Алерния. Сестра

– Это да, – вздохнула торговка. – А к тебе бы они и так не захотели поселиться. У тебя места-то совсем чуть-чуть, не то что у Клаги, – сыпанула она соли на рану зависти.

Вика ещё несколько раз останавливалась, чтобы послушать, о чём говорят вьежцы, и каждый раз, если разговор шёл не о делах или всяких обыденных мелочах, обсуждалось предстоящее сватовство виконта Анера Гленского, наследника и будущего герцога Глена – векового соперника Вьежа – к Урании Вьежской, единственной и любимой дочери здешнего герцога Витора.

Сватовство должно состояться ещё только через две недели, но по традиции гости начали съезжаться заранее. Правда, традиция не предусматривала настолько уж заблаговременного прибытия гостей, но предстоящее событие было поистине знаменательным.

Вьеж и Глен, несмотря на то что входили в состав одного Даторского королевства, часто воевали друг с другом, и никого так сильно не ненавидели во Вьеже, как гленцев. И эта нелюбовь была взаимной – никого так сильно не ненавидели в Глене, как вьежцев. Очень много крови было пролито с обеих сторон за почти два века вражды.

Короли Датора несколько раз пытались безуспешно вмешаться в такой разлад, но королевская власть была слаба, ничего, по сути, не контролируя дальше городских стен Милонега, столицы Датора.

Вся реальная власть в королевстве принадлежала Высшему совету, в который, помимо короля, входили пять герцогов, разделивших между собой все земли Датора.

– И что тебе здесь делать? – Судя по гербу, изображавшему акулу на предплечьях доспехов стражников, крестьянин нарвался на герцогский патруль. – Почему у тебя с собой ничего нет?

– Я вчера господину управляющему графа Фентера привёз вина и сыры из нашей деревни, – дрожащим голосом отвечал сутулый бородатый мужик, бедно, но опрятно одетый, с большими натруженными руками. – Он должен со мной сегодня расплатиться.

– Что? – изумился десятник, старший патруля из тройки воинов. – У управляющего Фентера не было денег, чтобы сразу рассчитаться?

– Почему? Были, господин офицер. Только он сказал, что сначала качество наших продуктов проверит.

Глупость или, наоборот, смекалка крестьянина, произведшего десятника, то есть унтер-офицера, в офицеры, видимо, помогла.

– Ладно, иди. Только не расхаживай здесь долго. Через два гонга, если увижу, отправлю в тюрьму, до выяснения, так сказать. Понял?

Вика пришла уже в Белый район и, обойдя стороной патруль, уверенно направилась к особняку, где вчера так жестоко истязали Неллу. Дорогу она, из её памяти, знала хорошо – аристократы не собирались оставлять шлюшку живой, поэтому и не препятствовали её довольному выглядыванию в окошко кареты, когда везли.

Трёхэтажный особняк под красной черепицей, окружённый забором из белого кирпича, высотой не меньше четырёх метров, она нашла быстро. Солнце едва только перевалило на вторую половину дня, когда Вика уже стояла перед металлическими коваными воротами, за которыми дежурили раб-привратник и вооружённый мечом, но без доспехов охранник.

В обширном дворе особняка стояла карета, возле которой прогуливались ещё двое вооружённых мечами мужчин. Их кони стояли рядом.

Гадать, прибыл ли кто-то в гости или это хозяин особняка собрался куда-то ехать, Вика не стала. Заметила только, что карета была не та, в которой привозили сюда Неллу и отвозили потом её полумёртвое, истерзанное тело.

Сформировав конструкт заклинания «Прыжок» и наполнив его крошечным количеством энергии, Вика переместилась в особняк, на его первый этаж.

Она специально решила идти «в гости» днём, так как знала, что хотя её, находящуюся под действием «Скрыта» и невозможно увидеть ни обычным, ни магическим зрением, всё же можно обнаружить с помощью заклинаний «Дальновидение» или «Поиск жизни». Только кто додумается использовать такие заклинания днём среди снующих туда-сюда людей? Это и ночью-то было бы маловероятно. Но Вика решила не рисковать.

Она оказалась в просторном холле, в котором не было никого, если не считать испуганной молодой служанки, прибежавшей, схватившей оставленную на перилах лестницы, ведущей на верхние этажи, тряпку и убежавшей в дверь под лестницей, где, скорее всего, располагались служебные и подсобные помещения.

