Игра на вылет

Шофёр

Конец 80-х,

шальные времена,

вся в дырах и заплатах

убогая страна…

1С лицом энтузиастанехоженых дорог,он был из ловкой кастышофёров чёрных «волг».Его хозяин-баринсистемы КГБбыл явно не бездарени в службе, и в гульбе.Как истые жуиры,всегда он про запасимел две-три квартирыс девицами на час.И Вите как шофёру,который это знал,почти что без разборупремногое прощал.«Витёк, – бывало, скажет, —ты это… не того…»Так, якобы, накажетшофёра своего.А Витя, между прочим,насилу утром встал:калымил до полночис вокзала на вокзал,ну, а потом к подружкесвернул на огонёк,а там – не до подушки…Считай, едва прилёг.И опытный Пал Палыч(так шефа Витя звал)всё, что случилось за ночь,конечно, угадал.Но так как сам был мастер(как говорят, ходок)по этой самой части,то тут же и умолк.К тому ж отметил позжевчера «дорожный лист»,чтоб Виктор мог подольшепоездить как таксист.«Давай в ЦК. Там будучаса, наверно, два.А ты вздремни покуда,дурная голова».Повинно улыбаясь,знал Виктор наперёд,что, шефа дожидаясь,он час-другой вздремнёт.Ну а за этот отдыхпрокатит с ветерком,чтоб шеф на поворотахвзрывался матюшком.Как шеф всесилью властис тоскою о вожде, былВиктор предан страстик лихаческой езде.Он словно просыпался(а прежде – словно спал),когда с бравадой асасвою машину гнал.Пьянея от амбицийизбранника судьбы,себя он видел птицейнад ползаньем толпы.Когда на «осевую»въезжал, презрев табу,заметив, торжествуя:«Видал я вас в гробу»,он аж светлел вельможей,как выбившись в князья…«Вот так, мне это – можно,а вам того – нельзя!»Порой небезобиднозапреты нарушал,цедя: «Пошёл ты… быдло!» —на чей-нибудь сигнал.Его машину зналисотрудники ГАИи даже козыряли —давай, мол, здесь свои.Вовсю лихачил парень,минуя всякий разкровавый шанс аварийкак бесподобный ас.Да если и однаждыслучилось бы чего,он знал, что шеф отмажети выручит его.Шеф был мужик добряцкий,но нужный интервалдержал и панибратсвас собой не допускал.А Виктор, перед шефомдержась, как пред отцом,считал себя при этомдоверенным лицом,по-своему причастнымк тем людям, что вершатделами государства,как судьбами солдат.Он млел от наслажденья,когда любимый шефдавал распоряженья,на «сейку» посмотрев.«Поедешь… Купишь… Встретишь…Поможешь… Отвезёшь…Отдашь… Возьмёшь… Заедешь…Проводишь… Принесёшь…»2Нередко вечерами,когда калымить лень,с шофёрами-друзьями,умаявшись за день,любил, как балабошка,поспорить ни о чём,и, скинувшись по трёшке,размяться портвешком.– Ну, что твоё «Динамо»?Пильгуй твой – ни в дугу…– Да спорим, вашу маму,что врежем «Спартаку»!Так с часик о футболегалдят наперебой.Но, словно поневоле,почти что сам собойзаходит о работенетрезвый разговори на весёлой нотехвалительный разборначальников, которыхприходится возить,а в пьяных разговорахещё и возносить.  «Мой вечно после сменыприпишет мне часок.А тут на днях из Венырубашку приволок.“Вот, – говорит мне, – хлопок,синтетика – мура”.Он что-нибудь из шмотоквсегда из-за бугравезёт. Я благодарнокручусь по мере сил».– «А мой мне тут недавносто чеков отвалил.«Езжай, – сказал, – в “Берёзку”,купи чего-нибудь…»Такой мужик – свой в доскуи не дурак гульнуть.– «А мой всегда мне вискии “Винстона” блочок.“Учи, – твердит, – английский”,Учу, как дурачок».– «Нет, виски – это лажа.Джин-тоник – это да!И тоник с водкой даженеплохо иногда».Как на доске почётной,светился каждый лик.Но хмель разгорячённыйразвязывал язык.И вдруг один патлатый,молчавший до поры:«Да бросьте вы, ребята,да все они воры,как те воры в законе,которые царят,на нарах лёжа в зоне,и только чифирятда держат толковищесредь избранных блатных,других держа за нищихда за рабов своих.Все их квартиры, дачи,машины и чины,они, всех нас дурача,украли у страны.Мы все для них – шестёрки,нам с барского столаобъедки да ошмётки…Моя бы власть была,да я бы их, подонков,давил, едрёна мать…»Одёрнули негромко:«Ну, хватит выступать».(Немыслимо далёкохмельной храбрец зашёл,и мог бы выйти бокомему такой прокол.)Притихли. Промычализатёртый анекдот,скорей пройти не чаяопасный поворот.  «А ты чего, Серёга,молчишь про своего?»– «Да я совсем немногопока возил его».Серёгу-бедолагужалели все сейчас.Попал он в передрягу —напился как-то раз.И после этой пьянки(не вышло скрыть конфуз)перевели с Лубянкив писательский Союз.И одного из штатаего секретарей,тоскуя виновато,теперь возил Сергей.«Он чокнутый немногои жадный, как шакал.Под “банкой” всю дорогу,в упор бы не видал».– «А пишет что?»– «Не знаю. Спросите у него.Я книжек не читаю,пока не до того.Какие-то поэмы,как будто про войну.Его бы мне проблемы,ему – мою вину…Навара – никакого.Попал я – как в тюрьму.Так вышло бестолково…Не дай Бог никому».Участливо молчали,мол, да, не дай, Бог, нам,и от его печалиспешили по домам.И каждый, так невинно,подумал не впервой,что жизнь его – малинав сравнении с любой,той, что в его отчизне,бредущей в никуда,под стать убогой тризне,продлённой на года…3В коротком приказанье:«На Чистые пруды!»и в тенях под глазами —усталости следы.(«К Татьяне… Что фигура,что фейс – кругом беда…Вот так, губа не дурау шефа завсегда».)  «Сейчас семь тридцать. Значит,заедешь к девяти.Потом – меня на дачу,а сам – крути-вертичасок-другой».Чуть пьяный,шеф аж зашёлся весь,поняв, что у Татьяныон свой оставил кейс.Браня себя «балбесом»,страхуясь от беды,он Виктора за кейсомна Чистые прудыпослал.Бродя по даче,твердил мать-перемать,немало озадачен,что мог так оплошать.«Простите, шеф оставилсвой кейс и взять просил», —не зная «светских» правил,он явно скован был.Она стояла рядоми Витю словно жгладурманным ароматомпостельного тепла.И, нехотя прикрывшихалатом наготу,сказала еле слышноему, как в пустоту:«Вы можете вернуться…опять ко мне… потом?»Он смог лишь улыбнуться,ответив ей кивком.  «А может, лезу в петлю?Но как бы шеф узнал?Не видит же сквозь землю,хотя и генерал?К тому же баб – навалом,бери хоть всех подряд,и все за генералом,как в очередь, стоят.И Нинка, и Елена —те тоже ничего,и все попеременноне чьи-то, а его.Теперь, как говорится,чуток повременим…Не грех бы поделитьсябабцами и с другимна ночь одну хотя бы…Нет, в жизни не прощу,когда такую бабусегодня упущу».Нажал звонок, не веряво всё, что впереди…«Иди ко мне скорее…Я заждалась… Иди…»Наутро кофе пилии слушали «Маяк»,и вдруг заговорилио шефе просто так.«Он всем хорош, пожалуйи в койке ничего.Но мне… Мне просто малов неделю раз… всего.А ты… Ты сильный вроде…Ну, ладно, поспешай.Звони, когда свободен,звони и заезжай».4  «Держи», – садясь в машину,шеф протянул кулёк,а в нём – бутылка джинуи тоника пяток.– «Куда поедем?»– «В Химки».И Виктор вмиг смекнул:«Сегодня, значит, к Нинке.Ну, что ж, и мы – в загул».Он позвонил Татьяне,она сказала – ждёт…«Пал Палыч, до свиданья,сегодня мой черёд…»А на другой неделеПал Палыч на рысях(но и не без постели)у Тани был в гостях.И, зная нрав капризныйкрасавицы своей,без всякой задней мыслион бросил в шутку ей:«Послушай-ка, Татьяна,да ты ещё мала,но вот уже с чинзанона джин ты перешла…»На что в ответ кокеткаспросила: «Ты не рад?»И тут на этикеткуПал Палыч бросил взгляд.И странным показалосьто, что заметил глаз,как будто бы встречалосьтакое где-то раз.Быть может, совпаденье,и в домыслах егоодно лишь подозреньеи больше ничего?Но так бывает редко.Неужто повелосьтак клеить этикетки —нарочно вкривь и вкось?Да-да, сомнений нету…Догадка – как обвал!..На днях бутылку этуон Вите покупал.…Он чувствовал досаду,как слышал нудный гул.Назавтра дал команду —мизинцем шевельнул.Команда по цепочкеспустилась до ГАИ,и Витю как-то ночьюза скорость засекли.Он не остановился.Вдогонку – патрули.Догнали.Он взбесился:как так, когда – свои?..И вскоре рапорт шефуположен был на стол.И шеф, как мастер блефа,руками лишь развёл.Тактично, аккуратно,сославшись на закон,сказал, что ход обратный«телеге» этой онне даст сейчас, коль скороберётся новый курс…Переведут шофёрав писательский Союз.Там встретит он Серёгуи вскоре вместе с нимналадит понемногуобычный свой калым(но не такой, конечно,что был в его руках),жалея безутешноо прежних временах.

