Zвезды на батарейках

Лин сел рядом, и я вернулась из воспоминаний.

– Она немая, – выпалил он, наклонившись к моему уху.

– Кто?

– Марта. Разве ты не заметила, что она все время молчит?

– Не знаю, я не думала об этом.

– Раньше она жила в другом поселении и была охранницей. В ее смену их склад обокрали, вынесли абсолютно все и общине пришлось голодать. Против нее все ополчились и стали тихо ненавидеть, а одной ночью двое из поселения схватили ее и начали пытать, думая, что она причастна к краже и только разыгрывала жертву. Грозились отрезать язык, если не скажет, где припасы. Ну она и не сказала, потому что не знала.

Я сглотнула и осторожно повернулась в сторону, где сидела Марта. Мы встретились взглядами и она снова улыбнулась мне. Похоже, по моему лицу было понятно, что я только что узнала. Марта кивнула мне и перевела взгляд на огонь.

– Из-за тебя мы с Каем не завершили обход территории, поэтому снова собираемся уходить. Советую тебе сидеть тихо и не высовываться, – с этими словами Лин наклонился ко мне еще ниже, чтобы никто не слышал его слов, и я почувствовала запах мыла от его кожи. За пределами Города люди, как правило, не очень заботились о чистоте и снова услышать этот аромат было необычно и приятно.

Он закончил с ужином, встал с настланных на пол тряпок и удалился, освободив свое место у костра. Я чувствовала себя неловкой и как будто голой, все то и дело бросали на меня косые взгляды, некоторые не стесняясь, нагло рассматривали. Огонь согрел меня и отвлек от навязчивых мыслей. Но оставшись одна, хоть и в окружении людей, мысли завладели мной. Наблюдая за гипнотическим пламенем я размышляла о том кто я теперь, фантазировала, как Теа могла отреагировать, когда узнала, что я сбежала, она наверняка не находит себе места. Злится ли, что я украла ее батарейки- скарб, который она собирала много лет, или обо всем догадалась и поняла, что у меня не было другого выбора. Могу ли я считаться хорошим человеком, учитывая мои благие намерения и низкие поступки?

– Уже заскучала?, – Кристина, которую Лин представил мне как охотницу, усаживалась рядом со мной на его место, – А ты далеко не первая Избранная, что заглянула к нам на огонек. Все они идут из Города этой дорогой и каждый считает, что именно он самый лучший, самый отважный и всех спасет, – сказала она с ухмылкой. По ее манере держаться, тембру голоса и взгляду читалось, что Кристина считает себя лучше других и на меня она смотрела свысока, что заставляло втянуть голову в плечи и натянуто улыбаться, чтобы хоть как-то скрыть смущение.

– Ты ведь тоже считаешь себя супер крутой? – Она с вызовом посмотрела на меня, не отводя взгляд.

– Я… я не знаю, – ответила я, уставившись в пол., – Я просто делаю, что должна.

– Ох уже это чувство долга! Я наслышана о том, как вас готовят. Все эти изнурительные тренировки, многочасовые медитации с шаманом, чтобы совладать со своим духом. Тебя там, наверное, совсем не жалели, тем более, что ты последняя из Избранных, двадцать шестая, надо же! Расскажи, какого это быть последней надеждой человечества?

– Не понимаю, о чем ты. Тренировки?, – у меня закружилась голова, о чем она говорит? Неужели другие Избранные проходили специальную подготовку? Живя во Дворце с отцом и первым кругом его подчиненных, я практически не общалась с другими жителями Города и ни разу не встречалась с другими Избранными. Выходит, это не просто прихоть духов, что выбрали нас среди остальных, а организованное движение, которое обошло меня стороной?

– Ну да, все Избранные до тебя рассказывали, что вся их жизнь была посвящена подготовке к тому моменту, когда придет их очередь идти Путем, который духи указывают им во сне. Но что конкретно их ждет в конце пути, лично я пока не знаю. Известно лишь, что их ждет испытание, а какое, никто не знает. Они должны быть готовы абсолютно ко всему, физически и духовно, их подготавливают лучшие мудрецы. Как ты могла не знать этого?

– Я жила отдельно от остальных.

– Потому что ты Z? Последняя из Избранных и самая сильная?

