Дорогой скорби: «Долиною смертной тени»

Эльфийка бегом добралась до парня и собрала остатки магических сил, вобрала их в кулак, чтобы высвободить мелькнувшую злобу. Поток жаркого пламени бушующем морем высвободился перед ней и окатил стоящих впереди ревущих и галдящих слуг Молага Бала, изжарив и бросив на камень.

– Нам нужно туда! – показал Азариэль на здание, стоящие в конце острова и размерами да видами напоминающее входную древненордскую крипту Лабиринтиана, из которой исходит башня, высокая и широкая, внушающая трепет на каждого, кто посмотрит.

– Не-ет! – возразила Гэ’эль. – Мы там все поляжем! Я не хочу тебя потерять!

– Доверься Единому! – перекраивает бой Варкут’нель-Гайн. – Если мы там не окажемся, нас сомнут. До врага в любом случае нужно добраться и низвергнуть его!

Эльфийка только кивнула и подняла руки, захватывая всех в объятия магического касание. Одно мгновение и все трое пропали в вихре света, переносясь далеко к краю острова.

Они вышли из магического разреза у самых ступеней высокой платформы. Азариэль посмотрел вперёд, почувствовал себя на мгновение жалким возле этого грандиозного изваяния и понял всё сумасшествие их миссии. Как они втроём смогут зачистить эту башню, если только они сами не возымеют силу даэдра. Ещё долго можно разглядывать это, но обстоятельства не те.

Враг переключился на них. Не менее сотни, а то и больше, экипированных сектантов стали течь к ним, поддерживаемые дреморами-кинмашер, выделяющихся на фоне остальных высоко поднятыми клейморами. А из окон на них уже посматривают лучники. Знамёна, Азариэль впервые увидел полотна, повешенные на деревянных опорах куски рваной ткани, на которых выжжены или нацарапаны символы – рогатая голова с клыкастым ртом, а вокруг неё два крыла.

– Старик, ты куда нас завёл?!

Варкут’нель-Гайн ничего не ответил. Он лишь взял какой-то сверкающий предмет, несколько драгоценных камней и швырнул их перед собой. А затем коснулся пояса и поднял бумагу вверх. С его руки взмыл шар света, засверкавший в метрах двадцати над полем боя и давший знак тем, кто ждал его.

Неожиданно засиял свет магии перемещения и стал сам воздух сгущаться возле троих. Дреморы со смущением переглянулись, их лица, освещённые вспышки выразили недоумение, которое резко перешло в злобу и страх. На поле боя появились тяжёлые воины – закованные в имперские блестящие латы, украшенные золотым растительным орнаментом с толстыми щитами-павезами, отмеченными знаком дракона, и булавами наперевес вышло не менее двадцати «рыцарей». Головы защищены толстенными шлемами с гребнями. Им не требуется приказа, они, как только увидели рогатых существ, моментально бросились на них, накрыв ударами булав, из которых сочится огонь, холод и мерцают молнии. Доспехи не выдержали такого напора и стали мяться, как бумага, рык и вопли пролетели гулом у крепости.

Из последнего разрыва в пространстве выпрыгнул воин, сбросивший плащ и явивший чуть морщинистое с седым волосом лицо.

– Гюнтер! – удивился и обрадовался одновременно Азариэль. – Как ты здесь оказался?

– Твой учитель предложил мне и элитному отряду эту идею. Наложить заклинание отметка к каждому аметисту, а потом по индивидуальным свитками перенестись к вам. А шар света указал бы, когда нужна вам понадобится помощь.

– Хорошо, – Азариэль посмотрел на то, как рослые воины имперской армии втаптывают противника в камень, вбивают его убийственными ударами в землю. – Ты думаешь, что двадцатки нам хватит?

– Мы не будем зачищать это здание. – Гюнтер поставил ногу на одну из ступеней, доставая что-то из сумки. – Мы взорвём его.

– Как?

