Библейская история древнего мира и античная мифология

Названный в честь Огига остров, располагающийся в Атлантическом океане, упоминает Гомер в «Одиссее», а также Плутарх: «остров некий, Огигия, лежит далеко в море – в пяти днях от Британии, если плыть на запад (О лике, видимом на диске Луны,26). Огигия – это тот же самый остров, который греческий путешественник IV века до РХ Пифей называл Фула (Туле): «… далее, до параллельного круга, проходящего через Фулу, которая, по словам Пифея, отстоит от Бреттании к северу на шесть дней морского пути и находится вблизи замерзшего моря» (Страбон, География,1,4,2). При этом Плиний Старший уточняет, что плавание в течение шести дней занимал только путь от Британии до Фарерских островов, сам же остров Туле находился гораздо дальше: «Последний из островов, которые источники приводят для этих мест – Туле, на нем в летнее солнцестояние, когда Солнце проходит через созвездие Рака, как мы указывали, нет ночи, а в зимнее солнцестояние нет дня. Некоторые полагают, что такое состояние продолжается по шесть месяцев. Историк Тимей упоминает остров Миктис, отстоящий от Британии в пределах шестидневного плавания. К нему жители Британии плавают на плетеных судах, обшитых шкурами. Сообщают и о других островах: Скандиас, Думна, Бергос, самый большой их них – Беррика, от него плавают к Туле. От Туле на расстояниии однодневного морского пути замерзшее море, некоторыми именуемое Кронийским» (Плиний Старший, Естественная история,4,102). Судя по описанию, Огигия Плутарха, он же остров Туле Пифея и Плиния – это современная Исландия, в которой темное время длится с ноября по январь, а «белые ночи» наблюдаются в течение всего лета.

Хотя у нас нет точных данных о доскандинавском населении Исландии (Огигии-Туле), тем не менее, известно, что ирландцы раннего средневековья были хорошо знакомы с этим островом, и можно предположить, что некогда, в первые послепотопные времена Ирландию и Исландию заселял единый народ. Действительно, предания Ирландии, которую историк XVII века Родерик О’Флаерти называет Огигией, наиболее богаты сообщениями об Огиге. В них Огиг фигурирует под именем Финтана: «Кесайр, дочь Бита, сына Ноя, прибыла в Ирландию за сорок дней до потопа. Ной сказал им: Вставай, сказал он, и иди в западную часть мира, может быть, потоп не дойдет туда. Прибыли три корабля, два корабля разбились. Кесайр и команда ее корабля спаслись, их было пятьдесят женщин и трое мужчин – Бит, сын Ноя, Ладра кормчий и Финтан, сын Бора, чья могила над Тул Туинде» (Книга захватов Ирландии). Кесайр – это известная из греческих мифов волшебница Кирка (Цирцея), дочь Гелиоса, так что сожительство с ней Одиссея было не более, чем поэтическим вымыслом Гомера – их отделяло почти полторы тысячи лет. Цирцея-Кессайр была внучкой Ноя и дочерью Бита (т. е. Бет-Эля – Гипериона), поэтому греческие мифы и называют ее дочерью Солнца: «Цирцея, дочь Солнца, жившая на острове Меония» (Первый Ватиканский мифограф,15). Что касается острова Меонии, то это современный остров Мэн, расположенный между Великобританией и Ирландией.

Поэтическую автобиографию долгожителя Финтана-Огига, сына Бохра, сына Бита, сына Ноя, приводит ирландская сага «Установление владений Тары»:

Я родился и в силу вошел за пять десятков лет до Потопа…Бит, Ноя сын, прежде всех прибыл в Ирландию жить,а Ладра Кормчий за ним первым похоронен…После смерти Кессайр немалое времярассказывал я о прошлом Ирландии…Целый год был накрыт я потопом,во власти небесной Творца,потом еще тысячу лет я отрадных после потопа один был.Потом прибыл славный чистейший народ,что на Инбер Байрхе жил, благородной женщиныстал я супругом, Айфе, дочери Партолона

