Сандомирский плацдарм

По составу была неоднородна, охватывая как демократические элементы, социалистов, людовцев (Крестьянской партии), так и польских националистов, и представителей крайне правых сил.

В реальности же отношение АК к советским войскам и партизанам было неоднозначным: от проведения совместных операций до открытых вооружённых столкновений.

Как уже выше говорилось АК боролась против националистических украинских вооружённых формирований, но она боролась и против белорусских, литовских и других националистических вооружённых формирований.

Вследствие расформирования AK после окончания Второй мировой войны большая часть «аковцев» само распустилась, но часть создала антисоветское и антикоммунистическое подполье, многие члены AK были репрессированы. Но зато теперь в современной Польше они приобрели статус национальных героев!

А теперь собственно об освобождении поляками г. Львова и вот как это описывает

Прямой очевидец и участник этих событий Юрий Полячек в своей статье «Сводка о "Бури" во Львове»

«19 и 20 июля 1944 года войска Первого Украинского фронта, под командованием маршала Конева, подошли под Львов в результате обходного маневра. Немецкие подразделения отказались от укрепленной обороны Львова и начали отступать.

В тот момент войска армии краевой приступили к операции "Буря". На рассвете 22 июля начался бой за город.

Решающим моментом являлось смелое вторжение во Львов с юго-востока моторизованной бригады полковника Ефимова.

Маневр был рискованным, в связи с отсутствием поддержки достаточным количеством пехоты. Ее заменили львовские подразделения АК, сначала в восточных районах, а затем и в других частях Львова. Они поддержали действия советской армии и самостоятельно ликвидировали многие немецкие пункты сопротивления.

 Центр Львова захвачен уже 23 июля, но боевые действия на западных и северных перифериях продолжались до 28 июля.

В боях приняли участие изначально 3500 солдат АК, поскольку это позволяло количество оружия.

Но, по мере захвата немецкого оружия количество сражающихся возрастало. Датой освобождения Львова принято считать 27 июля.

По мере освобождения каждой улицы и квартала во Львове, появились повсюду на домах бело-красные флаги. На нескольких зданиях повесили флаги Польши, СССР и союзных государств.

Подразделения АК с бело-красными повязками на руках незамедлительно принялись за поддержание порядка во Львове и охраной государственных объектов. К столкновением с украинскими националистами не дошло.

Уже 22 июля здание на улице Кохановского 27 было взято под штаб Юго-Восточного Региона и штаба Львовского округа.

24 июля комендант Региона генерал Владислав Филипковский (псевдо "Янка") вступил в контакт с полковником Ефимовым. Полковник Ефимов выразил благодарность за помощь подразделений АК.

Также фронтовая газета "За честь Родины" выразила ее.

Вскоре прибыл во Львов штаб Первого Украинского фронта и разместился в зданиях бывшего суда на улице Батория, позже прибыли органы безопасности и гражданские власти.

Возвращались на свои места функционеры и чиновники, которые в июне 1941 покинули Львов.

26 июля генерал Филипковский в сопровождении подполковника Генриха Погоского, действуя в качестве начальника штаба Региона, пошли в здание штаба Первого Украинского фронта, чтобы в соответствии с планом "Буря", выразить готовность подразделений АК продолжать совместную борьбу против немцев. Их встретил генерал, который представился как Иванов.

Генерал Филипковский объявил о создании пятой пехотной дивизии АК, которая бы, подчиняясь польскому правительству в Лондоне, приняла бы дальнейшее участие в войне, под тактическим командованием СССР.

Первоначально казалось, что разговор идет хорошо.

Назначили связных офицеров (Польским связным офицером был капитан Генрих Витковский, который погиб вскоре подорвавшись на гранате, брошенной неизвестными. Следующего связного офицера не определили).

27 июля, по требованию советских властей в штабе АК на улице Кохановского во Львове состоялось совещание офицеров округа АК Львов, на которое прибыл генерал Иванов, в сопровождении нескольких своих офицеров. В совещании приняли участие несколько десятков офицеров АК, которых генерал Филипковский представил как командный состав будущей дивизии. Совещание завершилось в возвышенном настроении.