– Круг моих чародеев отступил на корабли. Они объединили силы для группового заклятья. Ещё немного и от крепости не останется и следа.

– А почему один не может это сделать?

– Один маг может ошибиться с расчётом, и мы все пойдём ко дну. Удар должен быть точный и сильный.

Времени было мало. Гюнтер пришёл на помощь и ему остаётся только дать метку для магов, по которой они наведут магический болид. С ладони его срывается какой-то предмет, упавший у врат и задымившийся алым всполохом, который не медля поднялся в небо и дал знак магам. Небеса разверз ломись и Азариэль взглянул вверх, где волна жаркого огня поглотила небо и окрасила небосвод в цвета уходящего солнца. Объект вырывался из неральности, это порождение магической воли многих, который с грохотом опускается на землю. Он подогрел небеса, отчего снег стал сменяться противным липким дождём. Объект промчался над головами, оставляя ровный пламенный хвост на небе и наконец-то столкнулся с башей у её основания,

– Гэ’эль! – кричит Азариэль и тут же увидел, как на большую территорию упал магический щит.

Стены постройки исчезли в огне, башня перестала существовать, лишившись опоры. Она была направлена ударной волной в сторону и когда не стало её основания, разлетевшегося пылающими головёшками, рухнув прямо на западную часть древнего поселения, похоронив неисчислимое множество врагов.

После этого на всём поле боя настала тишина, все молчат и с опаской взирают на то, как на месте башни теперь облако пыли и дыма.

– Кхе-кхе! – прокашлялся Азариэль, смотря как светло-голубой барьер рассеивается, и понимая, что пара шпальных камней всё же могли их погубить.

– Пойдёмте! – кричит Гюнтер, сжимая меч в руках.

Они подошли к разрушенному строению, поднявшись по ступенями и обступая разлетевшиеся куски камня и изуродованные тела тех, кто стоял на защите произведения норского искусства. Взрыв был такой силы, что Азариэль до сих пор слышит писк в ушах, но неверие взяло сильнее всех остальных чувств. Каменный песок ещё не осел, как в недрах бывшей башни загорелся огонь и заполыхало что-то похожее на мерцание даэдрического портала. Азариэль и Гюнтер приготовили мечи, Гэ’эль осветила пространство зачатками магии, а ревнитель Единого обратился к молитвам.

Из пелены вышел высокорослый воин, на нём пестрит тёмно-серебристый доспех, ставший пародией на защиту славных рыцарей – это нагрудник, страшащий конусообразной мордой, рогатая череполикая маска-шлем, широкие грубые наплечники, а ноги, руки и ступни накрыты пластинами металла, превращёнными в поножи, сапоги и перчатки.

– Ильгамеш! Ильгамеш! – запели рядом стоящие сектанты. – Спаси нас! Дай нам своё благословение!

«Рыцарь» только сдержанно кивнул и поднял руки к небу, в его когтистых «лапах» зажглось что-то тёмно-синее, ласкающее пламя, а небеса мгновенно перекрасились в цвет сапфира, а из горла раздался гортанный рёв:

– Да придёт сюда моя крепость из плана повелителя моего – Хладной Гавани!

– Гэ’эль! – закричал альтмер. – Переноси нас отсюда!

Эльфийке удалось захватить всех союзников – и имперцев, и Азариэля с его учителем. Последнее, что увидел тут эльф, это как мир пожрала ослепительная вспышка, а в ушах снова раздался дикий гул.

На грани миров

Спустя три часа.

Азариэль, побитый и усталый, ожидает прихода тьмы врагов в тени разбитой статуи Молага Бала. Твари, множество дремор и даэдрических существ, стекаются к этому месту со всех краёв этого острова. Разрушенный закрытый огромным куполом амфитеатр в имперском стиле, ставший интересным бельмом среди древненордских построек, веет холодом. Сюда он забрался только чтобы спрятаться от ужасающего боя между призванными существами из другого плана, и вопящими ужасами подплана Холодной Гавани, оказавшимися здесь. Обмораживающий западный ветер, рвущийся через множественные пробоины и дыры, приносит вопли, звуки криков и запах тлена да крови.

