Улыбка господина Хо

– Как высоко?

– Ты подберешь положение сам.

– Насколько точна ваша схема?

– Весьма ориентировочна.

– Как же тогда мне понять, когда как держать голову?

– Тебе подскажут твои чувства. Если твое сожаление очень велико, то взгляд может смотреть вертикально вниз или даже тебе на живот. Если чувство радости и любви в конце процедуры очищения безмерны, то ты можешь смотреть так высоко, как тебе позволит позвоночник. Тебе подскажут твои чувства, – еще раз повторил Хо.

– Насколько важно выполнять эти рекомендации?

– Пока что я бы советовал тебе следовать им. Потом ты сможешь не только пренебречь положением взгляда, но и пропускать некоторые шаги. Но это будет потом. Пока же у тебя пять шагов, и для каждого – свое положение головы.

– Хорошо. Здесь мне вроде бы все понятно.

– Отлично. Таким образом, мы полностью рассмотрели практическую сторону вопроса очищения.

– Теперь я бы хотел узнать у вас, когда мне применять очищение.

– В любое время, когда чувствуешь, что у тебя отсутствует ощущение счастья.

– А если у меня оно пропало, когда я, например, иду по улице?

– Я думаю, пока что у тебя это ощущение почти всегда отсутствует, а не только когда ты идешь по улице, – улыбнулся Хо.

– Да, пожалуй. Тогда тем более.

– А что «тем более»? Применяй на здоровье!

– А как же положения головы? Как же то, что нужно говорить?

– Лучше сделать хоть что-то, чем совсем ничего. Если у тебя нет возможности сделать все в точности, как я описал, то сделай хоть как-нибудь. Что касается «говорить», то произноси слова мысленно. Потом, когда ты получишь достаточно опыта, ты сможешь полностью отказаться от слов и оставить одни только чувства.

– Понятно. А я правильно понимаю, что именно это очищение вы применяете, когда решаете проблемы людей?

– Совершенно верно.

– То есть, если я сейчас начну очищаться по поводу какой-то сложившейся у меня затруднительной ситуации, то она благополучно разрешится?

– Да, именно так.

– Неужели это может сработать?

– Ты сомневаешься?

– Да, мне не верится.

– Не волнуйся, у тебя получится.

– Откуда вы знаете?

– У тебя уже достаточно сильно скорректирована картина мира. Она превратилась в такую, где возможно то, о чем мы сейчас говорим. Возможно очищением решать свои и чужие проблемы.

– Это было бы просто здорово!

– Знаешь что? Я думаю, тебе не терпится попробовать. Может быть, тогда на сегодня завершим?

– Нет-нет, разговоры с вами укрепляют мою надежду, мою веру во все те вещи, которые вы рассказываете. Давайте еще как-то обсудим тему очищения.

– Хм. Что же тут еще можно сказать…

– Я все-таки боюсь, что у меня не получится.

– Что именно?

– Что я буду делать вот это очищение, а положение моих дел не будет меняться.

– Такое вполне возможно в первое время, но потом, когда «темные» и всякие другие энергетические сущности низковибрационного характера, перестанут получать от тебя подпитку, у тебя начнет получаться все лучше и лучше.

– Может быть, стоит делать что-то еще, кроме вот такого очищения?

– Да. Все-таки тот способ, который мы с тобой подробно разобрали, очищает именно тонкие планы. А стоит еще подключить сюда одновременное очищение физического плана. В рамках этого вопроса назову два основных момента. Первый – это очищение тела от паразитов. Второй – снятие мышечных спазмов. Оба эти момента очень тесно связаны с психикой и тонкими планами. Хотя я уже неоднократно говорил об этом.

– Про паразитов вы как-то обещали рассказать мне позже.

– Верно, – усмехнулся Хо, – потом и расскажу, когда наконец закончим с книгой.

– Из-за читателей?

– Да. Из-за них.

– Неужели им будет неинтересно?

– Лбом стену не прошибешь. Пока отложим.

– Что означает это выражение?

– В нашем случае оно означает, что у меня может не хватить убедительности, чтобы переломить сложившиеся в обществе определенные предубеждения против некоторых тем. Так что переходим ко второму вопросу – очищение мышц от спазмов.

– Давайте тогда я сразу спрошу, что такое спазмы.

