Волшебник по залету. Книга вторая. Тайны Злого Леса

Дарф же, тем временем, подскочил к дивану, на котором смирно и тихо, как мышка, сидела юная Дория, и затараторил что-то горячо и совсем не понятно. Мира машинально перевела взгляд с этой парочки, где экспрессии дарфа с избытком хватало на двоих, на спину Алая. А потом и выше – к его ушам с остренькими кончиками, которые явно напряглись, внимая словам дарфа. А потом плечи альва мелко затряслись. Мира поняла, что однорукий альв смеется – над Артаном, над его горячностью, а главное – над его словами. Какими?

Артан сам же и пояснил – практически сразу, оторвав возбужденный взгляд от девушки. Уморительная была эта картина, в общем-то – коротышка дарф, стоящий рядом с диваном, на котором еще более мелкая Дория затерялась; при том, что голова ее была выше, чем у Артана. Так что ему не пришлось поднимать лица, обращаясь теперь к ней, Мире, и Грому с Алаем.

– Я, Артан Молотобоец, беру эту девушку, Дорию, под покровительство. Полное покровительство, – чуть запинаясь, торжественно заявил он, – в чем свидетелями беру духов Гор и вас, самых близких мне э.э.э… В общем. Тебя Мира, тебя Гром, и тебя, Алай. Согласны?

Мира, улыбнувшись, кивнула. Какой-то ком в груди, мешавший дышать, вдруг исчез, и воздух в комнате, казавшийся только что горьким, каким-то спертым, вдруг посвежел – словно ветер дунул с тех самых гор, духами которых сейчас клялся Артан. Рядом одобрительно проворчал что-то Гром, а на Алая, так и не повернувшегося, Артан не обратил никакого внимания.

– И правильно сделал, – решила Мира, – иначе он одним словом может нарушить вот эту атмосферу, в которую Артан привнес прежние, устоявшиеся за годы оттенки дружбы и взаимопонимания. А Алай… ну, что ж – отвернулся от нас, пусть так и сидит.

Артан тем временем, выслушав несколько слов, произнесенных Дорией совсем неслышно, подскочил к столу, за которым сидела сама Мира и Гром. Последний, впрочем, так и не вставал со своего стула все то время, пока Артан отсутствовал.

– Ты начнешь рассказывать?! – не выдержал все-таки спокойный обычно оркус.

Не выдержал, потому что дарф обогнул стол, и искателей за ним, и подошел прежде всего к другому «другу» – высокому синтезатору, приветствовавшему его миганием огней разного цвета. Артан все же «снизошел» – начав говорить, не поворачиваясь к столу:

– Сейчас – заодно буду на стол накрывать.

– Праздничный обед, – фыркнул незлобливо Гром.

– А то! – согласился дарф, кивнув синтезатору, – а насчет всего остального… все просто здорово! Нейросеть поставили. Аж второго поколения – вот!

Спина Алая при этом просто закаменела. Мира нет-нет, да поглядывала на него. Вот сейчас почему-то подумалось, что лицо его сейчас перекосилось от многих, явно не самых положительных эмоций.

– Обиды, злости, предвкушения чего-то нехорошего, направленного вовне, – поняла она; слабенький магический дар помог этому.

– Про эти нейросети я теперь все знаю, – продолжил хвалиться дарф, – вот подожду день, потом ночь, пока она установится в моей башке как надо, и начну учить базу. Ту самую – «Техник».

– Ага, – так же по-доброму поддел его Гром, – и будешь управлять своей техникой – кувалдой – уже с научным подходом.

– Да ты! Да ты!!…

Дарф успокоился так же быстро, как и завелся не на шутку. Начал говорить степенно, как и подобает разумному, чей возраст давно перевалил за полсотни зим.

– У нас целый склад техники. Вот увидишь, Гром – я первым делом сделаю тебе железную ногу. Будет лучше родной. Или коляску какую-нибудь – чтобы сама ездила. Мы еще походим вместе в рейды, друг.

– Ну, спасибо.

Теперь оркус застыл своим огромным жилистым телом. И Мира так и не поняла – чего в его словах было больше – надежды, скепсиса, или благодарности другу за это обещание.

А Артан уже расставлял на столе контейнеры, бокалы, столовые приборы – все изготовленные из пласта серого цвета. От стола волнами расплывались по комнате одуряющие запахи, на которые облизывался прежде всего сам повар.