– Тута! – раздаётся гортанный рёв воина, закованного в чёрный проклятый эбонит, и Азариэлю только и остаётся встать с мраморной ступени и его усталые пальцы сомкнулись на рукояти меча.

Он вышел к врагу. Перед ним в амфитеатр вошли три фигуры цвета вороньего крыла – это броня, подчёркивающая физическое совершенство воителей. Их клинки – одноручные зазубренные ятаганы, внутри которых пылает огонь, шлемы увенчаны двумя рогами, из-под которого вылетает гортанный рык.

– Я сожру твою душу! – ревёт дремора и бросается с мечом.

– Единый, храни меня! Единый, дай мне сил! Единый, сокруши тьму века сего! – напевает Азариэль защитные молитвы, которые усиливают его дух и тело, вливая новые силы, сердце забилось в ритме игры барабанов войны.

– А-а-а! – проскулили дремоты, отступая от Азариэля. – Я порву тебя на части! Бал ведёт меня»

– Я – длань Единого! – рычит Азариэль, привлекая существ Обливиона. – Я несу его волю!

Азариэль встретился с первым врагом, пока двое других пытаются его обойти. Меч зазвенел о даэдрический эбонит, выбивая снопы искр, бросая вспышки света на холодный бледный мрамор. Парень прыгнул назад одновременно нанося нисходящий удар и лезвие рассекло шею дреморе. Тот обхватил горло руками, и меч его со звоном рухнул на пол.

Парень хватается за набедренный маленький посох, данный Гюнтером, выставив его на приближающегося сбоку врага. Магия на концу сконцентрировала огонь, и воля альтмера превратила его в пламенный шар, сформировавшийся на конце и ударивший в нагрудник чудовища, оплавивший его и превративший в раскалённый кусок металла.

В амфитеатр пожаловало ещё четверо дремор в мантиях, бросившихся в бой. Они ревут, орут и проклинают Азариэля, но воин непреклонен. Он наносит первый удар, отбивая выпад третьего экипированного в металл монстра, шаг назад и глаза устремляют взор на то, как трое обходят колонны. Выпустив шар огня альтмер поджигает двоих нечестивцев, выжигая их плоть и развеивая опалёнными кусками ткани одежды противника. Азариэль переводит магическую палку и оставшегося изводит с этого плана магической атакой, а затем шар огня ударяется в колонну, за которой спрятались две дреморы. Меч облачённого в доспехи воина рассекает древо и посох сухими щепками упал на стол.

Второй выпад пришёл на клинок Азариэля, и приложив максимальное усилие он отбивается от него. Без лёгкости Азариэль отбивает третий выпад, и два клинка снова засыпали пол потоком искр. Азариэлю снова приходится отступать вглубь амфитеатра, где раскидано множество тел дремор, уничтоженных приливной волной хитина и когтей. Слишком быстро сдавая позиции, он переносится к центру, отбиваясь от множества атака и переходя в контрнаступление его клинок пробивается сквозь блок дреморы и с лёгкостью лишает того жизни ударом в грудь, прорвав мантию.

– Ты ещё не устал? – прорычал дремора. – Ты ещё не желаешь сдаться?

И вправду в тело Азариэля вкрадывается медленно утомление, впитываемое последней великой битвой. Царапин на коже в месте пробитий доспехов становится всё больше, но сверхъестественная реакция вампира больше не исцеляет, магия этого плана, сам воздух восстали против Азариэля.

Азариэль достал из сумки магический свиток. Это огненный шар, который заставит всё тут полыхать и гореть. Из его гортани вырывается усталый сдавленный рык:

– Мы сгинем вместе, твари! – это вызвало только перекошенную улыбку со стороны врага, неестественную и уродскую, похожее скорее на карикатуру.

