Записки промысловика. Повести и рассказы

Снег вокруг кустарников был истоптан петляющими тропами зайца, куропатки, лемминга, горностая. По берегам проток и заливов в ложбинах замерших ручейков к этим следам добавлялись отпечатки пересекающихся соболиных двоек. Песцы, еще полностью не сменив меховой наряд, понимая, что пока не представляют никакой ценности, вели себя нагло и, пробегая мимо, начинали агрессивно лаять.

Мое внимание привлекли часто попадающиеся пятипалые двойки и тройки, оставленные на снегу росомахами. С этим зверем я еще не встречался, но такого количества их следов мне больше видеть не приходилось за все время занятия промыслом.

В журнале «Охота и охотничье хозяйство» однажды я прочел перепечатанный рассказ одного из зарубежных писателей том, как росомаха, обосновавшись рядом с поселением индейцев, воруя добычу из силков и капканов, обрекла людей на голодную смерть и чуть было не погубила. Племя вынуждено было покинуть обжитые места.

«Что же это за монстр?» – повелся я на эти росомашьи страшилки тогда, еще не зная, что они предназначены для дилетантов, любителей читать охотничьи байки сидя у теплого камина.

Возвращался назад я после таких прогулок, через три-четыре часа, с набитым рюкзаком, в котором лежали зайцы, куропатки.

Часть 2

Наконец, прилетел вертолет. Сдвижная дверь отворилась. В проеме стояли Вадим и Федя. Командир не стал глушить двигатель, и мы сразу занялись разгрузкой. Сбросили на снег бочки с бензином, строительный материал, ящики с продуктами. В вертолет загрузили несколько десятков мешков оставшейся с осени рыбы.

– Командир. А это – рыба вашему экипажу, – я показал на отдельно лежащий мешок.

– Спасибо, ребята. Удачного вам промысла! – прокричал командир.

Двигатель набирал обороты, лопасти стали выпрямляться, плотным потоком воздуха смешивая и разбрасывая по косе снег и песок. Вертолет поднялся вверх и через несколько минут скрылся из виду.

Лед на озере окреп, поэтому на следующий день на двух снегоходах мы отправились выставлять сети. Долго стояли у дорожки торосов, длиной более двадцати метров, в том месте, где я, провалившись под лед, выбирался из воды.

– След, как от ледокола «Красин» – сказал Вадим.

– Нет. Скорее «Челюскин». Видишь, и тряпки побросали, – Федя показал на фуфайку и кроличью шапку, вмерзшие в лед.

Мы посмеялись и начали выдалбливать вещи и инвентарь, брошенные мною неделю назад.

Затем занялись установкой прогонов и уже через пять часов под лед завели последнюю сеть.

– Начало зимней путины объявляю открытой. Ура, товарищи! – Я выстрелил из ракетницы вверх.

На следующее утро отправились на проверку сетей. Погода стояла относительно теплой. Небольшой южный ветер не давал морозу опуститься ниже двадцати градусов. Вадим работал пешней, вырубая еще не успевшие глубоко промерзнуть смотровые и прогонные лунки. Федя вычерпывал из них куски льда плетеным из металлической проволоки черпаком. Я расчищал от снега площадку под заморозку рыбы.

– Давайте сначала проверим перемет, а потом уже займемся сетями, – предложил Вадим.

Кроме сетей мы устанавливали и переметы. На длинном прогоне подвязывали до сотни поводков с большими крючками. В качестве привады использовали мелко нарезанного сига. А чтобы куски рыбы не промерзали на морозе и легко одевались на крючок, хранили их в большом ведре, обшитым войлоком.

Мне всегда было интересно наблюдать, как Вадим, закинув на плечо прогон, начинал вытягивать перемет из смотровой лунки, как из воды на лед вслед за поводками выползают налимы, одетые в камуфляжный наряд, и, хватая ртом воздух, извиваясь, ударяя хвостами, утрамбовывают снег. Чем дальше он отходил от лунки, тем больше зеленых особей подключалось к танцу на льду. Скоро на снежной площадке в шеренгу лежали разные по весу и размерам рыбины. Некоторые из них достигали более десяти килограмм. Результат, как всегда, был один: сто крючков – сто налимов.

