Применение технологий электронного банкинга: риск-ориентированный подход

– организация оперативного восстановления массивов банковских и клиентских данных, целостность которых может оказаться нарушенной из-за прерывания сеанса ДБО, для чего требуется формирование и поддержание соответствующего архива и порядок его использования;

– включение в текст контрактов с провайдерами, от которых зависит непрерывность функционирования ИКБД, положений, устанавливающих порядок действий сторон в форс-мажорных обстоятельствах, их обязанности, ответственность, порядок разрешения спорных ситуаций и компенсации ущерба.

Точный перечень указанных вопросов, связанных с компонентами правового риска, как и для операционного риска, определяется специалистами кредитной организации с учетом специфики ее БАС, систем электронного банкинга, видов провайдеров, состава услуг, предоставляемых в рамках ДБО, возможных сетевых и вирусных атак, средств защиты от них и т.п.

Потенциальное влияние тех компонентов правового риска, которые сопутствуют компрометации банковских информационных ресурсов, обусловлено недостатками в обеспечении информационной безопасности кредитной организации. Они могут иметь место из-за новизны/сложности ТЭБ или недостаточного освоения внедренной в ней СЭБ. На практике его причины кроются в неполноте предусмотренных моделей и сценариев развития угроз, предполагаемых для конкретного ИКБД, связанного с этой технологией. Одним из наиболее серьезных факторов риска при этом является квалификационный «разрыв» между специалистами подразделений ИТ и обеспечения информационной безопасности кредитной организации: первые отвечают за непрерывность и функциональность БАС и СЭБ и могут не располагать полным знанием сопутствующих последней из них угроз, последние же могут не полностью представлять технические механизмы реализации этих угроз. Результатом становятся «дыры» в периметре безопасности кредитной организации, который, кстати, в условиях электронного банкинга может приобретать весьма сложную форму – если эксплуатируется несколько разнородных систем ДБО и имеется несколько видов пользователей их и БАС.

Действие упомянутого разрыва проявляется не только в несоответствии квалификаций. Часто во избежание этого в условиях бюджетных и ресурсных ограничений практически все полномочия системного уровня вынужденно концентрируются в подразделении ИТ кредитной организации. Это относится к таким специализациям, как администрирование банковских автоматизированных систем и систем ДБО, локальных вычислительных сетей, баз данных и информационной безопасности. Тем самым создается опасность чрезмерной концентрации системных полномочий в руках очень небольшого контингента высококвалифицированных специалистов. Подобная ситуация осложняется тем, что контролировать возможные негативные проявления так называемого «человеческого фактора» при этом становится практически невозможно (в организации отсутствуют независимые специалисты с сопоставимой или более высокой квалификацией в области ИТ, чем у таких «супер-админов»), так что не может идти и речи о выполнении принципа «четырех глаз»[58]. В условиях осуществления банковской деятельности в виртуальном пространстве это может оказаться весьма серьезным фактором и операционного, и правового, и репутационного, а вслед за ними и стратегического рисков (а для клиентов такой организации, как следствие, – риска неплатежеспособности по их счетам в какой-то момент).

Проблемы организационно-технического плана, приводящие к реализации компонентов правового риска в условиях ДБО, также разнообразны и варьируются от невыполнения клиентом платежей из-за того, что, как говорят, «платежка не прошла», до невозможности оплаты покупок через POS-терминал или получения денег через банкоматы из-за неполадок в обеспечивающей их функционирование ЗВС, к последнему варианту относятся также разнообразные «банкоматные» мошенничества с пластиковыми картами и несвоевременное денежное подкрепление. Причиной возникновения перечисленных угроз надежности банковской деятельности является недостаточный контроль со стороны специалистов кредитной организации работоспособности или безопасности обслуживаемых ею удаленных специализированных банковских терминалов. В свою очередь изначальным фактором риска может быть отсутствие адекватного потребностям ДБО внутреннего порядка в кредитной организации или контроля его выполнения.

К проблематике правового риска могут примыкать прямые или косвенные санкции со стороны тех учреждений, которые контролируют отдельные стороны банковской деятельности, не имеющие непосредственного отношения к выполнению банковских операций и не связанные с возникновением компонентов правового риска до внедрения технологий ДБО. Имеется в виду, что для защиты трафика между клиентом и кредитной организацией используются разнообразные средства криптозащиты. Не касаясь вопросов их достоинств, недостатков и надежности, следует отметить, что их использование (включая распространение среди клиентов ДБО) требует получения специальных разрешений у компетентных органов и сертификации. В последние годы активность проверок по указанным вопросам выросла и они оказались связаны для кредитных организаций с новыми компонентами правового риска. То же самое относится к проведению проверок соблюдения требований Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных».