– Жрать хочется не по-детски, – заявил он, – как будто из меня там, в капсуле, все соки выпили.

Теперь спина альва выражала полное согласие с этим утверждением Артана. И Алай все же не выдержал, соскользнул со своего стула, и такой же стелящейся походкой – словно вокруг было разлито зло развалин – подскочил к общему столу. И еще раз, и еще; за очередными блюдами от праздничного стола.

– Дежурить буду, – буркнул он, явно заметив, что Артан открывает рот, в попытке остановить его, приобщить к празднику, – кому-то нужно охранять сквайд.

Головы он при этом так и не поднял, и взглядом никого не одарил.

– Или не обжег, – подумала Мира, – вообще-то последние слова должна была сказать я, как глава. Явно выбивается парень из роли, которая ему определена в сквайде. А может… уже выбился. Совсем.

Альв отступил к своему столику, и Мира постаралась изгнать дурные мысли из головы. Бокал вина, который тут же подсунул ей Артан, хорошо поспособствовал этому. Она улыбнулась, а за ней – словно получили команду, или разрешение, несмело расцвела в улыбке юная дарфа; растянул свои тонкие губы Гром. Ну, а Артан и без того цвел и пахнул – поначалу радостью и надеждами, а потом теми блюдами, которые сам наметал на стол.

– А сейчас так же быстро уничтожает, – еще шире улыбнулась она, – а я чего жду?

Аппетит, несмотря на недавние тяжкие размышления, был великолепным. Беседа за столом текла непринужденно, в основном поддерживаемая на удивление словоохотливым после магической операции Артаном. Редкие реплики вставлял Гром. Ну, и Дорию дарф время от времени пытался втащить в общий разговор. Но их слов на чужом языке глава, конечно, не понимала. Разве что имена. Вот и имя мага – Олег – прозвучало.

А тот словно услышал! Раздался короткий стук, и в комнату, не дожидаясь ответа в виде приглашения или, напротив, отказа, быстрым шагом вошел маг. Мира в очередной раз удивилась переменам, происходившим в этом парне очень быстро и беспрерывно. Он уже не выглядел тем увальнем, которого она, Мира, могла уложить на пол не то что одной рукой, а даже пальцем этой руки. Теперь же он, за три неполных дня, раздался в плечах; одновременно стал суше – словно весь лишний жир в нем превратился в мышцы, сплетенные тугой, готовой взорваться в краткое мгновение пружиной.

– Но костюмчик при этом сидит так же ладно, как прежде, – отметила она, – другой? Или тут тоже магия поработала? Кстати – надо намекнуть как-то ненавязчиво, что могучему магу такой потрепанный комбинезон не очень подходит. А впрочем…

Она непроизвольно улыбнулась – представила Олега в широком цветастом халате почти до пола, туфлях с загнутыми почти в кольцо носами и островерхом колпаке. Олег на ее улыбку ответил своей, а кивнул сразу всем; за исключением Алая, сидевшего в стороне, и сейчас опять напрягшего спину.

– Обедаете? – скорее констатировал, чем спросил он.

– Да, – громыхнул в ответ голосом Гром, – празднуем вот – наш Артан девушку в семью взял. Приемной дочерью.

– Хорошее дело, – кивнул Олег еще раз, отодвигая стул, и без стеснения присоединяясь к пиру.

Так это понял Артан, тут же сорвавшийся со своего стула, на который он приспособил какую-то коробку, и подскочивший к синтезатору. Как бы шустро он не тыкал пальцами в нужные кнопки, маг оказался еще быстрее. На стуле, нагретом Артаном, появилась точная копия подушки, которую Олег прежде подарил дарфу; теперь на ней сидела Дория. Ту коробочку, на которой только что ерзал своим задом Артан, какая-то невидимая сила просто смахнула на пол.

– Вот! – Артан торжественно водрузил перед магом уже открытый контейнер с привычным уже, но не надоевшим – по крайней мере ей, Мире – жареным мясом. Еще и спросил провокационным тоном:

– Хватит столько?

А маг, прислушавшись к чему-то внутри себя; скорее всего, к желудку, махнул рукой:

– Тащи еще одну. А компота не надо.

Вместо бокала, который дарф, конечно же, захватил бы из синтезатора, на столе появился еще один знакомый предмет – кувшин, который, по утверждению Артана, был изготовлен из чистого золота. Впрочем, его содержимое, по мнению главы, стоило как бы не больше, чем этот искусно отлитый в нужную форму кусок благородного металла.

