. Она шутливо поторапливала, ужин уже был готов. Сегодня нужно лечь пораньше, на рассвете они должны отплыть. Перед началом плавания капитана охватывало приятное нетерпение, и настроение было прекрасным. Мистер Эдвард умылся, сменил рубашку, пока Энн накрывала на стол. На ужин был ягненок с овощами и яблочный пирог.

За пирогом время остановилось, и лечь пораньше не получилось. Супруги проговорили до темна. Энн переживала, как обычно, но сейчас к ее беспокойству примешивалось еще какое-то неприятное предчувствие. Она понимала, что муж, пока жив, не откажется от моря, это его стихия. В который раз она заглушила беспокойство мыслями о том, что «Азур» – надежный большой корабль, команда тщательно подобрана, а ее муж – опытный моряк. Да к тому же, на этот раз с ними в плавание отправлялся корабль-охранник.

– Главное, чтобы Эдвард успел вернутся к рождению малыша, – подумала миссис Энн и выкинула дурные мысли из головы.

Проснувшись затемно, она сделала мужу чай с молоком и проводила до ворот, сердце сжала тоска, когда объятия разомкнулись, и муж вскочил на коня. Она знала, что Эдвард никогда не оглядывается назад и, проводив взглядом его удаляющуюся фигуру, отогнала подальше тоску и отправилась кормить козочку Роуз.

На рассвете «Азур» выходил из бухты. Капитану нравилось встречать новый день в море. Розовый диск солнца поднимался над изумрудными просторами и окрашивал море и облака в сочный цвет. С этим зрелищем вряд ли что-то можно сравнить. Свежий бриз дул в лицо, и мистера Эдварда охватило чувство, что он, его корабль, это море и солнце – единое целое, маленькие части чего-то огромного и прекрасного. Счастьем и спокойствием наполнялось его сердце, и он, поглубже вдохнув свежий морской воздух, крикнул, отправляясь в кают-компанию:

– А что у нас сегодня на завтрак, друзья?

– Жареный бекон, яйцо и последний раз свежий хлеб, кэп, – крикнул с нижней палубы кок.

– Накрывай, Ларри! Я зверски голоден.

Глава 3

Последний маяк

Перед Азуром расстилалась туманная даль пролива Ла-Брум. Путешественникам предстояло пересечь его и направиться к мысу Святого Якова. Проплывая эти воды, капитан вспоминал легенды, которые слышал еще мальчишкой. Невероятно живописный берег поражал воображение. Красные скалы и рифы, неприветливо направленные прямо в море, ярко контрастировали с белой пеной бушующих между ними волн. Казалось, воду лили на раскаленные докрасна угли, и она тут же закипала на них. В легендах его называли берегом смерти. Мыс считали краем света и до тех пор, пока смельчаки не открыли соседние материки, думали, что за ним расстилалось царство мертвых. Но в каждой сказке есть доля истины. Много кораблей нашли последнее пристанище в этих водах. На берег часто опускался туман, а местные жители, выпуская волов на пастбище, привязывали к их рогам светильники, чтобы проще было отыскать животных в туманных сумерках. Волы пощипывали травку, мерно покачивая широкими боками, поднимали и опускали головы с привязанными к рогам светильниками, а моряки, приближающиеся к берегу, путали огоньки на рогах с огнями покачивающихся пришвартованных кораблей и направляли свои суда прямо на рифы. Капитан не приближался к берегу, море было спокойным, а весенний ветер попутным. Тут стоял последний маяк этого континента, за ним – только океан.

Вечер догорал последними искрами заката. Вскоре мягкий, загадочный свет луны наполнил простор магией ночи. Капитан еще долго простоял на палубе, наблюдая за удаляющимся в темноте светом маяка.

Оставив позади мыс Святого Якова, корабль взял курс к самому жаркому континенту. «Азуру» предстояло провести несколько недель в плавании. Обогнув Большую землю, он должен дважды пересечь экватор, прежде чем цель будет достигнута. Вскоре судно оказалось около островов Счастья. Погода изменилась, они приближались к тропикам. Климат здесь был одинаковым во все времена года. Может быть поэтому они назывались Счастливыми. Представьте себе, что вокруг вас всегда теплая весна, кто же не будет доволен. Но своя «ложка дегтя» есть везде, и вы это знаете не хуже меня. Счастливые острова выдумщик бог создал с помощью вулканов, но после того, как были готовы самые красивые в мире кусочки суши, бог до конца не спел вулканам колыбельную песенку, они не очень крепко уснули и иногда очень пугали счастливых островитян. Иногда вулканы просыпаются, начинают зевать и откашливаться спросонья, выплевывая на поверхность огненную лаву. Среди вулканов есть самый удивительный, он находится под водой. Его пробуждение похоже на волшебство. Океанское дно оживает, и из жерла, как изо рта, появляются красные, раскаленные языки лавы. Вода закипает рядом с ними, но воды в океане предостаточно, и лава, остыв и смирившись, твердеет. Застывшая лава превращается в камень и по всем законам должна бы утонуть и остаться на дне рядом с жерлом, потихоньку образуя еще один остров, но некоторые кусочки, отколовшись от больших языков, отправляются в самостоятельное плавание, как сбежавшие мальчишки не желают оставаться в родном доме, они жаждут приключений. Это происходит от того, что во время извержения в лаву попадают пузырьки воздуха, они не дают утонуть этим непоседам. Какое-то время отважные юнцы путешествуют в океане как одинокие странники, пока вода не найдет уставшим, бравым мореплавателям местечко на суше, и волна не закинет их, уже потрепанных, пообтесанных и смирившихся, подальше на берег, где они будут рассказывать историю своих скитаний обывателям, пока не превратятся в песок.