Молодого человека, одного из тех, кто развлекался с Неллой, Вика обнаружила в кабинете на втором этаже. Собственно, она вовсе не искала его – девушка решила взять в этом доме плату за утраченную жизнь и страдания Неллы и взять по возможности как можно больше. Хотя старинный принцип «жизнь за жизнь» она не исповедовала. Во всяком случае, пока.

– Ваши с Нигасом Вьежским развлечения отвратительны! – грохотал голос важного дородного мужчины, сидевшего в кресле за столом. – Фелик, ты в курсе, что герцог за его художества во дворце наказал Нигаса? Он лишён звания полковника и ему запрещено отныне получать доходы с имения? Хорошо, что твоё имя не всплыло при расследовании. Иначе… – Мужчина тяжело выдохнул и ударил кулаком по подлокотнику кресла.

Аристократа, оказывается, звали Феликом, как теперь поняла Вика. Это был полный розовощёкий парень, лет двадцати на вид. Когда истязали Неллу, он, будучи сильно пьяным, всё время подхрюкивал от смеха – вид воющей от боли шлюхи доставлял ему удовольствие, пусть даже сильно кричать она тогда не могла из-за кляпа во рту.

В кабинете он стоял с красным и потным лицом, выслушивая гневные слова сидящего в кресле мужчины. Сходство их лиц не оставляло сомнений, что общаются сын с отцом.

– Отец, – подтвердил Фелик Викину догадку, – мы уже давно так не развлекаемся с нашими рабынями. Как младшего виконта герцог уличил в том, что это он тогда с дворцовыми…

– Не он, а вы! Вы вдвоём – или сколько вас тогда было? – заистязали четверых! В том числе и любимую служанку Урании! Хорошо, что Нигас всё взял на себя. А если бы Урания прознала про тебя? И кто ещё с вами был? Итер с Сентом? Несложно догадаться! – Мужчина, пока говорил, всё больше распалялся. – И вот мне доносят, что в моём доме опять эти мерзкие развлечения! У тебя совсем, что ли, головы на плечах нет?

– Папа… я честно… это всё Нигас. – Фелик утёр каплю пота, которая свесилась с кончика его носа. – Ты же сам говорил, чтобы я поддерживал с ним дружбу. Пусть он не наследник, но всё равно сын герцога…

– Говорил, – отец Фелика начал успокаиваться, – надеюсь, в этот раз он не из дворца рабыню взял?

– Нет. Мы подобрали с городских окраин какую-то грязную шлюшку. Я-то, вообще, не люблю такими гадостями заниматься. Отец, ну правда…

– Раз от разу не лучше, – покачал головой хозяин особняка, – Убивать свободных горожанок, пусть и опустившихся? Забыл, как почти полгорода сгорело, когда вспыхнул бунт в порту? Вы, молодёжь, совсем думать разучились. Налей, – скомандовал он рабу.

В кабинете, кроме отца с сыном, был и молодой раб, которого Вика едва не приняла сначала за статую – тот не только не шевелился, но, казалось, и не дышал.

– Ладно. Постарайся в дальнейшем уклоняться от таких развлечений Нигаса. Понял? – Мужчина жадными глотками опорожнил весь кубок, наполненный рабом. – И уж тем более – чтобы такого больше не было в нашем доме.

– Я сам этого не люблю.

«Лжец, – подумала Вика, – Если кто и участвовал в этом злодеянии, что называется, за компанию, так это другие двое. А ты-то наслаждался не меньше, чем младший сын герцога».

– Значит, слушай. – Отец Фелика – кстати, Вика сразу определила, что он маг, по сравнению с ней совсем-совсем слабенький, но по сравнению с теми, кого она встречала на улицах Вьежа, вполне даже сильный – понизил голос. – Я не смогу теперь часто бывать дома, мне необходимо постоянно быть во дворце.

Тут Вика вспомнила, что её «Сокрытие ауры» и «Скрыт» не помогут, если тот решит использовать «Поиск жизни», и переместилась мужчине за спину. Она тут же об этом пожалела – едва Вика оказалась у него за спиной, как он шумно испортил воздух, да так, что Вика чуть не задохнулась. И задохнулась бы, пожалуй, если бы не переместилась быстро к окну, благо оно было открыто. «На улице пёрнуть не мог, козёл», – со злостью подумала она.

