Вернуться с утренней зарёю

Дмитрий Неспанов

Вернуться с утренней зарёю

Пролог

Вторая половина дня подходила к концу. Солнце стремительно катилось за горизонт, чтобы, сорвавшись с края земли в мутную глубь океана, угаснуть для этого мира. Но пока оно ещё было здесь и освещало багряно-оранжевыми закатными лучами верхушки деревьев бескрайнего леса. Нежно шелестела листва. Вдали, в самой чаще, дятел настойчиво барабанил в звонкий сосновый ствол. На пригорке, над крышей невысокой избушки, перекликались, будто спорили о чём-то, две сороки.

Толстая, напоминающая своей фигурой бочку, ведьма Закликуха1 поднималась по тропинке к себе домой. На коромысле она несла два деревянных ведра, наполненных молоком. Шла натужно, сжав от напряжения пухлые губы. На ходу безотрывно смотрела на вёдра. Следила, как бы не расплескать. Ноша больно давила ей на плечи, но она не останавливалась. Наоборот, старалась прибавить шагу, чтобы прийти быстрей. Видно дело это было для неё очень важное, раз подходила она к нему с таким усердием. Лишь внеся вёдра внутрь избушки и поставив их на пол, Закликуха разрешила себе отдых. Вытерла пот с лица рукавом рубахи, облегчённо вздохнула и шумно плюхнулась на широкую лавку.

Ни коровы, ни козы у неё не было. Не было… А молоко было. И всё потому, что она могла накликать в свои вёдра молоко от чужих коров, не спрашивая ни у кого разрешения. И сегодня, занимаясь этим нечестным промыслом, собрала она неплохой урожай. Два ведра молока. И какое молоко! Хорошее, жирное. Это потому что правильно корову выбрала. Непросто из целого стада правильно корову выбрать. Но при наличии такого как у неё опыта… Теперь надо с толком молоком распорядиться – приготовить любимую сметану. Получится целая крынка белой, густой, вкусной… Ах.

Тяжело дыша, она наклонила своё грузное тело над вёдрами, глядя с вожделением на их содержимое и представляя будущий результат. Пухлые губы её шевелились. Хотя, не ясно было, шепчет она что-то или представляет, как ест.

Пытаясь отвлечь её от этого сладостного занятия, до её сознания донеслись слабые, пока ещё похожие на шелест листвы, слова:

– Закликуха-Забируха, навостри тугое ухо.

Только сначала она не обратила на них внимания, воспринимая как удалённый неясный шум. Поднялась с лавки и, найдя подходящую посуду, принялась процеживать молоко. Но слова повторились, став более различимыми. Тогда она остановилась и слегка замотала головой, как бы прогоняя их прочь или проверяя на реальность. Помотав, прислушалась и, ничего не услышав, вернулась к прежнему занятию. В третий раз слова звучали чётко, громко и понятно. Произносил их уверенный мужской голос, который никак нельзя было принять за наваждение. Определившись, что это всё-таки к ней, ведьма замерла на пару мгновений, решая, как поступить дальше. Стоит ли на этот зов реагировать? Мало ли кто там её зовёт? И нужен ли ей этот кто-то? Но любопытство взяло верх. Всё же зовут-то нечасто.

Она подошла к печке, над которой у неё сушились, развешенные под потолком, пучки кореньев, трав и ягод. Немного подумала, выбирая. Взяла нужные. Затем бросила их в огонь и что-то тихо забормотала. Прервалась. Замерла. Брови её сдвинулись. Глаза закатились. Руки, удерживаемые над огнем, задрожали. Важно и торжественно, вытягивая вперёд пухлые губы, произнесла:

– Кто во тьме живёт, кто меня зовёт? Проявись – мне назовись.

Отозвались сразу, как будто с нетерпением ждали её слов:

– Я, Восточник, тебя зову, с тобой говорить желаю.

В глазах ведьмы мелькнула насмешка.

– Что же тебе надо? – спросила Закликуха с деланным удивлением. – Тебе! От меня. Или нужда какая?

