Провинциальный театр абсурда

И Вербов убедился, что в театре действительно не существует разделения: актеры одинаково завидовали и актерам, и актрисам.

– Я слышал: в театре пропадают вещи. Как вы думаете, эти кражи могут быть местью актеров? – спросил Вербов.

– Мы на совместном чаепитии заявили, что узнаем, кто воришка, пообломаем руки, и в последнее время у нас ничего не пропадало, – победно заявила Виктория.

– Кого-то подозреваете? – уточнил Антон.

– Нам бы не хотелось, чтобы зрители прочли в газете о нас такие вещи, – произнесла за обеих Валерия.

Вербов был приятно удивлен, что из актеров они единственные никого не оговорили.

Пожелав актрисам успешной карьеры, Антон направился в костюмерную. Он не заметил, как кто-то в коридоре проводил его озабоченным взглядом.

Люсьена Заславская с раздражением, которое пыталась скрыть, приоткрыла окошко в машине.

– Федор, кардиолог строго-настрого запретил тебе курить, а ты дымишь как паровоз. Свое здоровье не бережешь и заодно мое: пассивное курение еще вреднее, – попеняла она мужу.

Заславский, признавая ее правоту, поспешно затушил сигарету.

– Ты обещал пригласить журналиста к нам на обед и поговорить с ним, – продолжила Люсьена. – Он приехал с заданием от Министерства культуры, а значит, у него там могут быть связи, – не поворачиваясь к мужу и продолжая рулить, сказала она.

Люсьена Заславская всегда осторожно водила машину и сейчас, направляясь в театр, она была очень внимательна за рулем.

– Я тебе говорил, что в мои планы не входит переезд в столицу. Здесь у меня ведущие роли, а в Москве «кушать подано» придется играть. Лучше быть первым в провинции, чем на задворках в столице, – глубокомысленно изрек Заславский.

– Подключи все свои связи, ведь ты заслуженный артист. Я не отказалась бы сняться в сериале, не обязательно устраиваться в театр.

– У нас здесь квартира, дача, машина, друзья, знакомые, а в Москве мы сразу попадем в категорию «Понаехали тут», – пытался вразумить жену Заславский.

– Это у тебя друзья и знакомые. Вышла замуж за одного… взрослого мужчину, а получается семь стариков и одна девушка. Навязываешь мне общение с ними, а толку от них никакого.

– Ты преувеличиваешь…

Люсьена возмущенно ахнула и невольно повысила скорость.

– Это я преувеличиваю?! Ты ничего не перепутал? Это у меня главные роли, а Анжела на второстепенных ролях? – воскликнула Люсьена. – Ты даже эту старуху не можешь осадить, а Мсиславская третирует меня, распускает сплетни обо мне, – всхлипнула Люсьена.

Все-таки она была хорошей актрисой, и даже такой опытный артист повелся на ее жалобы.

– Хорошо, сегодня же приглашу журналиста к нам и поговорю с ним, – пообещал Федор Иванович.

– Я тебя обожаю, Федюша, – весело воскликнула Люсьена.

– Стар я для нее, – впервые подумал Заславский. – тесно ей в провинции. Может отпустить ее в Москву, поговорить с Заломовым, он на телевидении работает? – спросил он себя. – Но Заломов затребует кругленькую сумму за услугу. А что на старость останется? – продолжал рассуждать Заславский остаток пути до театра.

Если бы он мог заглянуть в ближайшее будущее, он бы прямо сегодня вместе с женой уехал в Москву. Но он всего лишь артист, а не ясновидящий.

Костюмерная казалась маленькой из-за количества костюмов разных эпох и аксессуаров к ним.

Вербов внимательно оглядел помещение.

Перед ним стояла молодая женщина лет тридцати. Черноволосая Диля Даутова, худенькая, небольшого роста, с черными раскосыми глазами напоминала девочку-подростка.

– Это Вы журналист из Москвы? – спросила она Антона.