Шуры-муры

У вас глаза вразлёт немного,и эта дивная черта,как ясность скрытого намёка,что мне не светит ни черта.Я, видно, зря засуетился…Назад бы надо повернуть,но я отчаянно пустилсяв неведомый, рисковый путь.Что ждёт меня на нём – не знаю,и не хочу гадать пока…Возможно и забвенье рая,и вероятность тупика…Гоню на лучшее надежду,хотя о ней пекусь тайком…Я словно оказался междумечтой и тем, что есть облом…Но пусть самой судьбы подсказкареальности раскроет суть,и пусть не думает фиаскомой путь к вам, миссис, зачеркнуть…2Вы были, вероятно, с другом,а я сидел, смотрел на вас,и голова моя шла кругом,и я твердил себе: «Атас,куда ты лезешь, обалделыйи необузданный ходок!Ей до тебя совсем нет дела,твои старания не впрок.К тебе же, видишь, ноль вниманья,ты для неё и вправду ноль…Нулю равны твои старанья…Тебе нужна такая роль?»Так разум мне твердил упрямо,но с ним тут спорила душа,готовая изведать драмуи даже сделать первый шаг,то есть спросить ваш телефончик,и, если вы не прочь, тогдаподумать можно и о прочем,поскольку ваша красотамне явно голову вскружила,как не кружил никто давно,и тянет к вам неудержимо…Похоже, что мне сужденоза вами дальше волочитьсяи добиваться хоть разокувлечь вас, юная волчица,в ту сказку, где матёрый волкчего-то понял в жизни спешнойи передать хотел бы вамизыск соитья – опыт грешный,где радость с грустью пополам,где радость – это миг свиданий,а грусть – разлуки маята…Да, каюсь, вами обладанье —моя заветная мечта.Предвижу, как в ночи меж намивозникнет вожделенья дрожь,и ласк безумное цунамипокроет ваше тело сплошь…Желаний сдавшись самовластью,как наслаждений патриоти как наперсник сладострастья,войду в ваш заповедный грот…И, захлебнувшись от блаженства,от обольщенья ваших чаркрасивейшего совершенства,взалкаю их, как неба дар…Сей дар пьянит сильнее джина,он слаще самых сладких блюд,он так влечёт неудержимо,как похоти мятежный блуд.И пригублю я вашу сладость,как грешного подарка сласть,даря вам наслажденья радость,вкушая вашей стати власть.И маршальский жезл моей страсти,ваш ублажая тайный гроти чуя ваше соучастье,найдёт блаженство, как улёт…3Мы с вами едва знакомы,а я уже словно нырнулв безумный влеченья омут,безбашенный, как загул,как пьянка без протрезвленьяи как подкат без тормозов,как сладкий сон без пробужденья,как плоти греховной зов…Мы с вами едва знакомы,а я уже, как арестант,в тоски кандалы закован,и ждёт меня долгий этапсближения с той, что сталамоим наважденьем сновв обличии стройного стана,в мелодии песни без слов…Мы с вами едва знакомы,а мне уже словно впервойчужды морали законы,и мне всё равно, что чужойженой вы слывёте де-факто,а я соблазняю вас,слагая стихи бестактно,как записной ловелас…Мы с вами едва знакомы,а я на вас тайно молюсь,как на святую икону,молюсь, чтоб утихла грусть…Она от того, что сновамы с вами не вместе, а врозь…Реальность наша сурова,но не возбуждает злостьна обстоятельств условность…Мы обстоятельства те,как суеты бестолковость,заставим служить мечте…Пока же, как испытанье,считаю тоскливые днидо нашего с вами свиданья,как дни эти стали длинны…И где-то, как в таинствах комы,вас вижу в объятьях своих…Мы с вами едва знакомы,но это вновь тянет на стих…4А ваше полное доверьея заслужил, не знаю чем,и вы в какое-то мгновеньеповедали мне тьму проблем.Признались, что как бы в двух бракахвы состоите в эти дни,в одном находитесь де-факто,в другом де-юре искони.Великолепна ваша честностьи предо мной, и пред собой,и та лихая откровенностьдуши, и грешной, и шальной.Тот, кто де-факто рядом с вами,не больно вроде бы любим,мне показалось,но годамиинтим вас связывает с ним.Да, он вас любит, вероятно,(как можно не любить вас, как?!)