– Нужда, – подтвердил в ответ невидимый собеседник. – Но тебе с моей нуждой по силам справиться. Пригласи-позови двух зверят во крови. Из Новоделья за Калину.

– Тебя что ли? – в голосе её зазвучало опасение.

– Нет, – успокоил Восточник.

– Не тебя, – размышляя, промолвила она. – Всё равно от тебя. Не надо мне такого.

– Подожди, – остановил её от нежелательного решения Восточник. – Обязан тебе буду.

– Что мне твои обязательства, – возразила ведьма сердито. – Из-за тебя таких бед заполучить можно…

– Хорошо, – после некоторой паузы промолвил он. – Давай заплачу тебе.

– Наперёд, – потребовала ведьма.

Снова помедлив, Восточник согласился.

– Наперёд, так наперёд, – произнёс он недовольно. – Что же ты хочешь?

Теперь уже ведьме пришла очередь задуматься.

– А отдай мне пищик, – с озорством ловца удачи высказалась она, наконец.

– Пищик, – откликнулся гневным эхом Восточник. – За переправу двух зверей пищик?!

Но ведьму такая его реакция не напугала, а позабавила. Она заулыбалась торжествующе, убрала руки от огня и вытерла ладошки о платье, погладив свой большой живот. Видно, при прежних разговорах с Восточником таких козырей, как сейчас, у неё не бывало.

– Да, – подтвердила она свои требования, – пищик.

– А не боишься, что за дерзость такую приду к тебе сам и спрошу? – грозно промолвил Восточник.

Улыбка улетучилась с ведьминого лица. Она замерла. Но ненадолго.

– Приди, спроси, – ответила Закликуха, снова усмехаясь. – Только не так глупа я. Если ты ко мне обратился, значит, нет у тебя других путей. Или соглашайся со мной или иди долой.

– Пользуясь тяжёлой долей моей, высокую ты цену назначила, – произнес Восточник сурово и спокойно. – За бесчестный поступок твой перед судьбой тебе ответ держать. Согласен на цену твою, согласен уплатить наперёд. Но в том, что ты уговор выполнишь, мне порукой твоя клятва будет. Поклянёшься?

– Отчего же не поклясться? – запросто ответила ведьма. – Поклянусь. Коли плату дашь мою, клятву я тебе даю, двух зверей во крови позову из яви, через мрак на весу в светлый край принесу.

– Из Новоделья за Калину, – напомнил голос.

– Пищик где? – перевела ведьма разговор на более волновавшую её тему.

– Будет тебе пищик, – глухо промолвил Восточник, видно внутренне ещё не готовый расстаться с ценной вещью. – Раз поклялась, иди за порог, подставляй руки. Да помни – поклялась ты.

– Помню, – кивнула головой ведьма.

Она снова обтерла ладошки и, тяжело ступая, пошла ко входу. В глазах её мелькали озорные искорки превосходства и торжества. Она была явно в предвкушении добычи. Открыла дверь. Ночной лес встретил её шелестом листвы и уханьем филина. Закликуха выставила вперёд обе руки, повернув их ладонями вверх. Кроны деревьев закачались от внезапно усилившегося ветра. Сильней зашелестела листва, ветки стали тревожно стучать друг о друга. Резкий порыв воздуха заставил склониться траву, трепал волосы, мешал смотреть. Закликуха зажмурила глаза. Тут же всё стихло. Только на её ладони осталась лежать маленькая деревянная свистулька. Ведьма зажала свистульку в кулаке и, насколько можно быстро, прикрыв дверь, вернулась в избушку. Находясь внутри, поспешно подошла к печке и, в свете угасающего огня, стала внимательно рассматривать то, что получила. Чем дольше она смотрела, тем больше радовалась. Ведь она выторговала у Восточника целое сокровище. Да, день выдался определённо удачным. Только дверь она видно закрыла неплотно и та дрожит от ветра и бьётся о косяк. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук. Ведьма обратила свой взгляд к входу, раздраженно поджала губы и, спрятав пищик в складку одежды на поясе, пошла устранять причину перестукивания. Подошла, прижала дверь рукой – перестукивание прекратилось. Отпустила – снова застучало. Опять прижала… А-а-ай!

