Книга 1. Без названия

– Почему ты так решил?

– Ты же больше не нашла никаких документов? Значит, ее взяли прямо из роддома и сразу записали на свою фамилию.

– Артур, зачем гадать? Почему бы не узнать. Пошли своего помощника, Карла, по-моему. Вот все и выясним. Я думаю, я просто уверена, что твоя жена жива.

– Почему?

– У хорошего человека рано или поздно должно быть все хорошо.

– Ребенок ты ребенок.

– Устами ребенка гласит истина – так всегда папа говорит.

– Хотелось бы верить. Что ж, пожалуй, я послушаюсь твоего совета. Карл.

Отдав распоряжения, Артур обратился к Соне:

– Ну, а тебе, я думаю, пора возвращаться к маме и попытаться помирить своих родителей.

– Еще чего! – Соня сложила руку на груди. – Сначала я займусь тобой.

– Соня, не говори ерунды, – строго перебил ее Артур.

– Это ты не пытайся меня переспорить. Тебе не удалось это сделать со своей женой, а со мной тем более. Это, во-первых. А во-вторых, ты дал слово, что не будешь меня выгонять.

– Там же родители беспокоятся.

– Ничего. Возможно, им будет обоим на пользу. Горе сближает.

– Соня, это жестоко.

– А не жестоко выгонять собственную дочь и …

– Замолчи… Ты должна забыть этот момент. Не было его. Слышишь, не было. Юли погорячился. Просто он хотел дать понять, насколько это серьезно. Согласен, вышло не так, как он хотел, но это не правда. Ты сама говорила, как любит тебя папа.

– Больше жизни.

– Вот видишь, малышка. А теперь представь, что он будет чувствовать, когда узнает о твоем отсутствии, вспоминая при этом вашу последнюю встречу.

– Бедный папочка! – заплакала девочка. – Но, все равно. Я чувствую, что должна быть здесь, с тобой. Вместе мы сможем что-то сделать, поодиночке – нет.

– Детка, не волнуйся. У меня есть помощники. Нет, Карл не в счет. Ритус, например.

– Да, Ритус – хороший помощник, но нам ведь надо помирить тебя с папой. Я буду запасным вариантом.

– Ты отдаешь себе отчет в том, к чему может привести этот «запасной вариант»?

– Да.

– Соня. Ты молодец, умница, но не вставай под пули.

– Их не будет.

– Соня.

– Я устала. Все последние дни, даже недели, я только и занимаюсь, что решаю взрослые проблемы. Я хочу поиграть во что-нибудь детское.

Артур осекся.

– Прости. Что ты хочешь? Я… никогда не играл с детьми.

– Это заметно, но я тебя научу. Что ты умеешь делать лучше всего?

Артур смутился.

– Вообще-то стрелять.

– У тебя есть тир?

– Да.

– Пошли.

Спустя несколько дней вернулся Карл. Сердце Сони оказалось право и на этот раз. Магда жива. Но какой сюрприз ждал Артура. Он не знал: радоваться ему или плакать.

– Карл, возможно, ты ошибся?

– Нет: результаты ДНК не врут.

Это непостижимо. Он слепец, а не мудрец, как иногда считал себя. К тому же глупец. Была глубокая ночь. Артур отпустил Карла отдыхать, хотел выпить – толку. Тогда вспомнил, что есть человечек, с которым можно поделиться самым сокровенным, и он отправился к Соне.

Сонная девочка села на кровати и, зевая, спросила:

– Что?

– Вот. Магда жива, Карл узнал ее адрес. Она директор детского интерната-лицея. Но ты не поверишь: у нее есть сын. Мой сын, Соня. Они двойняшки с твоей мамой.

– Класс!

– Это еще цветочки. Ягодки впереди.

– А есть и ягодки?

– Еще какие. Мой сын служит в ЭСВ. Более того, ты его знаешь. Это Юра.

– Юра? Адъютант Ритуса? Не смеши.

Но Артур был серьезен.

– Вот так класс! – ошалела Соня.