и потому-то вы попятныйникак не сделаете шаг.Хотя, что лучшего достойны,со мной согласны вы вполне…Досады давняя истомакак будто тут призналась мне,что затянулся почему-товаш сей де-факто мезальянс,но оборвать, пожалуй, трудновсё, что с ним связывает вас.Привыкли, да к тому ж спокойно,наверно, за его спиной,и слишком сложно вам сегодняшагнуть во флирт очередной.Тот, кто де-юре, мне неведом,но, видно, с ним живёте вы,как с замечательным соседом,хоть это грустно всё, увы.Я вам сочувствую. Но надо льоно вам? Вряд ли. Вы вполнесправляетесь со всем, что рядом,как амазонка на коне.Вы, видно, сильная натураи очень стойкая душа,коль жизни сложная фактурадля вас мила и хороша.Вы привлекли моё вниманьесперва, конечно, красотой,и мысли о романе с вамимгновенно завладели мной,как ваших глаз янтарь бездонныйи лебединой шеи клон,и облик весь, как лик Мадонны,как свет, идущий от икон.Каре подчёркивало чёткоот шеи линию вдоль плеч,и этот абрис утончённыймгновенно смог меня увлечьв разгул фантазии пикантной,как в гипнотический сеанс,где раздевал неделикатномой взгляд, растерянную, вас…Вы, улучив момент удобный,когда ваш спутник увлечёнбеседой с кем-то был,проворномне свой черкнули телефон.Я в вечер сей, весьма бездарный,решил, внимая хмеля блажь,что спутник ваш – приятель давний,а вовсе не друг близкий ваш.Сегодня же в тусне столицывсё стало на свои места,и мне бы надо удалиться,но не даёт интриг мастак,во мне живущий в каждом мигеи в каждом помысле, считай,и он скучает по интриге,шепча: «Давай, жуир, сыграй!..Неужто ты не обыграешьсоперника, что рядом с ней?Да обыграешь, сам же знаешь,вон у тебя – тьма козырей…»Заманчивы его призывы,но, ярких рифм транжир и мот,я лишь ищу в душе мотивыстиха, что вас в свой плен возьмёт…Жуиру ведь жуть как охота,чтоб в нашем с вами визавинас, как вино, пьянила нотастроки, рождённой от любви…Конечно, для меня секс с вами —как воплощение мечты,где в опьяняющей нирване,в распутном царстве наготыдва тела празднуют слияньедвижений, что рождает страсть,как первородное деянье,как вожделения напасть…И оторвать глаза не в силахот отраженья в зеркалахдвух тел, в соитии красивых,с негромким стоном на устах,что еле слышен у влюблённых,когда объятия их тел,безумной негой окрылённых,блаженства празднуют предел…Простите, секса описанье —мой пред эротикой восторг,а вашим гротом обладанье —суть самых ненаглядных строк,где, как в зеркальномотражении,резвится похоть без стыда,а в изощрённом тел движенииликует секса красота,и в красоте сей – гимн интиму,где сам божественный интимнаходит нас неотвратимо,ибо, как рок, неотвратим…5Мне так за настырность свою неудобно,как будто бы я, как последний дурак,вообразивший себе сумасбродно,что в плюс отношений его каждый шаг.Простите невольную эту оплошность,мне стыдно, что я, как бесчувственный фат,явил тут бестактности неосторожность,как будто бы чуткости давний талантмне вдруг изменил…Да, я тут виноватый,но без умышленной, глупой вины,вы попросту в мыслях моих, как диктатор,мне разум затмили, как грешные сны…Я вас представляю у детской кроватки…Хворь к дочке нежданно подкралась, как тать…По будням общенья с дочуркою кратки,так хоть в выходной её побаловать…Наверное, ей вы читаете сказки,так мама читала больному мне встарь,и всё, чем сильна материнская ласка,идёт на поправки здоровья алтарь.