2.6. Изменение профиля репутационного риска

Следствиями повышения репутационного риска являются возможные финансовые потери, обусловленные формирующимся негативным общественным мнением в отношении кредитной организации из-за невыполнения (нарушения) ею обязательств перед клиентами, что приводит к их потере, оттоку заемных средств и упущенной выгоде, судебным искам, появлению общедоступных сведений о нарушениях банковской тайны (конфиденциальности информации) и т.п. Причинами этого становятся недоступность, неработоспособность, неполная функциональность, ненадежность, небезопасность автоматизированных систем кредитной организации, включая хакерские воздействия на используемые ею web-сайты. Из-за реализации перечисленных угроз и связанных с ними компонентов банковских рисков происходят потеря (искажение) банковских и (или) клиентских данных (в том числе из-за отказов аппаратно-программного обеспечения как самой кредитной организации, так и ее провайдеров), компьютерные преступления, сетевые атаки.

Сказанное во многом относится к проявлениям операционного, правового и стратегического рисков, о чем уже говорилось выше и что характеризуется как взаимное влияние рисков, однако с репутационным риском связан еще один существенный аспект, обусловленный сложностью практического освоения технологий и систем электронного банкинга. Когда-то среди американских работников рекламы бытовала поговорка «А теперь давайте встанем на четвереньки и посмотрим на проблему с позиции клиента». Если привыкший к традиционному обслуживанию в операционном зале «средний» клиент ДБО не разберется с функционированием интерфейса предоставляемой ему СЭБ кредитной организации, не сможет управлять сеансом информационного взаимодействия (например в рамках интернет-банкинга), не получит требуемой ему информации или, что хуже всего, из-за своих ошибок потеряет какие-то денежные средства (в том числе и из-за нарушений информационной безопасности), то он, как правило, выскажет свои претензии в адрес кредитной организации, а то и доведет их до судебного разбирательства. При этом клиенту вряд ли придет в голову мысль, что он в чем-то не прав, невзирая на текст договора на ДБО.

Поэтому, если при заключении договора на ДБО сотрудники кредитной организации не потрудятся убедиться в понимании клиентом содержания этого документа (а другого ГК РФ, вообще говоря, не предусматривает), в том, что он понимает, допустим, как работает аналог собственноручной подписи (о котором сказано в ст. 160 ГК РФ, но требования к нему не определены, т.е. неясно, какое средство идентификации может считаться таковым, а какое нет), в освоении им интерфейса выбранной СЭБ, в понимании требований информационной безопасности и т.п., то впоследствии им придется выполнять существенно больший объем претензионной работы, чем в противоположном случае. Таким образом, речь идет о том, что об обеспечении необходимой и достаточной квалификации клиента можно не заботиться (что и встречается на практике), но тем самым кредитная организация только осложнит жизнь самой себе.

К повышению уровня репутационного риска ведут любые неудобства, которые испытывают клиенты ДБО при работе с СЭБ, начиная с запутанного интерфейса систем интернет-банкинга или малофункционального меню системы мобильного банка и заканчивая несанкционированным снятием денег с их счетов через банкоматы посредством так называемого «белого пластика» и других мошеннических приемов. Разнообразие вариантов хищений привело к тому, в частности, что Банк России начал выпуск своего рода письма-предупреждения для кредитных организаций и их клиентов (например, Письмо от 7 декабря 2007 г. № 197-Т «О рисках при дистанционном банковском обслуживании»[59]). Негативная реакция клиентов на любой из таких вариантов может начинаться словами: «Почему вы меня не предупредили о том, что…» Можно привести и другие примеры, когда специалисты кредитной организации вынуждены объяснять клиенту, что его претензии относительно пропажи денег с его счета неосновательны, потому что он:

– не обеспечил должного ограничения доступа к своему АРМ, которое использовалось для ДБО, и с этого компьютера мог отправлять ордера кто угодно (а его идентификаторы могли быть написаны снизу на клавиатуре);

– хранил идентификационную информацию на жестком диске своего АРМ, с которого имеется доступ в Интернет, поэтому хакер смог осуществить взлом и скопировать ее, после чего похитил деньги со счета;

– сознательно перевел 500 000 руб. со счета, а не 5000 и не тому контрагенту, как утверждается в претензии, а то, что «залипла» клавиша или реквизиты платежа были подменены, – это не основания для возврата денег;

– передал свою пластиковую карту неустановленному лицу, которое вылетело в Лондон (Париж, Абу-Даби и т.п.) и там осуществило снятие денег через банкоматы и оплату покупок в дорогих бутиках, а сам ждал дома;

– скомпрометировал данные персональной идентификации, совершая покупки в интернет-магазинах, играя в интернет-казино или храня деньги в электронных кошельках;

– вообще сам во всем виноват и надо внимательно читать договор, в котором «русским по белому» написано, что PIN-код считается аналогом собственноручной подписи.