– Почему ты раньше не спрашивал? Мы же о них уже разговаривали.

– Ну, в общих чертах мне вроде понятно. Но раз мы так вплотную будем заниматься этой темой, то хотелось бы все-таки узнать поточнее, что вы подразумеваете под этим словом.

– Понял тебя. Спазм – это, по существу, напряженный участок мышечной ткани.

– Но для мышц нормально быть напряженными.

– Верно, но только не постоянно. Они должны уметь как напрягаться, так и расслабляться.

– Иногда расслабления не происходит?

– Да.

– Почему?

– Потому что какой-то участок мозга «запоминает» состояние, при котором он дает команду мышцам напрячься, и фиксируется на нем.

– Что значит – «фиксируется»?

– Как бы «застревает». Сохраняет это состояние.

– Хм, и почему он это делает?

– Одна из основных причин следующая… вот смотри, вспомни свою первую реакцию, когда ты случайно достаточно больно ударяешься обо что-нибудь.

– Ну, могу не сдержаться и что-нибудь брякнуть.

– Да, я тебя понимаю, – усмехнулся Хо. – Но я имел в виду несколько другое. Ты хватаешься за больное место и сжимаешь его, верно?

– Да, верно.

– Это происходит инстинктивно. Давай обратимся за примером к животному миру. Представь, что какой-то зверь получил достаточно глубокую рваную рану. Не важно почему – может быть, дрался за территорию или убегал от хищника. Если вокруг поврежденной области мышцы входят в напряженное, спазмированное состояние, то они как бы «цементируют» это место – не дают ране увеличиться в результате движений и пережимают сосуды, чтобы уменьшить кровопотерю.

– Думаю, я понял: появление спазма – это защитный механизм, который включается в результате какой-то травматичной ситуации.

– Не совсем точное определение. Спазм может явиться результатом не только травмы. Он может возникнуть из-за длительного напряжения или болезни.

– Длительное напряжение – это мне вроде понятно. А в случае с болезнью как протекает процесс его формирования?

– Дело в том, что организм не особо разбирает – травма или не травма. Он просто реагирует образованием спазма на любой, скажем так, сигнал о неполадке.

– Хм. И что будет, если убрать спазм с мышечной ткани какого-то органа? Я правильно помню, что внутренние органы могут иметь мышцы в своем… в своем составе?

– Могут. И имеют. Если убрать спазм с мышечной ткани органа, то это приносит колоссальную пользу. Это почти всегда, за исключением уж очень серьезных случаев, приводит к выздоровлению.

– А как же все эти хронические заболевания?

– Давай вспомним, что такое хроническое заболевание.

– Ну, которое всегда есть и никак его до конца не вылечить.

– Что-то вроде того. Еще иногда они любят обостряться, да?

– Да. Я забыл сказать.

– Не суть важно.

Вижу, что ты понимаешь. Заболевание становится хроническим тогда, когда организм понимает, что на излечение уйдет больше сил, чем на «замораживание ситуации». Ну, или когда совсем не может справиться, а может только оставить положение дел на том уровне, на котором оно в данный момент находится.

– Хорошо. Я понял.

– Так вот, чтобы вылечить хроническое заболевание, его надо «вскрыть». Все они лечатся через обострение. Знаешь, что такое гнойник?

– Ну, представляю.

– Так вот, чтобы вылечить гнойник, его вскрывают. И почти все проблемы заболеваний решаются так же. Почти все они представляют собой какие-то воспалительные процессы. Если воспаление «закапсулировано», то здесь имеется две стороны: положительная и отрицательная. Положительная состоит в том, что инфекция не распространяется, а отрицательная – что очаг все время остается. То есть больная область изолируется и ничто не выпускается и не впускается. Граница на замке.

– А если вскрыть очаг, то…

– То здесь два варианта: либо совсем труп, либо совсем здоров. Это я, конечно, утрирую.

– А можно избежать такого риска?

– Да, конечно же. Так и делается. Если положение тяжелое, то больного сначала приводят к такому состоянию, когда очаг локализован. То есть, условно говоря, к состоянию хронических заболеваний. Объясняю немного топорно, но зато уверен, что понятно.

– Да, пожалуй. Мне кажется, я понимаю все, что вы объясняете.

– Это очень хорошо. Знаешь, что очень важно сказать сейчас?

– Что?

