Вальс осени

Вальс осени

Крисия Ковальски

© Крисия Ковальски, 2023

ISBN 978-5-0053-1539-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Когда ты думаешь, что силы больше нет,

Когда ты смотришь в небеса, не видя свет,

Когда забыл, что за закатом есть восход…

Иди вперёд и не жалей разбитых ног……

Ещё станцует осень вальс с тобой на «Бис!»

Ты обязательно взлетишь, раз падал вниз…

Ирина Самарина-Лабиринт, 2020

Пролог

«Жемчуг, который я буду носить в первом акте, должен быть настоящим».

– «Все будет настоящим – и жемчуг в первом действии, и яд в последнем».

Фаина Раневская

В маленьком захламлённом кабинете стало душно. Леонид Прянов, младший лейтенант полиции, включил старенький вентилятор и с тоской провёл взглядом по старому шкафу с облупленной и местами облезлой зелёной краской, доверху забитому папками, по столу, заваленному бумагами. И как только Павел Никитич может здесь что-либо найти? Но, однако, следователь Павел Никитич Моисеев одним точным движением вытащил из высокой кучи хаотично разбросанных бумаг распечатанные результаты экспертизы и зачитал:

– «Смерть наступила в результате проникновения острого режущего предмета в сонную артерию. На рукоятке острого режущего предмета, по форме напоминающего кухонный разделочный нож, обнаружены отпечатки пальцев Руслана Геннадьевича Шилина». Как тебе, Лёня, такое, а? – Павел Никитич достал из нагрудного кармана старого вязаного ручной вязкой свитера пачку сигарет. Леонид знал, что начальник курит только «Winston» синего цвета. Сам Лёня обходился дешёвым «Максимом», и привычки шефа к дорогим сигаретам при небольшой зарплате не разделял.

– Но это невозможно! Руслан Шилин скончался от огнестрельного ранения раньше, чем произошло убийство Назарова! – возмутился Леонид, – Ты уверен, что эксперт ничего не попутал?

– Уверен, Лёня, уверен. Здесь всё чётко. Смерть Шилина наступила двенадцатью минутами раньше смерти гражданина Антона Петровича Назарова. Ошибки быть не может.

– Но пули в теле Шилина из огнестрельного оружия, обнаруженного в руках убитого Назарова. Очевидно, что стрелял Назаров! Смерть гражданина Шилина, по результатам медэкспертизы, наступила мгновенно. Но как Шилин, погибший двенадцатью минутами раньше, мог убить Назарова, своего убийцу?!

– А чёрт его знает, Лёня… У богатых свои причуды, – усмехнулся Моисеев и меланхолично закурил сигарету, вынутую из новой синей пачки с надписью «Winston», – Может, это призрак убитого отомстил своему убийце, – но, заметив испуганный взгляд младшего лейтенанта, поспешно произнёс, – Да шучу я, Лёня, шучу!

Леонид Прянов открыл протокол места преступления, ещё раз пробежался взглядом по исписанным крупным размашистым почерком строчкам и вдруг поинтересовался:

– А жена Шилина не может быть к этому причастна? Её муж всё завещал сыну – Руслану Геннадьевичу Шилину и абсолютно ничего – ей. Геннадий Шилин умер за сутки раньше своего сына. Тебе это не кажется подозрительным?

– Нет. Там как раз всё чисто. Геннадий Юрьевич Шилин умер от сердечного приступа в 23 часа 53 минуты местного времени. У него были проблемы с сердцем, как и у большинства людей, которые нервно и напряжённо работают.

– А где на момент его смерти находилась его жена? Лариса Дмитриевна Шилина? Она исчезла за день до его смерти, – Леониду всё больше казались странными обстоятельства дела.

– У неё алиби. За день до кончины супруга она сбежала к своему любовнику Алексею Викторовичу Клименкову. У них и до этого был продолжительный роман, о котором знали все сослуживцы Геннадия Шилина. И обманутый супруг знал, кстати, тоже. На некоторое время любовники прекратили встречи по настоянию самого Геннадия Шилина, но за день до его смерти Лариса Шилина снова сбежала к любовнику. Здесь, скорее, у господина Геннадия Шилина был бы мотив – убить жену из ревности. У Ларисы Дмитриевны мотива нет. Права на наследование компании «Золотая империя» перешли к её пасынку.