Я уставилась в пол, давая понять, что не хочу это обсуждать. Не ясно, стоит ли озвучивать, что я дочь Главы и жила в обособленном месте, с высокими заборами, без возможности говорить с кем либо, кроме очень узкого круга людей. Учитывая то, что я не сказала об это сразу, мне показалось, что идеальным решением будет промолчать. Кристина громко вздохнула, убрала темную прядь длинных волос с лица и сменила позу. Усевшись поудобнее, она с досадой продолжила:

– Вас, городских не поймешь. И почему вам в вашем Городе не сидится, а? Ты такая робкая… Только без обид. Как напуганная зверушка. Хочешь казаться хорошей, вся такая милая, чистая душа. Но я знаю, ты что-то скрываешь, не спрашивай почему – чувствую. Я тебе не враг, нет. Но имей ввиду, что я за тобой наблюдаю. – Кристина пристально посмотрела на меня, наслаждаясь тем, что загнала меня в угол.

Повисла пауза. И хотя страх так или иначе охватывал меня почти на каждом шагу, сейчас я чувствовала себя максимально уязвимой. Кристина не выглядит опасной, я не могу с ней бороться, так как ее агрессия прячется за улыбкой, которая не дает мне право идти против нее в бой. Ее уверенность в себе подкреплена одобрением окружающих, она на своем месте. Обидно слышать, что я похожа на испуганного зверька, но самое обидное, что это правда. Кристина явно получала удовольствие от моей подавленности:

– Неудивительно, что именно Лин тебя нашел, городские ведь чуют друг друга? И как он тебе?, – ее ехидный смешок, эхом отразился от бетонной стены.

– Лин тоже из Города? – удивилась я.

– Его отец сбежал оттуда, когда Лин был еще маленьким.

– Почему он сбежал? А его мать?

– Это ты у него спроси, со мной он не откровенничает, я знаю только то, что знают все.

Мы услышали голос шамана с улицы, он созывал всех на молитву. Сидевшие вокруг костра члены поселения стали вставать, разминая затекшие ноги. Некоторые спускались со второго этажа и, проходя мимо, направлялись к выходу. Все, кто был в здании, выходили на улицу, чтобы присоединиться к всеобщему таинству. Кристина поднялась с места, она смотрела на меня с высоты своего роста, пока я все еще сидела, скрестив ноги.

– Я не особо верю в духов, – сказала Кристина. – это сказки для отчаянных, чтобы было у кого просить помощи. Но я скорей поверю, что духи спасут нас и вернут солнечный свет, чем это сделаешь ты. Посмотри на себя, ты просто обычная девчонка, в тебе нет ничего особенного, кроме уродливой татуировки на ладони. Не знаю, куда ты идешь, но если будешь возвращаться, обходи наше поселение стороной. А на счет Лина – не обманывайся его добротой, он просто жалеет тебя. Он вырос здесь, вдали от комфорта и привык к трудностям. Такой человек предпочтет смелую охотницу, а не городскую неудачницу. Я знаю его лучше, чем он сам, поверь.

Кристина вышла из здания. Никто не предложил мне присоединиться к ним. В Городе, где я жила, о начале молитвы оповещал звук ханга – музыкальный инструмент из двух, соединенных между собой металлических полусфер, на котором играл наш шаман. Это происходило раз в сутки и каждая семья собиралась в полном составе в своем жилище, читая молитву, некоторые выходили на улицы, чтобы видеть небо. Один раз в неделю все жители собирались на главной площади и слушали молитву шамана, на которой присутствовал сам Глава , то есть мой отец. Но я никогда не присоединялась к ним, мне не позволяли быть там. Я сидела в своей спальне, где Теа рассказывала мне о духах. Она говорила, что до катастрофы люди больше доверяли науке, пользовались электронными устройствами и развивали технологии. Но в древние времена, как и сейчас – духи, молитвы и подношения имели большое значение. Тогда люди просто не могли объяснить такие явления как молния, землетрясение и извержение вулкана, поэтому придумывали богов, которые были ответственны за людские страдания. Когда случилось великое бедствие, которое так и не смогли объяснить ученые и Солнце перестало светить, мы, как и наши далекие предки, стали верить в духов и просить у них поддержки. Там, куда я направляюсь, духи должны испытать меня. Пройду ли я проверку, учитывая то, что меня не готовили с той же тщательностью, как других Избранных? Я даже не знаю, что именно мне предстоит испытать, я лишь иду по дороге, что снится мне каждый раз, когда я засыпаю. А может быть, это насмешка богов, назначить меня Избранной, может быть, так они смеются и потешаются над нами. Возможно Кристина права: кто я такая, чтобы стать героем?