– Я вызвал из нашего замка половину дружины. И обе абордажные команды, которые мы подобрали для «Ветерка» и «Синего катрана», пока попридержал, – продолжил барон как ни в чём не бывало. – Они сейчас в доходном доме разместились, в порту. Помнишь, мы в прошлом месяце там были? Когда с Вермером встречались? В общем, держи связь с абордажниками через него, ну и сам не забывай их контролировать. Пусть пьют и баб щупают – тут мы всё равно ничего не изменим, – но меру должны знать и в потасовки пусть не ввязываются. Если что, грози расторжением контракта и штрафуй – так до них лучше доходит.

– А-а…

– Всё потом, – прервал сына мужчина, – Скоро сам узнаешь. Ты думаешь, одного нашего богатства хватит, чтобы герцог сделал из нас, баронов Швосов, графов? – Он самодовольно усмехнулся. – Но скоро ему захочется это сделать.

«Ого, – подумала Вика, – да тут, кроме запаха испорченного бароном воздуха, кажется, ощутимо начинает пахнуть заговором?» Впрочем, она решила, что её это не касается. Она не собирается тут устраивать революций или участвовать в дворцовых переворотах. Ей сначала надо хорошо и комфортно устроиться, а там видно будет.

– Может, мне кого из гленских аристократов на дуэль вызвать? – Фелик спросил отца, когда тот уже поднялся из кресла и направился к выходу из кабинета. – Старший сын герцога против них сильно настроен. Я смогу…

– Нет, Фелик, ты баран, – опять вскипел барон, остановившись на пороге. – И в кого ты такой? Ты что, себя умелым дуэлянтом вообразил? Даман Вьежский, действительно, резко настроен против замужества своей сестры с этим гленским ублюдком. Но с чего ты решил, что ты сможешь победить на дуэли кого-то из гленских аристократов?!

– Я могу выбрать из них…

– Дурак, как есть дурак. Выкинь это из головы…

Последние слова барон произнёс, когда вместе с сыном выходил из кабинета.

В комнате остались только Вика и молодой раб, который, как только убедился, что хозяева уже спускаются по лестнице, прикрыл дверь и плюхнулся на диван, раскинув руки по его спинке и вытянув ноги. На его лице появилась облегчённая блаженная улыбка. Много ли человеку для счастья надо?

Вика уже начала придумывать, как мотивировать этого молодого, лет восемнадцати-двадцати наглеца, развалившегося на хозяйском диване, словно на своём собственном, но тот, видимо, посчитав, что долго отдыхать ему опасно, сам вскочил и принялся убирать со стола остатки баронского перекуса. Он, не стесняясь, доел с тарелки явно дорогой сыр и хорошо отхлебнул прямо из горлышка явно недешёвого вина.

Когда он наконец ушёл, Вика приступила к тому, ради чего она, собственно, сюда и заявилась. Долго искать она не собиралась. То, что по мысли хозяина особняка должно было защищать его деньги, оно же и выдало место их хранения.

Сторожевое охранное заклинание было хорошо видно в магическом зрении и никакой опасности для Вики не представляло. У баронета магических способностей не было, значит, пользоваться обнаруженным ею сейфом мог только сам барон, который уже уезжает и который заявил, что приезжать из дворца будет крайне редко. Вика едва сдержала неуместный порыв потереть руки – надо сперва посмотреть, что ей их Единый сегодня послал.

Сейф стоял в левом углу большого двустворчатого шкафа, сделанного из морёного дуба. Мебель из такого дерева Вика однажды видела в музее. Всё-таки их миры часто в чём-то похожи.

Вика отодвинула в сторону скрывающие сейф одежды, сформировала конструкт заклинания «Пламя» и прожгла на месте замка дыру.

Из сейфа она забрала все деньги подчистую. Некоторое мгновение поколебалась, стоит ли брать драгоценные украшения – всё же их могут опознать. Но решила их взять, даже если придётся потом выкинуть.

Цену за жизнь несчастной шлюшки Вика оценивала высоко. Пусть ещё благодарят судьбу, что им не пришлось расплатиться своими жизнями.

Пересчитывать добычу на месте она не стала. Оставила это приятное мероприятие до возвращения домой. Ей ещё надо было хорошенько продумать, как легализовать своё богатство.

Нет, Нелла-то была свободной совершеннолетней девушкой и сама по себе в какой-то легенде не нуждалась.

