Не называй меня малышкой

Вообще телевизор иногда может быть даже полезной штукой. Например, в той же передаче про вегетарианцев дали ценный совет. Если вы хотите развить у себя новую привычку, сначала попытайтесь делать это в течение тридцати дней. Мысль о том, что придется бесповоротно менять что-либо до конца жизни, пугает человека, и он откладывает любые изменения: заниматься спортом, вставать рано утром, отказаться от мяса. Но если у него есть месячный испытательный срок, появляется иллюзия свободы: «Я буду делать это только тридцать дней, потом перестану, если мне не понравится». Что случится потом? В течение месяца действие старой привычки ослабеет. За спиной у человека уже будет тридцать дней успеха, и это укрепит его веру в собственные силы. Шанс, что новая привычка войдет в жизнь, заметно возрастает.

Вот и я стану вегетарианкой на тридцать дней. Уж как-нибудь выдержу месяц без мяса! Не очень-то я его и люблю, если честно, даже не умею толком готовить. Так что все только к лучшему.

1 ноября

На видео малышка выглядит изумительно. Она самая фотогеничная из всех, кто у меня был. К тому же у нее явный актерский талант. Число посетителей на моем сайте растет каждый месяц. Конечно, я мог бы показывать малышку только ради удовольствия, но отчего не заработать, если есть такая возможность?

Сегодня на работе произошел забавный случай. Я увидел новую машину директора – бордовый «додж» – и не смог оторвать от нее глаз. Вот было бы здорово посадить на капот обнаженную малышку и сфотографировать! А еще можно поставить рядом водителя-негра – худощавого, длинноногого, в голубой ливрее с золотыми пуговицами. Воображаемая картина настолько меня увлекла, что я не заметил, как подошел начальник.

Директор открыл дверцу автомобиля и бросил на меня взгляд, полный превосходства. Интересно, как бы шеф отреагировал, если бы узнал, что скромный электрик может купить и такую машину, и водителя-негра, и, пожалуй, его самого в придачу? Просто мне не нужна вся эта крысиная возня. Мне нужна только моя малышка.

Тысячи мужчин во всем мире платят деньги, чтобы посмотреть, как она улыбается, ест, занимается любовью. И я их прекрасно понимаю. Когда она смотрит в объектив, у меня перехватывает дыхание.

Лично мне больше всего нравится фотографировать ее в белье. Есть у нее старенькие трусики и лифчик, обычные, хлопковые, белого цвета. Когда мы познакомились, белье было ей впору. Постепенно оно становилось все теснее. Теперь трусики врезаются в нежную кожу бедер, оставляя красные полоски. А груди с трудом помещаются в чашки лифчика, готовые в любой момент вывалиться наружу. Лямки на плечах натянуты до предела, а горизонтальная застежка утопает в валиках жира.

Когда я думаю о том, что это творение моих рук, что это я создал такую красоту, – я готов целовать каждую складочку на ее теле.

Именно это я делал сегодня, когда малышка спросила:

– А где похоронена твоя мама?

Я не смог сразу ответить, комок застрял в горле.

– В Ленинграде. Ну, то есть сейчас это Санкт-Петербург.

– А родственники у тебя есть?

– Сестра, – неохотно отозвался я, – и тетка.

– Ты с ними общаешься?

Я покачал головой.

– Почему?

– Да так… У них своя жизнь.

О том, что мама умерла, мне сказала тетя Вера, мамина сестра. Она специально прилетела в Ленинград, чтобы забрать нас с сестрой к себе в Москву. Я не мог поверить: ведь мама ничем не болела! Правда, за день до этого ее увезли на «скорой». Но мама была со мной ласкова, улыбалась, сказала, что скоро у меня появится братик или сестричка. Она была очень полной женщиной, и ее беременность никто не замечал.

Она действительно родила девочку. Но сама умерла. И моя жизнь превратилась в ад.

Когда сестру принесли из роддома, она оказалась красной, сморщенной и очень маленькой. Звереныш, который убил мою маму. Я ее ненавидел. Меня бесило, что вокруг нее все суетятся, что она постоянно орет и что ее назвали Леной в честь мамы.

Через полгода тетя Вера сказала, что отправляет меня в интернат.

– Двоих мне не вытянуть, сам понимаешь. А ты уже большой, будешь приезжать домой на выходные. Ты справишься.