Эльф знает, что это чистая смерть в мучениях и ласках пламени, но у него нет возможности отсюда выйти не покалечив себя – врагов слишком много. Он уже перевёл состояние бумаги в сконцентрированный огонь, как услышал слабое эхо стрекотаний, донёсшееся от стен. Парень оборачивается и запускает туда огненный шар, рванувший с такой силой, что на пол посыпались куски стены и осветивший на мгновение помещение и бросивший свет на сборище ужасных сумраков – тёмных существ с большими кожистыми крыльями. Они только вползли в амфитеатр и были опалены заклятием, объятые пламенем пав на пол тремя тушами. Двое других расправили крылья и «порхнули» на Азариэля, направив на него бритвенноострые когти, но долететь им суждено не было.

Визжание и гулкий стук раздались в амфитеатре, когда появилась низкая фигура в золочённых доспехах с арбалетом. Болт пробил горло первого «сумрака», а затем уже другой силуэт – с эльфийской грациозностью выпустил магический шар, заряженный электричеством, отбросивший летуна в стену.

– Гэ’эль, Крог! – обрадовался Азариэль, не веря своим глазам.

– Вот вишь, всё за свою цепляется. Я его первый спас, а он меня последним приветствует! – возмутился гоблин в помятых двемерских доспехах, покладывая новый болт.

Эльф поднял меч и набросился на оставшихся дремор, заставив чредой ударов отступить бронированного, пока с теми, кто в мантиях расправились бы альтмерка с Крогом. Меч упал на лезвие ятагана, нога пинком оттолкнула дремору, и тот с пылающей злобой в глазах снова кинулся на эльфа, но Азариэль поставил перед собой меч, сдержав удар и через секунду спину врага окатил разряд молний, поставивший его на колени, а парень поставил конец в этом бою. Всё с той же ненавистью дремора с лязгом металла рухнул на каменный пол.

– Азариэль! – бросилась к парню девушка и они оба мгновенно заключили друг друга в объятиях, среди холода нагнанной «ночи» припав к взаимному теплу.

– Да ё моё! – Крог тряхнул арбалетом. – У нас тут вроде война.

– Да-а, расскажи, как ты тут оказался? Мы, когда нас стали теснить, ринулись тебя искать по всему острову.

– Эт так, – подтвердил гоблин. – Я никогда не видел, чтобы дреморы ныли о пощаде, когда их пытала девушка, спрашивая где её самец.

Воспоминания прошедших трёх часов ножом вонзились в сознание. Это были не самые приятные моменты жизни. Оказавшись в порту они имели «честь» лицезреть, как на месте башни возник столп синего огня и пара, как над тем местом разверзлась бездна ночи, откуда хлынул новый поток тварей – низших даэдра. И Гюнтер решил не ослабевать натиск – если уж наскоком не удалось выхватить победу, то он зачистит каждую улочку города, для чего и отправил пару магов за подкреплением, пока разрабатывал новый план, устроив ставку в захваченном порту.

В итоге, через час битвы, исход которой так и оставался неясен, Гюнтер решился сформировать три команды – под командованием Азариэля, Ариана и одного из имперских командиров, которые должны были повести за собой воинов к порталу в Обливион. И они пошли – поддерживаемые смешанными центуриями три штурмового отряда углубились в град, чтобы встретиться с врагов и пропасть в резне – скампы и алчущие юркими змеями царапались под ногами, дреморы и сектанты заполняли собой улочки и клинками останавливали наступление, а крылатые твари – сумраки накидывались с небес, устрашая и измываясь над теми, кто пришёл сюда избавить мир от влияния даэдра.

