bannerbanner
Борозда. Часть 1
Борозда. Часть 1

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 2

Сегодня что-то недомогаю, пойдем сейчас с конем в управу, да и на выгон его как раз отведу. Шумит он мне тут под окнами, всё всхрапывает, всё топчется, покою не стало совсем с этим животным. Слава Земле, хоть лечиться нынче стало здорово, не то что деды рассказывают, раньше, мол, доктор тебя трубочкой слушал и потом в книжку что-то записывал, херню какую-то. Так еще и в очередь к нему надо было полдня стоять. А сейчас пришел в управу, там автомат на стенке приделан: сунул туда палец – тебе раз! – укольчик. Значит типа кровь взяли на пробу. А через три минуты выскакивает из окошка бутылочка малая: твой, так сказать, персональный декохт. Пришел себе домой, бутылочку выпил и ложись скорей в койку спать. Как проснешься, так и выздоровел от персонального лекарства. Замечательно стало! Некоторые, конечно, бывает не просыпаются, но это значит, что организм изношен и всё равно лечить толку никакого, так что на следующий день приезжает транспорт из управы и отвозит тело куда надо. Единственный транспорт у нас, кстати, на все четыре поселка, это не считая китайского бусика. Всё на электричестве, страсть как удобно: кончился у тебя заряд – тут же динама тебе в задней дверце имеется. Покрутил ее – и поезжай снова куда вздумается. Или они еще патрон какой-то в нее вставляют, чтобы динаму не крутить. Видно, тоже атомный, типа как у нас дома в печках вставляются. Тоже удобно, ничего не скажешь.


Ну вот, собрался я, значит, намотал на кулак конячий повод, и двинулись мы с конем в сторону управы.

Везде у нас, надо сказать, красота и порядок. Пленка в выходные совсем прозрачная, солнце проходит насквозь, небо видно, птички летают-носятся – хорошо в выходные прогуляться! Ямы начальство теперь тут же по возникновении приказывает огораживать. Так и говорит староста: дескать, возьмите жердей, ивняка разного наломайте без варварства, жерди вокруг ямы натыкайте и прутом-то их и переплетите, чтобы скотина, дескать, в ямы не падала сомам на радость. И не поймешь его – то ли всерьез говорит, то ли шутит. И кто тут у нас важнее – скотина наша личная, никому кроме хозяина не нужная, или сомы эти, неизвестно откуда взявшиеся.


В управе быстренько сдали кровь, получили бутылочку с лекарством и идем себе по солнышку к выгону.

Вдруг вижу: стоит жеребчик у огородки. Стоит, значит, а за забор электрический завести его типа и некому. Чудеса да и только! Ну, наше дело сторона, я лично лошадей вообще побаиваюсь, даже таких недомерков. То ли дело утки!

Завел своего коня за забор, а жеребчик сам по себе в ворота просочился. Ну и побрел я домой, лечиться значит.


Наутро проснулся – куда и делось мое недомогание вчерашнее, как и не было его. Вот как действует наука!

Помылся, почистился, закусил неспеша утятиной и двинулся к выгону.

И тут смотрю – ба, идет с Лошей какая-то новая девочка. Платьице желтенькое, и на нем вроде как пчелки такие прорисованы темненькие. И масть у девчонки другая – волосы темные, каштановые, и все как бы кудряшками. На ногах, понятное дело, кроссовки, тоже как у той, старой девочки, все мокрые. Вот она идет, руками размахивает, болтает что-то без умолку, а жеребчик этот морду вытянул, трусит за ней на своих ножках-жердочках и вроде как превнимательно ее слушает, что она там ему грузит.

Понятно, наши на лавочках вовсю уже спорят и судачат – что, мол, это за жеребчики у нас завелись разумные, вроде как нам ям и сомов не хватало. И зачем, дескать, им девочек таких в компанию подсылают, и куда, мол, старые деваются, и что теперь вообще будет. Бабы всегда найдут чего обсудить-придумать!

А я так думаю, пустое это всё – продуктов в лабазе навалом, китайцы у себя на объекте по-прежнему роют в три смены… Что будет? Ничего не будет.