И тому подобное. При этом ни служба безопасности кредитной организации , ни специалисты по ИТ, ни сотрудники сервис-центра АРМ клиента никогда не видели, не знают, что он, допустим, доктор философии, а не компьютерщик, и оснований для возмещения исчезнувших средств, к сожалению, не имеется. Множество историй такого рода произошло с пользователями систем ДБО (www.banki.ru).

2.7. Изменение профиля риска ликвидности (неплатежеспособности)

Как уже кратко отмечалось ранее, риск ликвидности в условиях применения технологий электронного банкинга трансформируется в риск неплатежеспособности, приводящий к возможным финансовым потерям, обусловленным неспособностью кредитной организации своевременно и полностью выполнить свои финансовые обязательства перед клиентами из-за изменения характеристик управления ликвидностью в условиях открытого сетевого взаимодействия, проявления которого не всегда предсказуемы. Как правило, сам этот риск реализуется опосредованно через репутационный, правовой и стратегический риски, поскольку для него характерны такие явления, как непредвиденный отток средств, финансовые хищения в крупных размерах (включая несанкционированные переводы денежных средств), другие потери высоколиквидных активов, сбои и отказы в работе БАС, СЭБ и другого аппаратно-программного обеспечения, которое используется для осуществления банковского обслуживания как кредитной организации, так и ее провайдеров, «стоящих на пути» в ИКБД, а также недостатки организационно-технического характера, следствием которых становится невыполнение кредитной организацией своих обязательств перед клиентами.

Простейшим примером является невозможность получения наличных денег в банкомате по причинам, обсуждавшимся выше, т.е. кредитная организация сама по себе остается абсолютно «ликвидна» и денег на так называемой «зарплатной карте» достаточно, однако получить их невозможно, потому что на дисплее устройства высвечивается надпись: «С вашим банком нет связи» или еще проще: «Выполнение операции невозможно. Извините» либо «Банкомат не работает», – конечно, без каких-либо объяснений, но кредитная организация оказывается в глазах клиента фактически неплатежеспособна, а на ее деловую репутацию влияют обстоятельства, в которых находится клиент ДБО (сказанное относится и к POS-терминалам).

В условиях ДБО клиент может взаимодействовать с кредитной организацией лишь опосредованно, через ИКБД, который ему «не виден», поэтому установить, по какой именно причине «не проходят» финансовые операции, клиент не в состоянии (тем более что оперативно связаться с кредитной организацией не всегда возможно). Вследствие этого возникают дополнительные компоненты упомянутых рисков, непосредственно ассоциируемых с риском неплатежеспособности, без учета которых при организации ДБО (в связи с потенциальными проблемами: аварийными ситуациями, сбоями в работе программного обеспечения различных компьютерных систем, сетевыми атаками, перекрывающими каналы связи или «подавляющими» процессинговые мощности, и другими) претензии клиентов ДБО неизбежны. В то же время предвидеть их возникновение и возможные последствия (варианты ущерба), причем в связи с конкретными факторами возникновения этих компонентов, сложно в отсутствие заранее разработанных сценариев, так что такие компоненты этого риска реализуются.

2.8. Возможности учета компонентов типичных банковских рисков

Вопрос проведения расчетов уровней банковских рисков в условиях отсутствия законченной теории их определения и анализа также остается до настоящего времени дискуссионным[60], тем более проблематично доведение его решения до точного учета влияния технологий электронного банкинга. В классических определениях собственно понятия банковского риска, которые можно найти в публикациях зарубежных органов банковского регулирования и надзора, также наблюдается некоторое несоответствие. Если обобщить такие определения, то можно сформулировать два его «интегральных» варианта. Один из вариантов использует своего рода абсолютное исчисление, и в такой трактовке базовое определение выглядит следующим образом: «Банковский риск – это возможный финансовый ущерб для капитала или доходов кредитной организации, который может иметь место вследствие ее банковской деятельности».

В рекомендациях зарубежных органов банковского регулирования и надзора[61] для отдельных видов банковских рисков определения такого рода обычно уточняются за счет указания состава негативных внутренних факторов, действующих в кредитных организациях, которые вообще приводят к возникновению источников банковских рисков.

