Враг моего врага. «Райская молния»

Молодой подпрыгнул:

– Ребят, а давайте трахнем ее?

– Угу, – проворчал третий. – А потом придет злой вампир и всех нас по очереди трахнет, прежде чем башку откусить. Размечтались, салаги.

В аэропорту их снова ждали машины. Веранну и Ртхинн сели в первую, телохранители разместились во второй. Закрытые коробки, тонированные стекла.

– Может, откроем окна? – пришло в голову Ртхинну. – На улицах много людей, а мы, получается, от них прячемся, – он полагал, что это не совсем правильно: если уж он решил изменить образ шитанн, сложившийся у землян, то ему следует быть на виду, демонстрировать открытость, готовность к контактам.

– Видите ли, господин Ртхинн, – задумчиво проговорил тсетианин, – обычно я езжу с открытыми окнами. Но я – не шитанн. Наш народ здесь любят, и я точно знаю, что в меня не станут кидать ни камнями, ни тухлыми яйцами.

Ртхинн прикусил язык.

– Знаете ли, если тухлое яйцо разобьется в салоне, запах так просто не выветрится, придется менять обивку. Потерпите, господин Ртхинн. В машине хороший кондиционер.

Остаток дороги Ртхинн готовился предстать перед координатором Земли. Обдумывал, что скажет, как себя подаст. Где улыбнется, когда прикоснется…

Красивое здание с отделкой из цветного стекла и призмовидными металлическими колоннами, куда его привез Веранну, оказалось не резиденцией координатора, а посольством Содружества Планет.

– Вот ваши апартаменты, господин Ртхинн, – посол собственноручно открыл перед ним дверь, ведущую в небольшую анфиладу комнат. – Можете отдохнуть с дороги и освежиться. Потом мы поужинаем и, надеюсь, приятно побеседуем.

Ртхинн поднял бровь.

– Господин Веранну, я не сомневаюсь, что беседа с вами будет приятна и поучительна, но мне хотелось бы как можно скорее встретиться с координатором.

– И опробовать свои чары? – Веранну повторил его жест. – Не волнуйтесь, господин Ртхинн, счет пойдет с завтрашнего дня. Утром вам назначена аудиенция.

Ртхинн подавил вздох. Время слишком дорого для Рая, а он вынужден бездарно терять его, потому что координатор Земли, видите ли, выкроила для него часок в своем расписании лишь завтра. Быть просителем ужасно. Ртхинн надеялся, что завтра-послезавтра это изменится. Он найдет к ней дорожку.

– Эйзза! – звук знакомого голоса настиг ее, когда она шла с пакетом мимо доков.

Она оглянулась и улыбнулась. Бен Райт, она совсем недавно о нем вспоминала. Он звал ее на Землю, но она и не думала, что на самом деле прилетит сюда. А вышло вон как.

В его глазах плясало счастливое удивление.

– Эйзза, это ты? Или ты мне мерещишься? Как ты тут оказалась?

Бен был не один, а со своими приятелями-подчиненными – Бадмой и Стефаном. Десантники отдыхали в космопорту между рейдами. Прогуливались, приняв пива, озирали окрестности в поисках девчонок. И кое-кто, похоже, нашел.

– «Райская молния» здесь, – сказала Эйзза, невольно улыбаясь. Она была рада видеть Бена. – Я теперь служу на линкоре. Капитан Мрланк привез на Землю посланника.

– И на кой горький корень нам ваш посланник? – засмеялся скуластый Бадма. – Лучше бы побольше девчонок привезли!

– Никто о нас не заботится, – вторил Стефан. – Эйзза, на «Молнии» есть еще девушки?

– Нету, – виновато ответила она.

– Э-эх, так и знал. Ладно, Бадма, пойдем-ка поищем их в каком-нибудь другом месте. Авось и нам повезет не хуже, чем командиру.

– Не хуже? – Бен обнажил в усмешке белые зубы. Все-таки странно, что у него нет клыков. – Это вряд ли!

Бадма со Стефаном исчезли. Бен взял из ее рук пакет:

– Давай помогу отнести.

– А мы пойдем на звезды смотреть? – спросила она невпопад, восхищенно любуясь им.

Бен аж споткнулся. Звезды? Не то чтобы он отказывался достать для девушки звезду с неба, но где он возьмет звезды солнечным днем? А потом споткнулся еще раз, сообразив, о чем она на самом деле говорит.

– Как ты относишься к тому, чтобы посмотреть на них из гостиницы? – предложил он.