Как мы видим, ирландские предания отождествляли потоп Финтана (Огига) с всемирным потопом, что, на наш взгляд, является ошибкой – Финтан был правнуком Ноя. Упомянутый в саге Партолон – это греческий Триоптолем (искаженное Варфоломей), что в переводе означает «сын вспаханной земли», кем собственно и был Триоптолем, получивший от Деметры (Исиды) дар земледелия и учивший ему народы. Как сообщают греческие мифы, однажды Деметра в поисках своей дочери Персефоны пришла в дом царя Элевсина, который и был сыном Огига и отцом Триоптолема. При этом альтернативная версия поэта Херила о Триоптолеме как правнуке Девкалиона не выдерживает критики, поскольку массовый переход к оседлому образу жизни, предполагающему развитое земледелие, произошел в Аттике еще во времена ровесника Девкалиона – Кекропса, основателя двенадцати городов. Если же следовать ирландским мифам, то Партолон (Триоптолем) считался шестым потомком Яфета по линии его сына, Магога.

В ирландском манускрипте XIV века Книге Баллимоута Финтан (Огиг) числится уже как Финей Фарсайт («провидец»), сын Баата, сына Магога, сына Яфета – один из 72 вождей, строивших Вавилонскую башню, и изобретатель четырех алфавитов (еврейского, греческого, латинского и огамического). Любопытно, что похожие сведения о Финтане приводит и сага «Установлении владений Тары»: «Лишь один Финтан пережил потоп, и нынче ночью наслал на него Господь дух Самуила пророка в облике юноши. Опустились на губы Финтана солнечные лучи, и три углубления появились у него на затылке, отчего семь даров красноречия и семь цепочек примет его язык».

Во времена поздней античности долгожителя Огига-Финтана называли уже Огмием и даже путали с Гераклом, о чем можно судить по отрывку из Лукиана Самосатского: «Геракла кельты называют на своем местном языке Огмием, причем изображают этого бога в очень странном виде: он у них оказывается глубоким стариком, с плешью на темени, с совершенно седыми остатками волос на затылке, с кожей, сморщенной и загорелой до черноты, как у старых мореходов. Скорее можно было бы предположить, что перед нами – один из подземных обитателей Тартара, какой-нибудь Харон или Иапет, словом – кто угодно, только не Геракл. Но и в таком образе Огмий сохраняет все же снаряжение Геракла: львиная шкура накинута, палицу держит в правой руке, колчан подвешен, и натянутый лук выставляет вперед левой рукой, – словом, что касается снаряжения, это настоящий Геракл… Впрочем, самое непонятное в этом изображении – еще впереди. Дело в том, что этот Геракл, хотя и старик, влечет за собой целую толпу людей, причем все привязаны за уши. А привязью служат тонкие цепочки, из золота и электрона, сработанные и подобные прекраснейшим ожерельям. И вот, люди, увлекаемые столь слабой цепью, даже не помышляют о бегстве, хотя они могли бы легко убежать, и вообще не сопротивляются и ногами не упираются, не откидываются всем телом назад, борясь с увлекающей цепью, напротив, со светлыми и радостными лицами они следуют за уводящим их богом и, славословя его в один голос, сами спешат и, желая забежать вперед, ослабляют узы, и, кажется, опечалены будут, если получат свободу. Не премину я рассказать и о том, что показалось мне в этом изображении всего неуместней: не зная, куда прикрепить концы цепочек, – так как правая рука Геракла уже занята палицей, а левая – луком, – художник просверлил кончик языка, заставив бога языком увлекать пленников, и он ведет их таким образом, повернув к ним лицо и улыбаясь им» (Про Геракла,1–3). Однако совершенно очевидно, что богатырь Огма, брат Нуаду Серебряной руки, павший в битве с фоморами при Маг Туиред, которого Лукиан и называет кельтским Гераклом, никакого отношения к огамическому письму не имел. Его изобретатель – Финтан (Огиг), отсюда и соответствующее скульптурное изображение Финтана с цепочками, протянутыми от языка к людским ушам, что символизирует красноречие и знание языков.