Но, так же как и в родном мире Вики, у многих бы вызвало вопросы, если бы путана, промышляющая развлечением дальнобойщиков, даже не где-нибудь на трассе Москва – Казань, а где-нибудь навроде трассы Пенза – Копейск, вдруг обзавелась бы виллой, яхтой и «Чёрным квадратом» Малевича. Так же и в этом мире: свалившееся на шлюху Неллу богатство может вызвать интерес.

В родном мире Вики ей было понятно: интерес проявили бы как налоговая, пожелавшая бы отщипнуть часть богатств для государства, так и живущие по понятиям конкретные пацаны, которые захотели бы получить долю малую для общества. В промежутке между этими крайними точками нашлись бы и ещё желающие – от полицейских-судейских до дорогих любящих родственников.

Кто мог бы проявить интерес к разбогатевшей Нелле в этом мире, Вика выяснять не собиралась. Но в том, что такие обязательно есть, у неё сомнений не было. Люди везде одинаковые – что в магическом мире, что в немагическом, что с плазменными телевизорами и скоростным интернетом, что с сабо или лаптями. Те же страсти, те же чувства, те же характеры. Вика не считала даже, что квартирный вопрос людей может испортить или, наоборот, сделать лучше.

– Господин, прикажете закрывать ворота? – Раб-привратник низко склонился перед баронетом Феликом.

Вика, спустившись во двор, стоявшей здесь кареты не обнаружила. Барон уже уехал.

– А ты, дурак, считаешь, что пусть они остаются открытыми?

Злой после беседы с отцом, баронет сильно пнул раба по бедру.

Вика поморщилась, глядя на толстого негодяя. Впервые у неё появилось желание кого-то убить. Может, тут и эмоции Неллы как-то смогли пробиться?

Глава 6

Солнце светило через щель в плотных шторах и освещало соблазнительный вид обнажённой графини Нальи Оминской, лежавшей рядом, уткнувшись в подушку и забросив руку виконту на грудь.

Почувствовав, что ему нужно в отхожее место, Дебор аккуратно, чтобы не разбудить, снял с себя её руку и, едва удержавшись, чтобы не погладить аппетитную попку графини, тихо встал с кровати.

Сходить в туалет незаметно у него не получилось. Едва только он вставил босые ноги в свои любимые домашние туфли, наличие которых в багаже его старый раб Шумий проверял едва ли не первым делом, как Налья повернула голову и открыла один глаз.

– Ты куда собрался? – Задав вопрос, она увидела его напрягшийся, как обычно по утрам, орган и, хихикнув, снова уткнулась носиком в подушку. – Я ещё посплю, – пробубнила она в неё.

Верный Шумий спать ложился поздно, вставал рано и спал чутко, поэтому, когда Дебор зашёл в небольшую комнатку при своей спальне, в которой этой ночью, кроме Шумия, ночевала и молодая горничная графини Оминской, там, за плотной ширмой, старый раб для него всё уже подготовил.

– Вы хотели сегодня с самого утра ехать на охоту с младшим сыном герцога и его друзьями, – напомнил он хозяину, поливая воду из кувшина для умывания.

– Не в этот раз. Не в этот раз, – заговорщически подмигнул Дебор и кивнул в сторону спальни. – Нигас менее приятен в общении.

Они оба тихо засмеялись.

Дебор Карлайтский, виконт, сын графа Санока Карлайтского, второй день пребывал в хорошем расположении духа. Поездка к вьежцам, этим известным презренным торгашам и грязным пиратам, оказалась совершенно неожиданно приятной. И причина этого сейчас лежала в его гостевой спальне.

– Вы ещё поспите или мне уже позаботиться о завтраке?

– Ни то, ни другое, – самодовольно ухмыльнулся Дебор. – Спать я уже, разумеется, не стану, но и из кровати пока ни ногой.

Он видел, что Налья только притворяется спящей, и лёг, положив ей руку на ягодицу. Дальше случилось ожидаемо приятное.

– О чём задумался? – спросила его графиня спустя некоторое время, когда они, уже утомлённые от любовных ласк, просто лежали рядом.

Даже этот порядком надоевший ему вопрос (а все женщины-аристократки, с которыми он оказывался в постели, любили его задавать, из-за чего он чаще предпочитал тащить к себе в постель рабынь или сервок, те о таком спрашивать не смели) не изменил его настроения.

– Да так, ни о чём, – улыбнулся он и поцеловал её в родинку на плече.