Пакет нес Бен, не замечая тяжести, и она совсем забыла, за чем, собственно, ходила. До того ли, когда рядом такой потрясающий парень? Красивый, сильный, нежный. А еще загадочный и непонятный. С таким не соскучишься.

Они провели еще некоторое время в гостиничном ресторанчике. Бен знакомил девушку с образчиками земной кулинарии: салат с ананасом и курицей, кальмары в кляре, мороженое – и шампанское, конечно. Больше всего Эйззе понравилось мороженое, на родине ничего подобного не делали. Смеясь, Бен убеждал ее не есть так быстро.

– Побереги горло, простудишься ведь!

– Не простужусь, – Эйзза упрямо слопала еще один большой кусок, сладкий и холодный. – Я дома снег ела, когда маленькой была. Только он невкусный. Вода как будто.

– Снег – это и есть твердая вода, – объяснил он.

– Да ладно, – она хихикнула. – Вода – это вода, а снег – это снег.

Читать девушке лекцию про фазовые переходы между агрегатными состояниями вещества? Ну нет, пусть верит во что хочет. У Бена были на ее счет совсем другие планы, и естественнонаучное просвещение в них не значилось. Значилось потанцевать, полюбоваться на нее вдоволь, позаниматься с ней любовью… В прошлый раз ему очень понравилось. И ей, кажется, тоже, не просто так ведь она ему о звездах напомнила. Бен был не юношей, но подобная гармония впервые имела место в его жизни: до Эйззы либо он оказывался разочарован в девушке, либо девушка в нем. После долгих лет испытаний Бог наконец послал Бену то, что надо, и радость его омрачало лишь одно: принадлежность Эйззы к флоту вероятного противника. Он молча поклялся себе: если судьба сведет «Ийон Тихий» с «Райской молнией» в бою, постараться вытащить девушку живой.

Они обнимались, как в последний раз – скорее всего, именно в последний; и второго-то раза не должно было случиться: ну как он мог всерьез рассчитывать, что «Райская молния» окажется на Земле? Но Божий промысел вновь свел их, и было бы непростительно не увидеть в этом Его благоволения и не воспользоваться нежданным даром.

Эйзза замирала от удовольствия, когда губы Бена скользили по ее шее. Странно было понимать, что он никогда не укусит ее. Землянин, не имеющий клыков. Такой удивительный, ни на кого не похожий. Она не вспоминала о прошлом, не думала о будущем, не размышляла о путях судьбы, она самозабвенно наслаждалась тем, что есть здесь и сейчас, в этот самый миг. Так непривычно-восхитительно чувствовать не прохладную кожу шитанн, а жаркие, словно здешнее безумное солнце, объятия землянина. Так сладко ощущать всем телом прикосновение другого тела.

Не всем и не везде. Эйзза открыла глаза и обнаружила источник неправильного ощущения.

– Бен, что с твоим отростком?

Он поднял бровь.

– С ним все в порядке. Более чем, – речь получалась отрывистой, ведь приходилось прерываться на поцелуи. – Он в полной боеготовности. Он ждет тебя. С нетерпением.

– Да, но на нем какая-то резинка!

Бен остановился и посмотрел на нее озадаченно. Смеется или всерьез? Вряд ли кетреййи способна так сыграть обиженное недоумение.

– Эйзза, ты что, никогда не видела презерватива?

Он как-то не ожидал. Девушка была не новичком в сексе. И теоретически подкована, судя по ее замечаниям к порнофильму, и опыт богатый. Как же можно не знать таких простых вещей?

Просто ей это всегда было без надобности, сообразил он. Отношения внутри расы вне брака запрещены, а от шитанн у нее не может быть детей. Гигиенические мотивы тоже не в счет: к кетреййи редко какая зараза цепляется.

– Эйзза, – он почувствовал себя неловко, словно папаша, пытающийся в понятных и корректных выражениях объяснить малолетней дочке, откуда берутся дети и как надо поступать, чтобы они не появились. – Эта штука нужна, чтобы у нас случайно не получился ребенок.

– Вот странный, – хихикнула она. – Как у нас может получиться ребенок? Ты ведь не кетреййи.

Он вздохнул. Поди расскажи ей про генетику!

– Поверь мне, запросто, – произнес он так убедительно, как только мог. – Наши расы очень близки друг другу.

– Не может быть, – неуверенно проговорила Эйзза. – Ты надо мной смеешься.

– Да нет же. На Земле полно потомков кетреййи, еще со времен вторжения… Извини, – он вспомнил, что для шшерцев вторжение – больная тема.