Я сидела на бетонном полу, в центре помещения тлели угольки костра, дым уходил в распахнутое окно, а на потолке виднелось черное пятно копоти. Игнорируя холод, который медленно проникал в мое тело, я прокручивала в голове воспоминания о времени, когда Теа была рядом со мной, я виделась с ней совсем недавно, а казалось, что прошла уже целая вечность. Неужели я осмелилась ослушаться отца и убежала из дома, это правда? Я никогда не выходила за пределы города и ни разу не оставалась одна, без присмотра. А сейчас сижу здесь, предоставленная сама себе, один на один со вселенной. Сложно поверить, что я отважилась на этот поступок. Свобода оказалась не такой сладкой, как я ее себе представляла, а принадлежность к Избранным на деле приносила больше проблем и скрытых угроз, чем привилегий. Даже не знаю, правильно ли я поступила?

Дверь приоткрылась и в помещение зашел Лин. Он уже вернулся, закончив обход территории. Я вынырнула из своих мыслей, расправила плечи и замерла в ожидании, пока он заметит меня.

– Тебя оставили одну?, сказал Лин подходя ближе. Он стал у окна, в двух шагах от меня ,облокотившись на подоконник. – Не обижайся на них, здесь все так воспитаны, каждый сам за себя.

– А что насчет тебя, ты вырос в другом месте?

– Вижу, ты уже успела с кем-то здесь подружиться. Кто тебе рассказал?

– Кристина. Но не могу сказать, что мы подружились, скорее наоборот.

Лин пристально посмотрел на меня, оценивая, достойна ли я узнать его историю. Он подошел к покосившейся стойке, где раньше стоял кассовый аппарат. Достал две чашки с отбитыми ручками. Из поржавевшей кастрюли он разлил по чашкам светло-коричневую, прозрачную жидкость, поставил их на сплюснутую картонную коробку из-под каких- то конфет и, балансируя, вернулся и сел подле меня.

– Хочешь чай? Хотя чаем это сложно назвать – остатки сушеной травы и кора деревьев, которые мы приносим для костра. Устроит такой вариант?

– Принято спрашивать и потом наливать, а не наоборот, – с деланной серьезностью ответила я.

– Знаю. Просто уже отвык от этих правил, прости. Да, раньше я тоже жил в Городе, вместе с родителями. Там у меня были друзья, родители, бабушка, которая меня любила, правда, как и многие, она служила во Дворце и проводила со мной очень мало времени. Я даже не знаю, что она там делала, ей было запрещено говорить. Мой отец тоже служил там, но был более свободным человеком и каждые сутки возвращался домой. Он был солдатом, охранником, как и я сейчас. Но со временем, условия жизни в Городе заметно изменились, людей стали больше контролировать. Пользоваться генераторами, которые остались в сохранности после катастрофы, позволяли только в определенные часы. Топливо для их заправки выдавали по талонам. Так как мой отец был солдатом, его заставляли наблюдать за жителями и наказывать, если кто-то прятал топливо и запасы продуктов, не оповещая об этом власть. Бабушка тайком приносила талоны на топливо для генераторов и запасные батарейки для фонарей, она хотела, чтобы мы могли свободно пользоваться светом. Отец очень злился, так как будучи солдатом должен быть донести на нее. Когда она приходила к нам, встречи все чаще заканчивались ссорами и в конце концов, бабушка перестала приходить к нам, они так и не смогли договориться. Как тебе чай, Нола?

– Довольно сносно, – соврала я, – но как ты оказался здесь?

– Когда отцу стали поручать следить за Избранными, чтобы сбить их с Пути, он категорически отказался делать это, так как был одним из тех, кто на самом деле верил в духов, и был уверен, что вы единственная надежда на спасение.

– Сбить с Пути? Что ты имеешь ввиду?