Вскоре, однако, тон разговора изменился. Представители советской власти заявили, что они не заинтересованы в создании польской дивизии, а Львов является советским городом, и что у поляков есть выбор либо присоединиться к Красной Армии, либо вступить в армию генерала Берлинга.

Между тем, по радио пришла информация из главного штаба АК о разоружении войск АК советскими подразделениями в Вильнюсе и аресте командиров.

Утром 28 июля после прибытия для дальнейших переговоров генерала Филипковского и подполковника Погоского, генерал Иванов потребовал немедленно сдать оружие и расформировать все подразделения АК. Чтобы предотвратить случаи кровопролития генерал Филипковский согласился выдать соответствующий приказ подчиненным подразделениям. Этот приказ был составлен на месте, а после одобрения генералом Ивановым подписан.

Тиражированием и развешиванием занялась советская сторона. Уже через несколько часов, голубые плакаты оказались на стенах Львова:

«Солдаты!

Подпольная борьба, увенчанная антинемецким восстанием завершена. Это было ваше первые задание. Понесенные жертвы были тяжкими.

Сотни солдат, десятки офицеров, погибли в боях. Десятки женщин отдали свои жизни в бескорыстном служении.

Польские женщины и девушки своим героизмом возвысились свыше всяких похвал. Их искренний патриотизм сегодня создает легенду, которая перейдет к грядущим поколениям. Эта работа завершена.

Этим приказом я расформировываю 28 июля 1944 подразделения АК и прощаюсь с Вами, солдаты.

Сейчас начинается второй период борьбы в рядах армии. Оружие, которое на руках, нужно сдать, как малополезное.

Для борьбы на поле боя вам выдадут современное и хорошее вооружение. У вас есть возможность вступить в польские войска.

После долгих размышлений и, взирая на консолидированное общественное мнение, я утверждаю, что это единственный для нас выход.

Солдат! Надейся, что мы встретимся снова в ближайшее время на поле боя с извечным врагом польского народа.

Командующий Юго-Восточной Вооруженных Сил в стране. Львов 28 июля 1944».

Приказ читали в изумлении.

28 июля подразделения войск АК во Львове расформировались и сложили оружие в местах, где они располагались во время проведения "Бури". Бойцы и командиры подразделений разошлись по домам, но продолжали поддерживать подпольную связь и личные контакты. Не хотелось верить, что это конец. Со стен Львова исчезли бело-красные флаги.

Однако, генерал Филипковский еще не отказался от создания Пятой Львовской Дивизии Пехоты. Во второй половине дня 28 июля состоялся разговор с генералом НКВД Грушко, с которым он беседовал ранее.

Генерал Грушко предложил Филипковскому поехать в Житомир на переговоры с генералом Жымерским, с целью обсудить вопросы сотрудничества и возможной организации львовской дивизии.

В ночь с 28 по 29 июля по просьбе генерала Филипковского состоялось заседание окружного Совета национального единства под руководством Окружного делегата Правительства Республики Польша магистра Адама Островского, в котором присутствовали генерал Филипковский и подполковник Погорский.

После всенощного обсуждения, Совет утвердил проект поездки генерала Филипковского в Житомир на переговоры с Жымерским, воздерживаясь от указаний по их проведению. Уже 28 июля транспортным самолетом C-47, из Житомира во Львов прилетел подполковник Виктор Грош в сопровождении Антония Михаляка, который привез приглашение на разговор.

Вылет запланировали на 30 июля, но в тот день состоялась во Львове встреча с населением и солдатами с участием Никиты Хрущева и маршала Конева. На встрече должен был принимать участие подполковник Грош.

Вылет состоялся таким образом 31 июля к полудню. Вместе с генералом Филипковским кроме подполковника Погорского выехали: полковник Франц Студзинский "Равич" – командир Округа АК Тернополь (а с 30 июня 1944 – заместитель командующего Юго-Восточного региона), подполковник Стефан Червинский "Стефан" – командир Округа АК Львов, назначен командиром Пятой дивизии АК и подпоручик Сигизмунд Лановский "Дамиан", который во время той поездки выполнял обязанности адъютанта командира Региона.