Девушка не обиделась и не погрустнела. Должно быть, эту тему болезненно воспринимают лишь шитанн. Но она пришла к выводу, который совершенно не устраивал Бена:

– Тогда нам, наверное, нельзя заниматься любовью.

Нет, только не это! И только не сейчас!

– Почему нельзя, Эйзза? Очень даже можно. Тебе нельзя с кетреййи. А я же не кетреййи, правда? Я вообще не блондин. И мы можем обезопасить себя от нежелательных последствий.

– Вот этой резинкой? – Эйзза смотрела на презерватив с подозрением. – Ты точно этого хочешь?

– Да! Я тебя хочу до сумасшествия. До темноты в глазах. До дрожи в коленях. Я так тебя хочу, что имя свое забываю.

– Бен, – подсказала она. – Тебя зовут Бен.

– Ага. Все, уже опять забыл, – она была почти уверена, что он шутит. – Ну же, Эйзза? Мы будем смотреть на звезды, или тебя дизайн телескопа не устраивает?

Эйзза не вполне поняла последнюю фразу, но уловила настроение Бена. Он изнемогал от желания. Пусть будет, как он хочет. Она привлекла его к себе.

Посольская кухня была неплоха, и только это примирило Ртхинна с бесполезным ожиданием.

– У нас местный повар, – сказал Веранну, натыкая на странный столовый прибор с четырьмя зубцами вареный шарик из мясного фарша. – И все продукты, конечно, тоже местные.

Ртхинн неловко подцепил уродливым прибором другой шарик и попробовал. На удивление неплохо.

– Вы уверены, господин Веранну, что местный повар не подсыпал в мое блюдо какой-нибудь хитрый яд?

– Нелогично травить посланника еще до того, как он объявил, зачем приехал, – заметил посол Созвездия.

– Не все люди руководствуются логикой в своих поступках, – парировал Ртхинн.

Солнце здесь не стояло на месте. Оно сдвинулось уже на четверть неба и висело теперь совсем низко, как в Эфлуттраге, заглядывая в окна столовой залы золотисто-оранжевым глазом, но не разгоняя теней.

– Хотите, я попробую вашу еду, господин Ртхинн? – улыбнулся Веранну.

– О нет. Не хватало, чтобы мы скончались оба, – шутка получилась мрачноватой.

Веранну отпил из бокала красную жидкость, удивительно похожую на кровь – один из сортов местного алкоголя, вино. Шитанн чуть пригубил. Вино ему не понравилось. Лучше бы оно не напоминало кровь.

– Господин Ртхинн, развейте мое любопытство, – светским тоном произнес тсетианин. – Я много знаю о мирах Созвездия, о Рае в том числе. Но чем дольше я нахожусь здесь, на Земле, тем больше гложет меня вопрос: что произошло между вами тысячу лет назад? И почему минуло более десяти веков, прежде чем вы вновь ступили на Землю?

– Потому что дураки, – откликнулся Ртхинн, кисло глядя на вино. Жаль, тут нет реттихи.

– Хорошо, что вы это понимаете, – кивнул посол.

– Учтите: это неофициальная версия.

– Неофициальная версия интересует меня гораздо больше официальной, какова бы она ни была. Вы действительно считаете, что Рай был в том конфликте неправ?

Шитанн досадливо двинул бровью.

– Разумеется, нет. Именно земляне превратили конфликт в войну на уничтожение. Но после мы оказались дураками, потому что мудрый нашел бы путь к миру.

– Я рад, что ныне мудрость восторжествовала, – слегка поклонился Веранну. – И все же, с чего все началось?

Посланник Рая поболтал вино в бокале.

– С поисков лучшей жизни, господин Веранну. С этого все всегда и начинается.

Он решительно отставил бокал.

– Вижу, вам интересно, господин Веранну. Мне такой интерес знаком. Так студент-медик вскрывает тело на операционном столе. Ему интересно, что внутри, но каково при этом телу?

Солнце ушло за крыши домов, осталось лишь золотистое зарево. Красиво. Пейзажи чужих планет однозначно необычны, но красивыми кажутся не всегда. Проклятый мир красив. Ступая на Землю, кланы Ваммпирх и Дэвв были очарованы этой красотой. Не впрок она пошла, но умерли они в поразительно красивом месте.

– Налейте мне что-нибудь другое, господин Веранну. И, раз уж мне все равно решительно нечего делать сегодня, я расскажу вам о свидетельствах древних.