– Да уж! Я с тобой согласен… Он бывал у меня не раз по поручениям Ритуса. Я даже как-то давал ему билеты в оперу…

На следующее утро они как всегда сидели за столом и размышляли о плане дальнейших действий, но их размышления были прерваны. После стрельбы и драки на пороге появился Юли. Он целился в Артура и уже собирался нажать на курок, когда услышал Соню:

– Ну вот, весь завтрак испортил. Тебе мама сколько раз говорила, не вваливайся в дом с оружием в руках. Так и будешь стоять? Автомат опусти.

Она уже стояла между Юли и Артуром на линии огня. Артур, увидев это, дернул девочку прочь. Юли, испугавшись, что выстрелит в дочь, отбросил автомат и прыгнул в сторону Артура, сшиб его с ног, с размаху ударил по челюсти. Что-то хрустнуло, вероятно, зубы. Артур хотел подняться, но получил удар в грудь. А дальше случилось то, чего никто не ожидал. Соня, плача навзрыд, стреляла из автомата в воздух.

– Детка, все хорошо, – очнулся Юли. – Я заберу тебя отсюда. Сейчас мы пойдем с тобой.

– Нет, – кричала девочка.

И снова очередь.

– Прекрати истерику, – спокойно сказал Артур.

Он уже стоял у стола и вытирал салфеткой разбитую губу.

– Все нормально, как видишь. Всего-то пара выбитых зубов. Стоит из-за этого палить.

Девочка всхлипывала.

– Положи автомат, – продолжал Артур. – Мы не будем ни стрелять, ни драться. Честное слово.

Соня подошла к Артуру и отдала ему автомат.

– Завтрак стынет, – заметил он.

Соня села за стол и сквозь слезы начала есть. Юли смотрел на всхлипывающую дочь, с трудом понимая, что здесь происходит. Так ничего не поняв, молча вышел из дома. Около ворот его догнала Соня, раздетая, растрепанная, взволнованная.

– Папа, папа, папочка! Как же ты не поймешь… ну, не убивал он Кристину… Он хотел ее спасти… Она была без сознания… у нее болезнь… то же, что у Ритуса… Он…он…хотел выстрелить, чтобы привести в чувство, а она дернулась, пистолет соскользнул, и пуля попала в сердце…

Девочка гладила отца по руке, а он смотрел стеклянными глазами сквозь нее и время.

– Он сказал мне, что убил ее.

– Да. Так и получилось…почти.

– Он дал честное слово, а он никогда не врет. Я ему поверил.

– Я ему тоже верю и тебе верю. Папа, папочка, что с тобой? Папа!..

Вопль Сони заставил Артура слететь со ступенек дома. У ворот лежал Юли, а над ним визжала девочка. Карл пытался осмотреть Юли, тот не подавал признаков жизни. Артур ударил Соню по лицу:

– Прекрати, – и обратился к Карлу. – Что с ним?

– Похоже на сердечный приступ.

Наутро Соня проснулась от ощущения боли во всем теле. Она плохо помнила кошмар предыдущего дня, только фрагменты. Вот папа, лежащий на снегу. Вот Артур, бьющий ее по лицу. Опять Артур, несущий ее домой. Она сама, колотящая и кусающая Артура. Укол. Тишина. Соня потрогала щеку. Она раздулась, будто там был флюс. «Папа, папа умер!» – решила она и замерла, ожидая, что сейчас наступит конец света. Но конец света не наступал. Звенящая тишина давила. Уж лучше бы пришел и застрелил ее…

Дверь отворилась, и вошел Артур. Нахмурившись, посмотрел на Соню. Та с трудом узнала его: все лицо исцарапано, под глазом синяк, руки забинтованы.

– Любуешься на свое произведение искусства? – спросил он, присаживаясь в кресло. На кровать не рискнул. – Успокоилась? Можешь думать трезво?

Соня молчала.