Возвращаясь к событиям древнейшей истории, отметим, что первый Дионис (Осирис, сын Аммона) был коварно убит Тифоном (Сетом) вскоре после титаномахии. Позднее Тифону отомстил сын Осириса-Диониса, Гор, о чем подробно сообщают египетские предания, тогда как согласно греческим мифам Тифона одолел Зевс Олимпийский. Армянский историк XIII века Вардан Великий датирует строительство знаменитой Вавилонской башни рождением Рагава (661 г. после потопа), но тут он весьма ошибается – к этому времени подавляющее большинство строителей Башни, т. е. десятое поколение Сивиллы (внуки Ноя, ровесники Артаксада-Каинана), уже все умерли. В действительности, Вавилонская башня строилась незадолго до рождения Фалека (531 гг. после всемирного потопа) сразу после гибели первого Диониса (Осириса), которой в свою очередь предшествовали потоп Огига (Финтана) и титаномахия. По поводу строительства Вавилонской башни Вардан приводит следующую легенду: «Существует сказание в доме Неврода, что сначала ангел пришел к Невроду, который был князем и ловил строителям на пищу – и сказал ему: “я – ангел Божий, начальник востока; так говорит Господь Бог неба и земли: “замолчите, перестаньте идти ко мне, ибо вы не достигнете этого. Я приду к вам в свое время и дам вам лестницу, по которой можно будет и вам придти ко мне» – Но они не послушались ангела» (Всеобщая история,15).

Цитирующий Сивиллу И. Флавий сообщает о низвержении Вавилонской Башни в результате ураганных ветров: «Когда все люди говорили еще на одном языке, некоторые из них начали строить страшной высоты башню, чтобы при помощи ее взойти на небо. Боги, однако, наслали ветры, сокрушили башню и при этом дали каждому [из строителей] особый язык» (Иудейские древности, 1,4,3). В греко-римской мифологии, как ни странно, о Башне рассказывается мало и косвенным образом – существует миф об Аллоадах и краткое сообщение Овидия: «В царство небес, говорят, стремиться стали гиганты, к звездам высоким они громоздили ступенями горы» (Метаморфозы,1,150). Однако ветры, повергнувшие Вавилонскую башню, упоминаются в греческих мифах, где, как известно, они возникают после гибели Тифона:

Пасмурно в Тартар широкий Кронид Тифоея забросил.Влагу несущие ветры пошли от того Тифо ея,Все, кроме Нота, Борея и белого ветра Зефира:Эти – из рода богов и для смертных великая польза,Ветры же прочие все – пусто веи, и без толку дуют.Сверху они упадают на мглисто-туманное море,Вихрями злыми крутясь, на великую пагубу людям(Гесиод, Теогония, 865)

Следовательно, в греческой мифологии строительство и последующее падение Вавилонской башни отражены как война Зевса Олимпийского с Тифоном. Отголоски этих событий также присутствуют в многочисленных мифах различных народов о битвах с каменным великаном, которые мы позволим себе процитировать, чтобы показать их тождество.

Подвиги и деяния Нинурты:

Он (Асаг) в нутро Горы проник, он разбросал там свое семя,Вся эта каменная поросль его своим царем избрала…Нинурта, о том, что героя, тебе подобного,Не существует, ему сказали! С тобою он хочет помериться силой!..Как бороною пробуравив землю,Он Асага в стране мятежной, как сорняк, уничтожил,Провозгласил от всего сердца:“Отныне Асагом он зваться не будет,Он камнем зваться будет…А тогда благостная вода из земли шла, На поля не изливалась,Льдом день за днем копилась, разрушая горы, подымалась…Нинурта, Энлиля сын, великое творить начал.Он камни в горе собрал кучей, Как огромное облако пустил их с силой,Могучей стеной пред Страною поставил. Он поправил ось земную.Герой все грады удержал искусно на своем месте.Вода побежала сквозь камни бурным потоком.Отныне и навеки вода из земли в гору не поднималась

И если проводить параллели дальше, то китайская Нюйва, починившая небо после бунта дракона Гунгуна – это Нинмах шумеров, которую чествует Нинурта после победы.