Вытащив перемет, нужно было еще вызволить крючки из рыбы. Налим заглатывает приваду так глубоко, что вытащить рукой крючок из пасти, в которой сотни мелких зубов, не так просто. За одну проверку можно просто стереть кожу на пальцах до костей. Вот тут-то в ход пускали «зевайло». Это деревянная круглая дубинка с одного конца, выведенная на плоскость к другому, с углублением под крючок. Рыбу сначала оглушали круглым концом дубинки, затем в пасть по натянутому поводку до крючка вводили плоский конец и делали резкий рывок.

Наконец проверка перемета завершилась. Насадив свежую приваду, его снова завели под лед и приступили к проверке сетей. Как только первые метры снасти с большим количеством рыбы появились на поверхности, стало ясно, что с местом установки не ошиблись.

Через несколько часов на льду лежало более ста килограмм рыбы. Основную массу улова составляли чир, муксун, нельма, сиг, которые в это время года скатывались на нерест. Попадались и крупные экземпляры гольца и кумжи.

Рыбу загрузили в волокушу и отправились к избе. На льду оставили только налима. Его затаривали в мешки через два дня после хорошей заморозки.

Часть 3

С утра Вадим с Федей поехали проверять сети, а я готовился к выезду на путик и укладывал в сани необходимый инвентарь. С берега хорошо просматривалось озеро, и мне было видно, как они уже подъехали к месту установки прогонов. Вдруг с озера раздался хлопок. В небо поднялась красная ракета. «Что могло случиться у ребят?» – подумал я и завел «Буран».

Через десять минут я подъехал к лункам.

– Смотри, что твориться, – Вадим показал мне площадку, где еще вчера были оставлены на льду налимы.

Снег вокруг был истоптан и утрамбован. Вся рыба была разбросана, обглодана. Разорванные тушки кусками валялись вокруг, напоминая пищевую помойку. Я начал изучать следы.

– Похоже на маленького медведя, – сказал Федя, глядя на меня с хитрецой.

Росомаха в своих повадках чем-то похожа на медведя, хотя и не впадает в зимнюю спячку, как он. Легко спутать крупные следы росомахи с медвежьими, потому что на ее лапах есть перепонки, и площадь следа оказывается такой же, как у медвежьего.

– Смеешься? Да они уже два месяца спят.

Я присел, разглядывая четкие когтистые оттиски на снегу.

– Ну, что разглядел?

– Просматриваются все подушечки пальцев, а когти едва видны. Следы разные по размерам, двоят, троят. Росомаха. И не одна. Тушки разорванных крупных налимов еще не успели промерзнуть. Значит, росомахи ушли отсюда недавно.

Осматриваясь по сторонам, я увидел такие же отпечатки следов, уходящие к противоположному берегу.

– Молодец. А вот Вадим поверил в маленьких медвежат.

– А что? Точно похожи.

– Ладно, вы проверяйте сети, а я проеду по следам. Далеко уйти они не должны. Вадим, отцепи мне сани. Как закончите проверку, сгоняй в избу, привези сюда несколько капканов. Установим их здесь на всякий случай.

– А к чему их крепить будем?

– Ну, что тебя учить? Захвати пару кольев, вморозим их в лед.

Среди охотников-промысловиков росомаха снискала себе дурную славу как любительница прогулок по охотничьим путикам, за пристрастие «проверять» капканы, воровать в них приманку, съедать попавшую в них добычу.

Я поехал по озеру, вглядываясь в след, идущий кривыми зигзагами. Через несколько сот метров увидел еще один такой же, только намного крупнее. Отпечатки тянулись параллельно, иногда пересекались и опять расходились. Потом оба следа повернули в сторону большого песцового путика, идущего вдоль береговой линии. Через пару километров вдали я увидел две темные точки на озере. Нажал на гашетку, выжимая из снегохода лошадиные силы.