Думаю, она просто хотела устроить свою личную жизнь. С младенцем на руках у нее еще был какой-то шанс выйти замуж. А мне было восемь лет, я ей мешал.

Кстати, замуж тетка так и не вышла. Ничего удивительного. Кому нужны тощие выдры, у которых камень вместо сердца?

От воспоминаний меня оторвал голос малышки:

– А твой отец? Ты знаешь, кем он был?

Я покачал головой. Очевидно, какой-то случайный мужик, который воспользовался доверчивостью мамы. Так же, как и отец сестры. Мама была очень доброй, подкармливала бездомных кошек, однажды у нас жила ворона с перебитым крылом. Любому мерзавцу ничего не стоило втереться к ней в доверие.

– Когда ты в последний раз был на маминой могиле?

– Недавно, – буркнул я.

Я не был там четыре года. С тех пор как умерла моя первая малышка. Это произошло случайно. Я вливал в нее сливки через зонд, и она захлебнулась. Очевидно, сливки попали в легкие. После этого случая я купил медицинский стетоскоп, чтобы слушать, куда льется жидкость.

У нее были большие карие глаза с длинными ресницами, как у коровы из мультфильма. Она быстро набирала вес, только грудь была маловата. Я не помню, как ее звали. Для меня они все – малышки.

Глава 4

Отказ от мяса дался мне легче, чем я ожидала. Собственно, никаких неудобств я не испытывала. Просто если раньше на завтрак я съедала бутерброд с колбасой и шоколадный батончик, то теперь – два шоколадных батончика. На работе тоже не возникло проблем. В столовой всегда есть на выбор и рыба, и тушеные овощи, так что голодной я не остаюсь.

Да, кстати, я по-прежнему тружусь корреспондентом в газете «Работа». На меня, нищую провинциалку, чудесным образом свалилось наследство в виде квартиры в Москве и загородного дома, но я как-то по-дурацки им распорядилась. Дом, расположенный в коттеджном поселке по Новорижскому шоссе, я сдаю многодетной семье из Сирии. За дикие деньги. Однако лично мне из них не перепадает ни копейки – все уходит на содержание квартиры. Четырехкомнатные апартаменты в центре столицы – удовольствие дорогое. На охрану, слесарей, уборщиков, собственную котельную и прочие атрибуты элитного жилья каждый месяц требуется кругленькая сумма. Плюс еще взносы в какой-то загадочный попечительский фонд. Банкир Артамонов, проживающий по соседству, возвел глаза к небу, когда я поинтересовалась, что это такое. Ювелирша Изюмова с пятого этажа забормотала нечто несусветное, но так и не раскололась. В общем, судя по всему, это обыкновенное выкачивание денег из состоятельных граждан.

Друзья советовали мне продать квартиру и купить более скромное жилье в спальном районе. На разницу в цене можно безбедно прожить лет двадцать! Прислушавшись к советам, я съездила посмотреть на квартиры. И пришла в ужас – бывает же на свете такое убожество!

Нет, поймите меня правильно, когда-то я сама мечтала о такой жилплощади: «двушка» в панельном доме, смежные комнаты, совмещенный санузел, кухня шесть метров, потолки два пятьдесят. Если бы раньше у меня появилось такое жилье, я была бы безмерно счастлива. Но теперь, когда мне есть с чем сравнивать… В общем, теперь я убеждена: квартира у человека должна быть хорошая – и точка! Можно носить штопаные колготки, обходиться без норковой шубы и автомобиля – но вечером надо приходить в уютный теплый дом, где много места, красивая мебель и не слышно, как за стенкой ругаются соседи.

Так что работу я не брошу, на эти деньги я живу. Впрочем, мне моя профессия нравится, я с удовольствием пишу про трудоустройство. Да и коллектив у нас в редакции подобрался на редкость дружный. На жизнь я не жалуюсь!

Еще одно преимущество квартиры в центре столицы – до всего рукой подать. На работу я теперь хожу пешком, на дорогу уходит полчаса – красота!

Несмотря на то что в офис я явилась точно к началу рабочего дня, меня уже ждали. Какая-то женщина отделилась от окошка охраны:

– Вы Людмила Лютикова?

– Да, – ответила я, разглядывая незнакомку.