Дверь вдруг резко распахнулась, и сильно толкнула ведьму. Не в силах удержаться на ногах она упала на земляной пол, с изумлением и страхом глядя в дверной проём. Из распахнутой двери в избушку рванул сквозняк. Огонь в печи присмирел, стало совсем темно. На пороге никого не было, но… Низкий голос с хрипотцой зазвучал совсем рядом.

– Вот с кем ты стала водиться, бочка старой тухлятины. Ты позабыла что-то или перепутала?

Закликуха в страхе шарила глазами вокруг себя, словно говоривший мог незримым войти в её избушку. По её лицу было видно, что она очень реально воспринимала нависшую над ней опасность. Неосознанно защищаясь от кого-то, ведьма подняла к лицу правую руку.

– Нет, – еле слышно слетело с её посиневших пухлых губ. – Нет, не забыла.

Глава 1 Выезд и исчезновение

Сидя на заднем пассажирском сидении такси, Руслана, не отрываясь, смотрела на розовеющее за краем горизонта небо. Казалось, что вот-вот с востока должно было появиться что-то величественное и особенно красивое. И тогда, когда это случится, между окутанными предрассветным сумраком серыми многоэтажками, заиграют жёлтая, красная и оранжевая краски… Лучами, волнами, искрами… И всё озарится радостью. Ей хотелось протянуть руки навстречу всему этому, остановиться, никуда не ехать и радоваться тоже. Долго-долго. Чтобы погрузиться в свет утренней зари, как в теплую воду, наполненную солнечными бликами. Но протянуть руки мешало боковое стекло, и она только слабо пошевелила пальцами рук, держа их в карманах куртки. Восходящее солнце на мгновенье отразилось в её янтарных глазах, такси повернуло, и многоквартирный дом заслонил собой величие восхода.

Центр кинологической службы: улица Рождественского, дом восемнадцать. Там в вольере её ждала служебная розыскная собака по кличке Гретта. Сегодня у них был очередной рабочий день. И хотя Руслана явно опаздывала, её это нисколечко не волновало. Первый раз что ли…

Стечение времени и событий определяло, что именно сегодня надо было начинать. Дмитрий одновременно и хотел и не хотел этого. Тот случай, когда так не хочешь делать то, что необходимо, но, что сделать должен. Не хочешь, потому что знаешь, результат тебе совсем не понравится. Но должен, и поэтому будешь делать и делаешь…

Сегодня она дежурила. День был решающий, однако внутренний настрой этому не соответствовал. Что-то было не так… Как-то неуютно… Ощущение неслаженности, ненормальности… В подсознании блуждала мысль, что ничего сегодня начинать нельзя. Было так грустно… Невыразимо грустно… И тоскливо… Хотя… Это была только его тоска и задуманного дела она не должна касаться. Ещё на календаре тринадцатое октября… Может тринадцатое – не тот день, когда надо начинать? Ну, нет, начинать надо. Откладывать нет никакой возможности. Каждый день промедления несёт в себе усиливающуюся опасность, что те, другие, доведут начатое до конца. До того самого конца, когда уже больше ничего не удастся исправить. И потому… Надо!

Единственным желанием перед «началом» было увидеть её ещё раз. Возможно последний. Последний… Ведь насколько удачно всё будет развиваться дальше, никто не знает.

Этот неясный ворох мыслей не оставлял его с самого пробуждения: пока он собирался на работу, ехал на маршрутном такси, ждал своей очереди в оружейной комнате на получение оружия. Рабочий день у большинства его сослуживцев ещё не начался и он, наполненный этими самыми мыслями, одиноко и бесцельно бродил по пустым коридорам. Потом зашел к себе, включил компьютер… Попытался настроиться на привычный производственный лад, но ничего не получалось. Обычная повседневная суета не трогала его и, как ни старалась, не могла увлечь в свой водоворот. Утреннее приветствие приходящих товарищей, совещание в кабинете начальника отделения, заполнение незначительных документов – всё не то. Сознание оставалось к этому безучастным и как-то само собой ускользало от реальности.