«Так вот вы, наши ненасытные воришки!» Впереди бежали две росомахи черно-коричневого цвета с золотистыми полосами на боках. Сгорбившись, повернув головы в разные стороны, они жались друг к другу боками, как запряженные в одну упряжку. Вдруг одна, что поменьше, резко повернула вправо и, совершенно не проваливаясь, скользя лапами по снегу как лыжник, перевалила крутой подъем заснеженного берега. Пробивая себе путь в густых ветках кустарника, пыталась уйти в горы. Я вскочил ногами на сидение «Бурана», вскинул винтовку и несколько раз прицельно выстрелил. Послышался приглушенный визг и рычание, росомаха завертелась. Я последовал за ней, но уже на середине подъема снегоход стал зарываться и оседать в рыхлом снегу по ветровое стекло. Ремень вариатора стал дымиться, в воздухе запахло горелой резиной.

«Да, придется вставать на лыжи», – подумал я и начал выбираться из снега.

Отыскивая глазами росомаху, протаптывая лыжами колею, проваливаясь по пояс в снегу, я пробивался сквозь плотные заросли ивняка. Наконец, увидел ее, лежащую на снегу. Ткнул в туловище стволом винтовки. Она не двигалась. Это была моя первая росомаха, но рассматривать ее времени не было. Я торопился успеть настичь вторую беглянку. Подошел к снегоходу, завел его. Тушку забросил в рюкзак и стал внимательно всматриваться вдаль. Росомаха бежала вдоль озера и маячила еле различимой точкой, но догнал я ее быстро. Здесь не было ее любимой стихии – леса и глубокого снежного наста, на котором она уже давно бы затерялась в кустах. Росомаха бежала как-то боком, неуклюже, сгорбившись, поглядывала в мою сторону и предсказуемо меняла направление.

«Голубушка, у песцов надо учиться удирать», – подумал я.

Меня всегда восхищала способность песца, убегающего от преследования, делать разворот на сто восемьдесят градусов, который он совершал при помощи хвоста. Резко опираясь на него, делал взмах, как рулем, тело разворачивалось, и песец уже бежал в противоположном направлении.

Росомаха постоянно поворачивала голову вместе с туловищем вправо, влево. Маленькие злые глазки следили за мной. Бежать ей было очень тяжело. Набитый живот волочился практически по снегу. Она открыла рот и на бегу стала отрыгивать пищу. Из пасти стали вываливаться куски непереваренной рыбы. Пробежав еще десяток метров, она рухнула на снег, завалилась набок, а потом на спину. Выставила перед собой растопыренные когтистые лапы, открыла пасть и начала издавать хрипящие звуки, чем-то похожие на хрюканье.

Эта, вроде, беспомощная поза росомахи, самая опасная для ее соперника. Такую позицию она занимает, когда вступает в схватку с более сильным противником.

Пара волков никогда не осмелиться напасть на росомаху и тем более попытаться отнять у нее пищу. Стычки между росомахой и волками, как правило, происходят при дележке добычи и не заканчиваются каким-либо существенным уроном для обеих сторон. Бегая по кругу, отгоняя друг друга, они поочередно успевают отхватить себе кусок и мирно разойтись. Но если в поисках добычи их пути случайно пересекутся, стая непременно предпримет попытку напасть на росомаху и отомстить, за то, что она отбирает у них пищу. Почувствовав грозящую опасность, она вскакивает на дерево и ждет, когда волки уйдут, не проявляя ни малейшего признака беспокойства, потому что всегда уверена в себе.

Окруженная стаей на открытой местности, она будет драться до последнего. При нападении сразу опрокидывается навзничь, защищая свою спину. Как ежик при опасности сворачивается в клубок, подставляя острые иглы, так и росомаха выставляет перед собой когти. Молодой неопытный волк с яростью набрасывается на беспомощного, как ему кажется, врага, подставляя свое незащищенное брюхо, в которое тут же вонзается десяток «ножей», а в горло впиваются зубы, способные дробить крупные кости. Именно за это она и получила прозвище «гиены севера». Когти росомахи разрезают и рвут брюшину, а зубы перегрызают глотку. Волк с визгом крутиться в снежной кровавой каше и вскоре замолкает. Росомаха вскакивает и при повторном нападении опять совершает кульбит, размахивая лезвиями своих когтей.