Она произвела на меня приятное впечатление. Мне вообще нравятся полные люди. Рядом с ними я чувствую себя нормальным человеком, а не слоном в посудной лавке. Никакого самобичевания и чувства вины за лишние килограммы. Кажется, эта дама даже толще, чем я. Вдвойне приятно!

– Я узнала вас по фотографии в газете, – обрадовалась женщина. – Меня зовут Дарья Свиридова. Со мной случилась просто вопиющая история! Вы обязательно должны об этом написать!

Я решила, что речь идет о мошенничестве. В газете я веду рубрику «Спасайся кто может!», пишу о различных аферах, в которые можно вляпаться при поиске работы. Обычно соискатели звонят в редакцию, чтобы поведать о своих злоключениях, но некоторым не лень зайти лично. Вот и эта дама, несмотря на внушительный вес, оказалась легка на подъем.

Я провела Дарью к своему столу, усадила в кресло, налила ей кофе и включила диктофон:

– Ну, рассказывайте вашу вопиющую историю.

Дважды повторять не пришлось.

Дарья работала парикмахером в обычной цирюльне эконом-класса, без обеда и выходных. Зарплата маленькая, а с чего бы ей быть большой, когда стрижка стоит десять долларов? Вот и приходилось женщине днями напролет мыть грязные головы, чтобы заработать на сносное существование.

Так бы и трудилась она тут до пенсии, если бы не одна постоянная клиентка. Пенсионерка Марья Ивановна однажды разговорилась:

– Дашенька, вы так хорошо стрижете! И быстро! За полчаса управляетесь! А моя дочь, дурочка, ходит во французский салон. Там с нее за стрижку сдирают пятьсот баксов, а в кресле она парится полтора часа! Надо ей вас порекомендовать.

Даша быстро подсчитала: если одна стрижка длится полтора часа, то за смену получается только восемь клиентов! А может, и того меньше. А денег – несравненно больше! Надо переходить в элитный салон! Тем более что она действительно профессионал.

Женщина купила газету «Работа» и принялась рассылать резюме по вакансиям. Первым откликнулся модный фитнес-центр, при котором находился салон красоты. Менеджер по персоналу позвонила Даше и пригласила ее на собеседование. Ровно в назначенное время соискательница переступила порог фитнес-центра. И нерешительно застыла, пораженная обилием позолоты и зеркал.

– Вы у нас впервые? – кинулась к ней администратор. – Тогда вам надо начать с посещения врача.

– Вообще-то я пришла устраиваться на работу.

Администратор смерила ее недоверчивым взглядом и протянула:

– Вакансии уборщицы у нас вроде все заняты…

– Я парикмахер! – возмутилась Дарья. – Как пройти в отдел кадров?

Повисла пауза, затем администратор сказала:

– Я сейчас позвоню, кадровик сама к вам спустится.

Через минуту в вестибюль вышла та самая барышня, с которой Даша вчера общалась по телефону. Девица уставилась на соискательницу, как баран на новые ворота:

– Вам чего?

Дарья уже поняла, что здесь работают исключительные тупицы, поэтому ответила предельно четко:

– Я парикмахер. У вас открыта вакансия. Вы меня пригласили на собеседование. Я пришла.

Барышня на секунду оцепенела, потом выдавила:

– Вакансия занята.

– Зачем же вы меня приглашали? – возмутилась Даша.

Девчонка нагло ухмыльнулась:

– Ошибка вышла.

Дарья направилась к выходу. За спиной она услышала разговор.

– Ты что, рехнулась, ее приглашать? – прошипела администраторша.

– Откуда я знала, как она выглядит? – оправдывалась кадровичка. – В объявлении же ясно было сказано – «презентабельная внешность».

Дарья бросила взгляд в зеркало. Чем это, интересно, им ее внешность не угодила? Неброский макияж, на голове укладка, сделанная собственными руками. Кожаное пальто цвета молочного шоколада куплено пусть и на рынке, но отличного качества. Вообще-то в фирменных бутиках ее шестидесятый размер днем с огнем не сыщешь. Ну, знаете, если они рассчитывали, что она придет в брильянтовом ожерелье от Картье, то пусть сначала выплатят зарплату за десять лет вперед!