– Что конечно же все, что мы с тобой говорим о болезнях, ни в коем случае не имеет отношения к жителям того мира, где живет наш с тобой писатель.

– Почему вы так говорите? Они все-таки очень сильно от нас отличаются?

– Не думаю, – засмеялся Хо.

– Тогда почему? – недоуменно повторил Го.

– Это не важно. Главное, мы сказали то, что нужно было сказать.

Го ничего не понимал. Понимали двое других людей. Но что уж тут поделать. Нужно было оставить все так, как есть.

– Ладно, Го. У нас еще много интересных и загадочных вопросов для разбора. Я тебе потом когда-нибудь наверняка отвечу и на этот. Но сейчас лучше не надо. Продолжаем. Итак, очаги локализованы, но они есть.

– Зачем приводят к такому состоянию? Чтобы оно перестало быть критическим?

– Совершенно верно. Организм получает определенную передышку. Он чуть-чуть набирается сил, а потом начинаются дозированные воздействия на те самые очаги.

– И что происходит?

– Когда работают с подобным очагом… Напоминаю, что таким очагом может быть любое воспаление, особенно служащее причиной хронического заболевания. Так вот, его аккуратно начинают «тревожить».

– Что это значит?

– Если мы говорим с тобой про мануальную терапию внутренних органов, то это значит, что больной очаг начинают аккуратно разминать или обдавливать.

– Что такое «обдавливать»?

– Дело в том, что, применяя мануальную терапию, можно снимать спазм разными путями. Один из них – массаж или разминание. Второй – обдавливание, этот метод более щадящий. Мы с тобой уже касались его, когда ты обращался ко мне с головной болью. Он заключается в том, что на спазмированный участок начинают оказывать давление до появления несильных болевых ощущений, затем останавливаются на этом уровне и какое-то время выжидают.

– И спазм уходит?

– Верно.

– А почему?

– Потому что для поддержания спазма организм тратит много энергии. Когда мы давим на спазмированный участок, то он – организм – инстинктивно старается усилить спастику, чтобы защититься от воздействия. Но ресурсы не безграничны, и энергии в какой-то момент просто не хватает, чтобы поддерживать напряжение на том же уровне.

– И спазм уходит?

– Уходит – это идеальный вариант. Обычно ослабевает. Поэтому проводят еще ряд сеансов и вот тогда-то он совсем уходит.

– Это очень интересно.

– Конечно! А представляешь людей, которые уже свыклись с мыслью, что они будут всегда носить в себе какую-то болезнь и лучшее, что их ждет, – это то, что она не будет обостряться. Представляешь, как это давит на психику?

– Да, пожалуй, можно представить. Кстати, выходит, что, убирая спазмы, мы разгружаем человеку психику?

– Совершенно верно! Помнишь, я говорил, что психика и физическое тело человека очень тесно связаны?

– Да, конечно!

– По этой причине иногда при мануальной терапии внутренних органов человек начинает испытывать различные эмоции, которые могут быть очень интенсивными. Кто-то может даже заплакать – то есть происходит настолько сильное воздействие на психику.

– Может, они плачут от боли?

– Конечно нет. При работе не должно возникать таких сильных болевых ощущений. Если они есть, значит, что-то делается неверно. Кроме того, иногда люди не плачут, а спят, да еще и храпят при этом. Здесь-то у тебя нет сомнений – или они засыпают от дикой боли? – усмехнулся Хо.

– Ладно, убедили! – засмеялся Го.

– Ну хорошо. Так вот, больного начинают потихоньку мануалить – я говорю про внутренние органы. Происходит снятие или ослабление спазмов, и из очага болезни в кровь начинают попадать продукты «битвы» между организмом и инфекцией.

– Что за продукты?

– Хм. Как бы тебе сказать… Ну, вроде… как бы это, чтобы поделикатнее… фекалийных вод. Устроит тебя такое объяснение? – засмеялся Хо.

– Да, вполне, – улыбнулся Го.

– Эти продукты борьбы, как ты понимаешь, являются дополнительным источником поддержания инфекции. Так вот, в результате работы терапевта они начинают уходить. Но сначала попадают в кровь.

– Поэтому работу проводят аккуратно, чтобы в крови не оказалось слишком много этого… продукта?