Песня об Уликумми:

Со Скалой сочетался Кумарби, И оставил он семя в Скале.Положили Ирсирры на правом плече Упеллури ребенка,как меч, Кункунуцци, он рос, и могучие боги растили его.Каждый день выростал он на сажень,Вырастал он за месяц на четверть версты.Но тот камень, что в голову брошен ему был, одевал ему очи…Словно меч, на коленях он в море стоял.Из воды поднимался он, Камень,В вышину был огромен, море было как пояс на платье его

Как мы видим, с великана Уликумми фактически списан образ Тифона Нонна Панополитанского: «Гордо шагает Гигант разбивающей зыби стопою, бок приоткрыв незадетый, как кажется, влажной волною, до середины бедра лишь пенная зыбь и доходит!» (Деяния Диониса,1,260). Далее хеттская поэма сообщает, что отрезать Улликумми от Упеллури и тем самым лишить сил удается только с помощью пилы, которой владел Эа (Энки):

Той пилой отделили тогда Небеса от Земли,А теперь Улликумми мы от подножия пилою отпилим.Мы подпилим того, кого породил Кумарби как соперника всем богам!..«К месту собрания боги пришли, В ярости на УлликуммиБоги ревели тогда как быки. На колесницу, как птица, взлетелБог Грозы, С громовыми раскатами к морю понесся,И сразился тогда Бог Грозы с Кункунуцци.

Еще одно описание битвы с гигантом, уже в скандинавской мифологии, сохранил для нас Снорри Стурлссон: «Тор, конечно, не захотел уклоняться от единоборства, ведь прежде никто не вызывал его на поединок… Великаны слепили у Каменных Дворов глиняного человека, и был он девяти поприщ ростом и трех поприщ в обхвате. Только не нашли они сердца, чтобы было ему под стать, пока не взяли сердце одной кобылы, и было оно далеко не бестрепетным, когда явился Тор. У Хрунгнира же было прославленное сердце – из твердого камня и с тремя острыми выступами. Голова его тоже была из камня, каменным был и щит его, широкий и толстый» (Язык поэзии,24).

Наконец, индийский миф о сражении Индры с Вритрой (Тифоном) рассказывает, что после убийства Вишварупы Тваштар создал гигантского дракона Вритру, который закрыл путь рекам, поглотив их воды, и подобно Уликумми, стал расти с необычайной быстротой. Перед боем с Вритрой Индра поставил условие признать его царем (словно Мардук или Зевс накануне сражения с Тифоном), после чего Индра и прочие «боги» напали на Вритру, но устрашенные, бежали (аналог бегства «богов» в Египет от Тифона). Когда потерпев поражение, хурритские «боги» обратились за помощью против Уликумми к Энки, тот достал пилу, которой когда-то отделили небо от земли – также и индийские божки пошли к Вишну, вложившему силу в оружие Индры – ваджру, которым тот убил Вритру. Скованные в чреве Вритры воды вырвались на свободу и устремились к океану (потоп Огига), тогда Индра подобно Нинурте просверлил устья рек и горы и ушел на тысячу лет в изгнание за убийство брахмана Вритры. Индийские мифы также гласят, что часть греха Индры взяли на себя женщины, и у них появились месячные, что имеет прямые аналогии с греческими преданиями о появлении первой женщины Пандоры и наступлении матриархального «серебряного века».

Как сообщает Книга Бытия, организатором строительства Вавилонской башни был Нимрод, сын Хуша: «сей начал быть силен на земле; он был сильный зверолов пред Господом [Богом]… Царство его вначале составляли: Вавилон, Эрех, Аккад и Халне в земле Сеннаар» (Бытие,10:8). В скандинавской мифологии город Вавилон соответствует Асгарду, хотя Снорри Стурлссон (Пролог к Младшей Эдде) и именует Асгард Троей, ошибочно опираясь на сведения о скандинавском «боге» Торе как о сыне эфиопского царя Мемнона, что безусловно является анахронизмом: «Вслед за тем они построили себе град в середине мира и назвали его Асгард, а мы называем его Троя. Там стали жить боги со всем своим потомством, и там начало многих событий и многих распрь на земле и на небе» (Видение Гюльви, 9).