– Ну, слава богу. Молчи, только не вопи, и не кусайся, и не царапайся, и не дерись, и не матерись. Да-да. Это все ты в одном лице. Насчет Юли: он жив, но болен и тяжело. У него инфаркт, пришлось отправить в больницу. Вот так-то. До тебя дошло, что я сказал?

Соня молча кивнула.

– Хорошо. Ты спустишься к завтраку или подать сюда?

– Сюда.

– Хорошо.

– Когда можно к папе?

– Завтра полетим.

– Почему не сегодня?

– Потому что у меня нет визы на тебя – его отправили в Германию.

Спустя два дня Соня сидела в палате у папы. Вчера врачи наотрез отказались пускать кого-либо к нему, сегодня сдались. Он лежал без сознания. Капельница медленно капала, на мониторе билось сердце. Соня держала его руку и следила за каждым биением, даже считала их.

Она никогда не думала, что ее папа может заболеть, даже простудой, а тут сердце. Оказывается, не такой он и сильный. Бедненький. Как ей хотелось помочь ему, но чем. Она гладила его руку, целовала ее. Вечером врачи сказали, что ей пора уходить. Она отказалась. Памятуя о недавнем срыве, Артур уговорил врачей позволить девочке остаться. В палату занесли кушетку. Соня пообещала, что обязательно ляжет на нее, чтобы уснуть, но так и просидела до утра. Забылась лишь перед рассветом, положив голову рядом с папиной рукой, чтобы он, придя в себя, сразу же нашел ее. Так и случилось. Вошла медсестра. Юли глазами попросил не будить девочку, медсестра согласно кивнула головой. Через несколько минут она успокоит еще одного человека, что все в порядке: мужчина очнулся, а девочка заснула. Артур облегченно вздохнет. Да, иметь такого ребенка – чудо, но и мука.

Юли тяжело шел на поправку. Жизнь нанесла чудовищные удары, равномерно, под дух, не давая времени на передышку: гибель Телешовых, родство со Смитом, развод с женой, пропажа дочери, правда о Крис. То, что Соня сказала правду, Юли не сомневался. Глядя на девочку, он и теперь был в полном отчаянии, как в тот день…

Через несколько дней после ухода Сони с полигона Семен столкнулся с Дашей на почте. Та оформляла подписку, Семен забирал почту. Поздоровавшись, он спросил, как дети. В свою очередь Даша поинтересовалась, как Соня.

– Я думаю, нормально, – ответил Семен.

– Почему она не ходит на занятия? Или Юли решил перевести ее в другую школу? – спросила Даша.

– Честно, Дарья Дмитриевна, не знаю. Вы извините, я спешу.

По приезде на полигон Семен, не вынимая почты, отправился к Юли. Тот от нечего делать бросал дротики в карту России.

– Юли, есть разговор.

– Иди со своими разговорами знаешь куда?

– Очень серьезный разговор. Я только что разговаривал с Дарьей Дмитриевной.

– С чего ты решил…

– Да не перебивай меня, осел. Где, по-твоему, сейчас Соня?

– Что значит где? Дома с матерью.

– То есть с Дарьей Дмитриевной?

– Семен, ты выпил с утра? У нее нет второй матери.

– Замечательно. Так вот, к твоему сведению, Даша думает, что Соня у тебя, и интересуется, почему дочь не ходит в школу.

– Не понял…

Юли убрал ноги со стола, бросил дротики и уставился на Семена. Тот повторил еще раз весь разговор с Дашей.

– Это еще не все. Несколько дней назад, сейчас скажу точно, ага, двадцать второго ноября я ехал с полигона. По дороге шла Соня. Как раз после того, как ты выставил ее с приказом расстрелять в случае чего. Она попросила довезти ее до райцентра, якобы там погуляет, а потом вернется домой с автобусом. Я подвез, остановился у парка. Юли…эй, старик. Ты выпей чего-нибудь.

Семен налил коньяк в стакан, подал Юли, тот не реагировал:

– Да выпей тебе говорят.

Юли выпил, спросил:

– Что именно она сказала?