Артан крякнул, и потер лапами, в которых один из появившихся вслед за кувшином кубков легко утонул бы полностью. А маг заметил ему:

– Ты сильно на вино не налегай. Тебе сегодня не желательно.

– «Сегодня» – сообразила Мира, – это в связи с тем, что в голове дарфа приживается та самая нейросеть. А Артан-то – вон как сморщился, но Олегу кивнул послушно. Кстати, а как Алай?

Альв при появлении Олега, и сейчас, когда в атмосферу комнаты, богатую на самые разные, в основном дразнящие нюх запахи добавился тонкий аромат вина, даже не повернулся. И маг, скользнув взглядом по его фигуре от двери, больше не удостаивал его своим вниманием. Внешне. Хотя Мира была уверена – что-то проскользнуло между этими разумными в тот момент, когда Олег оглядывал комнату. Что-то очень нехорошее; причем с обеих сторон.

А теперь маг невозмутимо жевал мясо, иногда охотно отвечая на вопросы Артана, из которого слова лились, словно из ручья после ливня. Отпивал вино из бокала; причем тоже не очень активно. Наконец, он чуть громче стукнул золотым бокалом по столу, показывая, что напился.

– И наелся, – улыбнулась Мира, отметив, что оба судочка перед ним пусты.

Олег ненадолго закрыл глаза, словно проверяя – все ли там, внутри него, правильно улеглось. А может, просто вспоминал – зачем он, собственно говоря, пришел. Не поесть же, на самом деле.

– Ага, – подтвердил эту догадку маг, – я что пришел-то. К тебе, Гром.

– Ко мне? – оркус вроде не удивился; не проявил никаких других эмоций.

До того самого момента, пока на столе – том его участке, с которого маг отодвинул пустую посуду – не появилась книга. Большой том с обложкой, потрепанной настолько, что не вызывало сомнений – эту книгу читали, или просто открывали много раз.

– Ну, или носили ее из одного хранилища в другое не один раз, – предположила иное Мира, – причем, не очень аккуратно.

Гром вскочил было на единственную ногу, но раньше него засеменил к магу, к книге, дарф. Оркус этот порыв друга понял, и оценил. Наверное. Потому что все эмоции его были направлены к тяжелому артефакту, бухнувшемуся перед ним с глухим стуком. Гром ласково погладил ладонью потемневшую и потрескавшуюся от времени кожу обложки и вопросительно посмотрел на мага. А тот кивнул, явно разрешая оркусу не только рассматривать книгу, но и попробовать ее прочитать. Тот зашевелил губами, медленно проводя по буквам; пока на обложке. И совсем скоро перевел на общий – гораздо быстрее, чем читал на неизвестном Мире, да и всем здесь, пожалуй, языке:

– «История необыкновенной любви графа Валойского и юной волшебницы Миры».

Глава подскочила на месте, утвердившись на ногах, а заодно и в возмущении – она решила, что Гром специально перевел чужое имя таким вот образом. Но Гром на ее порыв лишь пожал плечами:

– Тут так написано, Мира. Иначе перевести никак нельзя.

Рядом как-то тонко захихикал Артан, широко улыбнулся маг. И Дория присоединилась к ним своей улыбкой. Да и сама Мира после недолгой паузы расхохоталась:

– Послушаем, – решила она, – что там про меня написали…

– Вот об этом я и хотел попросить тебя, Гром, – не очень вежливо перебил ее маг, – а точнее, работу предложить. Вот.

Он достал, казалось, из воздуха большую, незнакомую для Миры золотую монету, и звонко шлепнул ее на стол – на то место, где недавно лежала книга.

– Хочу научиться этому языку, – начал он объяснять, – вдруг еще какая книга попадется. Так что я бы хотел, чтобы ты прочитал эту книгу вслух. С переводом, конечно. За эту вот монету. Есть, правда, еще одно условие…

Гром, собравшийся было согласно кивнуть, замер, смотря теперь на мага исподлобья, по причине так и не завершившегося кивка.

– Спать я хочу, – Олег даже показательно зевнул; не очень убедительно, на взгляд Миры, – а мешать вам тут не желаю. Так что я пойду к себе, вздремну… в общем, приду сюда, когда высплюсь. А вместо себя оставлю вот это.

Рядом с монетой материализовался кристалл – точно такой, какие маг недавно оценивал, а потом и сторговал у сквайда несколько штук. Но этот был тусклым, не пробуждавшим понимание, что внутри него таится что-то полезное.