Женщин вообще-то бабами называть запрещается, за это… ну, сами знаете что. Вообще секс и всё такое подобное у нас давно уже отменено и изжито, еще в прошлом, так сказать, поколении. Так что женщины эти только по виду женщины, а на деле такие же граждане, как и все. На них и норма, кстати, такая же, на динаму – крути да помалкивай, вот тебе и равенство полов, как это ранее называли.


Иду это я себе, весь с утра квёлый и пасмурный, и тут бежит от управы знакомый наш общий, местный житель. Лохматый такой, как стог сена у него на голове, – тоже, как и я, породу менял, чтобы волос, значит, росло побольше, – бежит вприпрыжку и кричит что-то, руками машет, но из-за удаленности ничего полезного не слышно, не разобрать.

Ну, наконец, добежал он до нас, отдышался и рассказывает: мол, вышел указ, лошади теперь в Красной книге, девочки им приставлены для ухода, так что ходить всем как раньше, жеребят и девчонок не задевать, яблоками и прочей дрянью не кормить и разговоры с ними не разговаривать. Кого поймают – ну, как всегда, в шахту, а кого повторно – на полгода. Вот и весь сказ.

А нам что, мы люди смирные. Сказано не задевать, мы и не задеваем. Я про себя вот только не понимаю: что мне с моим-то конем делать?

А Лоша теперь с новенькой девочкой, значит, с каштановой. Скучает, поди, по нашей-то. Хорошая была девчонка… «Спасибо, – говорит, – я уже поела». И как оно будет с новой-то? Эх, как меняется всё! Как меняется…

4. Трехпалый

Пятипалых мы в общем-то недолюбливаем: пальцы у них все разные, и толщиной и размером, и какие-то бессмысленные – крайние по бокам, которые у ладони кзаду, вообще слабенькие, бесполезные… да и лишнее это всё, пять пальцев-то, пустая игра природы. Вон хоть на птиц своих посмотрели бы: три когтя спереди и один сзади, удобно и экономно. И по деревьям они ими лазают, и на проволоке сидят, не падают. Посади пятипалого на проволоку – ну что с ним будет? Свалится как есть тотчас же. Ненужная вещь – лишние пальцы!

А вот у нас как раз всё как у местных птиц, в генах уже наших заложено, – один толстый и три напротив потоньше, все с роговыми когтями, и все заново отрастают, если один или два вдруг где-нибудь себе оторвешь. Зато уж такой клешней как ухватишь кого за загорбок, так он тут тебе и стекает от робости и смущения, поскольку известно: из нашей клешни пятипалому ни в жизнь не вырваться. В ногах у нас и вообще скелет металлический, это многие видели, кому случалось сильно пораниться – в шахте там, или еще где-то.

И мы, в отличие от пятипалых, не стареем – не изменяемся то есть. Конечно, износ какой-то имеет место, не без этого, но изношенных по мере износа забирают, а взамен присылают свежих.

Откуда мы и кто мы – про это у нас буквально ходят легенды. Одни говорят, что нас из пробирок выводят, но это конечно вранье, поскольку нашей породы подростка или ребенка никто вообще никогда не видел. Я же говорю: мы не стареем и не меняемся, только вот пальцы новые отрастают, да и то не сразу, не сию минуту.

Другие говорят, что мы инопланетные, что нас откуда-то завозят сюда готовыми.

Ну что же, это очень даже может быть. Правды ведь всё равно не доищешься, а если мы, случается, собираемся группой где-то по роду службы и в свободную минутку заходит пустой трёп про то, мол, кто ты и зачем, то очень скоро в мозгу, как выражаются пятипалые, становится как бы шумно, как будто помехи какие-то возникают. Это для нас знак, что тема беседы выбрана неверно и пора кончать лоботрясничать, надо заняться делом – то есть следить за пятипалыми: где нужно – помочь и укрепить, а главное – не давать им друг друга увечить, поскольку драка у пятипалых как спорт, да и увечатся некоторые с умыслом, только успевай уследить.