– Господи, да что я, помню, что ли – сколько дней прошло. Я просил ее, чтобы она не подвела меня, а то ты шкуру с меня спустишь.

– Шкуру! Да я сто шкур спущу с тебя и буду ждать, пока отрастет новая, чтобы потом снова содрать ее, – орал Юли.

– Ладно. Сдерешь, но потом. Где сейчас искать ее?

– Где? Да, где? Где же ты, ребенок? Она спрашивала о Смите… Ага… Значит, видела документы. Так. Значит, и телефон видела. Смит… Вот где она… Глупенькая. Пошла к волку в логово.

– Может, Ритусу позвонить?

– Я тебе позвоню! С того света будешь звонить! Два автомата мне с комплектом!..

– Папочка, привет, – Сонечка улыбалась в дверях. – Ты чего такой хмурый? Папуль, а я маме письмо сочинила, что мы с тобой отдыхаем.

– Отправила?

– Да.

– Твоя мама никогда больше не доверит мне ни тебя, ни мальчишек.

– Это еще почему?

– Какой отдых в разгар учебного года?

– Ой, правда. Я как-то не подумала. Папуль, ты не расстраивайся. Вот поправишься, помиришься с мамой, и не придется переживать, доверит или нет тебе мамочка нас. Мы всегда будем рядом.

– Соня, чуть медленнее, а то у меня в глазах зарябило от смены кадров. Хорошо?

– Хорошо, – девочка помолчала, а потом, не выдержав, сказала:

– А Артур говорит, что я твоя копия.

– Вот как. Что ж, пожалуй, он прав.

Помолчали.

– Он не только в этом прав, – пробормотала Соня.

– Соня, я же просил: помедленнее.

– Хорошо, – вздохнула девочка.

Она еще о чем-то болтала, но не значительном, а так, пустячном. Больше девочка разговора об Артуре не начинала. Юли понимал, как ей тяжело терпеть, молчать, даже загадал про себя: если три дня не будет упоминать – сам о нем заговорит. То ли сердце-вещун подсказало Соне, то ли судьба распорядилась, но она молчала. Более того, в последний день Юли сам наталкивал на разговор о нем – молчание. Перед самым ее уходом спросил:

– Ты одна ездишь ко мне?

– Нет.

– Завтра не приходи. Пусть он придет.

– Хорошо, папуль, пока…

Юли не спал всю ночь. Он с тревогой ждал этого разговора. Пожалуй, самого главного в его жизни. Артур пришел после обхода, принес Сонечкин рисунок, сел. Нужно было о чем-то спросить, о незначительном, чтобы завязался разговор, но ни один, ни другой не знали, с чего начать.

– Это правда?

– Что?

– Что пистолет соскользнул?

– Да.

– Обычно у тебя руки не скользят.

– Было много крови.

– Чьей?

– Нашей.

– Расскажи.

– Вряд ли это нужно сейчас.

– Со мной все в порядке.

– Я обещал Соне, что с тобой и будет все в порядке.

– Чертова пигалица всех заставила под свою дудку плясать.

– Она миротворец. Сделала то, что даже маме с Ритусом не удалось.

– Почему не сказал?

– Тебе надо было жить. Любовь и ненависть – две силы, способные подвигнуть человека на великие подвиги и свершения. Любви не осталось. Все, что я мог, – обеспечить ненавистью.

– У тебя получилось.

– Я старался.

– Ты сказал, что Даша – моя дочь. Так у меня может быть ребенок?

– Не знаю.

– Провалы памяти?

– Сознания.

– Пожалуй, лучше продолжить в другой раз.

– Да.

На следующий день Юли увидел светящуюся от счастья дочь.

– Папка, ты самый, самый, самый!

– Ты тоже ничего.

– Ты смеешься. Значит, идешь на поправку. Папуль, может, пока ты лежишь, мы с Артуром отлучимся на несколько дней?

– Далеко?

– В Россию.

– Зачем?

– Это допрос?

– С пристрастием.