Дебор соврал. Ему почему-то опять вспоминалась вчерашняя девушка. Он уже несколько раз ловил себя на мысли, что стоит ему отвлечься от текущих дел и событий и начинать размышлять, как он снова думает о ней.

Что его так заинтересовало? Виконт и сам не мог понять. Её красота? Возможно. Девушка была вполне привлекательна и лицом, и изящной фигуркой. Но для его внимания этого было недостаточно. Мало ли он видел красивых девушек?

К своим восемнадцати годам он уже был искушённым в любовных вопросах, и в его постели побывали многие. Без всякой ложной скромности Дебор понимал, что он привлекателен для женщин всех сословий – симпатичный, высокий, сильный, отличный мечник и при этом богат и знатен. К тому же не злой, не жадный и не глупый. Его отец, граф Санок Карлайтский, главный советник правящей герцогини Еворнии Гленской. Его мать, графиня Мавина Карлайтская, её лучшая подруга, а он сам – один из близких друзей наследника герцогства виконта Анера Гленского. Так что не так с той простолюдинкой, что она зацепила его избалованный взгляд?

Он, сделав вид, что просто отдыхает, снова вернулся к событию вчерашнего дня.

Его карета ехала по Вьежу с довольно большой скоростью – пусть вьежские торгаши как умеют, так и успевают освободить проезд гленскому аристократу, – а зазевавшихся вьежцев его ехавшие впереди кареты охранники эскорта побуждали к резвости ударами плетей. И Тлес, и Книпп были опытными и наблюдательными охранниками, и то, что жертвами их действий окажется кто-то из вьежских аристократов, было исключено.

Поэтому, всё ещё недовольный тем, что отец отправил его так рано, не дожидаясь поездки Анера Гленского, во Вьеж, он с некоторым злорадством наблюдал из окна кареты за возмущением вьежцев и слушал их выкрики и проклятия.

И тут он увидел эту девушку. Кажется, теперь он понял, в чём её странность. Она смотрела на его карету и эскорт без привычной со стороны вьежцев неприязни. Но и безо всякого почтения. Словно она была переодетой аристократкой. Девушка смотрела равнодушно и при этом с некоторым любопытством. Как будто бы разглядывала диковинную зверушку.

А ещё её уход от плётки Книппа. Книпп был опытным охотником, он легко плетью доставал шустрых зайцев. Как он мог промахнуться ею по этой простолюдинке?

Дебор ещё раз вспомнил, как девушка словно перетекла с одного места на другое, даже не изменив выражения своего лица. Ему тогда даже показалось, что она магичка, использовавшая какое-то ранее неизвестное заклинание. Дебор и сам был магом, пусть и не очень сильным, и, пока девушка не исчезла из виду из окна его кареты, спонтанно успел посмотреть на неё магическим зрением. Нет, магиней она не была. Это совершенно точно.

– Э-эй, дорогой мой мальчик, ты никак опять собрался уснуть? – Налья Оминская была старше его на четыре года и в шутку могла себе позволить так его называть. – От охоты в компании младшего виконта и его безмозглых дружков ты отказался, так, может, хотя бы не откажешься позавтракать вместе со мной? – Она укусила его в плечо.

«Неравный обмен, – подумал он. – Укус в обмен на поцелуй. Вьежцы во всём так себя ведут. Даже такие очаровательные и весёлые, как Налья».

Налья Оминская была владетельной графиней, рано, в шестнадцать лет, вышедшей замуж, и рано, в двадцать один, то есть год назад, овдовевшей.

От мужа она унаследовала приличное состояние – третье по величине графство, два замка и богатый особняк в Белом районе Вьежа, а кроме того, больше десятка тысяч душ крепостных и сервов и больше тысячи рабов. Также на её землях проживали, работали и платили ей налоги почти тридцать тысяч свободных поселенцев и арендаторов.

Были, правда, первое время у неё проблемы с родственниками как со стороны мужа, так и, что удивительно, со стороны родителей. Но Налья сумела успешно отбиться от всех попыток обидеть убитую горем вдову, оставила управление графством на верных людей своего умершего мужа, поддержавших её в трудный период, и перебралась жить в свой городской особняк.

– С тобой, дорогая тётушка, я с удовольствием не только позавтракаю, но и пообедаю, и поужинаю.

Дебор бодро вскочил с кровати и принялся быстро одеваться, не вызвав Шумия.