За послабления и халатность нас наказывают импульсами – всё время свободное, пока пятипалые спят, не работают, в голове, если провинился, сперва с регулярностью щелкает, типа предупреждение, а потом и вообще как будто бы кран срывает: в глазах темно, ничего не слышишь и больно внутри до неприятности. Как всю ночь вот так подергает, так уже знаешь, что Хозяева недовольны, и наутро гоняешь пятипалых как положено.

Мы заняты в основном на шахте, ну и, бывает, на выезде – когда стихийные бедствия или беспорядки, когда пятипалые могут пропасть или пораниться. Да, еще в запретках наша порода тоже работает. Но там столько техники, что в общем и без нас всё налажено, разве что только местных оттаскивать, которых уже убило полем или другим дистанционным влиянием. А ведь написано, что в запретке им делать нечего! И разъяснения им про это читаются регулярно. Но мужикам местным, похоже, всё буквально по барабану. И вот вроде они без пола давно уже, как и мы, ну чего бы, казалось, хорохориться? А разница в поведении всё-таки есть: женщины, к примеру, на штрафах почти не дерутся, одни мужики безобразят. А уж в запретки женщин силком не затащишь. Хранительницы очага, одним словом, – так у них это называется.

Ну… всё на сегодня… Кому эти записи назначаются – вообще непонятно. Так, для истории. Мало ли что через сто лет с нами будет? Может, всё изменится и нас уже никого не будет, всех обратно отправят, на переплавку или еще зачем. Кого спросить? А так кто-нибудь мои каракули прочитает и удивится – вона, скажет, как у них тут всё было устроено!

Ладно, пойду заряжаться, время позднее. Мы без зарядки больше трех суток не можем. Потом всё – кранты. И голова еще долго дурная, если забудешь зарядиться и вырубишься. Да и наказывают за это, то есть если не уследишь.

5. Девочка Кама

Сегодня только проснулся – тут связь загудела: дескать, пожалуйте в управу, гражданин Степаныч, дельце до вас имеется. Ну, я «прием» нажал, типа да, услышал, мол, иду, – и стал одеваться. Исподнее у нас всё называют «найком», это еще с прежних времен. Кроссовки некоторые тоже зовут «найк», так что порой возникает путаница и веселые шутки. Верхняя одежда тоже вся одним словом – «вольфскин», почему – непонятно. Так управа и объявляет, когда вызывает народ массово на разъяснения или другие мероприятия: дескать, «форма одежды вольфскин» или «одеться по форме найк» – это значит что едем куда-то транспортом и одежду рабочую выдадут. Удобно, что тут говорить, да и путаницы никакой. А то раньше для каждой тряпочки свое название имелось, была большая путаница. Ее еще при родителе моем отменили, а кто сейчас с ненужными деталями лезет, ну, типа «где, мол, моя клетчатая рубашка?» или еще что-то, – тому сперва персональное разъяснение в управе, а на второй раз как всегда, ну то есть что обычно, в шахту…

Я вольфскин натянул… и что-то как почувствовал… сунул руку в щель, где у меня листочки мои хранятся – думаю, приберу-ка туда последний, что вчера вечером записывал. Ну вот… руку сунул – а там пусто.

Та-а-ак, думаю себе. Это уже становится интересно. Сперва конь мне свалился на голову, теперь, значит, по тайникам моим кто-то шарит… так они и уток моих маринованных обнаружат.

Ну, плюнул сердито, на крылечко вышел – конь морду свою тянет: веди, мол, меня на выгон, траву желаю щипать. «Щас тебе травы, дожидайся», – думаю. Пнул коня рукой по морде и двинулся в управу, уже чувствуя недоброе.

Пришел, вхожу. «Вызывали?» – спрашиваю во весь голос, как будто вызова по связи не слышал. Думал, старосту собью сразу с толку, чтоб не перехватил инициативу и не дознался про уток.

Ан нет, в первой комнате пусто. Ну, думаю, сейчас важности на себя напустит староста-то, уселся, думаю, у себя в кабинете, чтобы построже выглядело. Знаем мы эти штуки.