С другой стороны, принципиально важным является то, что одни и те же негативные последствия могут по-разному влиять на финансовое состояние кредитных организаций ввиду различий в их размерах, масштабах и специфике банковской деятельности, структуре финансовых ресурсов и технологическом обеспечении выполнения банковских операций. Проще говоря, один и тот же по абсолютной величине убыток один банк не заметит, другой сможет парировать, а третий банк «не переживет». Следовательно, подчеркивают специалисты упомянутых учреждений, необходимо оценивать уровни банковских рисков в терминах их значимости для конкретных коммерческих банков (кстати сказать, только тогда уместно использование определений качественного характера, относящихся к оценкам уровней банковских рисков). При таком подходе обобщенная формулировка понятия банковского риска может быть представлена в другом интегральном виде, предполагающем использование уже относительной шкалы: «Банковский риск – это оценка значимости возможного ущерба финансовым ресурсам и доходам коммерческого банка, обусловленного применяемыми им способами ведения банковского дела».

Интересно отметить, что в рассматриваемых зарубежных материалах для определения собственно риска в подавляющем большинстве случаев используется первая формулировка, однако, когда речь идет об интерпретации выявляемых факторов риска в приложении к оценке ситуации в кредитной организации, семантика выводов полностью относится ко второму варианту.

Суть подхода от описанных выше различий в классификации рисков не изменяется и заключается в попытках качественного оценивания, точнее сказать, описания степени или «серьезности» возможного финансового ущерба, который может быть нанесен коммерческому банку. При этом вводятся от трех до пяти градаций степени или уровня оцениваемого риска. Ниже приведена таблица определений уровней агрегированного риска, устанавливаемых в указанных источниках по двум «осям координат» – оценок уровней типичных банковских рисков и качества управления этими рисками (табл. 2.1).

Таблица 2.1

Оценки уровня агрегированного риска

В оригинале использованы понятия: Lowest, Low, Moderate, High, Highest

Для выбора подходящей оценки используются совокупности экспертных заключений по «параметрам» деятельности руководства кредитной организации по разным бизнес-направлениям, от которых зависят и состав подмножества источников, и влияние компонентов типичных банковских рисков[62].

Учет всех источников компонентов типичных банковских рисков при использовании кредитной организацией множественных систем электронного банкинга может оказаться невозможным в силу их разнообразия и сложности структур задействуемых ею ИКБД, ЛВС или ЗВС, что подразумевает чрезмерные затраты ресурсов этой организации. Вследствие этого ее руководство вполне может согласиться с существованием незначительных по уровню компонентов банковских рисков, потенциальный ущерб от реализации которых будет оцениваться в меньшую сумму, чем затраты на их мониторинг и парирование. В этом случае может оцениваться так называемый «чистый риск», определяемый как разница между неизбежным риском, присущим самой банковской деятельности, и корректирующим эффектом, достигаемым в рамках внутрибанковского мониторинга уровней типичных банковских рисков и УБР (в том числе сотрудниками служб внутреннего контроля и аудита).

Однако здесь следует проявлять известную осторожность: такой подход может быть оправдан только проведением тщательного анализа потенциальных последствий существования «остаточных рисков» в ИКБД. Следует, кстати, отметить возможность резкого роста цены любых, даже незначительных на первый взгляд, нарушений целостности банковских данных, которые могут лавинообразно тиражироваться в базах банковских данных и клиринговых системах. Важно отметить, что процедуры УБР осуществляются именно в отношении источников риска, а не самих рисков, поскольку в такой абстрактной формулировке исчезает физический смысл процесса, из-за чего и возникают разногласия между авторами публикаций по этой тематике.

Глава 3

Жизненные циклы банковских автоматизированных систем и внутрибанковских процессов

Все, что делалось до сих пор, было недоразумением.

С. Лем. «Звездные дневники Ийона Тихого»

Технологический и технический прогресс в сфере банковской деятельности, выражающийся во внедрении разнообразных технологий электронного банкинга, обусловливает тенденцию к их интенсивному развитию вследствие того, что:

■ удобство и оперативность получения банковских услуг, обеспечиваемые системами электронного банкинга, предполагают очень быстрое расширение клиентской базы ДБО и лавинный рост количества клиентских ордеров (на выполнение операций, получение информации и т.д.);

■ универсальные кредитные организации стараются охватить ДБО максимально возможное количество предлагаемых ими банковских услуг (с учетом ограничений, налагаемых законодательством и подзаконными актами, регламентирующими банковскую деятельность[63]);

■ условия конкуренции ориентируют кредитные организации на продолжение развития ДБО, внедрение новых его вариантов (многоканальных), предложение дополнительных видов банковских услуг и внедрение систем электронного банкинга, поддерживающих их предоставление.