Нахмурив брови, Дмитрий смотрел в окно кабинета на голубое небо. Бесконечное и бездонное… Чистое-чистое, без единого облачка. Теплое, просторное, манящее. Как хотелось оставить все тревоги и заботы здесь… Все, все… И рвануть в эту синеву… Где нет никаких стен и преград… Где нет темных и мрачных цветов… Где нет угроз и проблем… А есть бесконечный полёт, безграничная свобода, лазурь и бирюза. Потоки воздуха подхватывают и влекут. И ты мчишься в любую сторону. А солнце сияя, наполняет тебя своим светом. Как хотелось раствориться в этом небе. Как хотелось.

Он отвёл взгляд от окна и опустил на пол. Глубоко вздохнул.

Зазвонил стационарный телефон. Взял трубку, назвался.

– Дежурный по городу, – прозвучало ему в ответ. – Там надо Ленинскому помочь… Машина здесь… Вашему руководству я уже сообщил… Эксперт из Ленинского будет, опер с межрайонки…

– А что у них? – больше по привычке, чем с реальной целью, поинтересовался Дмитрий.

– Кража, – ответил голос дежурного.

– Хорошо, я выхожу…

Закончил разговор, положил трубку, проверил полноту комплектации бланками дежурной папки. Удостоверение, оружие, фуражка.

«Вот и всё», – совсем не про свои сборы подумал Дмитрий и решительно вышел из кабинета. События начали свой ход, нужно лишь идти по тропинке указанной судьбой.

На лестнице встретил Дениса – оперуполномоченного межрайонного отдела управления уголовного розыска. Поздоровались. Это он был «опер с межрайонки».

– Ты едешь? – спросил его Дмитрий.

– Ну, а кто же, – улыбаясь, ответил Денис, поглаживая коротко стриженую макушку своей вытянутой овальной головы. – Как какая-нибудь шляпа, обязательно я еду.

Вместе вышли из здания Управления. Стоя на высоком крыльце, заметили ГАЗель дежурной части Отдела полиции №2, обслуживавшего Ленинский район.

– Мы щас, – бросил на ходу Денис и стал переходить улицу по направлению к продуктовому магазину.

«Кто мы?» – подумал Дмитрий, но вслух не спросил, пошёл к машине.

На водительском сиденье скучал незнакомый полицейский, казах по национальности.

– Ленинский? – спросил его Дмитрий.

Водитель утвердительно кивнул в ответ. Дмитрий вошел в салон ГАЗели. Внутри, с неизменным тяжёлым чемоданом серого стального цвета, находился Андрей – эксперт-криминалист. Поздоровались.

– А опер где? – спросил он без особого интереса.

– Сейчас… В магазин пошёл, – ответил Дмитрий и сам задал вопрос. – Что случилось-то?

– Квартирка2, – так же буднично без эмоций отозвался Андрей.

Через пару минут, намеренно создавая больше шума, в салон ввалился Денис.

– Что, пока не едем? – спросил он, усаживаясь поудобнее. – Щас как раз Серега подойдёт.

Почти сразу же после его фразы дверь снова открылась. Со стороны улицы показался среднего роста, худощавый, с коротко стриженными светлыми волосами, Сергей, тоже оперуполномоченный межрайонного отдела управления уголовного розыска. Он пока остался стоять снаружи, беззаботно глазея по сторонам.

– А что вас двое-то? – усмехнувшись, спросил Дмитрий.

– Так нам же делать нечего, – с сарказмом ответил Денис, – всех кого в отделе видят, всех и направляют.

– У тебя адрес-то есть? Куда едем?