– Это артефакт, – пояснил Олег, – который записывает голоса. А я потом заберу и прослушаю – когда время свободное появится. Так, постепенно, и выучу язык. Договорились?

– Договорились, – машинально кивнул Гром, не спрашивая разрешения главы, и кого-нибудь другого.

Он явно был мыслями уже под обложкой книги. Мира даже немного удивилась – неужели мрачного, нелюдимого с виду оркуса может увлечь какая-то слезливая история героев древности? Потом вспомнила – ее друга привлекает в первую очередь сам процесс чтения; разгадывание тайн, которые несут в себе маленькие закорючки, нанесенные другим разумным многие сотни, а может, тысячи зим назад. Олег, кстати, тоже был явно уже не с ними – словно где-то там, за пределами этой комнаты его ждало важное дело. Был ли таким делом обычный сон?

Ответить на свой вопрос Мира не успела. За магом только захлопнулась дверь, как со своего место сорвался альв, до того сидевший на стуле так, словно прирос к нему своим тощим задом. Ни Мира, ни даже Гром, сидевший ближе всех к книге на столе, и кристаллу рядом с ней, не успели как-то отреагировать, как тонкие пальцы руки, оставшейся единственной у искателя, схватили этот артефакт… два шага, и крышка другого артефакта Ушедших – утилизатора – открылась и тут же захлопнулась. А другие искатели, прежде всего сама Мира, лишь открыли рты в изумлении; до гнева дело пока не дошло даже в мыслях.

Но Алай ждать реакции сквайда не стал; закричал, заверещал тонким голосом:

– Не хочу! Не хочу, чтобы эта тварь подглядывала и подслушивала за мной! Все беды от него… все!! Вот увидите…

Что именно предстояло увидеть сквайду, Мира не узнала. И никто другой не узнал. Альв так же быстро, как взорвался этим негодованием, остыл – словно головню горящую в воду сунули. И шипел он при этом что-то неразборчивое очень похоже.

А Гром, с которого не успело слететь предвкушение от предстоящего таинства, имел теперь весьма обиженный вид. И Мира, тоже вернувшая себе равновесие на удивление быстро, кивнула ему: «Начинай, читай». Почему-то она была уверена, что Олег на эту ситуацию, глупую, и пакостную одновременно, отреагирует спокойно.

– Может, даже посмеется, – сказала она себе, – а для меня сейчас важнее, чтобы в сквайде была хотя бы видимость единства. Хотя, что тут уж о единстве говорить?…

А негромкий голос Грома, медленно переводившего повествование древнего автора, скоро начал завораживать. Мира перебралась на диван, к Дории, согнав с нагретого места Артана. Дарф поворчал, постаравшись все же не заглушить слов оркуса, специально на это время прибавившего громкость, и устроился у стены, опершись на нее спиной так, чтобы видеть всех; прежде всего, конечно, свою новую подопечную. Дория, кстати, тоже внимательно прислушивалась к рассказу, хотя не понимала ни слова – ни на общем, ни на давно забытом древнем языке.

Но скоро она начала сопеть носом, а потом и вовсе выдала негромкую руладу – девушка заснула. Сама Мира сопротивлялась сну дольше. Повествование действительно захватило ее. И, хотя часто хотелось смеяться, чем верить в выдуманные подвиги того самого графа Валойского, пару раз все же слезинки едва не выкатились из глаз. Очень уж долго и путано шли к своей любви граф и тезка главы сквайда. И во сне она, оказывается, продолжала сопереживать той Мире. И совсем не удивилась, когда бряцание оружия, стоны и крики умирающих людей и нелюдей в очередной битве, где победу, конечно же, должен был одержать граф, перекрыл другой голос – тревожный, предупреждающий, и такой знакомый.

Кричал альв. Он стоял рядом со стулом, с которым почти сросся в одно целое, и тыкал своей единственной рукой в экран. А там от уже привычных тишины и покоя не осталось даже следа. На пол – в то самое место, где прежде пугал своей основательностью пыльный круг, падали каменные блоки, а следом свалился какой-то артефактный механизм.

– Живой, – отметила Мира, глядя, как огромный железный жук, замерший было на камнях, подскочил на месте, на полудюжине длинных составных ног, – и очень опасный.