Кроме этого, общий курс Правительства России на расширение обеспечения банковскими услугами населения страны, включая отдаленные регионы, будет одновременно способствовать внедрению и развитию все новых вариантов ДБО. Это в свою очередь потребует от высокотехнологичных кредитных организаций углубленного анализа потребностей своих реальных и потенциальных клиентов, меняющихся условий конкуренции, достоинств и недостатков банковских информационных технологий, а также сопутствующих им факторов и источников компонентов банковских рисков, которые подлежат учету во внутрибанковских процессах, начиная с процесса УБР.

Также следует отметить, что в Стратегии развития банковского сектора Российской Федерации на период до 2008 г. в качестве одной из основных задач было указано «развитие содержательных (риск-ориентированных) подходов, включающих оценку деятельности кредитных организаций и применение мер надзорного реагирования исходя прежде всего из содержания и реальной оценки рисков банковской деятельности с позиций их потенциального влияния на устойчивость кредитных организаций…» Решение этой задачи предполагало в том числе «совершенствование банковского надзора за деятельностью кредитных организаций… включая анализ рисков, возникающих у кредитных организаций в рамках взаимоотношений с юридическими и физическими лицами». В свою очередь в последние годы упомянутые взаимоотношения базируются и реализуются преимущественно на технологиях электронного банкинга, вследствие чего применение таких технологий стало требовать адекватного риск-ориентированного анализа[64].

Современные тенденции в развитии ДБО неизбежно окажут влияние на функционирование подавляющего большинства российских кредитных организаций, причем этот процесс на самом деле уже набирает силу, о чем свидетельствует статистика, получаемая по регламентной банковской отчетности[65]. Вследствие этого можно предположить, что технологии электронного банкинга начнут уже в ближайшем будущем превалировать на отечественном рынке финансовых услуг (подтверждением чему в свою очередь также стало широкое распространение разнообразных платежных систем и систем так называемых «электронных денег»), а значит, руководителям кредитных организаций скорее всего придется перестраивать свои бизнес-процессы с учетом этих перспектив. Впрочем, как будет показано ниже, это все равно практически необходимо для поддержания надежности и устойчивости[66] кредитных организаций, осваивающих ДБО, потому что его спецификой стали виды и способы информационного взаимодействия кредитных организаций с их клиентами в процессе банковского обслуживания наряду с новыми условиями, в которых это взаимодействие реализуется (имеется в виду ИКБД).

Сказанное выше относится к внесению изменений в любые банковские информационные технологии (в связи как с внедрением новых, так и с модификацией действующих). И дело здесь не только в электронном банкинге как таковом, но и, что не менее важно, в тех информационных системах, которые используются органами управления кредитной организации для принятия стратегических и тактических решений относительно предложения новых сервисов и расширения клиентской базы. Что касается именно ДБО, то применение соответствующих технологий предполагает прежде всего учет тех особенностей, которые сопутствуют или же могут сопутствовать их внедрению и применению в плане контроля над уровнями типичных банковских рисков. Для этого требуется понимание сути происходящего во вновь формируемом киберпространстве ИКБД вместе с организацией управления не всегда очевидными виртуальными процессами (а это изменение бизнес-модели как таковой) и обеспечением полноты, своевременности и адекватности контроля над использованием новых банковских информационных технологий и реализующих их автоматизированных систем.

Пересматривать внутрибанковские процессы при использовании технологий электронного банкинга целесообразно для того, чтобы управление и контроль, становящиеся в известной мере специфическими, во-первых, были явно ориентированы на технологии такого рода, во-вторых, оставались адекватны пруденциальным принципам банковской деятельности и, в-третьих, чтобы собственно банковская деятельность оставалась управляемой и подконтрольной. Принципиально важным является то, что, какими бы ни были технологические нововведения в банковской деятельности, они не должны оказывать негативного влияния на выполнение кредитными организациями банковских операций, равно как на надежность, устойчивость и безопасность этих организаций (в двояком смысле: как их самих, так и в отношении интересов их клиентов). То же самое относится и к защите интересов клиентов кредитных организаций, и к выполнению последними взятых на себя конкретных обязательств (доступность дистанционных сервисов, «обещанная» клиентам полнофункциональность, своевременность предоставления услуг, выполнение финансовых обязательств). Наконец, внедрение в банковскую практику тех или иных систем ДБО не должно приводить к нарушениям полноты и целостности, с одной стороны, функций внутреннего контроля в кредитных организациях и аудита (как внутреннего, так и внешнего), с другой стороны, банковского (или в широком смысле – финансового) контроля над банковской деятельностью в киберпространстве.