Еще одно упоминание о Нимроде мы находим в Книге пророка Исайй: «Как упал ты с неба, Денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы. А говорил в сердце своем: «взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему». Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней. Видящие тебя всматриваются в тебя, размышляют о тебе: «тот ли это человек, который колебал землю, потрясал царства, вселенную сделал пустынею и разрушал города ее, пленников своих не отпускал домой? «(Книга пророка Исайи, 14,12). Принято считать, что речь в тексте идет о сатане (Люцифере), но в данном случае Исайя ясно говорит, что это человек – «тот ли это человек, который колебал землю…». По созвучию имя Денница также похоже на Диониса, однако в переводе со старославянского оно означает «утренняя звезда», и примечательно, что в тексте, высеченном на внешней стороне капища Гора в Эдфу, то же самое говорится о Горе Бехдетском: «Привет тебе Утренняя звезда! Привет тебе, Гор! Привет тебе, Гор Бехдетский, великий бог, владыка неба! Ты ниспровергаешь Апопа и врагов на востоке неба, на небе, на земле, на воде, на горах, и они никогда не поднимут своих голов!..» (Сказание о Горе Бехдетском, Крылатом Солнце).

Легенда о рождении Гора Ура (т. е. «сильного» или «великого») Бехдетского изложена в трактате Плутарха «Об Изиде и Осирисе» (12): «Миф гласит, что Осирис и Аруэрис произошли от Гелиоса, Исида – от Гермеса, а Тифон и Нефтида – от Крона… Исида и Осирис, полюбив друг друга, соединились во мраке чрева до рождения. Некоторые говорят, что от этого брака и произошел Аруэрис, которого египтяне называют старшим Гором, а эллины – Аполлоном». Иными словами, Гор Ур Бехдетский считался сыном Гелиоса, т. е. Хама (он же Титан Сивиллы, Аммон Диодора и Амон-Ра), но одновременно был сыном первого Диониса (Осириса). Таким образом, Дионис-Осирис – это не кто иной, как библейский Хуш, а Гор Бехдетский египетской мифологии – это и есть Нимрод. В этой связи также становится понятно, почему о рождении Хушем Нимрода говорится в Библии особо («Сыны Хуша: Сева, Хавила, Савта, Раама и Савтеха. Сыны Раамы: Шева и Дедан. Хуш родил также Нимрода» – Бытие,10,7).

У Филона Библского Гор Бехдетский (Нимрод) назван Зевсом Демарунтом, приемным сыном Дагона: «Тогда Крон, пойдя войною на Урана, лишил его таким образом власти и овладел царством. В этом сражении была взята в плен и любимая наложница Урана, в то время беременная. Крон дает ее в жены Дагону. Она родит у него то, что носила в своем чреве от Урана, и Дагон называет ее сына именем Демарунт» (Филон Библский, Финикийская история, 18). В мифологии Финикии и Угарита Зевс Демарунт обычно фигурировал под именем Ваала, поэтому Нимрода часто звали Белом, тогда как в шумерской мифологии Нимроду (Сильному Аполлону, т. е. Гору Уру Бехдетскому) соответствует Нинурта. И если проводить параллели дальше, то библейский Хам – это не только Аммон Диодора, Титан Сивиллы и египетский Ра, который был настоящим отцом Гора Ура, но и Энлиль, отец Нинурты. Соответственно, другой сын Ноя, Сим, является Кроносом Сивиллы и шумерским Энки, отцом Мардука – греческого Зевса.

Отца Нимрода, Хуша, христианские авторы обычно называли эфиопом, и Плутарх действительно сообщает о темном цвете кожи Осириса (Диониса): «египтяне рассказывают, что Гермес был короткоруким, Тифон – красным, Гор – белым, а Осирис – темнокожим» («Об Изиде и Осирисе», 22). Святитель Григорий Турский (История франков, 1,5) характеризует Хуша следующим образом: «Первым же родился от Хама Хуш. Подстрекаемый диаволом, он первым стал изобретателем всякого волшебства и идолопоклонства. Он первый по наущению диавола воздвиг кумир для поклонения; творя ложные чудеса, он показывал людям падающие с неба звезды и огонь». Итак, если резюмировать, Хуш – это первый Дионис, сын Аммона, он же Дагон Филона Библского, который «изобрел хлеб и плуг» и он же учитель земледелия Осирис, как об этом повествует Диодор Сицилийский: «ибо после того как Исида обнаружила плоды пшеницы и ячменя, которые невозделанные росли на земле вместе с другими растениями, но ещё неизвестные людям, и когда Осирис также придумал выращивать эти плоды, все люди были рады изменить свою пищу и в связи с приятным характером вновь открытого зерна и потому, что в их интересах было воздержаться от избиения друг друга» (Историческая библиотека, 1,14).