Открываю дверь в кабинет – и чуть не обомлел. Сидит вместо старосты за столом наша девочка старая в старостином кресле – сидит важно так, да только ее из-за стола едва как бы видно. Что тут возьмешь? – ребенок.

– Присаживайтесь, – говорит мне девочка, – гражданин Степаныч. – И строго так на меня взглядывает.

Ну-ну, думаю, а ты не только про еду, оказывается, можешь – типа «спасибо, яблок не надо», ты и по-умному умеешь разговаривать…

– Благодарствуйте, – отвечаю. И усаживаюсь напротив. – Только позвольте мне сразу вопросик…

– Спрашивайте. – А сама ну такой важности напустила – откуда что берется!

– Как же мне вас, – спрашиваю, – следует, к примеру, называть? Какое такое будет у вас имя-прозвище?

– Кама… – отвечает девочка, не задумываясь.

– Кама, – говорю, – такая речка есть к востоку от наших окраин. В Волгу впадает вроде бы…

Блеснул географией – типа знай, мол, наших.

– А я и есть речка, – отвечает девочка, опять-таки не задумываясь. – Это меня временно сюда перевели.

Ну, думаю, да – тебя на мякине не объедешь, девочка Кама.

– А зачем же, – спрашиваю, – коня тогда этого мне подкинули, которого не было? Зачем мне это сельское хозяйство?

– Вот для этого мы вас сюда и пригласили… – И начитает тыкать пальцем по панели связи.

– Вот вы человек бывалый, с опытом, – продолжает она, а сама как бы занята связью.

Давай-давай, думаю, выпытывай – все равно про уток ничего не навыпытаешь…

И тут… как будто холодным потом меня прошибло: ба, думаю, да она ведь за речкой меня видела, какие уж тут утки! Чудо, что я до сих пор не в шахте, если девочки эти и вправду смотрящие, как наши бабы про них шепчутся. Тут не до уток…

– Вы в тайник свой с записями, гражданин Степаныч, давно заглядывали? – спрашивает тем временем девочка, а у меня уже пот холодный по спине струйкой.

– Не знаю… – делаю я лицо поглупее, ну вроде как я не понял вопроса.

– А в Книге Великой ведь как сказано…

– Как? – переспрашиваю я, а лицо делаю дурак дураком, даже кожу на скулах сводит.

– Там ведь не только что зеленика полезная, а черника с красникой нет, там и про уток, и еще много про что написано…

– Про что же?.. – спрашиваю я слабым голосом. – Я и в руках-то Книгу никогда не держал…

– А вот про что… – отвечает девочка – и даже привстала слегка из кресла. – «Не записывай мыслей своих, ибо писчее слово…». Ну?! Так или нет, гражданин Степаныч? Разве писчее слово для мыслей назначено? Разве это ваше предназначение – мысли записывать?


Очнулся я уже дома. Как сюда добрался – ни сном ни духом. Опять заморочила девочка Кама, околдовала.

Высунулся в окно – и конь тут же морду свою навстречу мне тычет.

Та-ак, думаю. Проверю-ка я первым делом уток моих запрятанных. Натянул найк, накинул что-то поверх для приличия и только было сунулся в погреб пробраться – вижу: стоит у меня на моем столике ящик простой металлический. С книжку большую размером, ну то есть плоский такой, – стоит и серебристым светом отсвечивает. И тут связь включилась.

6. Фляки

Говорили там что-то, говорили, а потом вдруг экстренное сообщение: сомов, мол, больше не ловить, а то иначе месяц шахты. Что якобы ученые разузнали: эти сомы – существа разумные и иероглифов знают побольше иного китайца, так что их теперь, мол, не трогать, пока не возникнет ясность, а впадины все накрепко огородить. Ну, нам-то чего? У нас и так они все почти уже загорожены – кому охота впотемках в воду свалиться сому на ужин? А китайцы, видно, про разум сомов еще раньше невесть откуда прослышали, я давно заметил, что они впадины эти теперь особым китайским крюком стороною обходят – видно, конкуренции от сомов опасаются. Еще бы, раньше они тут по иероглифам спецы были непревзойденные, а теперь, значит, сомы им таки нос утерли, желтой активной расе.