Сама она уже стояла у кровати, пригнувшись, и внутренне готовая к бою – с клинками в руках. Теми самыми саблями, которые подарил маг. Вот на него, как поняла Мира, и была единственная надежда в противостоянии врагу. Потому что рядом с металлическим монстром, угрожающе двигающим верхними конечностями, в которых определенно было зажато какое-то мощное оружие, оказалась такая знакомая фигура. Из-под накинутого на голову капюшона существа, которого кто-то опустил сверху на «ниточке», как куклу, торчал длинный, покрытый мехом нос.

Главу всю передернуло – и сознание и само тело вспомнило то чувство беспомощности, с каким она наблюдала за битвой подобной твари с магом. Тогда у Олега все получилось, а теперь?…

Додумать Мира, как и сойти с места, чтобы ринуться в бой – пусть последний, не имевший ни единого шанса на победу, она не успела. Прямо перед лицом вдруг оказалось что-то мелкое, летающее без всякого звук.

– Железное, или пластовое, – еще успела подумать она.

И в следующее мгновение этот крошечный летающий монстр все же издал звук – пшикающий, с каким из узкого отверстие вылетает мощная струя жидкости. Сейчас такая жидкость буквально облепила все лицо женщины. Невольный вдох, и сознание повело куда-то вдаль, а тело в сторону. Хорошо – в сторону кровати, на которой чуть приподнялась, и тут же рухнула обратно Дория, реакция которой была гораздо медленней, чем у опытной искательницы.

Уже падая на широкое мягкое ложе, Мира остатками сознания сумела таки зафиксировать, что у своего стула так же падает на пол Алай, а сидящие за столом Гром с Артаном уже уронили на столешницу свои головы. И все – сознание отключилось.

Глава 5. Олег Громов. Спасатель

Ощущение было неприятным. Больше того – Олег не чувствовал себя таким беззащитным давно…

– Давно? – усмехнулся он, возвращая спокойствие и уверенность, – вот так же я стоял, дрожа от страха и безысходности, в кабинете директора «Агрокома», подвешенный за шкирку рукой Игоря. А теперь с меня словно содрали вторую и третью шкуру. Да сам же и содрал!

Так Олег рефлексировал, стоя абсолютно голым у капсулы, и никак не решаясь забраться в нее. Стул, принесенный Артаном, ждал его; артефактный костюм и жезл Малого Помощника были аккуратно уложены на полке открытого шкафчика, а секунды текли, исчезая в бездне времен, как и решимость Олега Громова.

– А собственно – чего бояться? – спросил он сам себя; Помощница временно не могла ответить, – тут всего десяток минут полежать – пока диагностика не завершится. Ну, с богом!

Он уже лежал на теплом белоснежном ложе, а прозрачная крышка, повинуясь заранее запущенной программе, опускалась вниз. Маша как-то упоминала, что сильные и опытные пси-операторы, они же псионы, могут пользоваться услугами таких вот капсул, оставаясь в сознании. И даже вполне способны управлять процессами, протекающими в ее сложном механизме.

– Но для меня это, как до луны пешком, – подумал Олег, – а здешнюю луну я, кстати, пока не видел. И есть ли она тут; одна или несколько? Спросить как-то не удосужился. А…

Сознание все же покинуло его, и вернулось, по ощущениям, практически сразу. Только теперь крышка поднималась, приглашая его покинуть теплое ложе.

– Ну вот, – понарошку возмутился Олег, поспешно выскакивая одним прыжком наружу; ловко это у него получилось, – даже поспать не дали.

Теперь его обуревали два очень сильных, практически одинаковых по насыщенности чувства. Одно тащило его к экрану пульта управления – там его ждали результаты диагностики, которые могли круто повернуть его жизнь.

– А могут не повернуть, – отметил как-то вскользь Громов, поворачиваясь к шкафу.

Здесь лежали артефакты, что так же неудержимо тянули к себе. И вот эта тяга, стремление к защищенности, перевесила. Он еще и оправдание себе придумал:

– Маша обидится, если я без нее результаты посмотрю.

Мысль эта родилась и успешно угасла в голове еще до того, как он поочередно накинул на себя отрез ткани, сотканной когда-то крошечными лапками арамских пауков, и взял в руки жезл, тут же растекшийся по его телу:

– В самых уязвимых местах, – улыбнулся он, автоматически определяя для обоих помощников средний, пятый уровень защиты.