– Но после его гибели… – начал своё предположение Леонид.

– Лариса Дмитриевна вступит в права как единственная прямая наследница, – продолжил недосказанное Моисеев, – Ты полагаешь, Лёня, что хрупкая женщина может одним стремительным метательным движением произвести такой точный смертельный удар разделочным ножом, да ещё с большого расстояния?

– Это могло быть заказное убийство, – Леонид продолжал упорно, впрочем, не слишком уверенно придерживаться своей версии.

– Где можно найти киллера, практикующего метание ножей? – усмехнулся Павел Никитич, – Хотя…

Моисеев вдруг напрягся, бросил задумчивый взгляд в окно, где от сильного порыва ветра летели вниз с деревьев берёзовые листья. Они, круглые и мелкие, как золотые монеты, золотым же дождём ложились на землю. Павел Никитич, видя живой интерес в глазах младшего лейтенанта, продолжил:

– Видел я однажды такого человека, который так умело и ловко метал ножи с закрытыми глазами… В наш город приезжал цирк. Вот там был виртуоз, один цыган… Но цирк уехал год назад. Да и как бродячий цирк можно связать с убийством генерального директора крупнейшей золотодобывающей компании «Золотая империя»? У тебя есть идеи на этот счёт, Лёня?

– Нет… – растерянно помотал головой помощник Моисеева, – Даже не представляю, как это всё вообще можно связать…

Несколькими днями раньше… Загородный дом Антона Петровича Назарова

В кабинет своего шефа Артур проник беспрепятственно. Он просто взял запасные ключи в железном шкафу на посту охраны, зашёл в дом, сняв ботинки, поднялся по широкой деревянной лестнице на второй этаж, на ходу вспоминая, как год тому назад он почти силком на руках тащил вниз по этой лестнице красивую девушку. Он торопился успеть вовремя увезти её из этого дома, где с ней произошло ужасное… Возможно, этой девушке тогда показалось, что Артур груб с ней, но у него просто не было в запасе времени объяснить ей то, что он спасает её жизнь…

Вот и сейчас Артур проделал этот путь по этой лестнице с высокими резными перилами в кабинет своего шефа Антона Петровича Назарова. Его хозяин не увлекался новомодными средствами охраны личной неприкосновенности и поэтому о сенсорных замках, реагирующих только на отпечатки пальцев владельца кабинета, не подумал и не установил. Артур провернул ключ в замке два раза, толкнул коленкой тяжёлую дубовую панель, и двери открылись. Артур прошёл внутрь и направился сразу к столу, на котором находился ноутбук Назарова. Личный охранник Назарова знал пароль, быстро ввёл его, и на экране, замигав, начали загружаться файлы. Когда система полностью загрузилась, Артур открыл электронную почту хозяина. Все пароли были сохранены в компьютере, так как Антон Петрович ленился лишний раз вводить их, и предпочитал, чтобы они вводились автоматически, как только он открывает почту или иные документы. Почтовый ящик, давно не открываемый, был переполнен письмами. Артур удалил всё и очистил корзину, проверив, не сохранил ли Назаров интересующие его фото в облаке. Нет, не сохранил. Тем лучше. Затем Артур начал открывать все папки и архивы с фотографиями. Нужные ему фото обнаружились быстро. Они хранились в папке с названием «БДСМ сессия». Так папку назвал тот фотограф, отправивший снимки Назарову по электронке. Артур открыл папку, начал просматривать фотоснимки той девушки и снова залюбовался её красотой.