У меня, как я новость услышал, прям даже в желудке заныло – сколько мы сомов этих на первых порах, когда только впадины появляться стали, выловили и съели! И клевали они, несмотря на свой разум, на обычную консервную банку: привяжешь жестянку на тонкий стальной тросик, швырнешь подальше во впадину, и готово – чуть только минуточку подожди и, глядишь, вода уже забурлила, а тросик у тебя из рук прямо как трактором рвать начинает… Уж мы их и жарили, и с зеленикой мариновали – а тут посмотри-ка: иероглифы они, видишь ли, знают! Такое разумное животное и есть-то неаппетитно…

И вот надо же, совпало: как про сомов объявили, так тут же пошли фляки. Их днем-то не очень видно, они от света хоронятся, но я их и так чувствую, телом то есть. У нас и многие тут так: двух слов, бывает, связать не может житель – а телом чувствует – хоть тебе фляков, хоть, к примеру, где зеленика обильно растет, а некоторые даже китайцев чувствуют: вот идет такой, бывает, вроде как ни в чем не бывало, и вдруг встанет на месте и начинает почесываться да поёживаться. Это значит китайцы на бусике к себе на смену поехали. Ну или еще всякое люди чувствуют, а про жеребят и девочек я уж молчу – это у нас каждый второй поёживается теперь, если они рядом. В общем, смотреть порой на нас грустно, как мы чешемся – кто на девочек, кто на зеленику.

Ночью, когда фляки идут-мигрируют, порою бывает даже тревожно. С закваской что-то у них на скотобазе время от времени происходит, какие-то мутации: коровьи рубцы, желудки то есть, вроде как типа оживают, сбиваются в колонны и начинают мигрировать. Как один тут у нас говорил, помню: «Кругом такая скотобаза, что некуда сесть». И что имел в виду? А ведь не спросишь теперь его – распылили в прошлом году.

Флякам, если идешь куда-то, на пути даже не попадайся: прут как танки, всего тебя слизью перемажут и ноги отдавят. А если, не приведи что, споткнешься, так прямо по тебе вся колонна и протопает – хотя какой тут топот: идут тихо, переваливаются себе с боку на бок, и никто не знает ни куда идут, ни зачем. Инстинкт у них, очевидно. Ведь вот сподобило до какого времени дожить – мало нам сомов в ямах, так теперь еще желудки коровьи по ночам сами собой разгуливают, как раньше жабы и ежи: все вдруг разом подхватятся – и марш-марш, двинулись…

Мужики наши, кто в запретки ходит и вообще ночами шатается, все про фляков конечно знают. А домашний народ их побаивается – сидят, бывает, бабы у выгона и кудахчут: дескать ой, фляки опять мигрируют… Ну твое ли это дело, домашняя ты женщина, в личную жизнь фляков мешаться?! Она тебя трогает как-то? Или задевает?.. Вот так всегда у нас – народ без конца лезет не в свое дело. Я бы, пожалуй, даже норму некоторым слегка увеличил, чтобы времени меньше свободного было, вот так. А в управе если кто на следующий день оказывается – к нему вопросы: мол, не видел ли вечером странные объекты малого размера, перемещающиеся своим ходом наподобие колонны. Да кто признается, даже если и видел? – дураков-то нету…


Я переключил связь на запись и пошел себе умываться в одном исподнем, ну, в найке то есть. Не люблю, когда день со своими событиями вот так на тебя с утра обрушивается, без подготовки. Мало ли что у меня утром? – может процессы какие в мозгу, или еще что-то. Или может я, не чистивши зубы, уже на утку накинулся квашеную, браконьерскую. А тут связь.