Накануне отъезда генерал Филипковский отправил главнокомандующему АК генералу Тадеушу Коморовскому депешу, в которой сообщалось:

"Я разговаривал с представителем польской армии.

Отправляюсь к Жымерскому на переговоры. Моя позиция заключается в следующем: Я признаю польскую армию, как воюющую против немцев, но условием моего сотрудничества и моих офицеров является согласование с Комитетом Миколайчика. Моя позиция утверждена Польским Советом (Юго-Восточных Земель Республики Польша) и Делегатом правительства (Округа)… " Генерал Коморовский, передавая сей доклад в Штаб Генерального Председателя в Лондоне, прокомментировал словами:

"… Командующий Региона Львов выехал по собственному решению к Жымерскому без моего разрешения".

Несмотря на сдачу оружия и формальный роспуск подразделений львовской АК, в здании штаба АК на улице Кохановского далее вели дежурство и содержался вооруженный караул.

Там встречались члены штабов, командиры подразделений, приходили солдаты и заинтересованные лица.

В отсутствие командира Региона и командира Округа Львов, обязанности командующего выполнял здесь майор Корнель Стасевич "Проспер", переведенный на должность начальника штаба Пятой дивизии АК.

Также в непосредственной близости, на улице Рыбацкой-5, располагалось руководство контрразведки окружного штаба, поддерживая контакт с штабом контрразведки Первого Украинского фронта.

По распоряжению командования АК передано – в переводе на русский – информацию, касающуюся агентов гестапо во Львове.

Ситуация, тем не менее, в эти дни становилась с каждым часом все более напряженной и неопределенной. Тревога усиливалась визитами в этих помещениях неизвестных советских офицеров, которые иногда вели себя довольно грубо. Можно было ожидать самого худшего.

Вспоминает Юрий Полячек:

«31 июля, около 10:00, я пошел в штаб на Кохановского во Львове. Там было более пусто, чем в предыдущие дни. Я разговаривал дольше с майором Стасевичем о нашей ситуации. Он считал, что нам не остается ничего другого, кроме как ждать и сохранять честь до конца. Делегация в Житомире будет арестована.

Но скрыться – это значит дать дополнительный повод».

Во второй половине дня 31 июля состоялся арест подпоручика Мечислава Бородея (псевдоним "Лис"), главы разведки штаба округа Львов.

Но, об его аресте узнали спустя много дней, когда ему удалось переправить секретное сообщение из тюремной камеры на Лонцкого.

Подпоручик Бородея вероятно арестовал НКВД.

Поэтому его судьба немного отличалась от судьбы других солдат АК, арестованных тогда то время органами советской военной контрразведки. Его судили, приговорили и отправили в отдаленные трудовые лагеря.

Второй по очереди арест 31 июля касался руководства контрразведки регионального штаба. Примерно в 18:00, к штаб-квартире контрразведки на улице Рыбацкой, в которой в то время находилось несколько десятков человек, прибыл капитан Петров, выполняющий уже нескольких дней функции связного между штабом контрразведки "Смерш" Украинского фронта и контрразведкой Региона АК. Это никого удивило, так как он часто здесь бывал.

Он принес устное приглашение на совещание, которое должно было состояться в их штаб-квартире, чтобы обсудить детали дальнейшего сотрудничества.

Он пригласил всех присутствующих, но после обсуждения согласился ограничиться приглашением четырех человек. Таким образом, на совещание пошли: подпоручик Юрий Полячек "Двора" – глава контрразведки Региона, а также его сотрудники Болеслав Янечко "Рафаил" – руководитель первой команды контрразведки, Богуслав Бергей "Ходкевич" – руководитель второй команды контрразведки и Мария Словик "Чайка" – секретарь главы контрразведки.

Их перевезли на грузовиках во двор виллы, расположенной на углу Понинского и Рацлавицкой, бывшей до войны собственностью богатого львовского купца – Уверы.

И здесь, собственно и располагался тогда штаб контрразведки "Смерш" Первого Украинского фронта. Во дворе на них ожидало несколько десятков офицеров. Их попросили внутрь и в отдельных комнатах арестовали.