– Ну, пап. Вредный! Артур разыскал Магду.… Там у них.… В общем, долгая история и глупая, почти как у вас с мамой. Без меня ему никак не справиться.

– С чего это ты взяла, что без такой пигалицы зеленой ему никак не справиться?

– Он дал слово не разыскивать ее, но теперь нарушил его. Нужны веские аргументы.

– И ты тот самый веский аргумент? – засмеялся Юли.

– Один из них.

– Ладно уж, миротворец, отправляйся, только не очень зазнавайся.

– Поеду опыта набираться. Главное-то впереди, – вздохнула девочка.

– Что именно?

– Ты и мама. Ты пока сил набирайся. Тебе их очень много потребуется. Одной разбитой губой вряд ли отделаешься.

– Пожалуй, ты права…

Артур долго упорствовал, но все-таки сдался: они ехали в Россию к Магде. Взрослый мужчина целиком положился на бредовые идеи семилетнего ребенка. Возможно, Соня и мала, но именно она заставила пожать руки друг другу двум ненавистным врагам. Девочка сказала, что нужно приехать после обеда в субботу с цветами, тортом, шампанским – как полагается.

Когда Магда открыла дверь и увидела незнакомую девочку, а за нею Артура, она не то, что удивилась, но как-то внутренне зажмурилась. После неловкого молчания предложила войти и проводила гостей в дом.

– Это Магда Брониславовна, – представил Артур жену Соне, – а эта молодая особа – Соня, моя родственница.

Последние слова были лишними и прозвучали коряво и надуманно. Соня понимала, что это от волнения. Поймет ли она? Магда накрыла на стол в зале. Соня с шумом помогала, спрашивала элементарные, порой, вещи. Говорила громко, заглушая тишину. Расспрашивала обо всем на свете: о книгах на полках шкафа, о панно на стене, о часах на столе, о цветке на подоконнике, о… Артур с благодарностью пару раз взглянул на нее. Она давала возможность им обоим прийти в себя от ощущения близости друг друга. На Магду он смотреть боялся, выше рук глаз не поднимал – слишком быстро билось сердце в груди. Внешне оба взрослые казались спокойными, но внешность бывает обманчивой.

– Ой, знаете что. Давайте я расскажу вам о маме.

И Соня говорила, говорила, говорила без конца. Она вспоминала мельчайшие детали из детства матери, по рассказам дедушки и бабушек, говорила о маме сегодняшней. Магда с вниманием слушала рассказ незнакомой девочки. Артур впитывал как губка, он ловил каждый миг жизни своей дочери. Часы показывали десятый час – Соня явно устала.

– Ну, все, взрослые. Я больше не могу, – честно призналась она.

– Заговорили мы тебя совсем, – словно очнувшись, сказала Магда, – прости меня, нерадивую хозяйку. Ты ведь с дороги – устала, давно пора спать.

– Да, пожалуй, – согласилась Соня, взглянув на Артура.

– Я застелю постель, – Магда встала из-за стола, вышла из комнаты.

– Ты так и будешь молчать?

– Я слушал.

– Замечательно. Он слушал. У меня уже язык одеревенел. Так и будешь сиднем сидеть? Сделай что-нибудь.

– Что?

– Матерь божья! Ну и кто из нас ребенок? Откуда я, семилетняя девочка, могу знать, что в подобной ситуации должны делать взрослый мужчина и взрослая женщина.

Артур выглядел растерянным.

– Только, пожалуйста, без инфарктов.

– Хорошо.

– Постель готова. Правда, у меня не нашлось подходящей пижамы, – Магда стояла в дверях.

– Ничего, это пустяки.

Магда проводила девочку до ее комнаты.

– Это комната вашего сына?

– Почему ты решила, что сына? – удивилась Магда.

– Здесь нет кукол, а у меня их полно. К тому же, у вас не нашлось пижамы на меня. Значит, сын, – Соня нашла выход из положения.

– Да, ты права, но мой сын очень взрослый, – улыбнулась женщина: какая умная девочка.