Вблизи Счастливых островов «Азуру» предстояло встретиться с кораблем, который будет охранять его от пиратов.

Утром следующего дня впередсмотрящий сообщил, что на горизонте паруса. Капитан Эдвард направил свою подзорную трубу в сторону встречного корабля. Он пристально вглядывался вдаль, пока не понял, что на горизонте появился «Сальваторе». Это был сорокапушечный фрегат-охранник, который должен пройти с ними путь в Махабхарат и обратно. «Сальваторе» стоял на рейде около одного из островов Горгоны, поджидая «Азур», а вчера вечером вышел навстречу.

Охранник, заметив торговца, начал большой разворот, и через несколько часов оба судна шли одним курсом. Команды обменялись приветствиями с помощью флажков и, оседлав попутное течение, начали отклонятся дугой от суши, широко огибая жаркий берег. Казалось, что путь их должен увеличиться по времени, но нет, эта морская дорога была изучена капитанами на отлично. Течение уносило их от суши на много миль в сторону, но из-за скорости мощных потоков океанской воды время в пути сокращалось. И все-таки мистер Эдвард, как мальчишка, мечтал когда-нибудь отправиться, как первооткрыватель, в неизвестность, не зная, что за страна или народ встретятся ему на пути. Тогда, может быть, в его честь назовут остров или пролив, или хотя бы маленький залив. Он надеялся, что еще не все открытия сделаны на свете, ведь океан такой огромный.

Глава 4

Большая охота Барнса

Прошло несколько недель в плавании. Спокойный океан Весны остался позади, и они плыли в буйных, непредсказуемых водах океана Сирен. Бури и шторма были здесь не редкостью. «Азуру» и «Сальваторе» оставалось около двух недель провести в пути. Утро было погожим, ветер попутным, и ничто не предвещало бури. Капитан Эдвард рассматривал в подзорную трубу Сахарные острова, мимо которых они проплывали. Чудесный вид открывался его взору. Белый, с розовым отливом песок и большие черные валуны ярко контрастировали. Даже невооруженным глазом были заметны огромные кокосовые пальмы, растущие на берегу.

– Слишком тихо и слишком красиво, кэп, – сказал поднявшийся на мостик боцман.

– Да, говорят, что именно здесь и есть рай на земле, – ответил мистер Эдвард

– Вот бы устроить небольшую рыбалку, бонито здесь отменный, точно, как в раю. А может нам повезет, и мы поймаем огромного крылатого синего дьявола, и тогда нам всем будет уготовано местечко в Эдемском саду. Ведь каждый моряк, который попробует хоть кусочек, отправляется после смерти прямиком на небеса, – сказал рулевой Барнс.

– Ааай, Барнс, – отмахнулся от него боцман, – ты, каждый раз проплывая здесь, жужжишь мне про эту чертову рыбу, что же ты, дружище, натворил, что так боишься помереть, не попробовав ее. Лучше бы ты сходил на службу к отцу Филиппу. Он-то тебе, при должном раскаянии на исповеди, точно все грехи отпустит, – рассмеялся боцман. – Мы не собирались делать остановку.

Как говорится, будьте осторожны со своими желаниями, они имеют свойство очень быстро воплощаться в реальность.

В их планы вмешалась стихия. Ближе к обеду небо затянуло тучами, и начался ливень, море вздувалось огромными волнами. «Сальваторе» было легче с ними справляться, а нагруженный «Азур» тяжело ухал вниз. Гиппокампус полностью погружался в темно голубую воду, покрытую прожилками белой пены, в свою стихию, и выныривая из волны, поднимал высокие брызги. В этот момент, казалось, что на вершину ему еще раз никогда не забраться, вал поднимался выше мачт. Тяжелое судно снова и снова поднималось на гребень и, немного замерев на голубом пике, проваливалось с невероятной скоростью в бездну. Опытному моряку все было нипочем. Казалось, что на тебя и на корабль уже не действуют силы земного притяжения, и ты летишь на только что появившихся за спиной крыльях вперед, а под ложечкой приятно щекочет, когда палуба уходит из-под ног. Сознание в эту секунду проясняется, и все в мире становится не важно, кроме тебя и такой могучей стихии.

Шторм закончился ближе к вечеру. «Сальваторе» был целёхонек, а у «Азура» из потерь был бушприт, порванные ванты и перевернутый вверх дном камбуз. Нужна была остановка, и корабли, обменявшись сообщениями, решили пристать к одному из Сахарных островов. Глубокой ночью они кинули якоря.

Рано поутру боцман, дав задание канатному мастеру и плотникам на починку, взял с собой четырех человек из экипажа и отправился к острову. Им предстояла большая охота, и, спустив на воду шлюпки, моряки оправились на мелководье за небольшой рыбой для приманки. Команда на корабле занималась ремонтом, а кок, чертыхаясь на чем свет стоит, приводил в порядок камбуз, одновременно пытаясь приготовить на всех завтрак поплотнее, так как вчера вся команда осталась голодной из-за бури.

Боцман причалил на шлюпке к выступающим из моря кораллам рядом с островом. Вода была прозрачная, как будто шторма и не было вовсе. Дно обнажилось из-за отлива. Моряки, по колено в воде, разошлись по берегу и замерли с удилищами в ожидании мелкого улова. Мурены сновали по выступающим из воды кораллам, словно змеи. Двое моряков вскоре отправились на берег набрать фруктов и кокосов, а остальные без устали выдергивали из воды все новых и новых рыбех. Через час начался прилив и все вернулись в лодку с приличным уловом.

Боцман одобрительно покачивал головой, глядя на ведра и раскуривая трубку.

– Дааа, дома мне и такой улов показался бы очень удачным, – сказал он, указывая бородой на альбул и небольших барракуд.