После личного досмотра их по одному перевели в подвал. Там находилось 5-6 отдельных подвальных помещения, превращенных теперь на тюремные камеры.

В тот же день, по просьбе военных советских властей, майор Стасевич созвал на 21:00 совещание, которое должно было состояться в штаб-квартире АК на Кохановского во Львове. По этому поводу разослали письма экстренной подпольной почтой:

"Сегодня, в 21:00, состоится совещание по поводу формирования дивизии АК, на которое прибудет советский генерал Иванов.

Прийти должны все соответствующие коменданты районов, их заместители и командиры рот и подразделений. Это касается всех офицеров штаба округа.

Начальник штаба Пятой дивизии. Тасьма".

Если строго выполнять приказ, то на совещание должно было появляться около 60 офицеров. Участники этих событий очень по-разному оценивают количество прибывших офицеров. Вероятно прибыло 25 – 30 человек. Некоторые командиры не последовали полученному приказу, по причине растущей неопределенности ситуации.

Другие прислали вместо себя заместителей. Незадолго до 21:00 прибыл советский офицер с информацией, что генерал Иванов очень занят и не может прибыть, но приглашает всех на совещание к себе. Для этого, вскоре подъезжают автомобили.

Когда он вышел, все зашумели. Некоторые кричали, что это подступ, другие, что если не ехать – то это трусость. Когда спросили майора Стасевича – он ответил и отметил, что участие в совещании не является обязательной.

Часть присутствовавших покинула здание Штаба через фасадные и задние двери. Вскоре подъехало несколько Уиллисов.

В каждом кроме водителя сидел рядом советский офицер. Начали выходлить из здания и садится в машины по двое-трое. Кто-то двинулся, или свернул в сторону. Уже темнело, когда мы уезджали. Касательно проведения "отправки" осталось много свидетельств его участников.

Эти свидетельства немного различаются, но только в незначительных деталях.

Можно предположить, что, скорее всего, процесс этой "отправки" был следующим: офицеров привезли по площади Галицкой во Львове к бывшему дворцу Бесядецких, в заднюю часть зданий суда на улице Батория. Офицеров АК пригласили в длинный зал на первом этаже, в который вело из коридора несколько дверей.

Столы стояли полукругом, в конце стояла большая трибуна. На столах немного канцилярских принадлежностей.

На стульях у стен ожидали около 30 советских офицеров. Между ними свободные места, которые заполнили офицеры АК. Перед началом конференции, все улыбались друг другу и велись на двух языках вежливые беседы.

Через несколько минут в зал зашел ранее неизвестный полковник, стал за трибуну и попросил занять места за столами, по старшинству. Когда все заняли места, он обратился с просьбой, чтобы самый старший по рангу польский офицер и отчитался.

Встал майор Стасевич и коротко сказал, что польские офицеры, присутствующие здесь представляют служебно-боевые единицы, организованной польской пехотной дивизии Армии Крайовой, которая хочет бороться против немцев на стороне Красной Армии.

Когда он завершил, советский полковник обратился к нему, чтобы тот повторил доклад снова. Немного растерянный майор Стасевич повторил все с начала.

Тогда полковник встал, открыл ящик стола, вытащил два пистолета и крикнул: Руки вверх!

Советские офицеры схватил офицеров АК за руки, выкручивая их взад.

Одновременно открылись и из коридора вбежали в зал бойцы, вооруженные ППШ. Часть стала посреди зала, часть выполняла личный досмотр офицеров АК. Забрали документы и другие личные вещи. Оружие никто не имел.

Тогда их по одному сопроводили вниз в большой подвал. На пути по лестнице стояло много бойцов, вооруженных ППШ. Через несколько минут их произвели во двор и погрузили на грузовик. Они плотно сидели на полу, один за другим, широко расставив ноги, лицами в направлении движения

. Их доставили в тюрьму на Лонцкого. Изначально, несколько часов, находились в одной камере, а затем их развели по разным камерам в так называемом внутреннем здании, в чьих подвалах, во времена гестапо, находились камеры смертников.