– Понятно, спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Артур рассматривал Юрину фотографию в шкафу, когда вошла Магда.

– Это Юра – твой сын, – она, сцепив пальцы в замок, стояла в дверях.

– Я знаю, – Артур не решился повернуться.

– Откуда? – удивилась Магда.

– Я с ним знаком, – Артур, наконец, повернулся.

– ?

– Правда, до недавнего времени не знал, что он мой сын, – мужчина неопределенно развел руками

– Вот уж право! – ахнула Магда.

– Это еще не все, – продолжил Артур. – Тебе лучше сесть.

Он указал на диван. Магда последовала его совету: села на диван, распрямив спину, попыталась улыбнуться.

– Девочка, тараторящая весь вечер, – твоя внучка, – Артур выдохнул с облегчением.

– Прости, – Магда в недоумении подняла глаза и посмотрела на него снизу вверх, – я что-то пропустила?

– Ее мать, Дарья Дмитриевна, наша с тобой дочь… Но и это еще не все… Ты в порядке?

– Да… насколько это возможно…

– Даша замужем за Юли!

В немой тишине Артур налил шампанского, подал бокал Магде. Та сначала не заметила, заметив, отстранила его, вышла. Спустя минуту принесла бутылку водки и два стакана.

– Я что-то плохо соображаю на трезвую голову.

– Ты права.

Артур распечатал бутылку, налил им по полстакана, потом еще. Выпили. Она сидела, он стоял. Не выдержал:

– Прогонишь?

– Нет.

– Спасибо.

– Тебе спасибо.

Выпили еще.

– Ты так и будешь стоять? Может, сядешь, наконец.

– Трудно начинать. Приходится заново узнавать друг друга.

– Да, ты прав.

– Давай сначала ты о себе и о сыне, – предложил Артур, – я о дочери знаю столько же, сколько и ты, да и то со слов Сони и Юли.

– Юли?

– Да. Эта особа… Эта замечательная особа помирила нас.

– Я считала это невозможно.

– Я сам так считал.

– Неисповедимы пути господни и промыслы его. Ну что ж, с меня так с меня. Сейчас.

Магда встала и открыла шкаф, достала оттуда несколько толстых альбомов с фото.

– Вот. Здесь все. Садись ближе. Я буду рассказывать и показывать.

Соня за стеной прислушивалась к их неторопливой, хотя и неразборчивой, беседе. По крайней мере, нет стрельбы и шума. Вот папа бы… он бы фиг два стал смотреть. Соня набрала номер телефона:

– Юра, здравствуй. Это Соня… Какая, какая… Вот черт, да не большая, а маленькая… Я! Встречаются же иногда отменные ослы. Ты как раз относишься к их числу. Ладно, слушай. Я спать хочу, поэтому буду говорить коротко.

Ты стоишь? Тогда сядь. Это лучше слушать в сидячем положении: падать легче. Я сейчас у тебя дома с твоим папой. Алло… Ты слушаешь? Алло, Юра… Нет, нет, именно с твоим – Артуром Георгиевичем Смитом. Усек? В общем, на сегодня меня хватило, а на завтрашний день уволь. Твоя очередь развлекать своих родичей. Зачем их развлекать?.. А затем, чтобы твоя мамочка снова не выставила твоего папочку. Чего они делают? Да я откуда знаю. Весь вечер молчали и не смотрели друг на друга. Вот приезжай и сам попробуй. Мне и так полжизни стоило затащить твоего папу сюда. Ой, как смешно. Ну и что, что полжизни – всего три с половиной года? Да пошел ты. Приедешь? Ну, то-то же. Пока… – Соня, наконец, с чистой совестью позволила себе сладко зевнуть и заснуть.

Артур и Магда рассматривали фотографии Юры.

– Почему их так много? – спросил Артур.

Уж слишком аккуратно все разложено по годам, месяцам, иногда датам. Здесь были Юрины тетради и грамоты.

– Так получилось, – Магда замолчала.