– Нола, правители Города не хотят, чтобы Солнце снова светило. Если все вернется на круги своя, то их власть потеряет силу. Они могут контролировать людей, пока те зависят от них, от топлива, от продовольствия, которое они отбирают и хранят на своих складах. Не многим под силу преодолевать расстояния в несколько километров, чтобы раздобыть древесину для розжига костра, а поблизости уже все вырубили. Новые деревья не растут, так как для этого нужна энергия Солнца. Даже выращивать грибы, которым свет не нужен, можно только с разрешения правителей. Они хотят все контролировать, оправдывая это тем, что сохранившиеся запасы нужно расходовать рационально. Но постепенно, стали прибегать к насилию, ими стала овладевать жадность. Не все верят в духов, долгое время Избранных никто из правительства не воспринимал всерьез. Но никто из тех, у кого была татуировка латинской буквы на ладони так и не вернулся. Все они доходили до пещеры, в которой должны были сразится с сильным противником, а что с ними было дальше никто не знает. Власти стали опасаться, возможно духи – это не просто поверье? Вдруг, там действительно происходит что-то особенное и однажды, один из Избранных сможет сделать так, чтобы Солнце снова зажглось. Правителей охватила страх и паранойя.

Лин отпил из кружки, скривился и отставил ее в сторону. Я слушала, раскрыв рот, и не могла поверить, что все это время жила в Городе, где мой отец с жестокостью контролировал жителей, а тем более приказывал отслеживать таких, как я. Вот почему он держал меня взаперти, в неведении. Еще долго мы сидели у потухшего костра и я расспрашивала Лина, что еще он знает об Избранных. Его очень удивило мое неведение, но я уклончиво объяснила, что жила в изоляции, а мой отец тоже был на службе во "Дворце", это кстати, была правда, но я не уточнила, чем именно он там занимался. Интересно, как бы отреагировал Лин, узнав, что я дочь главного врага его отца? Я знала, что возле здания, где я жила, была постройка, в которой хранили запасы продовольствия, но я понятия не имела, что все это отобрали силой у тех, кто жил в Городе. Основавшие свое поселение были вынуждены выживать своими силами, но солдаты то и дело пытались подчинить себе всех, кто живет вблизи Города, они наказывали тех, кто отказывался отдавать свое имущество в общую казну и запрещали хранить продукты и выращивать грибы без особого разрешения. Генераторы, способные вырабатывать электричество и топливо, которое еще сохранилось, были под строжайшим запретом, все они были на счету и их использование без разрешения считалось незаконным. Но в поселении Лина законы Города презирали и жили так, как считали нужным, а от солдат защищались собственной "армией", которая насчитывала шестерых смельчаков. Однако столкновений было не так много, Зак, которого здесь считали главным, считал, что лучше не провоцировать конфликт, не демонстрировать свое несогласие и спокойно жить по собственным правилам.

Хоть я и упомянула вскользь, что жила отдельно от всех и каждый раз, когда об этом заходила речь, ускользала от ответа, Лину такого объяснения явно не хватало. Он кивал в ответ, но было видно, что он настроен узнать все подробности моей жизни в Городе:

– И все же, как так получилось, что ты всего этого не знаешь, ты как будто из другого мира. Другие Избранные были очень самоуверенными, чувствовали свое превосходство, а ты очень от них отличаешься. Где именно ты жила и с кем?

– Моему отцу приходилось все время отдавать службе, я редко его видела. А мамы не стало, когда я родилась. Одна женщина вырастила меня. Узнав, что еще один Избранный не вернулся, я сбежала. Сколько себя помню, мне каждый раз снился один и тот же сон, как я иду по этой дороге, одна в темноте. И по мере продвижения по Пути, мой сон видоизменяется, он как будто показывает, что мне нужно делать дальше. Это духи ведут меня, они что-то от меня хотят, как и от остальных Избранных. Но те не смогли им этого дать. А теперь я знаю, что наши солдаты могли помешать некоторым из них и скорее всего не все даже дошли до пещеры, где должны были встретиться с испытанием, которое подготовили духи. Честно говоря, мне страшно, я впервые одна и не уверена, что смогу защитить себя. Меня тоже ищут, я знаю это. Мне нужно покинуть это место, как можно скорее, но мне так сложно отважиться идти дальше, ведь здесь есть хоть кто-то, кто добр ко мне. До этого мною двигало желание хоть чем-то быть полезной и доказать отцу, что я достойна быть им замеченной, достойна его любви, что я не пустое место. Как еще обратить на себя его внимание, я не знаю, вот и отважилась на этот безумный путь, хотя меня к нему не готовили, как других Избранных и если у них не получилось, то с какой стати получится у меня?