– Все верно, хотел побеседовать с Вами, ведь от Вашей работы зависит настроение актеров и успех спектакля, – польстил Антон Вербов.

– Да, приходится изощряться, чтобы актеры не нервничали. Кто-то набрал вес, а виновата я. Некоторые такие истерики закатывают, – обиженно произнесла Диля Даутова.

Антон сочувственно улыбнулся в ответ.

Но его готовность слушать оборачивалась отрицательной стороной. За два дня пришлось выслушать столько жалоб, сплетен и сетований на жизнь. Но он так и не продвинулся вперед в своем расследовании.

– А что Вы, Диля, можете сказать о кражах в театре? – спросил Вербов, следя за реакцией костюмерши.

Диля была эмоциональной (явно сказывалась азиатская кровь) и резко среагировала на его вопрос.

– Представьте себе, Антон Дмитриевич, завелась крыса в театре или крыс. Я когда училась в училище, у нас в группе случилось подобное. И каково было наше изумление, когда мы узнали, что «крысой» была староста группы. Мы ей едва темную не устроили.

Вербов понял – Диля Даутова – не воровка.

– А Вы подозреваете кого-нибудь?..

– Ломаю голову, но уверена: это человек, кого нельзя ни в чем заподозрить, и он постоянно находится на сцене среди актеров. Это может быть рабочий сцены или помощник режиссера, или кто-нибудь из актеров, а может уборщица. Сплетничали насчет Глафиры, но я не верю в это.

Диля Даутова зарделась.

– Я себя не назвала, но я и не имею отношения к личным вещам актеров, все они приходят одеваться в костюмерную. И потом я такая брезгливая и никогда бы не стала пользоваться чужой косметикой. Так боюсь заразы.

Диля передернула плечами.

И Вербов поверил ей.

– А Вы спровоцируйте воришку, – посоветовала Диля Даутова.

– Каким образом? – удивился Антон Вербов.

– Оставьте где-нибудь свою зажигалку, если курите, или авторучку. Она у Вас оригинальная. И наблюдайте. Вы посторонний человек в театре, своим подобное я не могла предложить, так как можно было нарваться на вора.

– Диля, Вы не ту профессию выбрали, – усмехнулся Вербов.

– Люблю читать детективы, вот только их не накупишься, ведь читаю я быстро, а зарплата костюмера не очень большая, – посетовала Диля.

– Моя знакомая, как и Вы, любительница детективов записалась в городскую библиотеку и почти всю Донцову прочла, – подсказал выход Вербов.

– Ой, мне в голову не пришло. Завтра же запишусь в районную и городскую библиотеки. Спасибо за совет, – обрадовалась Даутова.

Антон в свою очередь поблагодарил костюмершу и вышел в холл. Постояв немного, он пошел в помещение реквизитора.

Клавдия Кирилловна Коноплева, работающая реквизитором в театре, оказалась, в отличие от костюмера, малоразговорчивой особой.

Из личного дела Антон Вербов выяснил, что Коноплевой тридцать семь лет, но выглядела она старше.

– Русые волосы завязаны резинкой, без макияжа, в рабочем халате, – отметил Вербов.

Реквизитор настороженно смотрела на него.

– Клавдия Кирилловна, я хотел побеседовать с Вами, ведь Вы часто видите актеров?

Коноплева пожала плечами.

– Я имею в виду со стороны, – произнес Вербов.

– У меня нет привычки собирать сплетни, а к актерам я отношусь с уважением. У нас в театре весь коллектив состоит из талантливых людей, а их игра вне критики, – резко произнесла Коноплева, чем даже удивила Вербова.

– Вот и расскажите о них, мне будет интересно послушать Ваше мнение, – попросил Вербов.

– И Вы напечатаете в своей статье? – недоверчиво уточнила Коноплева.

– Я отражу в статье Ваше мнение и укажу, что это Ваши воспоминания, – пообещал Антон.

Клавдия Кирилловна согласно кивнула, посмотрела, как он нажимает на кнопку диктофона и начала рассказывать о Софье Константиновне Мсиславской.