Вот особенно этот кадр, где можно хорошо рассмотреть лицо девушки, такие удивительно зелёные глаза, какие редко встречаются в природе, как у русалки или ведьмы. Они, чуть раскосые, большие, очень выразительные, полны слёз, и такие чистые, яркие и живые даже на снимке. Она смотрит в объектив испуганно, в её глазах страх и боль. Почти на всех снимках девушка обнажённая, в вызывающе-сексуальных позах, надолго привлекла внимание молодого охранника. Но Артур вовремя отдёрнул себя. Он здесь не для того, чтобы любоваться актрисами. Одним щелчком мыши Артур удаляет фото и очищает корзину. Но, уже закрывая программы на компьютере, парень вдруг вспомнил, что, наверняка, у полицейских есть программа, восстанавливающая удалённые файлы. Артур захлопывает крышку ноутбука, не дожидаясь, пока экран погаснет сам, берёт ноутбук в руки и выносит из кабинета.

На первом этаже расположена гостиная, где Назаров предпочитал отдыхать и где любил принимать гостей. Здесь же имеется большой камин. Артур никогда не понимал прихоть хозяина иметь камин в доме, где есть центральное отопление. Но вот сейчас камин очень пригодился. Парень приносит сухие дрова из кладовой и растапливает камин. Огонь разгорается быстро, лижет красными языками закопчённую чугунную решётку. Артур никогда не любил камины, ему не нравился дым и копоть от открытого пламени. Вот привычная с детства печка у деда с бабкой в деревне была практичной и многофункциональной, а камин… так себе… прихоть богатых.

Артур терпеливо ждёт, когда прогорят дрова, и как только появляются раскалённые угли, он кидает ноутбук в камин. И с удовлетворением замечает, что на этот раз камин превзошёл обычную печку. В узкую дверку печи ноутбук было бы не просунуть. Артур наблюдает, как пластиковый корпус медленно плавится, превращаясь в бесформенную массу, как растекается и шипит на кирпичах. Но комнате разносится удушливо-ядовитый запах пластмассы, чёрная копоть поднимается вонючим облаком в дымоход. Но Артур продолжает стоять и наблюдать, как то, что было ноутбуком, где его хозяин хранил важные документы и фото, догорает в пламени. Возможно, что-то хозяин хранил на флешках. Артур снова поднимается наверх, открывает сейф в кабинете, сгребает все флешки и возвращается к камину, и тоже швыряет их в огонь, а затем снова приносит дрова, набивает ими топку, чтобы следы расплавленной пластмассы прогорели окончательно.

Артур смотрит с удовлетворением на трещащие и разгорающиеся поленья, подходит к бару, наливает из большой пузатой бутылки с тёмным стеклом дорогой коньяк в рюмку и не спеша выпивает, затем садится в кресло, где любил сидеть хозяин, долгим и пристальным взглядом смотрит на огонь. Теперь всё. Имя этой девушки никогда не всплывёт в деле Назарова. Он сделал ей ещё один подарок, теперь никто и ничто больше не напомнит ей об ужасе, пережитом в этом доме.

Год спустя…

Леонид Прянов открыл папку «Архив» и положил в неё дело Антона Петровича Назарова с пометкой «нераскрытое». Чудовищная, страшная и нелепая гибель генерального директора золотодобывающей компании «Золотая империя» так и осталась неразгаданной даже таким опытным и въедливым следователем, как Павел Никитич Моисеев.

Глава первая. Актриса с зелёными глазами или Кошка на раскалённых углях

«Она была нежная, ранимая и слабая как Лаура,

но ей пришлось стать сильной, расчётливой и циничной, как Маргарет.

Она вынуждена была превратиться в кошку на раскалённой крыше»

Цитата автора

Начало лета. Сирень цветёт так тревожно и пряно. Молодые листья тополей шелестят на лёгком тёплом ветру. Мила спешит, легко огибая встречных людей плавной походкой танцовщицы. И это несмотря на то, что она на высоких каблуках. Лёгкий подол шёлкового платья подрагивает в такт её шагам. Но вдруг у самого края тротуара Мила остановилась. Она смотрела, как ветер вырвал яркий воздушный змей из рук маленькой девочки, ещё секунда и змей отброшен ветром на проезжую часть. Девочка стоит на краю и смотрит, как машины несутся по дороге, в её глазах слёзы.