Во время этого "совещания" были арестованы:

– Майор Корнель Стачевич – "Проспер" – начальник штаба командования округа Львов (кодовое имя – "Тасьма");

– Майор Леон Базала – "Стрвенж" – заместитель главы санитарной службы командования Юго-Восточного региона;

– Капитан Карл Борковиц – "Зен" – комендант Южного района;

– Капитан Андрей Холоневский – "Стебель";

– Командир лесных уланов 14 полка АК;

– подпоручик Владислав Цудак – "Гойба" – референт Войсковой Службы Охраны Восстания в Восточном округе;

– отец Владислав (Рафаил) Керницкий – "Дзюньо", монах францисканец, руководитель подпольной связи командования округа Львов;

– поручик Станислав Латковский – "Порай" – информационный офицер Восточного района;

– инженер Эдвард Павлюк – "Профессор", градостроитель – руководитель рассылки Бюллетень Публичной Информации командования округа Львов;

– поручик Ян Подганюк – "Людовик" – комендант Первого района Южного округа;

– Капитан. Эдвард Сидорович – "Бурак" – комендант Центрального района во Львове;

– Капитан Драган Сотирович – "Дража", югослав – заместитель командира лесных подразделений 14 полка уланов АК;

– подпоручик Франц Спецыляк – "Рапира" – помощник и организационный сотрудник комендатуры Южного района Львова;

– подпоручик Станислав Сыпневич (настоящее имя: Мечислав Ласковский) – "Мечислав" – глава легализации штаба округа Львов;

– подпоручик инженер Станислав Турович – "Роха" – глава оперативной связи штаба округа Львов;

– подпоручик Болеслав Войтович – "Дамиан" – командир Третьего района Южной части Львова.

– Единственной дамой арестованной во время "совещания" являлась Кристина Вуйцик – настоящее имя:

Полина Стахор) – "Лилия" – глава канцелярии штаба округа Львов.

С криком: "Мальчики, я еду с вами!!!", она села в последнюю минуту в один из уезжающих на совещание автомобилей.

На 1 и 2 августа, некоторые из них, а именно: майора Стасевича, капитана Сотировича и Кристину Войцик перевезли из тюрьмы на Лонцкого под стражу в штаб-квартире контрразведки на улице Понинского в виллу Уверы.

Около часа в доме на Супинского, 6 во Львове, арестовали окружного правительственного делегата магистра Адама Островского – "Томаса Неделю".

Его поместили в отдельной камере в тюрьме на Лонцкого. Его многократно допрашивали, при этом – как он сам позже утверждал – имитировали стрельбу в него.

В тюрьме он выразил готовность сотрудничать с ПКНО. Его доставили в Люблин, где после разговора с Особкой-Моравским объявил изменение своей политической позиции. Он выразил это в письме, опубликованном в выпуске 52 газеты "Республика" от 23 сентября 1944, перепечатанном в выпуске N33 Львовского "Красного знамени" от 26 сентября 1944 года.

Вскоре его назначили вице-министром публичного управления в ПКНО, а в первом квартале 1945 назначили Краковским воеводой. Находясь в Люблине, из Львова он взял нескольких своих друзей и соратников по окружному представительству во Львове.

Худшая участь постигла ряд других членов Регионального представительства правительства во Львове, арестованных чуть позже.

Их судили и возвращались они из восточных лагерей только через много лет. Не все.

После отправки нескольких офицеров на "совещание" в штаб-квартире командования АК на Кохановского 27, оставалось около 10 вооруженных солдат АК, которые выполняли караульную службу. Там находился также Збигнев Корнет (настоящее имя: Тадеуш Форович) – "Корнель" – командир ячейки по легализации контрразведки комендатуры Региона, который дежурил здесь от имени главы контрразведки. Наконец 3-4 человек задержали в "заключении", как подозреваемых в сотрудничестве с немцами. Начальник караула, и в то же время выполняющий обязанности инспекционного офицера, был подпоручик Владислав Бор – "Сас", командир взвода из Второго Восточного района, который вспоминает события той ночи:

"Около 23:00 я вышел, чтобы совершить обход постов караула. Вдруг, сзади меня схватили двое советских солдат или офицеров. Разоружили меня, привели в здание Комендатуры и потребовали дать приказ караулу не сопротивляться.