И только вот это я подумал, как утки захотелось мне страсть как, даже скулы заныли. А что? Развлечений у нас немного – вон выгон, да ямы теперь с сомами, – так что ж удивительного, что хочется себя как-то побаловать? Это всё дело житейское, понятное. У кирасиров вон хоть кенгуру их имеются, аномалия природная, заели там уже всё подряд, как у нас сомы. И хоть оно у них от управы, охота то есть эта на кенгуру, – но всё равно интересно: дают колотушки особые, норму указывают, типа как за динаму засчитывается. Кенгуру, конечно, лягаются, и мужики, которых сразу не убило, лежат в поле долго, пока не помрут. Помогать им не приветствуется. Куда? Народу и так полно, зачем еще раненые? А и тут тоже управа придумала гуманный порядок: если возьмешь такого к себе и выходишь – тогда тебе премия: полгода можно динаму не крутить без штрафа. Хотя тоже когда как: ежели раненый после ранения остается колченогим или еще как-нибудь покалеченным – премия тогда меньше, в управе на это таблица имеется специальная: сколько за ногу калечную положено, сколько за руку. Клоновая водичка, которой в шахте пользуют, этим раненым никак не подходит. Во-первых там сразу резать надо, а во-вторых – чтоб стерильно. А какое в поле стерильно? – микроб на микробе! Да и вообще всё это кирасиров только касается, нашим туда примазываться не дозволяется.


Короче, спустился я в погреб, погрыз-пососал утятины и снова поднялся наверх – сообщение свое слушать, что мне по связи доставили.


Сообщение было совсем коротеньким: девочка велела набрать управу когда у меня будет время.

Та-а-ак, думаю. Не договорила наверное что-то про Книгу. Или про уток моих пронюхали. И тут же снова вспомнил, что и пронюхивать уже нечего, если я не только за утками, но и за речку таскался. Речка у нас, кстати сказать, без названия – все так и зовут ее Речка. Может, она и есть Кама? Кто ее знает?


Девочка соединилась сразу и даже вышла на экран.

– Здравствуйте, гражданин Степаныч, – начала она бодро и как бы по-заученному. – Мы всесторонне изучили ваши обстоятельства и считаем возможным сделать вам настоящее предложение, от которого вы не сможете отказаться.

– Приятно слышать… – отвечаю для вежливости.

– Специальный ящик для ваших записей вам уже доставлен…

– Так точно, – перебиваю я снова. Девочка на дисплее даже поморщилась.

– Ввиду вашей склонности к записям вам вменяется в обязанность ведение таковых записей перманентно, то есть ежедневно и в значительном объеме, в связи с чем ваша норма выработки энергии снижается вдвое.

– Благодарим за доверие… – мычу я, еще не очень понимая, куда клонит управа. Но уже чую подвох и засаду.

– Это на первое время… – терпеливо поясняет девочка, дав мне договорить. – В дальнейшем, если ваши записи будут вполне соответствовать нашим пожеланиям, норма будет заменена вам писчей работой. Свои записи вы будете ежедневно вкладывать в ящик. Сбоку на нем имеется соответствующая прорезь.

– А если он… – опять тяну я. – А если он переполнится?

– Он не переполнится, – строго отвечает девочка. – Это не ваша забота. Писать ваши собственные мысли не надо. Будете писать о других: кто-где-когда… вы поняли? Никаких уток. Никаких речек. К гусарам и кирасирам ни ногой.

Хмурится девочка на экране, видимо недовольна…

– Три дня вам на то чтобы освоиться. Потом будут приняты меры – если не справитесь…


И всё, потух экран, и вместе с ним девочка.


Через пару минут после связи я отдышался, и тут меня вдруг как прорвало – к столу кинулся, схватил что под руку попалось и принялся мысли свои записывать…

Строчил, строчил – как типа в бреду в каком-то… а потом чувствую: вроде как отпустило. Сижу у стола, глазами мигаю и думаю себе этак неторопливо: что ж ты творишь, когда тебе только что четко сказали, о чем писать надо и о чем не надо.

А потом думаю себе: а кто ж нас проверит? Мысли свои для себя, а что там другие говорят-делают – про это в ящик. Ну что тут такого? Не то чтоб динама эта, ну норма то есть, так уж сильно меня напрягала – нет, слава Земле. Но располовинить ее – это конечно большое подспорье для хозяйства, тут и вычислять нечего. А про уток они всё равно теперь знают…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
2 из 2