Не знаю я, сколько дочурке годочков,но кажется мне, что не больше пяти…Она словно вашей души оболочкаи радость всего, что у вас впереди…Наверное, ночью встаёте спросонок,почувствовав вдруг, что заплакала дочь,и нет горче чувств, когда плачет ребёнок,а вы вновь бессильны малышке помочь…Я это себе так всё ясно представил,пред вами покаявшись, как на духу…Я вижу себя нарушителем правил,сменившим эмпатий шанс на чепуху…Какой же он всё-таки бестолковый,небось, вы подумали неспроста,когда в энный раз ухажёр этот новыйподкатом своим вас немного достал…Простите меня… Пред моими глазамиваш взгляд утомлённый, в котором укорза то, что собой и сейчас слишком занят,забыл ваших перипетий перебор…Хочу, чтоб поправилась ваша дочуркаи чтоб покой вновь светлел в ваших глазах,тогда вот и встретиться было бы чудновам с тем, кто готов вас носить на руках…6Вы никак не даёте мне шансак вам приблизиться хоть на чуть-чуть…Рядовым персонажем мимансамне мою роль осталось тянуть.Вся изнылась душа, истерзалась,превратилась в негожий лоскут,словно мне за словесную шалостьрока хлёсткий, безжалостный кнутотхлестал мою душу за дерзость,что посмела вас нагло желать…Но как в этом желании пелось…Словно это сама благодатьнаполняла шальной песней душусамым древним и сладким грехом,а я песнь эту новую слушали записывал жадным стихом.А теперь мне всего-то и надоокунуться бы в ваши глаза,лишь бы вы хоть на миг были рядом,чтобы пересеклась бы стезямоя с вашей стезёю чужою,мне неведомой до сих пор,но задевшей меня, как ожогом,в коем я прочитал приговор,обрекающий впредь мою душуна скитанья в мечтаньях о вас,мир мой прежний мгновенно разрушив,утвердив надо мной свою власть.Отступиться от вас нету мочи,да я этого и не хочу…Словно бы посреди мрака ночия зажжённую вижу свечуи иду на огонь этот слабый,на манящий вдали огонёк,а идти не дают чьи-то лапы,видно, их подсуропил злой рок,чтоб надежды в душе не осталось,как у запертого на краюбездны то ли в фиаско, то ль в радость,что меняет судьбу на корнюудалому любимцу Парнаса,вдруг понявшему – он в западне…Умоляю дать капельку шанса,чтоб к вам малость приблизиться мне.7Вы меж де-факто и де-юре,наверно, так утомлены,что новенькие шуры-мурывам, может, вовсе не нужны.Или вы так любвеобильны,что можете себе вполнепозволить флирт, пока невинный,ещё один на стороне.Что ж, стрелы моего амурав вас вожделенья видят цельи начинают шуры-муры,презрев прелюдий канитель.Амур мой многому обучен,как говорится, зуб даю,что будет вам со мной не скучно,как в шторм бродяге-кораблю…Но мой амур весьма нахальный,он с места сразу мчит в карьер,он фантазёр по части спалени обожает адюльтер.Так что решайте… Коль согласнысо мной пуститься в новый флирт,тогда все стрелы не напрасны,что мой амур для вас хранит.А что касается де-факто,мне просто пофиг этот факт,меня он не колышет как-то,как ваших связей давний пакт.Мне ревность просто не знакома,поскольку давнишний ходок,я ревность молча запер дома,на дверь повесивши замок.Мне всё равно, с кем вам угодноделить полуночный интим,в своих желаньях вы свободны,и я отнюдь не сторож им.А та прискорбная привычка,что свыше нам в быту дана,однажды кончится, как спичкаили как рюмка, что до днауж выпита и вот пустаястоит на прибранном столе,привязанностью обрастая,как уголь, тлеющий в золе…К тому ж инерция привычки —в добро укутанное зло(добро тут надо взять в кавычки,коль дело к истине пошло).Вы по привычке длите этусвязь, что вас, кажется, томит…Да бросьте эту эстафету,советую как фаворит.Да, в фавориты я зачислилсебя, о том вас не спросив,увлёкшись удалью речистойи презирающей пассив…Как хищник, я самоуверен,во мне как будто дремлет барс,за что по жизни в полной меревознаграждён бывал не раз.Так что решайтесь… Я, не скрою,свой хош надеждой тайной льщу…А не решитесь, так я скорбно,немного, тихо погрущу…И поклонюсь планиде в поясза встречу с вами, а потомне начатую нами повестьзабуду как крутой облом…8