Я поддалась отчаянию и чуть не расплакалась прямо на глазах у Лина. Его доброта и участие, покорили меня и я забыла, что всегда должна быть сильной. Не помню, чтобы я вот так просто разговаривала с кем-то посторонним, моим единственным собеседником была Тэа. Но она была намного старше и скорее была моим учителем и ангелом-хранителем. Я никогда до этого момента не дружила ни с кем, кроме нее.

Увидев, мои влажные от наступающих слез глаза, Лин встал, выглянул через окно на улицу и сказал:

– Совсем скоро шаман закончит молитву и все вернутся сюда, пошли со мной, я кое-что тебе покажу, – он заговорщически улыбнулся, приоткрыл дверь, ведущую на улицу и ждал, пока я проследую за ним. Другие уже возвращались, но мы успели ускользнуть. Однако, сворачивая за угол, я на мгновение встретилась глазами с Кристиной, которая вернулась скорее остальных и наблюдала, как мы с Лином удаляемся. Заметив, что я отстала, Лин взял меня за руку и мы скрылись за поворотом.

– Через некоторое время, после того, как мы покинули Город, мой отец погиб. Это был несчастный случай, – светя фонариком нам под ноги, сказал Лин. Но с тех пор я считаю своим долгом помогать Избранным, ведь мой отец сбежал, так как не хотел преследовать их, а значит, был с вами за одно, понимаешь, о чем я? Это позволяет мне чувствовать, что я продолжаю дело отца, я хочу быть похожим на него, чтобы он мной гордился, в этом мы с тобой похожи. К тому же, возможно, Избранные – это действительно наша единственная надежда и в отсутствии света виноваты духи, может быть, они хотят нам что- то сказать этим? Моя бабушка обманом приносила талоны, чтобы мы могли чаще пользоваться электричеством, а моя мать погибла от рук разбойников, которые хотели отнять у нее батарейки, вся моя семья боролась с тьмой и я тоже хочу этому содействовать. Я помогаю Избранным, таким как ты, пройти к пещере секретной тропой, так как уже знаю, куда они направляются. Я покажу тебе альтернативный путь, где солдаты не найдут тебя и ты сможешь спокойно дойти туда, куда зовут тебя духи. Но прежде хочу показать тебе еще кое- что.

Мы подошли к массивной двери гаража, который находился неподалеку от основного здания. Лин открыл навесной замок и толкнул дверь. Мы зашли в небольшое помещение, где у стен стояли стеллажи с инструментами, но в целом было довольно пусто, если не считать автомобиля, который стоял прямо по центру. Я включила свой фонарик, и два наших луча заскользили по гладкой поверхности капота. Это был кабриолет молочного цвета, его крыша была опущена. Хромированные детали ярко сверкали при свете фонарей. Я никогда еще не видела автомобиль вот так, в живую. Помню только то, что рассказывала мне о них Тэа.

– Вот это да, – искренне восхитилась я, – это твой?

– Моего отца. Но он всегда говорил, что однажды подарит его мне. Красивый, да? До катастрофы мы с родителями часто на нем катались, я помню это ощущение свободы, как ветер ворошит волосы, из динамиков играет музыка. А потом мы заезжали в придорожное кафе, типа того, в котором мы сейчас живем, и отец возвращался с хрустящими булочками или сэндвичами и с ароматным кафе. И самое главное, ты не поверишь, стаканы для кофе были одноразовыми, их выбрасывали сразу после использования! Именно с запахом кофе у меня ассоциируется беспечность и свобода, когда все хорошо и рядом те, кто любит тебя безусловно, просто за то, что ты есть. Как бы я хотел еще хоть раз испытать это чувство, встретиться с кем- то из моих родных. Я вспоминаю о них каждый день: отец, мама и бабушка, до того, как Солнце погасло, они всегда были со мной.

– Ты умеешь водить? – спросила я.

– Да, отец научил меня, а позже, даже когда топливо было уже в дефиците, автомобилями все равно пользовались и я подрабатывал, перевозя грузы. Жаль, сейчас особо не покатаешься.

Лин подошел к машине и открыл дверцу, приглашая меня. Я заняла место рядом с водителем, а он запрыгнул в салон, не открывая двери, скорее всего он повторяет этот трюк не первый раз, так как выглядело это довольно грациозно. Сиденья были мягкие и приятные на ощупь, светло-коричневая кожа потрескалась в некоторых местах. Я шарила лучом фонаря, разглядывая детали, а Лин объяснял, как устроены механизмы, за что отвечает каждый тумблер и рычажок.