– Могу предложить кофе, – посол посмотрел на шитанн вопросительно. – Если у вас нет предубеждений против напитков, содержащих кофеин.

– У меня вообще нет предубеждений, – усмехнулся Ртхинн. – За что наш координатор в глубине души меня осуждает.

Кофе оказался терпким и горячим, ужасным на вкус, но запахом и – главное – действием на организм напоминал реттихи.

– Земля и в те времена была плодородной, господин Веранну, – промолвил Ртхинн, с наслаждением вдыхая горячий аромат, – теплой и изобильной, а населяли ее какие-то жалкие дикари, неспособные ее освоить. Это был шанс для сумеречных кланов получить новый потенциал развития на новой ресурсной базе, обрести новую родину.

– Новую родину? – скептически переспросил Веранну. – Разве они не знали, что земное солнце смертельно для сумеречников?

– Знали, конечно. Автоматические зонды провели полную разведку. Но сумеречники привычны к ночи. Короткий земной день они планировали проводить во сне и отдыхе, а выходить из жилищ по ночам. Впрочем, для возможных форсмажоров были разработаны специальные дневные костюмы из плотной ткани, глубокие капюшоны и темные очки.

Он снял свои очки и покрутил их в руках. Имея в коже защитный пигмент, он нуждался лишь в них.

– Два клана прибыли на Землю в радужных мечтах. Они не собирались причинять аборигенам никакого зла. Они могли бы стать для них добрыми и великодушными соседями. Более того, когда было обнаружено, что кровь землян почти идентична кетреййи, Круг кланов принял решение взять дикарей под покровительство и оказать им неограниченную поддержку в образовании, здравоохранении, культурном развитии…

Он отпил кофе и с сожалением вздохнул:

– Варвары не оценили.

Тсетианин смотрел на него, подперев пальцем подбородок и задумчиво кивая. Как относиться к делам давно минувших дней – вопрос спорный. Но определенная логика в этом была. Слаборазвитые цивилизации всегда полагают, будто они – центр мира и апофеоз разума. Какое еще покровительство? Веранну за последние несколько дней, заинтересовавшись теми веками земной истории, прочел о них в местных учебниках. Возможно, земляне пошли бы на определенные отношения с благообразными хантами, напоминающими ангелов со старинных фресок. В конце концов, небесное покровительство было обещано господствующими религиями. Но остроухие, клыкастые, красноглазые сумеречники смахивали на совсем иных персонажей, признать протекторат которых человеку того менталитета было никак невозможно. Тем более в обмен на кровь, которой варвары придают поистине мистическое значение.

– Ваша планета тогда еще не входила в Созвездие, верно, господин Ртхинн? – Веранну дождался кивка. – И не успела приобщиться к опыту Содружества Планет. Я верю, что вы преследовали благие цели, но ваша стратегия была ошибочной. Не зря в Созвездии запрещена прогрессорская деятельность. Поддержку следует оказывать, лишь когда о ней недвусмысленно просят.

– Не читайте мне лекций, господин Веранну, – резковато сказал Ртхинн. – Они запоздали на тысячу лет. Теперь мы прекрасно осведомлены о том, чем кончается прогрессорская деятельность, и мы дорого заплатили за это знание. Два сильных, многочисленных клана – почти миллион человек – уничтожены полностью, земляне не щадили даже детей. Две генетические ветви просто перестали существовать.

– Почему они не покинули Землю, господин Ртхинн?

Он скривился.

– Потому что кто-то главный принял неправильное решение. Этот кто-то не понимал, что бывают ситуации, когда отход предпочтительнее контратаки. Возможно, ему показалось, что экспедиция, оснащенная передовой техникой, легко справится с бузящими дикарями. Может быть, он считал, что отступать некуда: к территориям Дэвв и Ваммпирх уже примеривались другие кланы. Он облажался. Поставить варваров на место не получилось, а потом стало поздно. Они собрались, разрушили райские корабли, разрушили наши базы и принялись методично истреблять шитанн.

– Как можно разрушить межзвездный корабль? – Веранну покачал головой. – Не имея ни инструментов, ни оружия…

– О, с разрушением у варваров никогда нет проблем, – саркастически усмехнулся посланник. – Тем более у землян. Знаете анекдот про титановые шарики?

Веранну одарил его извиняющейся улыбкой:

– Я не настолько глубоко изучил вашу культуру.