Ты чаруйную поэму

превратила в жалкий бред.

Игорь СеверянинВаш де-факто через энского курьерапопросил мне передать, чтоб свой кадрёжя оставил, а не то моя карьерався проблемами укутается сплошь.Что смешна угроза, было мне понятно,но сам просьбы факт, что от мужчины шёл,от того, кто ваш любовник,неприятнопоразил меня как пошлости прокол.Я потом узнал, что вы об этом зналии благословили ход конём его…Мы закончили общенье на скандале,в эсэмэсках написав чёрт-те чего…Стало сразу и противно, и досадно…Боже мой, я вмиг подумал: как же так,вы, довольно долго пребывая рядом,не увидели, с кем ваш побочный брак…Вы же сами написали мне однажды,что для вас и лёгкой пошлости налётнеприемлем как заведомая лажа,как дурного вкуса непристойный плод.Неужели не заметили оплошностьшага вашего де-факто на сей раз,в коем просто вопиёт такая пошлость,от которой в дрожь должно бы бросить вас.…Он, превью увидев, сразу догадался,интригующий сей месседж от кого…Вы, конечно же, сумели оправдаться,чтобы сохранить вновь ваше статус-кво…Неужели вы не видите, как низкопал он в ваших изумительных глазах?..И ужель его дальнейшая пропискав вашем сердце не испепелится в прах?..Он в себе так неуверен, без сомненья,так боится потерять однажды вас,что достоинства и чести униженьеон согласен выставлять всем напоказ.Поговорка иногда – суть скрытой кары…Кто, скажи, твой друг, и я скажу, кто ты…Неужели вы, как сапога два – пара,и вам в масть его плебейские черты?Вы же сами согласились в одночасье,что достойны много лучшего, чем он…Иль привычка – суррогат земного счастья —вновь сумела навязать вам свой резон?..Если так, то горько мне днесь, как на тризне…Вы совсем не та, что видел я в мечтах…Перед кем же я метал метафор бисер,и кого готов носить был на руках…Да, конечно, заживёт и эта рана,что нашёптывает вновь мне: «Не жалей…Хорошо, что всё закончилось так ранои легко, а позже – было б тяжелей…»P.S.Я вдруг узнал, что вы – чиновник,и ранг довольно ваш высок…А, может, этот ранг – виновник,что флирта был недолог срок,ибо чиновничье отличьепредполагает форс и спесь,что постоянны, как привычка,и неприятны, как болезнь.Всё это в отзывах читалосьна те стихи, что я вам слал,интриги будоража адрес,пока не кончился запал,увидев всю бесперспективностьзавоеванья вас стихом,иным деяньям не случилосьотметиться хоть пустяком…С проворностью, весьма похвальной,литературный критик в васпроснулся, выдав мне банальныйсуждений скромненьких запас.Вам захотелось, видно, в ролистихов большого знатокапредстать, да только вашей доле —

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.