Азариэль тоже шёл – он снова встретился с ужасами из Обливиона… как тогда, под Цитаделью, а затем на острове к севере от Хай Рока. Через полтора часа весь его отряд был вырезан, улочки окроплены алым, а альтмер смог скрыться в старом амфитеатре, где в середине разрушенная катапультой статуя. Снова и снова он встречается с тьмой из иного мира и альтмер готов возопить в вопросе – почему он опять и опять должен скрестить меч с даэдра на каком-то далёком клочке земли? Но всё же, понимая бремя долга, возложенного на него давними клятвами к Ордену и верой в Единого, он снова поднимает меч, смотря на то, как из стали проглядывается сдержанное лазурное сияние, которое альтмер готовится освободить.

– Я? – отошёл от воспоминаний Азариэль, ища свиток восстановления сил, потому что его руки и ноги уже берёт дрожь от усталости. – Спрятался. Я отстал от своего отряда, а потом был отрезан. Все… погибли, – Азариэль расстроился от того, что он не смог сохранить отряд, но всё же понимает, что это была самоубийственная задача и только проведением Единого можно обосновать то, что пути между ним и отрядом обрушилась башня. – Все погибли… легионеры, рыцари и наёмники.

– Ты не виноват, – Гэ’эль посмотрела на изодранный доспех возлюбленного. – Это всё дело рук этого Ильгамеша.

– Я понимаю, – Азариэль пошёл вперёд, двигаясь к узкому выходу из здания. – Идёмте, нас ждёт битва.

– Азариэль, всё кончено. У нас почти не осталось сил, – говорит эльфийка, идя за своим мужем.

Альтмера обдул холодный ветер, несущий слякоть и дождь. Глаза нефритовой расцветки смотрят на крепость, обращённую в пепел и груды камней – строения лежат руинами, внутри которых пляшет огонь, и над коими воет жалобный ветер, разносящий гул существ. Улицы завалены мертвецами и обагрённым снегом, залитые кровью и перекрыты обломками камней. В глубинах укреплений до сих пор кипит бой – остатки имперских войск удерживают позиции, прибывшие пару кораблей военного флота Империи усилием уже четырёх катапульт месят раскалёнными камнями остров, оставляя в небе хвосты из искр и огня.

Из смежной улицы вылетел дремора, он явно бежал, но не смог уйти. Имперец, в потрёпанной броне и булавой стал бить его по спине. Тот только вскрикнул и пал бездыханный. Могучий воитель посмотрел на вышедших из амфитеатра и оценив их как имперцев, пошёл к ним.

– Господин, противник контратакует, – заговорил латник. – Дреморы все в городе, ищут и уничтожают нас.

– Что ещё по ситуации?

– Лучники всё ещё держат южные стены, рыцари и легионеры превалируют над воротами и портом, но везде в других местах бои. Нас в разы меньше, а Империя пока формирует новые подразделения из новоприбывших.

– Есть подкрепление? – с надеждой спросил Азариэль.

– Да! – в разговор вмешался высокий мужчина с густой бородой, двумя посохами, его балахон превращён в истерзанную тряпку, а оружие изрезано и надломлен во многих местах, похожее скорее на пастуший посох. – Но они ещё час будут к нам пробиваться.

– Учитель, – Азариэль склонился над небольшим костром – пылающий огнём кусок древесины, растирая левую руку. – Где вы были? Как вы?

– Я с юга. Там враг готовит засады и баррикады. Собрался лютовать до последнего. Благо Единый скрыл меня от их взора, – Варкут’нель-Гайн приблизился к альтмеру и протянул ему посох, тот самый, который они добыли в Хаммерфелле и положив пальцы на древко, парень крепко обхватил его. – Держи, по воле Единого, сегодня всё закончится и кажется мне, что он тебе ещё пригодится.

– Где Готфрид и Ариан? – спросил Азариэль. – Они же тоже были где-то на юге.

– Они отступили к воротам. Все сейчас отходят к воротам. Там сейчас Гюнтер стал собирать новое наступление, как мне понятно.

– Имперец, – вопросила Гэ’эль, – сколько твоих братьев готовы нам?