– Невероятно! Я бы тоже хотела отправится в путешествие, увидеть, что там далеко за пределами Города.

– У меня в тайнике есть несколько баллонов с топливом и однажды я уеду отсюда, вот увидишь. Только об этом ни слова, это моя тайна.

Я была тронута его открытостью, мне никто и никогда не открывал тайны, тем более такие сокровенные.

– А знаешь, Лин, на самом деле я никогда не пила кофе и соврала, так как боялась показаться невеждой.

Он улыбнулся и выключил свой фонарь:

– Я знаю, – сказал он, – потому что кофе не мог не понравиться!

Он поднялся, встал одной ногой на сиденье и после перелез на капот:

– Выключи свой фонарь, – скомандовал он, – сейчас ты увидишь настоящее чудо!

Я послушно щелкнула кнопкой и наблюдала, как он поочередно включает небольшие, подвешенные к потолку карманные фонарики. От его прикосновений они продолжали раскачиваться на проводе, к которому были привязаны и постепенно останавливались. Помещение наполнялось тусклым светом, миниатюрные фонарики почти не распространяли свой свет, а просто светились небольшими точками. Я запрокинула голову и молча ждала, пока Лин включит их все, всего фонарей было около десяти. Когда он закончил, то вернулся на водительское кресло и сел, так же запрокинув голову назад.

– Вообрази, как будто мы остановились ночью посреди дороги, и любуемся звездами, – сказал Лин, – правда, звезды на батарейках, но если включить фантазию, то они вполне могут сойти за настоящие. – И после паузы добавил, – Так говорила моя бабушка, это она научила меня этому трюку.

У меня перехватило дыхание, такой же фокус показывала мне Тэа, неужели она и есть его…

В дверь кто-то громко постучал. Заходя внутрь, мы захлопнули ее, но я не видела, чтобы Лин закрывал замок. Послышался голос: "Откройте, я знаю что вы там". Грозный голос принадлежал моему отцу, я слышала его отчетливо. Низкий тенор, звук которого всегда действовал на меня одновременно и умиротворяюще, и внушал беспокойство. Солдаты шли по пятам и быстро нашли меня. Да и мест, где можно укрыться, было не так много. Подозреваю, что они задействовали всю свою армию, чтобы ускорить поиски. Сейчас я не знала, чего ожидать, так как мой отец оказался совсем другим, нежели я его знала. Голос снова прогремел: "Нола, я знаю, что вы там. Девушка из поселения сдала вас. Открывайте." Кристина! Это она выдала нас! Увидела, как мы с Лином уходим вдвоем и решила отомстить.

– Это мой отец пришел за мной, – прошептала я.

– Отец? Но что он здесь делает, как он тебя нашел?

– Солдаты нашли меня. Мой отец, глава Города – Юзеф. Прости, что не сказала этого раньше, – я бессильно съехала вниз по сиденью и опустила голову. Все кончено, я сама во всем виновата

– Ты дочь главы? Но почему ты не сказала сразу, ты обманула меня!

– Я не хотела, – слезы без разрешения стали самовольно течь из моих глаз, а в горле ощущался огромный, сухой ком, – Я просто не знала как тебе это сказать. Прости.

Дверь резко распахнулась, отец вошел и включил свой фонарь, свет ослепил нас. Лин выпрыгнул из автомобиля и вытащил из-за пояса оружие, которое он использовал патрулируя территорию. Дуло направилось в сторону моего отца, Лин приказал ему выключить свет и не двигаться с места. Тот повиновался:

– Я лишь хочу забрать свою дочь, – закричал отец стоя у выхода. Дверь была открыта и звук его голоса рассеивался, слышался как бы издалека. – Нола, прошу тебя, давай пойдем домой и там спокойно обо всем поговорим. Вижу, что недооценивал тебя, ты очень храбрая, но сейчас стоит остановиться и довериться мне.

– Довериться? – крикнула я, – Как бы не так. Ты обманывал меня, держал взаперти, не давал проходить подготовку, вместе с другими Избранными, я даже не знала никого из них лично. Почему, ты держал меня в неведении?

Отец сделал шаг вперед: – Я хотел защитить тебя.