Стая отступает, предоставляя коридор и давая возможность росомахе уйти. Стоит ей перевернуться и встать на лапы следует следующая атака. Так может продолжаться до тех пор, пока стая не потеряет ранеными еще несколько собратьев и, в конечном итоге, даст росомахе возможность уйти, или пока кому-либо из волков не удастся схватить ее за холку и тогда они разрывают ее.

Этот бесстрашный, агрессивный, прожорливый и лютый зверь без каких-либо колебаний может вступить в схватку за добычу с медведем. Свою росомаха никогда не уступит, а отнять чужую предпримет всегда, не взирая, что уступает противнику в размерах и весе. Я достал из чехла винтовку и выстрелил.

Часть 4

Когда я подъехал к ребятам, они уже заканчивали проверку сетей.

– А вот вам виновницы, – я бросил на снег росомах.

– Редкий случай. Сразу две, – Федя стал их рассматривать.

– Самец. Уже взрослый. Посмотри, такими зубами можно порвать и колючую проволоку. А самка еще молодая. Вот это, Вадим, нам подарок на муфты. Лучший способ согревать руки при проверке сетей. Сегодня же выделаю, а потом сошью тебе и себе.

Шерсть росомахи, теплая, длинная, жестковатая, темно-каштанового окраса, обладает одним необычным свойством, которым не обладает ни один другой вид меха: благодаря густому подшерстку, он никогда не покрывается инеем, не становиться влажным даже в самые лютые морозы. Ворсинки меха настолько плотные и гладкие, что кристаллам льда просто не за что зацепиться, и стоит мех только встряхнуть, как они опадают.

– Ладно. Давайте капканы настраивать. Следов росомах по озеру больше, чем песцовых. Значит, придут сюда на запах рыбы обязательно.

Вырубили пешнями углубление во льду. Побросали туда разорванные тушки налима, засыпали снегом и залили водой. Вморозили в лед два кола из лиственницы. Сверху на видном месте, установили два капкана, еще два закрепили тросиками, обложили небольшими кусками налима и замаскировали, присыпав снегом. Загрузив выловленную рыбу в волокушу, ребята поехали к избе, а я направился по песцовому путику.

Росомаха пришла в эту же ночь. Еще за сотни метров почуяв запах пищи, сгорбившись, петляя, направилась к прогонам с сетями. Увидев вмороженные колья, осторожно стала подходить к ним, держась против ветра, часто останавливалась, обнюхивала воздух. Лакомый аромат рыбы начинал возбуждать. Хищница замерла, внимание привлек капкан. Один, второй. Она чувствовала запах металла, а напряжение взведенных пружин насторожило ее. Предусмотрительно обошла площадку вокруг несколько раз, не выпуская из виду чернеющие ловушки, и вдруг повернулась к ним боком и начала судорожно работать лапами, забрасывая грозящую опасность снегом и льдом. Тяжелые ледышки со звоном упали на язычок капкана, и дужки с громким щелчком сомкнулись. Капкан, подпрыгнув вверх, упал набок.

Росомаха от лязганья металла отпрыгнула в сторону, оскалилась, обнажая желтые зубы, торжествуя от результата проделанной работы. Осторожно подошла ко второму капкану и, внимательно рассматривая его, не шевелясь, долго стояла в раздумье. Затем расчетливо зацепила когтем удерживающий его тросик и резким рывком отбросила в сторону. Капкан ударился о лед, дужки сомкнулись. Росомаха вновь оскалилась и, поглядывая на закрытые, уже не представляющие опасности капканы, продолжила обнюхивать воздух, медленно приближаясь к вмороженной рыбе, большое количество которой видела через матовый глянец поверхности льда. Она завертелась, чтобы добраться до источающей приятный запах рыбы, пустила вход мощные когти, вырывая и кроша лед. Из открытой пасти повисла слюна, голод и азарт притупили чувство осторожности. Она стала вертеть корпусом из стороны в сторону, лихорадочно работая мощными лапами, оставляя глубокие борозды на льду.