– Есть: улица Эстонская, дом семь, вызывал Тимченко. Проникновение путем отжатия пластикового окна… – зачитал Денис с прямоугольного клочка бумаги.

Сергей прошёл в салон, уселся рядом с Денисом на одно из кресел за спиной водителя и открыл только что купленную бутылку с водой. Дмитрий окинул всех взглядом, проверяя полноту следственно-оперативной группы, и обратился к водителю:

– Кого ждём-то?

– Кого? – недовольно переспросил водитель. – Кинолога…

«Да, – подумал Дмитрий, – судьбу не обманешь. Это будет она. Мы едем на выезд вместе. Всё происходит, как должно».

– Во… Идёт, – так же недовольно пробурчал водитель-казах и ехидно добавил: – Королева…

Дмитрий приподнялся в кресле, посмотрел вперёд. Калитка в воротах, ведущих во двор Управления, была открыта. Из неё вышла Руслана со служебной собакой на поводке.

«Да, судьбу не обманешь, – снова подумал он. – День выбран правильно».

Сергей, сидевший спиной вперёд, повернулся, разглядывая кинолога.

– А-а, – неопределённо протянул опер, как-то странно ухмыльнувшись, и красноречиво посмотрел на всех в салоне.

Поместив собаку в грузовой отсек, Руслана вошла в салон.

– Приветик, – обратилась она ко всем и села рядом с Дмитрием.

Водитель завёл двигатель. Поехали.

Добирались минут двадцать пять: пока из центра с его светофорами и пробками вырулили. Улица Эстонская – частный сектор. Дорога грунтовая. Дома разного достатка. Присмотрелись к номерам. Определились с нужным домом. На месте ждали сотрудники патрульно-постовой службы. Опера выскочили из салона первыми, пошли с помощью ППСников искать заявителя. Потом вышел Дмитрий, надо было определиться с обстановкой, первоначальной информацией и начинать…

– Заявитель дома, – пояснил подошедший Денис, – я тогда с ним работать пойду.

– А откуда проникли? – спросил его Дмитрий.

– Вон окно на первом этаже, – опер ткнул рукой в выходящий на уличную сторону ряд из трёх окон, наполовину скрытых деревьями палисадника.

– Есть место проникновения, надо собаку применять, – обратился Дмитрий к вышедшей из ГАЗели Руслане.

– Её надо сначала выгулять, – возразила она, открывая дверь грузового отсека и выпуская оттуда Гретту.

– Надо, выгуливай, – отозвался Дмитрий и пошел к совещавшимся друг с другом двоим участковым.

– Кому рапорта отдать? – обратился к нему по пути старший наряда ППС.

– Мне давай, – отозвался Дмитрий, укладывая два исписанных листа бумаги в дежурную папку и доставая из неё бланк протокола осмотра места происшествия.

– День добрый, – обратился он уже к старшему участковому – женщине с погонами майора.

– Здравствуйте, – спокойно отвечала она.

– Что скажете?

– Потерпевший живёт с матерью, которая в десять часов ушла на поминки, дом закрыла. В двенадцать часов вернулась, обнаружила открытое окно. Позвонила сыну, тот приехал с работы. Мы соседей опросили, какие согласились. Они никого не видели.

– Камеры наблюдения?

– Тут нет ни у кого.

– Понятно, – ответил Дмитрий и положил в папку объяснения, собранные участковыми.

Закончив выгул собаки, Руслана перелезла с ней через метровый забор палисадника, пошла ближе к открытому окну.

Уточнив адрес, Дмитрий начал заполнять протокол, приближаясь к калитке, ведущей во двор домовладения.

Домовладение было угловое. Калитка выходила на одну улицу, окно, через которое проникли, на другую. К тому же в одном дворе, рядом с основным, только что построенным двухэтажным домом, из которого была совершена кража, находился старый деревянный одноэтажный и уже нежилой.

Руслана со служебной розыскной собакой от окон завернули за угол, прошли мимо калитки и проследовали дальше по улице. Возможно собака «взяла след».