Даша сочла этот случай недоразумением, однако произошедшее стало повторяться, словно в дурном сне. Ее резюме принимали «на ура», но как только она появлялась в салоне, тут же начинались отговорки: «место уже занято», «опыта у вас недостаточно», «мы вам перезвоним». И естественно, не звонили.

Женщина терялась в догадках: что же не устраивает работодателей? Однажды все разъяснилось. В клинике красоты, носящей броское название «Это модно!», ее допустили до пробной стрижки. Моделью, судя по виду, выступала молодая мать, измученная недосыпанием. Клиентка осталась очень довольна своей креативной прической, тем более что она ничего за нее не заплатила.

Руководство клиники тоже оценило работу соискательницы. Директриса похвалила Дашу, но озабоченно заметила:

– Вообще-то мастер нам нужен срочно. А вам, боюсь, потребуется полгода, чтобы прийти в норму.

– В какую еще норму? – не поняла соискательница.

– Ну, сбросить килограммов тридцать, или сколько там необходимо, чтобы носить сорок восьмой размер.

– Почему именно сорок восьмой?

– Потому что у нас форменная одежда максимум сорок восьмого размера.

Даша улыбнулась:

– Если дело только в форме, то я в крайнем случае могу заказать в ателье похожую.

Директриса замялась:

– Дело не только в одежде. Дело в вашей фигуре. Непозволительно, чтобы в индустрии красоты работал человек с избыточным весом.

– Но я ведь не инструктор по фитнесу, правда? И не диетолог. Мой рабочий инструмент – вот. – Даша показала свои руки. – К рукам претензии есть?

Собеседница начала раздражаться:

– Полный сотрудник бросает тень на нашу клинику, понимаете? Мы делаем людей молодыми и стройными, а сами не можем справиться с толстушкой. Если мы возьмем вас на работу, то распишемся в собственном бессилии!

– А если человек не хочет становиться стройным? Если его и так все устраивает?

– А это уже, простите, демагогия, – отрезала директриса. – Стройными хотят быть все, просто не у всех это получается. Всего доброго!

И она гордо удалилась, виляя тощей задницей.

– Чем тоньше талия, тем выше зарплата, – изрекла я, выслушав рассказ Дарьи.

– Это что, такой закон? – встрепенулась она.

– Нет, просто жизненное наблюдение.

Парикмахерша глубокомысленно помолчала, потом принялась возмущаться:

– Получается натуральная дискриминация по весу! На каком основании? Может, я болею? Или у меня проблемы с щитовидной железой, сахарный диабет, наконец? Может, я и так страдаю, а они сыплют мне соль на рану?

Я посмотрела на ее толстенькие щечки, похожие на наливные яблоки, и подумала, что болезни – это вряд ли. Просто кто-то очень любит покушать.

– Что же мне делать? – вопрошала Дарья. – Как устроиться на приличную работу? Я устала жить в нищете, хочу много денег! Можно как-то прищучить работодателя? Я слышала, что на Западе платят огромные штрафы за дискриминацию при приеме на работу. У нас можно подать в суд?

– Подать – запросто. Вот только выиграть проблематично. Где доказательства, что вам отказали в вакансии именно из-за веса? Работодатель должен сознаться в этом письменно, но кто же в своем уме на такое пойдет? Придумают, что вам не хватает квалификации, а к этому не придерешься.

– И что же делать? – повторила соискательница.

Я пожала плечами:

– Худеть.

– Можно подумать, это так просто! Чего я только ни пробовала: и диеты всякие, и раздельное питание, даже неделю голодала – и никакого толку! Скину пару килограммов, а потом на их место в два раза больше приходит!

– Знаю, знаю… – скорбно кивала я. – Лично я перешла на вегетарианство.

Даша оторопела:

– А у вас что, тоже проблемы с трудоустройством?

– Нет, с личной жизнью.

Когда я говорила, что хочу худеть, потому что меня ужаснул внешний вид Варвары, я лукавила. Забота о собственном здоровье, конечно, вдохновляет на подвиги, но главным стимулом для женщины все-таки является мужчина. И для меня это капитан Руслан Супроткин.