– Тут к востоку есть десяток легионеров, пяток нас, и может семеро рыцарей. Они закрепились в одном из зданий и ждут приказа.

– Хорошо, – задумался ревнитель Единого, внимательно смотря в самый конец острова, где вздымается земля в острых осколках, торчащих из земли. – Мы должны снова прорываться. Враг сейчас бросил все силы по городу.

– Ты безумен, раз предлагаешь это! – вскрикнула эльфийка, выгоняя усталость из тела магией, недовольно говоря. – Нам нужны ещё воины, ещё рыцари, без них мы обречены. Ты уже как-то бросил нас туда.

– Я приведу с собой воителей, – раздался гулкий глас имперца, который не дожидаясь одобрения ушёл во тьму, оставив четверых глазеть друг на друга, пока гоблин не начал новую речь:

– Да-а, вот это заварушка. Даже не кидал мысль, что буду стукать такую чуму, – Крог убрал арбалет. – Вот это дикость. И эти гады хотели сотворить с миром всё это? Даже с моим любимым Анвилом?

– Да, – ответил Варкут’нель-Гайн. – Последователи Молага Бала именно это думали сотворить с Тамриэлем, если бы взяли над ним власть.

Пока проповедник и гоблин толкуют в сторонке, Азариэль и Гэ’эль сделали от них шаг в сторону, уединившись.

– Азариэль, дорогой, ты реально думаешь, что с таким раскладом мы сможем победить? Я сегодня увидела, что люди способны на многое, но они не титаны, не Небесные из Магне-ге,

– Любимая, – улыбнулся эльф. – Не забывай, что ты говоришь с «альтмером у которого человеческая душа».

– Хах, точно, – рука поправила рыжий промокший волос, и выгладила его, очищая от всякого мусора в волосах. – Пойми, вряд ли мы победим сегодня… может лучше отступить и просто взять в осаду остров?

– Посмотри, – Азариэль окинул дугой меча полыхающие руины. – Если мы сейчас их не остановим, их станет только больше.

– Я не хочу тебя потерять. Чтобы сегодня ни случилось, я не хочу, чтобы мы расстались. Если сегодня умирать, то вместе с тобой.

– Гэ’эль, я рад, что встретил такую девушку как ты. Я рад, что женился на тебе, но мне надело, что за мной носятся силы зла… я ведь не избранный даэдроборец, не герой, не любимец мира… я просто служил Ордену в то время, когда он погибал и хотел найти подругу. И всё. Но эти твари из Обливиона видят во мне угрозу, потому что я пару раз помешал их плану. Что ж, если Единому угодно, чтобы мы покончили с этим здесь и сейчас, то да будет так.

Из ночи, сгущённой толщиной искусственных облаков, появился имперец, а вокруг него помятые, уставшие, но готовые сражаться до конца воины. Тут же к парню подоспел его учитель, сунувший в карман магический свиток, приговаривая.

– Мне его дал Гюнтер. Используй его, чтобы быть в безопасности.

– Гэ’эль, сможешь нас перенести? – взбудораженно спросил Азариэль. – Всех?

– Да, – запястья и руки эльфийки осветились ярким жёлтым светом, она представила место и отряд исчез в порыве магии.

Затем Азариэль увидел только снова подножье бывшей башни и вместе с рыцарями да имперцами вышел из разреза пространства. Враг, непонимающий и сбитый с толку, ринулся вновь к месту, которое должен охранять.

– Идите, мы будем удерживать врага столько, сколько сможем! – прокричал имперский латник и бросился с остальными в бой.

Отряд забрался по лестнице, и наткнулся на неприятное открытие. Вздымающиеся неровные каменные «стены», с рубленным взором окружает чудесный барьер. Как только к нему приблизились, то у всех, кроме Азариэля по телу запульсировала боль, а барьера словно живой – попытался высосать жизнь из них.

– Что!? – вскрикнул Крог, моментально отпрыгнув и очутившись за камнем.