– Присмотри за кинологом, – обратился Дмитрий к Сергею.

Тот ухмыльнулся, кивнул, пошел за ними.

– Теперь и мне пора, – промолвил эксперт-криминалист, выходя со своим тяжёлым чемоданом из машины и направившись к Денису, который у входа во двор разговаривал с заявителем.

Дмитрий, проводив взглядом удаляющуюся Руслану, вернулся к составлению протокола.

«Так, – диктовал он сам себе. – Осмотр проводится в сухую ясную погоду при естественном и искусственном освещении. Вход во двор домовладения осуществляется через металлическую калитку, расположенную с северо-западной стороны».

Во дворе была собака, достаточно агрессивная для того, чтобы отпугнуть посторонних. Если человек чужой, то мимо собаки через дверь он в дом не войдёт. Входная дверь в дом без следов повреждения. В прихожей слева от входа на ближнем пластиковом окне створка распахнута. Общая обстановка первого этажа не нарушена. На втором этаже тоже всё более-менее. Только в одной комнате, по-видимому, чьей-то спальне, дверцы шкафа открыты, содержимое ящиков прикроватной тумбочки находится на кровати.

Пока Дмитрий описывал общий вид старого и нового домов, а также двор, эксперт, в поисках следов рук, отработал возможное место проникновения – окно на первом этаже, измазав белый пластик черным порошком. После чего «двинулся» дальше. Дмитрий «догнал» его только на втором этаже в спальне. В это время Денис, надиктовав хозяину дома заявление о преступлении, куда-то «свинтил», а Сергей теперь от того же хозяина получал объяснение. Руслана вернулась, заполняла акт применения служебно-розыскной собаки, которая продемонстрировала свой обычный никакой результат. Приехал опер из Ленинского, вникал, определялся, чем заняться.

– Пальчики есть, но скорее всего хозяйские, – пояснил Андрей Дмитрию, глядя на створку платяного шкафа с кисточкой в руке с видом художника-пейзажиста. – Но я изыму на всякий случай.

– Правильно, – согласился Дмитрий, – нужно же что-то в журнал выездов писать.

Переглянулись и усмехнулись оба.

Описав место обнаружения и изъятия следов пальцев рук и их упаковку, Дмитрий спустился на первый этаж. Надо было окно, через которое проникли, осмотреть со стороны улицы. Вышел из дома, обошёл. В низком заборе палисадника калитки не было. Трава, куча песка, шлакоблоки. Как это всё не подходило, чтобы лазить по ним в туфлях и брюках с папкой в руке и фуражкой на голове. Стараясь не испачкаться, перелез через деревянный забор, обходя торчащие ветки деревьев, пробрался к нужному окну. В общем-то, ничего неожиданного. С внешней стороны окно покрыто пылью, рельефно уложенной каплями последнего дождя недели три-четыре назад. Следов отжатия не особенно видно. Если стоишь на земле, то подоконник начинается на уровне груди. Никаких кирпичей, стульев или чего другого, на что можно было бы встать для удобства проникновения, на улице под окном не наблюдается. С внешней стороны рама окна измазана порошком – Андрей постарался. Но следов рук нет.

«Интересно карга пляшет, когда песенки поёт», – мысленно подытожил увиденное Дмитрий.

Глядя, как следователь «забуксовал» около окна, с внутренней стороны к оконному проёму подошел эксперт. Тут же в прихожей то ли скучал, то ли размышлял о чём-то Денис.

– Странно, – высказал Дмитрий свои соображения Андрею и Денису, – если кто-то проник путем отжатия окна, почему пыль с внешней стороны окна нигде не тронута? Как можно было залезть на такую высоту в оконный проём и не схватиться ни за подоконник, ни за раму? Влететь если только…

Денис понимающе хмыкнул и покосился в сторону хозяина дома, дающего объяснения Сергею.

– Выходили может через окно, – продолжил рассуждать Дмитрий, – но зашли через дверь.

