Все возможные если…

Бармен протягивает воду, я забираю бутылку и медлю. Мне не спокойно от этого его взгляда, такого… потерянного. Что-то определенно не так.

– Прости, – Крис снимает бейсболку и проводит ладонью по лицу, а затем и по волосам, в тщетной попытке стереть события последних минут. Голос глухой, слова тягучие. – Что-то я перегнул.

Он улыбается, но я ему не верю. Смотрю на темные круги под его глазами и на неожиданную морщинку, прорезавшую высокий лоб. Такой его вид – напряженный, нервный – столь же необычен, как снег в июле.

– Давай уйдем, – неожиданно говорю я. – Тут шумно, не поговорить. А ты похож на человека, которому есть о чем поговорить. – Крис молчит, растягивая время, и я, вдруг, чувствую неловкость. – Если хочешь, конечно…

– Хочу. Давай уйдем.

Он берет мою руку и ведет через толпу. Я смотрю на свои тонкие пальцы в его широкой ладони. Прикосновения мягкое, будто знакомое, и мне вдруг начинает казаться, что это плохая затея.

5.

В полной тишине мы медленно бредем по темному пляжу. Песок под ногами приятно холодит кожу, ветер на берегу бьет в спину и путает волосы. Платье вьется по ногам, и мне приходится его придерживать. Запах соли тут сильнее, тьма гуще. Над нами бриллиантовая россыпь звезд и бледная тень луны.

Крис садится на песок и я следую за ним. Моя рука еще хранит тепло его ладони и я тру ее, будто она зудит. Время идет, а Крис все смотрит на темную морскую гладь невидящим взглядом, и молчит.

– Ты в порядке? – наконец, спрашиваю я.

Кристерт кивает. В кронах пальм за спиной шепчет ветер.

– Слышал, тебе предложили новую должность. Согласишься?

– Это то, о чем ты хочешь поговорить? Моя работа?

Он пожимает плечами, вроде как соглашаясь, но я все равно медлю. На самом деле у меня нет ответа, но я покорно начинаю разъяснять причины своих сомнений. Времени на раздумья осталось не так много. Я говорю, Крис кивает, но совершенно очевидно, что он не слышит ни слова. Его взгляд по прежнему устремлен в ночь, в то место, где темное море встречается с темным небом. Наконец, сдавшись, я замолкаю и какое-то время между нами только шелест ветра.

– Я не хочу лезть тебе в душу. Ты вообще не обязан мне что-то рассказывать, ведь мы едва знакомы, – я нахожу в темноте его плечо и легонько сжимаю его, просто чтобы показать, что я рядом. – Но я выслушаю тебя, если ты хочешь. И возможно, тебе станет легче.

Крис тяжело вздыхает и безвольно опускает голову. Горько усмехается и этот звук, такой резкий в мягкой тишине летней ночи, тревожно вибрирует между нами.

– Просто расскажи, – мягко настаиваю я.

– Это так странно… – голос у него глухой, незнакомый. – Я не помнил весь год, а сегодня посмотрел на календарь и…

У Кристера был брат двумя годами младше – Арвис. Его имя он произносит таким голосом, что у меня мороз по коже.

– Он всегда торопился жить. Словно знал… – Крис говорит так тихо, что я придвигаюсь ближе, боясь не услышать. – Прошлой весной, он сдал на права и купил мотоцикл. Такой довольный был! Мама вся извелась, ворчала на него без передышки. И не зря…

Год назад, в этот самый день, Арвис погиб в нелепом происшествии на дороге: остановился помочь женщине с заменой колеса. Ехавший по трассе водитель грузовика не заметил предупредительного аварийного знака и на предельной скорости сбил парня, пока тот возился с домкратом. Протащил его чуть не километр по раскаленному асфальту, пока сообразил, но тогда было уже поздно.

– Я не помню похорон, совсем. Наверное, так боялся что навечно запомню брата бледным и холодным, словно кусок пластика, что память просто стерла тот проклятый день.

Крис резко проводит ладонью по лицу и сцепляет пальцы в замок на затылке. Рассказывает, как за пол года их отец из румяного весельчака, с коллекцией анекдотов на все случаи жизни, превратился в седого чужака, облаченного в линялым спортивный костюм. Как сам Крис лежал ночью, прислушиваясь к шаркающим шагам на кухне и приглушенным всхлипам. Как поблекло, посерело мамино лицо. Как все развалилось, расклеилось и он сбежал, едва представилась возможность. И как это мучает его – то, что он бросил родителей справляться без него.

Выговорившись, он замолкает.

На востоке теплеет тонкой полосой рассвет. Я смотрю на Криса в туманном свете крадущегося утра. Мы двое – лишь темные фигуры на холодном песке. Он кажется совсем другим сейчас – растерянным и подавленным, но, в тоже время, более реальным. Не беспечный шутник с ленивой улыбкой. Этот Крис уязвим, словно, открытая рана, и я хочу прикоснуться к нему, как-то утешить. Но в горле стоит тугой ком и мне нечего сказать. Ветер путается в волосах, глаза жжет.

– Ты пугаешь меня, – вдруг говорит он.

– Почему? – спрашиваю я, а сама думаю что и он меня пугает, чертовски сильно. Настолько, что, порой, в его присутствии мои ладони делаются влажными и липкими, а дыхание перехватывает.

– Потому, что могу рассказать тебе то, в чем мне страшно признаться даже самому себе. С тобой легко говорить. С тобой хорошо…

Он опускает на меня взгляд и воздух между нами меняется, по коже искрами бежит электричество. Крис склоняет голову, придвигается ближе. Сейчас его глаза темные, с золотыми бликами. Они манят, словно таинственные огни эльфов в тумане над топями, зовут сладкой песнью. Дыхание у меня перехватывает, колени делаются слабыми.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Ventas rumba – самый большой водопад в Балтии и самый широкий в Европе – шириной 249 м и высотой до 2,5 м. Находится в городе Кулдыга, на реке Вента. Через реку проложен арочный мост, построенный еще в 1874 году – памятник архитектуры и визитная карточка города.

2

Турецкая жевательная резинка с вкладышами про любовь. Была популярна в России и СНГ в 1990-х года.