И тут последовал мягкий щелчок. Заднюю лапу намертво обхватили стальные дужки. Росомаха сделала запоздалый прыжок в сторону, последовал еще один щелчок, и уже переднюю лапу сжали тиски. Злыми глазами она уставилась на удерживающие ее капканы, не делая резких движений и попыток освободиться. Чтобы не причинять себе боль, вытянулась, легла на лед, изредка подергивая лапами, зажатыми в стальные скобы, затихла и закрыла глаза.

На следующий день ребята обнаружили ее лежащей без движений, окоченевшую, покрытую снежным инеем.

Часть 5

Слово росомаха финского происхождения и означает «обитатель скалистых мест». Причиной большой численности росомах этой зимой стали олени, которых много осталось в горах. Ягеля, их основного корма, на склонах и плато было достаточно. Добыть его здесь, разгребая копытами снег, им было легче, чем в заснеженной тундре, где он накрыт метровыми толщами снега. Полярные и тундровые волки в заснеженных горах для оленей большой опасности не представляют.

Пасутся они небольшими группами и, как это ни странно, добывая корм себе, помогают добывать его песцам и росомахам. Поэтому всегда находятся под их пристальным присмотром. Чтобы добраться до ягеля олени своими копытами, разгребают снег, снимая торфяной слой, обнажая проходы, коридорчики и комнатки, сделанные леммингами и мышами. Песцы в ожидании своей очереди с нетерпением бегают вокруг, переговариваясь между собой коротким отрывистым лаем, но подойти ближе не решаются. Вот один из них не выдерживает и подбегает к молодой важенке. Та, замерев, скосив глаза в сторону белого пушистого зверька, настораживается и поднимает голову. Бык с большими ветвистыми рогами тоже внимательно следит за происходящим. Громко всхрапывая и опустив голову, разворачивается в сторону непрошеного гостя. Увидев надвигающуюся ветвь рогов, тявкнув, песец вскакивает, отбегает на безопасное расстояние и, свернувшись калачиком, ложиться на снег, томясь в ожидании.

Внезапное появление росомахи уже тревожит всех. Подняв голову, прижав маленькие уши к голове, внимательно следя глазами-бусинками за всем, что происходит, она бежит вперед, начинает скалиться и хрипло рычать, спугивая оленей, заставляя подняться со снега песцов. Подбежав к выкопанным в снегу лункам, прислушивается к шорохам, определяя местонахождение мышей и леммингов. Осторожно поглядывая на гостью и держась на безопасном расстоянии, песцы тоже подключаются к охоте, уткнувшись носом в лишайник. Обнаружив мышь, начинают часто работать лапами и, схватив добычу, срываются с места и убегают, прячась в кустах.

Олени, почувствовав грозящую опасность, сразу спускаются с плато и устремляются в лесной массив, где всегда много снега. Если для волков непролазные сугробы – преграда, для росомахи – стихия. Здесь она чувствует себя вполне комфортно. И если очень голодна и решается напасть на оленя, выбирает себе жертву, отсекает ее от общей группы и намеренно гонит в лес. Преследуя, растопырив лохматые лапы, практически не проваливаясь, она, скользит по снегу, как лыжник, не дает жертве ни минуты отдыха. И так будет идти за ней сутками, не отвлекаясь даже на более легкую добычу, встретившуюся на пути. Обреченный олень, оказывается в безвыходном положении и обессиленный все чаще начинает ложиться в снег для отдыха, где его в конечном итоге настигает росомаха. Такой же метод она предпринимает при охоте на зайца.