Так что Помощница, опять явившаяся к нему в образе Марии Павловны, о его желании в одиночку насладиться результатами своих способностей и возможностей знать не могла. Ну, или не захотела показывать этого. Она делано потянулась всем телом, зевнула, прикрыв рот ладошкой, и спросила:

– Ну как? Все получилось?

– Пойдем посмотрим. Вместе.

Посмотрели. Впечатлились. Посмаковали – Маша голосом, громко пропечатывая каждое слово в голове Носителя, а Олег своим взглядом, скользившим за указкой «учительницы», и теми самыми словами, заполняющими черепную коробку каким-то колокольным звоном.

– Словно на празднике каком великом, – подумал он каким-то второстепенным потоком сознания.

А Маша читала:

– Раса – человек. Биологический возраст 25 лет. Соответствие генного кода – 96, 6%.

– Пока все совпадает, – отметило то самое параллельное сознание, – как ты сама раньше определила, Маша.

– Индекс природного интеллекта – 221.

– Уровень ментоактивности – А-8.

– Оп-па! – рука Громова сама потянулась, чтобы отключить тот самый красный сигнал, который капсула безуспешно пыталась отослать местным чекистам.

Не нажал, естественно – потому что тогда стер бы все результаты своей диагностики.

– Скорее всего, – сообщила Маша, тоже работающая не единственным потоком сознания, – эти данные можно восстановить, но нам такая операция пока не по плечу. Продолжим:

– Уровень физического состояния тела – 42.

– Скорость реакции – 46.

– Не Геракл, конечно, – усмехнулась рядом Маша, – и не Александр Поветкин, но все же…

Олег чуть поморщился; бой российского боксера-тяжеловеса с каким-то чернокожим атлетом он совсем недавно случайно проглядел по телику в полглаза – вот Помощница и вытянула имена из его памяти.

– В общем, – сделал он вывод чуть раньше Помощницы, – сетку эту навороченную моя несчастная головушка потянет. Только вот…

– Что – «только»? – нарушила его долгую паузу Маша.

– Боюсь я, – честно признался Олег, – тут на восемь минут в капсулу залег, и то чуть штаны не обмочил… фигурально выражаясь, конечно – никаких штанов в тот момент на мне не было. Это вот и напрягает.

– Предчувствие какое-то опять, – с пониманием кивнула Помощница.

– Есть такое. Причем двойственное – было уже подобное. Не часто, а точнее, один раз – вот после такого я сюда и попал. А теперь чувствую, что и нейросеть нужно обязательно ставить, и опасность какая-то надвигается. А с вами вместе сюда нельзя?

Он постучал по пластиковому боку капсулы с таким несчастным выражением лица, что Маша не выдержала – фыркнула негромко, а потом подошла, и изобразила объятия, в которые словно заключила парня. Ничего плотского, кроме разве что шевеления воздуха – да и то от собственного движения – Громов не почувствовал. Но на душе стало легче. А оказавшейся опять на расстоянии двух шагов Маше он велел:

– Ты пока продумай все насчет безопасности. Ну, и я поразмыслю. Потом.

– Ты куда-то собрался?

– К партнерам нашим надо сходить, – сказал Олег уже в прихожей, – проведать, так сказать. А заодно ввернуть что-нибудь такое, что даст нам гарантию, что они не станут ломиться вот в эту дверь.

Замок на двери, которая преграждала вход в апартаменты, как раз щелкнул, и Олег вместе с Машей оказались в коридоре.

– Скажу, что спать хочу, прямо таки по-зверски. И пусть меня не беспокоят, – решил он, – больше ничего в голову не приходит.

– Ага, – язвительно заявила Маша, – так вот просто и завалишься, спокойной ночи пожелать.

– Ну, есть еще одно дело, – уклончиво ответил Громов, – точнее, обещание, которое как раз и выполню. Еще и в прибытке останемся.

– Какое дело? – тут же заявила Маша.

– Посмотришь…

Впрочем, хранить долго тайну от своей половинки он не мог; разве что, отдав Помощнице категоричный приказ не подслушивать и не подглядывать за ним внутри. Но необходимости такой не было, и еще до того, как Олег постучался в плотно прикрытую дверь дежурки, Маша уже знала все о его ближайших планах.

– Здорово, – оценила она эту нехитрую задумку, – а зачем нам, кстати, этот древний, давно мертвый язык?

– Пригодится, – коротко ответил Олег.

И – как бы она не искала в его памяти – никаких упоминаний о планах на этот счет она не нашла. Скорее всего, их пока и не было.