Артур вдруг понял, что сделано это не просто так, а специально… для него, Артура Георгиевича Бланки-Смита. Все-таки ждала! Надеялась, что когда-нибудь он приедет, и она расскажет о жизни сына.

– Магда, хорошая моя. Спасибо…

– Не надо, Артур.

– Я виноват.

– Нет, я.

– Хорошо. Тогда пропустим.

– Согласна.

Под утро и у нее голос стал хрипеть.

– Пожалуй, достаточно ощущений на этот час. Надо хоть чуточку отдохнуть.

– Не обидишься? Ты-то бодр.

– Нет-нет. Все, пора, пора. Отправляйся на отдых.

– Я тебе постелю.

– Я сам разберусь. Оставь альбомы, я посмотрю.

Когда Магда ушла, он еще раз стал перелистывать жизнь сына, пытаясь рассмотреть то, чего на фотографиях не было.

Утром Артур первым услышал звук подъезжающей машины, в окно увидел Юру с большим букетом цветов. Юра не стал открывать дверь своим ключом. Он всегда звонил, когда приезжал, точно так же, как сейчас. Магда, в халате, толком не проснувшаяся, в изумлении смотрела на улыбающегося сына. Любит он делать сюрпризы.

– Юрочка, сыночек.

– Мамуля, привет, – он делал вид, что не заметил ее смущения. – Войти-то хоть можно?

– Да, конечно, – совсем растерялась Магда.

Они вошли в коридор, где стоял, прислонившись к дверному проему, Артур. Он догадался, чьих это рук дело – вот паршивка.

– Доброе утро, – как ни в чем не бывало, поздоровался Юра.

– Доброе, – ответил Артур.

Юра раздевался, а Магда стояла с цветами между мужчинами и не знала, что сказать.

– Ты чего, мам? – спросил Юра, сделав вид, что не понимает ее замешательства.

– Юра, это…твой отец.

– Я знаю, – спокойно ответил Юра.

– Знаешь? Откуда? – изумилась Магда.

– Соня вчера звонила, – Юра выглядел чрезвычайно спокойным.

– Кто? – не поняла Магда.

– Соня, мам, Соня. Девочка такая. Надо сказать, препротивное существо. Вы ее плохо знаете – я хорошо.

– Ясно, – как-то неопределенно ответила Магда. – Пойду цветы поставлю и приготовлю завтрак.

Артур, оценив поведение сына, подтвердил свои догадки. Когда Магда ушла, спросил:

– Значит, только вчера узнал?

– Нет, – честно признался Юра и посмотрел отцу в глаза.

– А когда?

– Десять лет назад.

– Как?

– Случайно. Нашел у нее маленькую фотку.

– Тогда ты и появился в ЭСВ?

– Да.

– Конспиратор.

– Я не знал, почему вы расстались.

– А что мама?

– Ничего. Молчала.

– Совсем ничего?

– Совсем… только однажды… несколько лет назад.… Но ей гордость не позволила.

– Дубина. Гордость… Мне бы сказал.

Юра отвернулся (знал бы он, чего стоили ему эти годы) и стиснул зубы, почувствовал руку на своем плече.

– Прости. Я не хотел обидеть тебя и маму. Ты здесь не при чем. Я рад, что мой сын именно ты.

Гордость не позволила попросить обняться с сыном. Гордость не позволила позволить это сделать сыну.

– Все в порядке, – ответил Юра…

Он смотрел на нее долго и нежно. Она что-то рассказывала, показывая по сторонам, но он видел лишь ее, только ее. Он не мог утолить своей жажды. «Ведь вода бывает нужна и сердцу». Они шли дальше и дальше по коридору, поднимаясь с одного этажа на другой.

– А здесь мой кабинет, – улыбалась она. – Хочешь чаю?

– Да.

– Секунду. Ну, чего стоишь, снимай пальто, вешалка справа от тебя.

Они пили чай с калачами, самыми вкусными на свете. Вдруг женщина остановилась, поняв, что за последние несколько часов он, кроме односложных ответов типа «да» – «нет», не произнес ни слова.