– Моя мама пришла в театр, работала реквизитором, а потом администратором и только из-за больных ног ушла на пенсию, – стала говорить Коноплева. – Она видела Мсиславскую, когда та была молодой, и всегда восхищалась этой талантливой актрисой, – восторженно отозвалась Коноплева о юбилярше.

И она перечислила все ведущие роли актрисы и сколько раз та их играла.

– Ни одного провала за всю ее театральную деятельность, – гордо сообщила Клавдия Кирилловна.

От Мсиславской она перешла к Федору Ивановичу Заславскому.

Вербов был искренне поражен памятью реквизитора и выразил ей свое восхищение. Он заметил, как загорелись восторгом глаза женщины. И Клавдия Кирилловна поведала ему о своей мечте устроить в холле для зрителей стеклянные стенды с личными вещами актеров, с фотографиями со спектаклей.

– А Вы предлагали директору театра воплотить Вашу идею в жизнь? – спросил Вербов.

Лицо реквизитора помрачнело, она горестно вздохнула.

– Альфред Янович явно не воодушевился моей идеей, но и не отказал, – ответила Клавдия. – А ведь у моей мамы целый архив старых фотографий той же Софьи Константиновны и к ее юбилею можно было бы организовать такой стенд, – вздохнула Клавдия Кирилловна.

– Вы так много знаете о творчестве бывших и нынешних актеров, что собрался материал для книги о них. А если проиллюстрировать ее фотографиями, то можно издать все в виде альбома, – произнес Вербов.

– Я не подумала об этом, – неожиданно встрепенулась Коноплева. – У мамы столько афиш с автографами актеров, некогда служивших в театре.

– Как интересно. Хотел бы взглянуть на этот бесценный архив и хорошо бы для статьи использовать фотографии Мсиславской, Заславского, – произнес Вербов, преследуя совсем иную цель.

– Вы можете прийти к нам после репетиции, – предложила Коноплева.

– Мне неудобно беспокоить Вашу маму в поздний вечер…

– Как все пожилые люди, мама поздно ложится и ей приятно будет пообщаться с гостем из Москвы, – возразила Клавдия Кирилловна.

– Хорошо, только скажите, какие конфеты Вы и Ваша мама предпочитаете и назовите название любимого торта, – стал настаивать Вербов.

Он заметил, как глаза реквизитора радостно заблестели.

– А ведь она хорошенькая, ей бы поработать над своей внешностью, – подумал Антон Вербов.

И только покинув реквизиторскую, Антон вспомнил, что в отличие от других, с кем он беседовал, он не задал Коноплевой вопрос о кражах в театре.

Через мгновение он усмехнулся и пошел искать Серафиму.

Глава 4

Антон Вербов позвонил на рабочий телефон директора театра.

– Альфред Янович, как хорошо, что Вы не ушли. Я сейчас зайду к Вам, – предупредил Вербов.

Входя в приемную, Антон услышал, как директор предупреждал водителя подождать его.

– Прошу в мой кабинет, – пригласил Альфред Янович Антона.

– Мне кажется, я знаю, кто воришка, – произнес Вербов, как только за ним закрылась дверь.

Высокий, полноватый, напоминавший актера советских времен Меркурьева, директор театра вскочил со своего кресла.

– Да Вы что! Говорите, не томите, – воскликнул он.

– Но надо проверить, – возразил Антон.

– Нет, я не отпущу Вас, Антон Дмитриевич, пока Вы все подробно не расскажете, – настаивал директор.

– Хорошо, тогда слушайте…

И Антон стал рассказывать, как он и Серафима быстро выяснили, что вещи пропадали только у актеров, а вот техперсонал минули эти неприятности. А значит, воришка постоянно находился рядом с актерами, почему и заподозрили Глафиру, гримера театра.

Пообщавшись со всеми, побывав на репетициях, Антон подумал, что актеры заимствуют вещи друг у друга. Они и подозревали друг друга.