– А дверь и замок повреждений не имеют, – продолжил за него Андрей. – И собака во дворе со стороны входной двери.

– Значит либо подбором ключа, либо это он, – закончил мысль Денис, ещё раз посмотрев в сторону хозяина дома. – Тем более, что на работе толком его присутствие в период совершения кражи не подтверждают. У подруги его проблема какая-то с деньгами…

– Взял семейный общак, не хочет маме признаваться, – предположил Дмитрий. – Знал, что мать уйдёт на поминки, вошёл через дверь, инсценировал, ушел через окно.

– Ну, это уже пусть ленинские с ним разбираются, – сказал Денис.

– Ладно, – подытожил Андрей, – пойду потерпевшего откатаю3.

Дмитрий дописал протокол осмотра места происшествия, перечитал, проверил, дал подписать всем участникам следственно-оперативной группы и заявителю. Забрал у эксперта дактилокарты заявителя и его матери, у Русланы акт применения служебно-розыскной собаки, у оперов заявление и объяснение заявителя. Вроде всё. Теперь можно ехать. Попрощались и загрузились в ГАЗель.

Когда подъехали к Ленинскому, эксперт-криминалист и опера скрылись в здании отдела полиции: Андрей к себе в кабинет, а Денис с Сергеем докладывать начальнику отдела о своих соображениях по поводу кражи. Дмитрий и Руслана сидели рядом на заднем сиденье в пустом салоне ГАЗели. Он взял её за руку, она положила голову ему на плечо.

– Ты сейчас такая милая, – тихо сказал Дмитрий. – Отлично выглядишь, особенно усы.

Руслана встрепенулась.

– Усы? – переспросила она удивленно. – Какие усы? У меня нет усов!

– У рыси не может не быть усов, – улыбнувшись, спокойно возразил Дмитрий. – Значит и у тебя есть. Симпатичные такие…

– Почему у рыси?

Руслана испытующе заглянула ему в глаза.

– Потому что, – ответил Дмитрий, – имя Руслана это Рысь Славная. Просто буковки «эс» слились, «в» выпала для удобства, а «ы» смягчилась. И Рысь Славная стала Рыславна, потом Рыслана, потом Руслана.

– Ох. Твоя фантазия безгранична, – заметила она и откинулась в кресле, лукаво улыбаясь.

Дмитрий отвернул в сторону голову, взгляд его почему-то неожиданно потускнел.

– Знаешь, Маша так внезапно в деревню к родственникам уехала, – после паузы сказала Руслана. – Среди недели.

– Уехала – вернётся, – безразлично прокомментировал Дмитрий.

– Странно как-то уехала, – возразила Руслана.

Но он промолчал.

Дмитрий искал её второй год. Он не сомневался, что поиск ведётся в правильном направлении и правильном месте. Он уверенно знал, что рано или поздно она найдётся. Рано или поздно… Вот только «поздно» – это не тот вариант, который был ему нужен. Время. Время торопило его. В той ситуации, в которой он находился, опоздавшие не принимались. И весной ему улыбнулась удача. Он часто стоял около окна своего кабинета на втором этаже здания Управления и рассматривал идущих мимо прохожих. Так же он видел всех, кто, выйдя из здания, переходил на другую сторону улицы к припаркованным машинам или в продуктовый магазин в доме напротив. Видел, как, в ожидающих ГАЗелях дежурной части, собирались сотрудники следственно-оперативных групп, спешащие на выезд. Её он увидел именно в связи с этим – с выездом. Высокая, стройная, с длинными тёмно-русыми волосами. То, что она была в грубых берцах, камуфляжных штанах, куртке и кепи кинолога нисколько не портило её внешнего вида, потому что всё перекрывала её улыбка. Белоснежная, открытая и, главное, такая настоящая. С её появлением улица, казалось, озарилась солнечным светом, заиграла новыми яркими красками. Люди поменялись и стали добрее, даже угрюмый и вечно ворчливый водитель «дежурки» оттаял и засмеялся.