– Верно. Чтобы исключить тяжелую интоксикацию, которая может привести к весьма неблагоприятным последствиям. Кроме рассмотренного устранения продуктов борьбы, ослабление спазма ведет к тому, что к очагу поступают новые «солдаты» организма, чтобы продолжать свою войну. Резюмируя, можно сказать, что мы изменяем статус заболевания с «граница на замке» на «граница слегка приоткрыта».

– Значит, инфекция, по сути, попадает в кровь?

– Да. Но в этом нет ничего страшного, если ее не так много. Организм выводит ее из себя – вот и все.

– И вот так, периодически «открывая границу», ситуацию приводят к тому, что в очаг постоянно подводятся «свежие силы» и «оттаскиваются раненые и убитые»?

– Верно. В конечном счете враги капитулируют.

– Люблю истории с хорошим концом, – улыбнулся Го.

– Давно признавался в этом кому-нибудь?

– Да вы что? Никогда и никому! Сразу же начнут смеяться – типа, как ребенок, веришь в то, что жизнь может быть справедлива и так далее.

– Ты, может быть, даже не представляешь, насколько ты прав. В свое время я вплотную столкнулся со всей глубиной людского недоверия. Я шел к людям и говорил: «Я не возьму с вас денег за свою работу. У вас уйдут болезни. Вы знаете меня, я никого еще не обманул. Давайте попробуем!» Но почти всегда было бесполезно. Обращались единицы.

– Это когда вы практиковали мануальную терапию внутренних органов?

– Да. Тогда.

– Сейчас совсем не практикуете?

– Да, помнишь, я говорил, что все болячки на себя перетягиваю?

– Помню.

– Вот поэтому. Сейчас-то у меня есть определенное положение и уважение. Можно было бы и практиковать. Но уже все – ни желания, ни возможности. Хорошо, что мир меняется в сторону «светлого». Мне уже не надо этого делать, чтобы людям стало лучше.

– Вы применяете очищение себя, и у них происходит какое-то улучшение?

– Да. Но тут стоит отметить, что действие очищения проявляет себя чаще всего не как «чудесная сила». Просто человек внезапно наконец-то решает принять какую-нибудь травку, которую ему кто-то когда-то посоветовал. Или в церковь сходить. Или к мануальному терапевту. По-разному может быть.

– А бывали очень серьезные случаи?

– Бывали…

– И чем заканчивалось?

– Еще не закончилось. Слишком тяжелые проблемы. Но главное, люди живут. Мне приходится регулярно очищаться, вспоминая их. Я постоянно спрашиваю себя: «Что же это может быть? Где оно во мне?» И не могу найти причину. То есть я ее, безусловно, задеваю, но лишь поверхностно. В итоге людям становится легче, но они не выздоравливают, так как я не могу найти в себе первоисточник.

– Вы и правда считаете, что причина в вас?

– Да, я знаю это. Я знаю, что где-то во мне есть эти «темные области».

– Вы сможете когда-нибудь избавиться от них – как вы думаете?

– У меня есть одна версия: может быть, они находятся во мне для того, чтобы удерживать меня от следующего шага вперед.

– Но зачем?!

– Чтобы была написана книга. М-м-м, да ты уже не реагируешь так резко на упоминания о нашем знакомом!

– Да, видимо, свыкся. Кстати, вы можете описать его?

– Внешне – нет. Но внутренне он похож на нас с тобой. Если бы было по-другому, вряд ли нам бы удалось взаимодействовать с ним, я так думаю.

– И что, думаете, когда будет написана книга, вы сможете сделать этот «шаг вперед»?

– Мы оба с ним на это надеемся.

– Каждый хочет этого для себя?

– Не знаю. Наверное.

– Почему же вы все-таки так верите в него?

– Я не верю. Я чувствую… нечто…

– И этого достаточно?

– Ты помнишь, я говорил про вдохновение? Что оно берется ниоткуда и помогает тебе, если ты чувствуешь связь с Богом.

– Да, помню.

– Еще в самые первые наши встречи я говорил, что могу управлять вдохновением, помнишь?

– Помню.

– Это делается очень просто. Очень. Садишься, например, писать. Перед этим очищаешься. И пишешь, пока есть вдохновение. Оно выражается в том, что ты делаешь все свободно и быстро, твои пальцы не успевают за мыслью. Тебе хорошо, как кораблю, которому дует свежий попутный ветер, несущий его стремительно и легко. А потом случается ступор. Внезапно ты понимаешь, что не знаешь, о чем писать дальше.