После того как у меня появилась своя квартира, я воспряла духом. Отныне я не была бесприданницей, и наша дружба с Русланом могла перерасти в более интимные отношения. По крайней мере для этого были материальные предпосылки. Однако квартира в Москве привлекла ко мне лишь толпу альфонсов, а Супроткин неожиданно отдалился. Если раньше он заглядывал в гости просто так, без повода, то теперь и носа не кажет. И не звонит. Плюнув на гордость, я сама несколько раз ему звонила. Капитан разговаривал сухо, как человек, который слишком хорошо воспитан, чтобы послать к черту назойливого собеседника.

И тогда я вспомнила, что Руслану нравятся худые брюнетки. Неоднократно видела его в компании именно таких девушек. А я – толстая блондинка… Цвет волос – не проблема, перекрашусь, а вот комплекция… В общем, сбросив сорок килограммов, я дам шанс нашим отношениям. Возможно, последний, так что лучше его не упустить.

11 ноября

Вчера я рано приехал с работы. Малышка не встречала меня, как обычно, у двери, а сидела за компьютером. Ее лицо было цвета сливок.

– Что с тобой? – забеспокоился я.

Взглянув на экран компьютера, я сам все понял. Малышка обнаружила фотографии предыдущих девушек. Я забыл поставить пароль на директорию.

– Кто эти девушки?! Это ты их фотографировал? – Ее голос срывался.

Я сказал, что не знаю, кто они. Просто скачал фотографии из Интернета.

– А мои фотографии тоже лежат в Интернете?! – взвизгнула она.

– Конечно, нет! С чего ты взяла?

Я обнял ее за плечи, но она сбросила мои руки.

– А с того, что эти фотографии выполнены в твоей манере! Ты меня тоже так снимал! Именно в таком ракурсе!

Я нацепил маску смирения:

– Ну конечно, в таком ракурсе. Я просто подражал неизвестному фотографу, только и всего. Хотел, чтобы ты выглядела в лучшем виде.

Малышка немного расслабилась. На экране компьютера появлялись снимки в режиме слайд-шоу. На них была изображена одна и та же девушка, в одинаковой позе, только с каждой фотографией она прибавляла килограммов пять-шесть. Было видно, как постепенно у нее наливаются груди, растет живот, толстеют руки и ноги. На спине появляются складки: сначала одна, потом две, три. На самой последней фотографии живот уже лежал на бедрах, как огромная белая подушка.

Девушка игриво улыбалась, только на последних снимках ее улыбка сникла. Я вспомнил, какие мягкие у нее были губы. И терпкий, мускусный запах между грудей.

– Это омерзительно, – сказала малышка.

– Ты о чем?

– Об этих девушках. Они выглядят омерзительно. Сначала они даже хорошенькие, но в конце… Бесформенные куски жира! Или нет, они похожи на мох, разросшийся до огромных размеров, – такие же пористые, мягкие и безжизненные.

– Ты не права, – запротестовал я, – в полных женщинах есть особое очарование.

Но она меня не слушала. Подошла к зеркалу, распахнула халат, ощупала отвисший живот и бедра.

– И я тоже омерзительна. Не понимаю, как я могла дойти до такого состояния? Это какое-то наваждение. Ты меня загипнотизировал, что ли?

Я обнял ее, прижался к ягодицам, скользнул руками за резинку трусов.

– Просто я тебя люблю и принимаю любой.

Я был уверен, что ласка ее успокоит, но она неожиданно взорвалась:

– Я больше не хочу толстеть! Я хочу остановиться! И сбросить то, что наела за последние месяцы!

Она повернулась ко мне, требовательно посмотрела в глаза:

– Я хочу, чтобы мы поженились, хочу родить ребенка. Ведь мы поженимся?

Я понял, что это начало конца. Прежних отношений уже не будет. Но нельзя показать ей, что все изменилось.

– Конечно, любимая! Мы обязательно поженимся, родим ребенка. Я буду обожать тебя в любом виде, даже если ты растолстеешь после родов. И даже если будет тройня.

Наконец-то она улыбнулась и даже игриво хохотнула:

– Не понимаю, и почему я тебя люблю?

– Я тебя гипнотизирую, ты же сама сказала.

На какое-то время наступило затишье. Я переоделся, принял душ, починил сломанную гладильную доску. Она была вылитая заботливая женушка, я примерял на себя роль отца семейства. Но когда я спросил, что готовить на ужин, она ответила:

– Мне ничего не надо, я съем йогурт.