Мила быстро выбегает на проезжую часть и ловко хватает воздушного змея за хвост перед тем, как проносится следующая машина, затем протягивает змея за верёвочку ребёнку.

– Спасибо, – растроганно улыбается девочка, на её мягких щёчках показываются милые ямочки. Вот такой быстрый переход от горя к счастью.

– Держи крепче и не выпускай, – произносит Мила и дальше спешит по улице, не оглядываясь на счастливую улыбающуюся девочку.

У входа в поликлинику её ждёт младшая сестра Аля. Она специально попросила Милу сходить на УЗИ вместе. Девушки поднимаются по этажам, Аля скрывается за дверью кабинета, а Мила терпеливо ждёт сестру. Але семнадцать лет, но ей уже поставлен страшный диагноз – порок сердца. А УЗИ должно этот диагноз подтвердить.

Аля выходит из кабинета вместе с медсестрой, которая отдаёт результаты обследования Миле.

– Что? – тревожно спрашивает Мила.

– Идите на приём к доктору, он вам всё объяснит, – сдержанно отвечает медсестра.

Доктор долго рассматривает результаты, что-то сравнивает, что-то долго пишет в карту больной, затем поднимает глаза и произносит:

– Требуется срочная операция.

– Нужны деньги? – интересуется Мила.

– Нет. Операция будет плановая. Сейчас конец мая, очередь на операцию подойдёт в начале августа. А пока подготовительный этап. Нужны лекарства. Сразу предупреждаю вас, они дорогие, но необходимы. И до и после операции потребуется курс реабилитации в хорошем санатории, это тоже, увы, будет не бесплатно. Ваша сестра студентка? Пусть сдаёт сессию, берёт академический отпуск на год и начинает готовиться к операции, проходит курс лечения, сдаёт необходимые анализы.

Как только Мила увидела в витрине аптеки, сколько стоят нужные лекарства, она поняла, что таких денег у неё нет.

– Может, купить только один препарат, а второй потом, когда я найду деньги? – робко поинтересовалась у подруги Лены.

– Нет, нужно пройти курс полностью. Я попрошу у родителей и займу тебе денег. До середины лета. Ты же сможешь отдать через полтора месяца? А то им в Турцию ехать, нужно будет заплатить за путёвки.

– Да, конечно, – неуверенно ответила Мила, вспоминая, что на подоконнике в кухне лежат несколько неоплаченных квитанций за квартиру и коммунальные услуги.

В театре закончился сезон, а новый планировался только в начале сентября. Это летнее затишье грозило безденежьем для Милы. И как только она подумала о том, что нужно срочно искать заработок, как случайно встретила старого своего знакомого Славку Петрова, бывшего актёра, а теперь артиста цирка. Поговорив немного о том, как живётся, Мила обмолвилась о том, что ищет работу. Славка мгновенно оживился:

– Нам нужна ассистентка для одного номера, мы как раз ищем. Только согласишься ли ты, Милка, не знаю… – замялся парень.

– Нужны специальные навыки, да?

– Нет, навыки не нужны. Но это такой номер… Старинный цыганский номер. Метание ножей. В общем, приходи завтра к нам, познакомлю тебя со Штефаном, он тебе всё лучше меня объяснит.

Весь вечер Мила принимала решение. Недавно она оплатила весь курс послеоперационной реабилитации в санатории и уже отправила туда Алю на месяц. Денег Лены, взятых в долг у её родителей, хватило только чтобы купить лекарства Але, а ведь надо ещё погасить задолженность за квартиру и отдать долг родителям Лены, который у Милы так и не получилось отдать вовремя… Так что денежный вопрос не был решён. И Мила понимала, что курс лечения, возможно, придётся повторить, за квартиру тоже нужно будет через месяц, в крайнем случае, через два, платить, иначе хозяйка их выселит. К тому же, нужно купить зимние вещи для себя и Али, съездить к бабушке, купить ей дрова на зиму. Как только Аля вернётся из санатория, ей придётся брать академический отпуск на год, а это значит, что вместо двух лет, Миле придётся содержать младшую сестру три года, поэтому нужны какие-то деньги на счету. И девушка приняла решение.