В его словах про дорогую тётушку шутка была лишь частичной. Бывший муж Нальи являлся троюродным братом Мавины Карлайтской, его матери.

Несмотря на вековые распри между Вьежем и Гленом, многие аристократические роды обоих герцогств были переплетены семейными узами.

Пока графиня принимала процедуры, одевалась и прихорашивалась, Дебор на специально выделенной площадке в глубине дворцового парка провёл разминку и поупражнялся с парными мечами. К необходимости ежедневно тренироваться и поддерживать форму с самого детства он был приучен отцом.

За завтраком, который им накрыла Нальина рабыня в гостиной его апартаментов, графиня выглядела чопорной и неприступной, и только смех в глазах и ироничные складки, иногда появлявшиеся в уголках её губ, напоминали о бурной ночи.

– Может, тебе лучше переехать в мой особняк? – Налья изящно наколола на вилку небольшой кусочек рыбы. – Негоже тебе, при живой-то тётке, селиться в гостевых комнатах. Переезжай.

– А что скажут при дворе?

– Мне всё равно. К тому же с формальной стороны такое даже достойно похвалы.

Когда на вчерашнем балу они были представлены друг другу и выяснили, что являются родственниками, это стало предметом их шутливого разговора, очень быстро перешедшего к взаимному согласию провести ночь вместе.

Графиня Дебору сразу же понравилась. Да и он ей, что сразу было видно. К тому же Налья, несмотря на свои успехи при герцогском дворе, как понял Дебор, по сути, была очень одинока. Её огромное богатство вызывало зависть аристократов, а молодость, красота и ветреное поведение – ревность замужних аристократок и опасение соперничества со стороны тех из них, кто ещё только подыскивал себе подходящую партию.

– Не обижайся, но нет, – покачал головой виконт. – Через неделю приедет мой друг Анер Гленский, и, может быть, в его свите будут и мои родители. И Олна, сестра. Она тоже рвётся поприсутствовать на церемонии сватовства. Как-то неправильно будет, если кто-то из семьи первого советника герцогини Гленской будет размещаться вне дворца. Могут усмотреть урон чести вашего герцога.

Графиня некоторое время обдумывала слова Дебора и, согласившись с его аргументом, кивнула.

– У меня плохие предчувствия, мой дорогой племянник, – она внимательно и серьёзно посмотрела на него. – Тебе ничего не кажется странным?

Теперь уже пришла пора задуматься и Дебору.

Во Вьеж, считай, в логово своего исконного врага, сейчас съезжался весь цвет гленской аристократии и богатых простолюдинов, удостоенных чести присутствовать на церемонии сватовства. И пусть все они прибывают с многочисленной и хорошо вооружённой охраной, реши герцог Вьежский одним ударом с ними расправиться, их тут просто задавят числом.

Опасения подобного рода развития событий при дворе герцогини Еворнии Гленской, конечно же, присутствовали. История королевства Датор, как и других стран, знает немало примеров вероломства.

Но все эти опасения оказались сняты, когда сам герцог Витор Вьежский поручился своим словом, что не будет злоумышлять против своих гостей.

Герцога Витора можно было упрекать за многие не совсем хорошие поступки и упрекать вполне справедливо. Вот только никому не придёт в голову сказать, что герцог хотя бы раз не сдержал данное им обещание. Его честность в этом вопросе всем известна.

– Я не пойму, Налья, ты хочешь сказать, что твой герцог может?..

Дебор, не закончив фразы, вопросительно посмотрел на графиню.

– Ай, да ничего я не хочу про герцога говорить, – она отмахнулась от его предположения, – но у нас во Вьеже ведь не один герцог живёт. Ты не заметил, как на вас наши аристократы смотрят? Особенно молодёжь. Того и гляди по любому, даже самому пустяковому поводу на дуэль вызовут.

– Вот уж чего не опасаюсь, так это вызовов на дуэль, – самодовольно сказал виконт. – Пару-тройку раз вызовут и перестанут.

В своих силах мечника Дебор не сомневался. Несмотря на свой молодой возраст, он уже слыл опытным и мастерским фехтовальщиком, и желающих бросить ему вызов при дворе Еворнии Гленской уже не находилось.

Завершить завтрак спокойно вдвоём им не дал явившийся, необычайно для него рано, баронет Рент Зибер.

Увидев в апартаментах виконта Карлайтского Налью, за которой вчера на балу безуспешно пытался приударить, он не смог сдержать завистливого взгляда.