– И что вы делаете?

– Я ложусь на спину, смотрю в потолок, улыбаюсь и говорю: «Спасибо! Я люблю тебя!»

– Я думал, что очищаетесь.

– Так и есть.

– А как же все остальные этапы?

– Я не зацепляю в себе «области тьмы», но этой фразой я снимаю действие как внешних, так и внутренних негативных источников. То, что было во мне, остается нетронутым. Но я могу писать дальше.

– Как это происходит?

– Что? Что я могу писать дальше?

– Да.

– Я лежу и думаю: «Я люблю тебя!» – а потом ловлю себя на мысли, что у меня в голове уже масса того, что необходимо изложить, и кидаюсь писать. Так вот – почему я вспомнил об этом. Если я сталкиваюсь с фактом, что у меня в голове, по существу, непонятно откуда берутся мысли, я должен признаться, что они взялись без участия моего сознания. Поэтому я вполне допускаю, что они могут быть мне подсказаны совершенно «со стороны». Таким образом, я отдаю себе отчет в том, что написанное мной – это совершенно не мое произведение. Я полагаю, что я участвую только в формировании приемлемой для сознания людей интерпретации того, что вложили мне в голову.

– Вы думаете, что кто-то вам подсказывает все то, что вы пишете?

– Вроде того. Думаю, исходя из всего, что я тебе только что сказал, можно сделать вывод и о том, что существует тот человек, кто пишет о нас с тобой.

– Наверное, но, кстати, мне кажется, вы достаточно разбираетесь, чтобы хотя бы примерно понять, кто может вкладывать в вас мысли и идеи.

– Я полагаю, кто-то из «светлых», раз подсказки приходят именно тогда, когда я стараюсь настроить себя на вибрации высоких частот.

– Хм. Логично. Кстати, почему логика срабатывает в объяснении всех этих удивительных явлений, которые мы обсуждаем?

– Возможно, потому, что мы созданы по образу и подобию Бога.

– Думаете, логика – один из способов, которыми он мыслит?

– Вероятно, она может иметь какое-то к этому отношение. Здесь мне трудно сказать. Но раз срабатывает, видимо, да – это что-то близкое. А может быть, это специально выдуманный для нас способ понимать хотя бы слабые модели реальности.

– А почему мы созданы по образу и подобию Бога?

– Здесь существуют разные версии. Согласно одной из них все люди раньше были богами, но что-то произошло и мы начали терять свои знания и умения.

– Что это могло быть?

– Не представляю. Пока. Может быть, подскажут – как знать.

– Если признаться, меня, конечно, все это безмерно удивляет.

– Дострой свою картину мира, и ты перестанешь удивляться. Ты сможешь менять мир вокруг себя. Увидишь, как для тебя открывается новая, удивительная, полная безграничных возможностей жизнь. Это будет касаться также и тех людей, кто близок и дорог тебе. Их проблемы тоже начнут решаться, так как их печаль приносила боль и тебе. Но имей в виду, что убедить их, что все это – твоя заслуга, ты не сможешь. Хотя, конечно, в принципе даже и стараться не стоит. Невозможно никого переубедить насильно. А те, кто готов воспринимать новое, придут к тебе сами. Спросят, поинтересуются, полюбопытствуют. Вообще, например, ты даже не представляешь, какими путями меня находят люди.

– Какими?

– Помимо рекомендаций, совершенно любыми. Иногда ошибаются адресом и заходят ко мне вместо того дома, куда хотели попасть. Иногда буквально на улице случается с кем-то разговориться. Все эти встречи приводят к тому, что каждый из нас приобретает что-то новое и ценное: я что-то узнаю, и мой собеседник тоже чему-то учится. Бывает, что кто-то благодаря такой встрече начинает новую жизнь, кто-то избавляется от недуга, давно его мучившего, а у кого-то просто дела начинают идти еще лучше.

Время от времени попадаются люди, которые уже так давно не улыбались, что и не помнят, как это делается. И если бы не их глаза, то даже невозможно было бы понять, что за эмоции они испытывают. Но глаза – всегда самый достоверный показатель. И когда после нескольких встреч со мной они начинают светиться от счастья, то я понимаю, что и мое счастье тоже – вот оно. Ведь что может быть лучше, чем быть причиной радости другого человека?