– Ну, так послушайте. Решили ханты поставить эксперимент по сравнительной психологии, – Веранну согласно наклонил голову: неумеренная страсть хантов ко всевозможным экспериментам известна. – Заперли в пустых герметичных бункерах двух эасцев, двух тсетиан – уж простите – и двух землян. Дали каждому по титановому шарику. Через день открывают бункер, где были эасцы: те сидят и шарики друг другу перепродают. Пришли к тсетианам: они какую-то логическую игру с шариками придумали, играют между собой, – Веранну снова кивнул. – Отправились посмотреть, как дела у землян, и видят: земляне мрачные, а шариков нет. Спрашивают: где шарики? А земляне отвечают: мол, один сразу разбился, а второй где-то потерялся.

– В герметичном бункере? – Веранну рассмеялся. – Как можно что-то потерять в пустом герметичном бункере?

Шитанн цокнул языком.

– В этом и суть анекдота. Но я бы обратил ваше внимание на другое. Вы сможете разбить титановый шарик?

– Титановый? – посол весело фыркнул. – Конечно, нет.

– Вот видите. А они – да.

– Но сломать титановый шарик голыми руками категорически невозможно, господин Ртхинн, – возразил тсетианин.

– Это анекдот, господин Веранну, – напомнил Ртхинн. – Но он хорошо отражает деструктивные наклонности землян, не правда ли?

Веранну не спешил выражать согласие. Да, за землянами водится такой грешок. Но посол Содружества Планет на Земле любил землян и смотрел на них не столь однобоко.

– А вы, шитанн? Что бы вы сделали с титановыми шариками?

Ртхинн пожал плечами.

– Никто не рассказывает анекдотов про себя, господин Веранну. Не потому, что не хотят смеяться над собой. Просто со стороны виднее. Подумайте сами, что мы могли бы с ними сделать. Потом поделитесь со мной плодами своих размышлений, если они не заведут вас слишком далеко.

Эйзза сладко потянулась. Опасения, что удовольствие окажется неполным, не оправдались. И усики на этой штуке так прикольно щекотали…

Бен осторожно провел подушечкой пальца по тонкой белой шее. Он не сразу разглядел укусы, которые Эйзза прикрывала полупрозрачным газовым шарфиком. Множество почти незаметных точек и один грубый, плохо затянувшийся шрам. Эти твари пьют ее кровь, и Бог знает, что они еще с ней делают. Она сегодня подставила ему горло – так естественно, словно это было для нее привычным завершением секса. Как ей вообще живется, когда его нет рядом? Он внезапно понял, что ему ничего о ней не известно.

– Эйзза, кто тебя так? – спросил он, ласково дотронувшись до шрама. – Этот твой Шфлу-как-там-его?

– Нет, я господина Шфлу уже давно не видела, – прощебетала она. – И он не мой, он Арранц. Это господин Мрланк. Он хороший. Он взял меня на «Райскую молнию»…

По мнению Бена, человека, так обошедшегося с девушкой, по определению нельзя считать хорошим. Но Эйзза уже пела песню о том, какой он прекрасный пилот – явно с чужих слов, не разбирается же она в пилотаже. Бену, честно говоря, было все равно, что за пилот этот козел.

Она вдруг расширила глаза.

– Ой! Господин Мрланк. Он же меня ждет! Я обещала вернуться очень-очень быстро. Он, наверное, беспокоится.

Она вскочила и принялась лихорадочно одеваться; заметалась по номеру в поисках пакета, нашла, схватила.

– Бен! Я совсем забыла. Мне надо бежать, а то господин Мрланк…

– Эйзза, ну погоди, – поднявшись, Бен успокаивающе взял ее за руку. – Ты ведь взрослая женщина. Не убегай так сразу, останься со мной еще хоть ненадолго. Не умрет же он без тебя.

Она испуганно ойкнула.

– Точно. Умрет, – высвободила руку и метнулась за дверь.

Она бежала со всех ног, не понимая, что все равно уже не успеет. На площадку космодрома легли вечерние тени, солнце укатилось куда-то вбок. Эйзза неслась по нагретым за день плитам, а бутылки в пакете колотились друг о друга, норовя разбиться. Запыхавшись, она взлетела по трапу.

Ее встретил хирра Эрчхетт. Полный, мягкий и обычно добродушный, начальник сгреб ее пятерней под подбородок и, щелкнув клыками, прорычал:

– Ты где шлялась? Остатки мозгов потеряла? Мы тут с ума сходим, не знаем, что и думать!

У Эйззы подогнулись ноги, пакет выскользнул из рук, и бутылки раскатились по углам.