Часть 6

В один из вечеров по радиосвязи нам сообщили, что предположительно в районе озера Камо сломался вездеход с геологами. Попросили разведать обстановку, узнать, что случилось, и, по возможности, оказать посильную помощь. Расстояние от нас до озера не более пяти километров. Идеально круглой формы, диаметром не более четырехсот метров располагалась оно на высоком каменном плато. В озере водилось много пеляди, но вылавливать мы ее не решались, так как она практически вся была заражена гельминтами.

Уложив под сидение «Бурана» два термоса с горячим кофе, захватив винтовку, я отправился в путь.

Быстро добрался до озера, объехал его вокруг, в бинокль внимательно осмотрел окрестности, но не обнаружил ни вездехода, ни его следов. Возвращаться назад решил по путику, идущему по реке Лама. Спустился с плато, выехал на протоптанную снегоходом колею и поехал по замершему руслу.

Несмотря на мартовский мороз, солнце приятно пригревало спину. Я держался за ручки снегохода, взглядом отыскивал снежные горки с установленными на них капканами. Если они стояли без видимых повреждений, двигался дальше, не останавливаясь. Монотонный, убаюкивающий звук двигателя клонил в сон. Безмолвный пейзаж с заснеженными деревьями и кустарниками по берегам реки притуплял зрение. Что-то заставило меня повернуть голову влево, когда я проезжал мимо небольшого залива. Там, в самой его глубине у ручья, стоял соболиный «взбежек» (валежник, под наклоном приставленный к дереву). Через голые ветки кустов просматривался темный неподвижный силуэт крупного зверя.

«Неужели, волк. Каким образом он мог попасть в соболиный капкан?» – подумал я. Машинально вскинул ружье и подъехал ближе.

У валежника сидела росомаха. Стальные металлические дужки маленького капкана смогли обхватить лишь три фаланги ее передней лапы. Она сидела, не двигаясь, опустив голову. Мощные шейные мышцы вздрагивали и напрягались при закрытии пасти и расслаблялись, когда она ее открывала. Росомаха опиралась на растопыренную лапу, вонзив свои когти в снежный наст, другую с пленившим ее капканом держала перед собой на уровне груди. Одним резким рывком она могла бы освободиться, сбросить капкан, разбить его, но ей было больно, непривычно больно, поэтому она не шевелилась, боясь сделать себе еще больнее.

Это заяц, попав в капкан, будет в ужасе совершать прыжки в стороны, стараясь освободиться. Истеричность этих прыжков будет сопровождаться такими же истерическими гортанными звуками, напоминающими плач младенца. Он будет метаться до тех пор, пока не сломает себе лапу, оторвав ее, отбежит на несколько метров и заляжет в кусты. Так и замерзнет без движений, боясь пошевелиться.

Волк, обладая большой силой, постарается сделать все, чтобы разбить капкан. Даже лапу сможет перегрызть, но только после того, как онемевшую и обмороженную перестанет ее чувствовать. Освободившись, припадая на изувеченную лапу, уйдет.

Песец сразу начнет яростно впиваться зубами в скобы, обхватившие его лапу, стараясь освободить ее из металлических челюстей капкана. Ярость будет такова, что скоро вместе со скобой он начнет вгрызаться зубами и в свою лапу, вырывая из нее куски мяса, кроша свою кость. И если сможет освободиться, отбежит, ляжет и вновь вернётся, чтобы насытиться куском привады, оставшейся в «городушке», а заодно и доглодать кусок своей лапы в капкане.

Росомаха никогда не будет причинять себе боль. Она пристально смотрела на меня выжидающим взглядом, определяя мои намерения. Периодически судорожная дрожь, пробегала по ее телу, отчего шерсть на спине поднималась дыбом. Проглатывая слюну, она предупреждала: «Подойдёшь, порву».

От удара прикладом по голове росомаха уткнулась носом в снег. Убедившись, что она мертва, я начал внимательно ее рассматривать. Это был уже взрослый самец весом около двадцати килограмм. Цвет шерсти типичный темно-бурый с палевым оттенком на голове, лапы почти черные.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.