Серафима познакомилась с костюмером Дилей Даутовой и под видом помощи ей обследовала костюмерную, но не обнаружила схрон.

Антон Вербов побеседовал с Дилей, а затем с реквизитором Клавдией Коноплевой, которая удивила его энциклопедической памятью.

– Клавдия восторженно отзывалась обо всех актерах, у нее есть идея, которая навела меня на определенные мысли, – сказал Вербов.

– Это насчет музея? – усмехнулся Альфред Янович.

– Серафима – начинающая журналистка и она под псевдонимом может написать статью для местной газеты, – продолжил Вербов. – У Вас, Альфред Янович, наверняка есть связи в редакции и ко дню юбилея Мсиславской статья должна быть напечатана.

– Хорошо, сегодня же позвоню редактору, но Вы, Антон Дмитриевич, отвлеклись.

– Да, продолжаю. Клавдия сообщила, что у ее мамы собран целый архив о деятельности театра: афиши с автографами, фотографии, личные вещи актеров, а тут еще идея реквизитора создать музей. И у меня щелкнуло в голове. Я понял, кто похищает вещи актеров.

– Вы хотите сказать, что это Клавдия Кирилловна? – изумился Альфред Янович.

– Да, она эти вещи «собирала» для будущего музея, Вы ведь обещали ей когда-нибудь его создать, – подтвердил Антон Вербов.

– Что же теперь делать? Воровство есть воровство. Полицию не хочу привлекать, но оставить без реагирования нельзя, – стал сокрушаться Альфред Янович.

– Клавдию нужно заставить самой признаться в содеянном. Я поеду сегодня к ней, она пригласила меня в гости, – произнес Вербов.

– Тогда надо обыскать реквизиторскую. Я Серафиме дам дубликат ключей и после Вашего ухода с Коноплевой она обыщет помещение.

Альфред Янович хлопнул ладонью по столу.

– Хорошо, я поговорю с Серафимой и пришлю ее к Вам, – произнес Вербов.

Серафиму Антон нашел в холле, и они вернулись в кабинет директора.

– А я заметила, что Клавдия ни на минуту не оставляет реквизиторскую открытой, – не удивилась она обвинениям мужчин. – Попрошу Глафиру вместе со мной обыскать комнату, а Вы, Антон Дмитриевич, попросите у мамы Коноплевой фотографии юбилярши, статью я за ночь напишу и могу на электронку редакции отправить, – деловито сказала Серафима.

– Я хочу побеседовать с молодыми актерами, а ты, Фима, пока держись подальше от реквизиторской, чтобы не вспугнуть Клавдию раньше времени, – велел Антон Вербов.

Альфред Янович поехал обедать, а Антон прошел на сцену. Из трех актеров свободен был двадцатипятилетний Виталий Волошин.

У Виталия была колоритная внешность, он мог играть как героев-любовников, так и героев чеховских пьес. Позитивно настроенный Волошин обо всех коллегах отзывался доброжелательно. Правда, немного сдержаннее говорил об актере Илье Илларионове. Волошин сожалел, что Илья до сих пор на вторых ролях, а тот ведь не местный.

– Я даже на гастролях стараюсь, чтобы все мои роли вторым составом играл Илья, а сам под любым предлогом уезжаю домой, – признался актер.

И по секрету сообщил Вербову, что скоро уедет в Москву и поэтому он подготовил себе замену в лице Илларионова.

Как бы не провоцировал его Антон, Волошин ни одного плохого слова не произнес о своих коллегах по сцене.

– Не стоит растрачивать свою жизнь на интриги, сбор сплетен, – произнес молодой человек.

Пообещав Волошину никому не говорить о его скором переезде в Москву, Антон Вербов позже пожалел об этом.

Волошин вернулся на сцену, а в зал к Антону спустился Герман Гуров. Низкий голос этого чуть выше среднего роста худощавого двадцатишестилетнего молодого человека поразил Вербова. И Антон вспомнил о Владимире Высоцком, поражавшим зрителей не мощью своей фигуры, а силой голоса.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.