Сопротивление не имело смысла. Оружие сложили. Всех охранников и "заключенных" взяли примерно в полночь и перевезли в тюрьму на Лонцкого. Среди охранников я помню Антония Шостакевича – "Шлифовальщика". С той ночи, в течение следующих двух дней, в доме на Кохановского 27, организовали ловушку. 1 августа задержано утром 40 человек, на месте провели допрос, который продолжался до самого вечера. Отобрали 12 мужчин и 2 женщины. Перевезли их в тюрьму за Лонцкого.

Среди них были:

– Мария Бохенек – "Гражина – командир патруля службы оперативной связи окружной комендатуры Львова, – Елена Терлецкая – "Нива" – из ячейки обеспечения "БПИ" в округе Львов, – Казимир Арцимович – из группы тюремной разведки (под кодовым именем "Крата"), – подпоручик Мечислав Давидович – "Щепа" – офицер комендатуры округа Львов, – Юрий Хабеля – "Конрад" – глава внутренней почты контрразведки комендатуры Региона.

О других арестованных никаких сообщений. Ловушка действовала еще до 2 августа. Задержали несколько человек. Вскоре создалась стихийно «система предупреждения». Старые женщины и дети предупреждали прохожих. Уже 2 августа дошел до Главного Штаба Армии Крайовой в Варшаве доклад о событиях во Львове, указывающий на количество 30 арестованных офицеров. За этим сообщением отправили последующие. Между тем, в Варшаве продолжалось вооруженное восстание.

Львовские подразделения Западной Группировки под командованием капитана Витольда Шредзкого "Сулимы", после выполнения боевых задач по плану "Буря", двинулись на помощь Варшавскому восстанию.

Часть этих подразделений были окружены, разоружены, а офицеров арестовали советские войска. Одним из этих подразделений была 6 рота 26 пехотного полка АК, под командованием капитана Стефана Закревского (настоящее имя: Зенон Кубский) псевдоним "Лех". Роту задержали в Руднике 18 августа. Капитан "Лех" так вспоминает дальнейшие события:

"Начались переговоры с каким-то советским полковником. Он настаивал, чтобы мы сложили оружие и, чтобы солдаты в пункте сбора вступали в армию Берлинга. Мы требовали, чтобы все наше подразделение АК вошло в состав этой армии. Советской полковник категорически повторил свое требование, поскольку, как утверждал, у него были такие директивы. Но, в конечном счете предложил перевезти нас – четырех офицеров – на разговор к генералу. Нас отвезли в леса за Улановым и поместили в сарае. У нас отобрали оружие и в течении двух ночей допрашивал нас майор НКВД. Затем нас перевезли на грузовике во Львов и разместили в подвале какого-то дома (виллы Уверы – автор), где сидели много других поляков из АК. Здесь нас снова допрашивали. После долгих лет я узнал, что после нашего отъезда из Рудник, наших солдат разоружили".

Кроме капитана "Леха" арестовали:

– его заместителя – поручика Валериана Прошовского – "Иосифа".

– командира Первого взвода Иосифа Выробека (настоящее имя Тадеуш Гузик) – "Узда".

– хорунжего Адама Экерта – командира лесного подразделения Первой самборской роты.

Подобная участь постигла и другие подразделения Львовской Армии Крайовой, которые участвовали в операции "Буря". Следует здесь отметить, что в середине августа также отправиили в подвал виллы Уверы капитана Яна Шрама – "Гродзицкого", которого арестовали в Ярославе, после принятия им обязанностей мэра от имени польской правительственной делегации Республики и поручика инженера Тадеуша Гаевского, арестованного как главу службы безопасности в Ярославе. Между тем, во Львове, с первых дней августа, советские органы безопасности приступили к индивидуальным арестам членов АК.

Они не имели массового характера (хотя, из-за выхода из конспирации во время "Бури" несколько тысяч солдат АК, это было возможно), и должны были, вероятно, повлиять на польское общество во Львове.