Разновидностью произношения имени Нимрода является Неброт («вот он, Неброт, жестокий охотник» – Прудений, Происхождение греха) или Неврод («Неврод подчинил себе людей» – Иоанн Златоуст, Гомилии на Книгу Бытия). Отсюда идет происхождение названия греческой небриды – пятнистой оленьей шкуры, которую одевали не только жрецы элевсинских мистерий и менады, в исступлении разрывавшие голыми руками людей на части, но и жрецы Тохиля индейцев киче (майя), что только подтверждает единый источник этих культов. Любопытно, что в ритуальные пятнистые шкуры облачались и современные последователи этих культов – убийцы-каннибалы западно-африканского тайного общества Леопарда.

Данные греко-египетской мифологии также указывают на тождество имен Гор и Нимрод, поскольку родным сыном Осириса (Хуша) был Гор-младший, т. е. греческий Аполлон, являвшийся братом-близнецом богини охоты Артемиды. При этом библейский эпитет Нимрода «сильный на земле зверолов» в древности означал как охотника, так и богатыря-титана. Это видно из текста «Финикийской истории» (13) Филона Библского: «Агр и Агруэр придумали, как устраивать при жилищах дворы, заборы и вертепы. От них произошли земледельцы и охотники, которые называются также Алеты и Титаны». По сообщению Плутарха (Об Изиде и Осирисе, 21) в Древнем Египте Гору было посвящено созвездие Ориона («созвездие Исиды, которое у египтян зовется Софис, греки называют Псом, созвездие Гора – Орионом»), и в свою очередь, христианские авторы неоднократно отмечали, что Нимрода звали Орионом: «В роду Сима родился эфиоп по имени Хус, который породил гиганта Неврода, основавшего Вавилонию Персы рассказывают, что он был обожествлен и стал на небе звездой, которую называют Орионом» (Пасхальная Хроника,36). Будучи внуком Хама и тестем Евера (Книга Юбилеев, 8), Нимрод, он же Гор Бехдетский-Нинурта, вероятно являлся ровесником Салы (род. в 267 г. после потопа), и стал претендовать на верховную власть после Огигова потопа и убийства Диониса (Осириса-Хуша), т. е. еще до рождения Фалека (531 г.) Тогда же состоялась и так называемая Тяжба Сета и Гора-младшего за трон Египта, подробно описанная в египетских мифах.

В отношении проклинавшегося египтянами рыжего Сета – противника Гора Бехдетского (Нимрода) и Гора-младшего, сына Исиды, можно сказать, что он соответствовал проклятому Ноем Ханаану, который вероятно был ровесником Каинана (р. 137 г.). Согласно сведениям Диодора в Древнем Египте рыжеволосых людей даже приносили в жертву: «Рыжих быков решено приносить в жертву из-за того, что такого цвета был Тифон, злоумышлявший против Осириса и наказанный Исидой за убийство мужа. Говорят, что в древности и людей, похожих по цвету волос на Тифона, по царскому приказу приносили в жертву перед гробницей Осириса: среди египтян рыжих было немного, а среди чужеземцев – немало, почему среди эллинов и укоренилось предание об убийстве чужеземцев при Бусирисе, хотя это не царь именовался Бусирисом, но такое название на местном наречии носила гробница Осириса» (Диодор Сицилийский, Историческая библиотека,1,88). Вероятно, сын Хама, Ханаан, действительно был рыжим, и именно его именем, а не Фойникса, сына Агенора, была названа хна – краска из листьев лавсонии, придающая волосам насыщенный рыжий цвет. Но в «Финикийской истории» Филона Библского, которая по своей сути является мешаниной из различных мифов, Ханаан (Сет-Тифон) фигурирует под именем Крона, оскопившего Урана и воевавшего против Зевса Демарунта (Гора Бехдетского-Нимрода).