Я все-таки приготовил баранину с черносливом и принес тарелку ей к телевизору:

– Может, соблазнишься? Один кусочек.

– Нет-нет, – она схватила свой йогурт, – я твердо решила худеть.

Не отрываясь от сериала, она в один присест уничтожила йогурт. И даже не подозревала, что только что подписала себе смертный приговор.

Глава 5

Прошло две недели, как я не ем мясо. Сегодня утром я встала на весы и с удивлением отметила: вес не изменился. Ну, триста граммов, которые мне удалось сбросить, я не считаю. Ничего не понимаю, где же обещанное похудение?

В расстроенных чувствах я стала собираться на работу. Телефон зазвонил, когда я уже стояла в дверях. Взглянув на всякий случай в зеркало, я вернулась в гостиную и сняла трубку.

– Люся, спаси, умоляю! Артур хочет меня убить! Я в избушке Бабы-Яги. За окном крякают утки…

На этом связь прервалась. Я изумленно уставилась на аппарат. Что это было?! Может, у меня от отсутствия мяса уже начались слуховые галлюцинации? Я посмотрела журнал регистрации входящих звонков, чтобы удостовериться, что в 8 часов 18 минут был принят звонок от Варвары Поликарповой. Однако я не узнала голос подруги, уж слишком она частила. Но кто еще мог упоминать Артура? Только Варька.

Я набрала ее мобильный номер, потом домашний – никто не подходил к телефону. Хм, странно.

Я не виделась с Варей с того самого дня, когда она нахамила мне в кафе. Подруга не искала встречи, я, признаюсь, тоже. Зачем мешать чужому счастью? И вот теперь Артур хочет ее убить, причем в избушке Бабы-Яги, да еще крякают какие-то утки… Может, и не утки вовсе, а гуси-лебеди? Уж не розыгрыш ли это?!

Весь рабочий день я просидела как на иголках. Через каждые полчаса звонила Варваре – она по-прежнему не брала трубку. Я поняла, что не вынесу неизвестности, и поехала в Кузьминки, на улицу Юных Ленинцев.

Блочная пятиэтажка грязно-серого цвета встретила меня кучей картофельных очисток у подъезда. Очевидно, кто-то из жильцов не донес мусорный пакет до контейнера. На двери был кодовый замок. Нужной комбинации цифр я не знала, поэтому пришлось ждать. Погода была довольно мерзкая, моросил дождь. Четверть часа я простояла на пронизывающем ветру, прежде чем к подъезду подошла старушка и открыла дверь. Я тут же ринулась за ней.

– Ты к кому? – оглянулась пенсионерка, бдительно загораживая вход.

– Я в гости, – заблеяла я.

От холода у меня зуб на зуб не попадал.

– Шляются тут всякие, – сурово отозвался божий одуванчик, – а потом лампочки пропадают. Не пущу! Звони по мобильнику, пускай за тобой спустятся!

– У меня нет телефона, – соврала я.

– Сейчас у всех есть телефон! – отрезала старуха. – Все ноют, что они бедные, а сами телефоны пачками покупают. А вот я действительно живу на одну пенсию, кусок сыра не могу себе позволить! И окорок мне не по карману!

Продолжая возмущаться, она захлопнула перед моим носом дверь.

Когда через десять минут к подъезду подошел мужчина, я так окоченела, что была готова сражаться за право входа не на жизнь, а на смерть. Однако мужчина молча открыл дверь и галантно пропустил меня вперед.

В подъезде не было света. Варвара жила на третьем этаже, я стремительно преодолела лестничные пролеты. Чем черт не шутит, может, у подруги телефон разрядился, но она дома? Я принялась жать на кнопку звонка. Никакого результата. Приложила ухо к замочной скважине: ничего не слышно, только легкий сквозняк посвистывает.

На третьем этаже было светлее, потому что выше на лестнице горела лампочка. Из соседней квартиры вышла девушка и удивленно на меня посмотрела.

– Простите, – обратилась я к ней. – Я пришла к вашей соседке Варваре, мы договаривались о встрече, но ее нет дома. Вы, случайно, не слышали, когда она ушла?

Девушка пожала плечами:

– Я не прислушиваюсь к соседям.

– А ее молодой человек? Артур, кажется?

– У Варьки есть молодой человек? Вот новость! – рассмеялась она и пошла вниз по лестнице.