– Капитан извелся весь, трижды ребят на поиски посылал, космопорт обшарили вдоль и поперек. Сидит аж синий, жизни в глазах нет, пишет заявление в службу безопасности, чтобы объявили розыск!

Он встряхнул ее и чуть ослабил хватку.

– Где ты была? Заблудилась? Тебя кто-то обижал, не давал уйти?

– Н-нет, хирра, – пролепетала она. – Я просто забыла…

Он швырнул ее животом на подвернувшийся табурет, задрав юбку, обнажил ягодицы. Эйзза покорно расслабилась, ожидая, пока он расстегнет ремень. Хирра Эрчхетт никогда прежде не просил ее о сексе, он из клана Кенцца, и она не обязана выполнять все его желания, но сейчас ему, конечно, надо успокоиться. Сбросить напряжение, получить удовольствие, прийти в себя. Это она понимала и не стала возражать.

Но вместо того, чтобы отложить ремень и снять брюки, он перехватил его поудобнее и с размаху хлестнул девушку по белой ягодице – сверху вниз, а потом слева направо… Она вскрикнула – сначала от неожиданности, а потом закричала от боли, которая с каждым ударом становилась сильнее.

Эйззу до сих пор никогда не наказывали. Она была послушной девочкой, а если где-то и оступалась по рассеянности – хватало укоризненного взгляда, выговора, сурового внушения. Это было ужасно. Захлебываясь слезами, она извивалась, пытаясь увернуться от ремня, но хирра Эрчхетт крепко прижал ее к табурету, так что край упирался в живот, и от этого было еще больнее.

– Хватит, Эрчхетт, – устало произнес голос хирра Мрланка, и кошмар наконец прекратился.

Рука Эрчхетта, удерживающая Эйззу на табурете, исчезла, она съехала вниз, на пол, и заплакала уже от облегчения.

– Все в порядке, капитан, – Эрчхетт ответил так же устало. – Надеюсь, надолго запомнит. Надо бы для гарантии еще добавить…

– Хватит, – повторил Мрланк. – Не хочу слышать, как она кричит. Нашлась, и хорошо.

Сил радоваться этому у него уже не оставалось. Нервы, черные мысли одна другой хуже подкосили организм. Ныла печень, покалывало сердце, в коленях ощущалась слабость.

– Хирра Мрланк, – всхлипнула Эйзза, – а я вам водку принесла.

– Йозеф, я знаю, что «Ийон Тихий» уже больше суток на орбите, – заявил мобильник голосом Марты. – Ты домой собираешься?

Звонок застал Гржельчика в баре. Посасывая пиво из большой кружки, он предавался печальным размышлениям о том, что космос без привычных врагов – и не космос вовсе. За его столиком сидел Бабаев и, пыхтя трубкой, поддакивал. Если б не стажер, вообще весь рейд – тоска одна.

Может, и правда, махнуть домой, сходить с Мартой в какой-нибудь из любимых ею дурацких ресторанов, где не подают пива? Давненько они не проводили время вместе. Забуриться в чертов ресторан, а там и до постели дойдет… Йозеф подумал о жене с теплотой.

– Хочешь, чтобы я приехал? – спросил он с чувственным намеком.

– А ты как думал? – он словно наяву увидел подбоченившуюся Марту. – Ремонт не двигается, Хеленка совсем от рук отбилась, а ты знай себе мотаешься по Галактике! Тебя директор школы давно вызывает. И с сантехником надо что-то решать. И еще ты обещал договориться о вязке.

– Какой еще вязке? – опешил Гржельчик.

– Как это какой? – в голосе жены появились истеричные нотки. – Наша собачка хочет песика!

Он застонал.

– Марта, да пропади она пропадом, эта сука недотраханная!

– Йозеф, как ты можешь такое говорить? Собаченька страдает!

– Я тоже страдаю, – еще одна попытка намекнуть.

– Ты? – взбеленилась Марта. – Это ты-то страдаешь? Таскаешься черт знает где, шалав коллекционируешь!

– Я?! Да где мне их найти-то? Это у тебя тут кругом…

Он осекся. Не хотел говорить лишнего, но как сдержаться? Марта что-то кричала в ухо, и он понял, что вообще ничего не хочет говорить. Отключил вызов и со всей силы запустил мобильником в стену.

– Это ты зря, – промолвил Бабаев, достав изо рта трубку и озирая разлетевшиеся обломки корпуса и мелкие детальки. – Можно было просто карту вынуть.

Гржельчик в сердцах махнул рукой и глотнул еще пива.