На следующий день, встретив Славку возле развлекательных павильонов в городском парке, где временно расположился купол цирка, Мила была готова ко всему.

– Это Штефан Вишняков, настоящий цыган, – парень представил Миле смуглого мужчину с большими чёрными глазами, такими чёрными, что в них совершенно не видно было зрачков, – Штефан, эта новая ассистентка, будет вместо Данки.

– А с Данкой что? – испугалась девушка.

– Да ничего страшного, – заржал Славка, – Замуж вышла, муж запретил.

– Когда цыганка выходит замуж, она должна вести себя скромно, – объяснил Штефан, – Да ты не бойся. Глаз у меня меткий. Данка вообще не боялась. И ты не бойся, красивая.

– Да, через три дня сворачиваем шатёр и уезжаем, – объявил Славка и пояснил Миле, – Это у вас в театре мёртвый сезон, а мы за лето должны как можно больше населённых пунктов объездить. Самое тяжёлое, Мила, тебе покажется не у щита стоять под прицелом ножей, а жить в фургоне и не иметь возможности помыться. Но заработок того стоит.

– Вячеслав сказал, тебя Мирела зовут? – поинтересовался Штефан, смотря на девушку бездонными чёрными глазами, а когда она кивнула, он снова спросил, – А ты знаешь, что это цыганское имя?

– Нет… – растерянно произнесла девушка и от чего-то смутилась, – Так назвала меня бабушка в честь своей подруги детства.

– Понятно, – серьёзно кивнул Штефан, – Значит, подругой твоей бабушки была цыганка. Это добрый знак, Мирела, мы сработаемся вместе.

Через три дня Мила уехала вместе с цирковой труппой в другой город, где они так же развернули шатёр и расклеили афиши с анонсом. Штефан не звал Милу на репетиции, тренировался один, очертив мелом силуэт девушки на деревянном щите, а перед выступлением зашёл к Миле в фургон и принёс бутылку водки.

– В первый раз выпей, но немного. Важно в первый раз себя преодолеть, потом будет выходить легче.

Мила с благодарностью приняла бутылку, выпила полстакана водки, больше просто не смогла и, чувствуя, как её подташнивает то ли от страха, то ли от алкоголя и немного раскачивает из стороны в сторону, забралась на помост, служивший ареной. Под тревожную музыку Штефану завязали глаза чёрной повязкой и вкатили столик с остро наточенными ножами. И когда Штефан взял в руки нож, и острое лезвие сверкнуло в лучах софитов, Мила почувствовала, что теряет сознание от ужаса. Она зацепилась ногтями в деревянную стену так, что под ногти больно впились занозы, зажмурила глаза. Музыка смолкла, и девушка услышала такую тревожную тишину в зале, что зазвенело в ушах. Но ещё секунда, и Мила поняла, что это нож пролетел в нескольких сантиметрах от её уха и вонзился в деревянный щит. Публика восторженно ахнула, а Штефан взял второй нож…

«Еже еси на небеси, да светится имя твоё, да пребудет царствие твоё…» – Мила шептала молитву застывшими губами, от животного ужаса, охватившего её, забывая слова. Нож пролетел и вонзился в деревянный шит с опасной близостью, но не задел девушку. Сердце бешено застучало в груди. «Мама… Мамочка!!!» – девушку сковало от страха, она не открывала глаз, слышала только стук ножей о дерево и восторженно – испуганные выкрики публики. Наконец, ножи кончились. Снова заиграла музыка, раздались громкие аплодисменты, свист и улюлюканье. Штефан сорвал повязку с глаз, приблизился к девушке, взял её за дрожащую липкую от холодного пота руку.

– Как ты, девочка? Жива?

– Вроде да, – прошептала Мила срывающимся голосом.

Таких громких восторженных оваций Миле ещё ни разу не приходилось слышать, уходя со сцены.