17. Обнуление сознания

– Здравствуйте, Хо!

– Здравствуй, Го! Поднимайся!

– Вчера мы остановились на вашем рассказе о том, как люди находят вас.

– Да, но это было скорее некоторое отступление от нашего «стройного повествования», – Хо засмеялся. – Хотя, думаю, можно сказать еще вот что. Ты не перестанешь никогда удивляться тому, как тебе будут открываться заново давно известные и неоднократно виденные явления этого мира. Ты увидишь, насколько люди затравлены, насколько они не готовы к тому, чтобы просто быть счастливыми.

– Почему? Я знаю людей, которые постоянно говорят: «Да, конечно, все хорошо!»

– И ты веришь им?

– Теперь – точно буду, – улыбнулся Го.

– Я имею в виду, как ты думаешь – верят ли они сами в свои слова.

– Хм. Не знаю, мне казалось – да.

– Дай-то Бог… Но я в основном вижу людей, которые говорят это потому, что им кто-то когда-то строго-настрого запретил жаловаться. И теперь они думают: «Я должен говорить, что все хорошо. Ведь у успешного человека всегда все хорошо». Но они лгут сами себе. А это – самая грустная и самая жестокая ложь. Именно она формирует те самые установки, которые разрушают человека.

– Хотите сказать, лучше бы они так не говорили?

– Те, кто не верит себе, – пожалуй, да.

– Почему? Есть же мнение, что если ты, находясь в плохом настроении, начнешь улыбаться, то твое настроение улучшится.

– Да, но для этого надо не один раз улыбнуться – и все. Нужно улыбаться и улыбаться, тогда получится.

– Хотите сказать, что просто одного раза недостаточно?

– Достаточно тому, кто действительно научился приводить себя в хорошее настроение этим приемом. Этот человек действительно сможет, лишь один раз улыбнувшись или сказав себе: «Все хорошо!» – прийти в позитивное расположение духа.

– То есть рекомендуете практиковаться? – улыбнулся Го.

– Конечно! – улыбнулся и Хо. – Можно даже обойтись без того, чтобы действительно верить. Можно даже обойтись без той картины мира, которую мы с тобой выстраиваем.

– Зачем же мы тогда это делаем? Может быть, было бы лучше просто улыбаться? Ну, это я как бы утрирую.

– Мы с тобой уже как-то говорили насчет этого. Для кого-то – да, вполне хватит и «просто улыбаться». Для тех, кто никогда не возьмется расшатывать свои «столпы». Но не для нас с тобой. Мы должны докопаться до правды. Если в нашей картине мира где-то есть невыясненные моменты, это всегда будет причиной для беспокойства и недоверия.

– Мне кажется, что таких людей много.

– Да, я и не говорю, что мало. Просто, как и во всех других случаях, в каждом человеке намешано и того, и другого.

– А когда вы говорили, что я буду заново открывать для себя какие-то обыденные явления, что вы имели в виду?

– Ты будешь видеть по-новому привычные вещи. Знаешь, это как если сделать гипоксию и взглянуть на мир.

– Что такое гипоксия?

– О! Это очень хорошая тема! Гипоксия – это кислородное голодание. Мы будем говорить только про кислородное голодание мозга.

– И что – разве это может быть полезным?

– Еще как! Хорошо, что я вспомнил о ней. Знаешь, с ее помощью можно даже избавлять от зависимости наркоманов.

– Как же она делается? И что происходит во время ее выполнения?

– Суть заключается в том, чтобы пережать сосуды, питающие головной мозг. Обычно выполняется следующим образом: человек садится на стул, запрокидывает голову – так, чтобы те сосуды, которые проходят сзади, в результате этого действия оказались прижаты. И затем перекрываются сонные артерии.

– Как перекрываются?

– Путем надавливания на них. В результате нарушается кровоснабжение мозга, и он начинает недополучать кислород.

– Насколько я знаю, это губительно для него.

– Сомневаюсь, что губительнее, чем даже двадцать граммов крепкого алкоголя. В результате же гипоксии происходит ряд очень интересных и полезных вещей. Во-первых, наступает определенное «обнуление» сознания. Во-вторых, начинают открываться дополнительные сосуды, которые в обычном состоянии не задействованы.