– Есть только одно объяснение… – заговорил учитель альтмера, – прижав руку к бороде, – я читал об идеальных повелителях. Азариэль, и их Каирне Душ. Они использовали подобную технологию – чтобы туда попасть, нужна плата – жизненная сила.

– Что? О чём ты говоришь? – смутился Азариэль. – Почему я ничего не чувствую?

– Ибо по воле Единого, ты немного мертвец. Вспомни Хаммерфелл. Мы тебя до конца не исцелили от вампиризма. В тебе ещё живёт семя смерти и ночи, дар Бала, который ты можешь использовать.

– Что ты хочешь сказать, старик? – голос Гэ’эль задрожал.

– Он хочет сказать, что путь мне придётся продолжить в одиночку, – мрачно отчеканил Азариэль, смотря на сияние меча и переведя глаза, полные печали на манящий вход. – Я спущусь туда и закончу всё это.

– Не-е-ет! – вырывается с уст эльфийки, которая вцепилась пальцами в обрывки потемневшего от сажи табарда. – Я не отпущу тебя. Нет, должен быть иной выход!

– Его нет, – поникше отвечает Азариэль; его душу разорвало от боли – ему снова одному суждено скрестить меч в одиночке, но с другой стороны он рад, что его жена и друзья не подвергнуться смертельной опасности.

– Азариэль, – эльфийка ещё сильнее сжала кусок ткани на доспехе, не желая его никуда пускать, в её глазах сверкнул отблеск мокроты – соль во влаге потекла по щекам, размазывая сажу и смешиваясь с водой.

Азариэль, думая, что поступает единственно верным способом, хватает свою возлюбленную и прикасается к ней своими губами, целуя. Вокруг кипит война – латники Империи молотами крушат тела даэдра и культистов, легионеры и рыцари с яростью берсеркера бросаются на наступающих; огонь пожирает всё подряд – гремят взрывы, небеса сотрясаются от грома, земля содрогается от ласки катапультного огня, а на фоне разрушающегося острова два эльфа прижались в проявлении любви, их рыжие и серебристые волосы подхватил холодный выетер.

– Иди уже! – кричит Крог, целясь из арбалета. – Мы их долго не удержим!

– Давай! – взывает Варкут’нель-Гайн, усталыми руками поднимая посох и вспоминая молитвы. – Помоги нам всем Единый.

Как бы не хотелось ему отпускать альтмерку, но это приходится делать. Они разъединились и вот он, представленный ветру и грядущей битве, делает шаг за светло-лиловый покров, ощутив, как его душа затряслась от инфернального холода.

«Не первая крепость полыхает на моих глазах», – подумал Азариэль. – «Цитадель Ордена была моим ломом… сожжённая в огне предательства и отступников. Мои братья и сестры, во снах я до сих пор иногда вижу их лица, и те невинные, которых я погубил – все они преследуют меня. Угрозы для Тамриэля вездесущи и постоянны, им несть числа, и сегодня предстоит покончить с ещё одной».

– Погибну ли или выйду победителем, это будет плата за мои грехи. – Это последние слова Азариэля, прежде чем он вошёл за пределы барьера.

Когда-то это была высокая могущественная башня, теперь же с помощью нечестивой и разрушительной магии это больше походит на углубление, высеченное в земле. Новые стены – куски неестественных скал, которые сами формируются под воздействием воли владыки острова Ступени – высечены магической волей повелителя и по ним Азариэль спускается в кромешную тьму, находя коридор, где всё переливается синим пламенем факелов, пылающих сапфировым огнём, усиленных светильниками того же цвета. Азариэль идёт вперёд, натыкаясь на распахнутые в недобром приветствии ворота, стоящие в конце тоннеля – всё это было сделано рукой Бала через Ильгамеша, неожиданно появившегося здесь. Странно, но если любимец даэдра здесь, то где его охрана или свита? Неожиданно двери захлопнулись перед самым носом, и только большая дверная скважина зияет просветом.