Итак, можно утверждать, что библейский Хам (Титан-Амон-Ра) является предком большинства «богов» Древнего Египта, что выглядит вполне закономерным, учитывая хамитское происхождение египтян. В Повести временных лет, цитировавшей византийского историка VI века И. Малалу, Хам упоминается под именем Даждьбога-Солнца: «И после потопа и после разделения языков «начал царствовать сначала Местром, из рода Хама, после него Иеремия, затем Феоста, которого и Сварогом называли египтяне… Прежде же женщины сходились с кем хотели, точно скот. Когда женщина рожала ребенка, она отдавала его тому, кто ей был люб: «Это твое дитя», и тот устраивал праздник, и брал себе ребенка. Феоста же этот обычай уничтожил и постановил одному мужчине одну жену иметь и жене за одного мужа выходить; если же кто преступит этот закон, да ввергнут его в печь огненную. Того ради прозвали его Сварогом, и чтили его египтяне. И после него царствовал сын его, по имени Солнце, которого называют Даждьбогом, 7470 дней, что составляет двадцать лунных лет с половиной. Не умели ведь египтяне иначе считать: одни по луне считали, а другие (…) днями годы считали; число двенадцать месяцев узнали потом, когда начали люди дань давать царям. Солнце царь, сын Сварогов, то есть Даждьбог, был сильным мужем; услышав от кого-то о некоей богатой и знатной египтянке и о некоем человеке, восхотевшем сойтись с нею, искал ее, желая захватить ее (на месте преступления) и не желая отца своего закон нарушить, Сварога. Взяв с собою мужей нескольких своих, зная час, в который она прелюбодействует, ночью в отсутствие мужа застиг ее лежащею с другим мужчиною, которого сама облюбовала. Он схватил ее, подверг пытке и послал водить ее по земле египетской на позор, а того прелюбодея обезглавил. И настало непорочное житье по всей земле Египетской, и все восхваляли его» (Повесть временных лет, в год 6623).

Очевидно, что И. Малала, описывая времена «золотого века», пересказывает известный греческий миф о том, как Гелиос узнал о любовной связи Ареса и Афродиты и сообщил об этом ее мужу, Гефесту. При этом Иоанн Малала называет Гелиоса-Даждьбога четвертым по счету египетским царем и преемником Гефеста (Сварога), правившего якобы после Еремии (Тота-Гермеса). Но если принять эту версию, то получается, что Гефест-Птах, считавшийся у египтян демиургом, создателем «восьмерки» богов, и в том числе Нуна (Ноя), начал царствовать даже позднее Тота-Еремии. Это полностью противоречит основам египетской мифилогии и гораздо логичнее предположить, что преемник Птаха (Гефеста), «Солнце-царь, сын Сварогов, еже есть Даждьбог, бе бо муж силен» – это и есть Хам он же Амон Ра египтян, Аммон Диодора Сицилийского и Титан Сивиллы. О Местроме И. Малалы (т. е. Местраиме, сыне Хама), мы еще будем вести речь ниже. Что касается египетского демиурга Птаха (Гефеста-Сварога), то он тождественен библейскому Каину (араб. Кабил), имя которого означает не только «правитель» (каган) и царь-жрец (коэн), но и «кузнец» (Каин, евр. Qаjin; арам. и араб. qin – «ковать»; араб. и сир. «кузнец» согласно Еврейской энциклопедии Брокгауза и Евфрона). Действительно, аллегорически Хама (Амона-Ра) вполне можно назвать духовным сыном Каина. И тот и другой были прокляты: Каин – Богом («и ныне проклят ты от земли, которая отвезла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей, Бытие,3:11), а Хам в лице своего сына Ханаана – Ноем («проклят Ханаан, раб рабов будет он у братьев своих», Бытие,9:25). Так что И. Малала в своем роде был прав, именуя египетского царя Солнце-Даждьбога (Хама-Амона-Ра) сыном Сварога-Гефеста (Каина).