Мила догадывалась, что Штефан просто жалеет её и бережёт её нервы. Как – то Славка обмолвился, что Данка и на репетициях служила мишенью, но сейчас Штефан тренировался один, он тренировался каждый день и подолгу. Мила восхищалась его упорством, но так как на репетициях задействована не была, то быстро заскучала и попросила директора цирка задействовать её где-нибудь ещё.

– Лике нужна помощница в номере с голубями, – предложил он.

В обязанности ассистентки входило открывать клетки с птицами и вовремя подавать кольца, шарики и другой инвентарь. Номер был очень красивым. Лика, в светло голубом струящемся платье, сама как большая светлая птица, держала на руках голубей и раскачивалась на качелях.

Миле понравилось бывать на репетициях, репертуар цирка очень разнообразный, кроме клоунов и жонглёров, были номера с огнём, девочка с огромной коброй, эквилибристы показывали своё мастерство в воздухе, Микола Бабич, мускулистый силач, под громкое улюлюканье публики разрывал руками цепи, когда его опутывали ими. Фокусник разрезал ящик, в котором находилась красивая девушка, пополам, а два дрессированных пуделя – Жиля и Диля, любимцы детворы, с удовольствием фотографировались со всеми желающими после представления. Крупных животных, не считая трёх пони, не было. Как объяснял Славка, их трудно было перевозить с места на место в таком напряжённом графике. И верно, каждый день они давали представление в разных местах. Тяжелее всего, как Славка и предупреждал, была невозможность помыться и постирать бельё. Вечером Мила кипятила чайник, чистила зубы и подмывалась водой из кружки. Это всё, что можно было сделать в походных условиях. Как-то раз Штефан уговорил директора цирка остановиться в дешёвом придорожном отеле. В ту ночь Мила впервые за несколько недель спала на мягкой кровати и мылась в душе. Правда, вода оказалась холодной, и девушка даже чуть не заплакала от разочарования и обиды, но всё-таки помыла голову холодной водой и смыла многодневную усталость с тела. Как подозревала девушка, Штефан сделал это ради неё, после того, как Мила обмолвилась, что не мылась много дней. После отдыха в отеле появились новые силы, и дорога уже не казалась такой монотонной и утомительной. Мила стала замечать, как Штефан посматривает на неё бездонными чёрными глазами, но встретив её взгляд, торопливо и смущённо отворачивается. Часто в своём фургоне, который она делила вместе с Ликой и другими женщинами, стали появляться букеты полевых цветов. Сначала Мила не придала этому значения, но Лика усмехаясь, объяснила ей, что до появления Милы, в их фургончик цветы не приносили.

Вообще, отношения цирковых артистов сильно отличались от тех отношений, к которым Мила привыкла в театре. Если в театре кипели бесконечные интриги, зависть и сплетни, то среди цирковых взаимовыручка была главным правилом. Артисты страховали друг друга, действовали чётко и слаженно, на каждодневных репетициях так физически выкладывались, что на всё остальное просто не хватало времени и сил.

И когда гастроли подошли к концу, Мила вдруг неожиданно для себя обнаружила, что ей становится грустно, когда она думает о том, что скоро придётся расставаться с труппой.

Из гастролей Мила вернулась в конце лета. На автовокзале её встречала Аля, выглядевшая посвежевшей и даже поправившейся, чего нельзя сказать о её старшей сестре. Когда Иван увидел Милу, он ужаснулся, девушка, и без того стройная, ещё больше похудела, выглядела усталой и измученной.

– Ты кровь для Рейха сдавала, что ли? – раздражённо спросил он.

– Нет, просто дорога вымотала. Сначала города, потом небольшие деревеньки и сёла, каждый день в пути. Иван, извини, я с вокзала домой, мечтаю принять ванну. Весь месяц мечтаю. Буду мыться много часов.

Аля засмеялась, а Иван подхватил сумку Милы и повёл девушек к своей машине.

И действительно, как только Мила оказалась в своей квартире, сразу же закрылась в ванной комнате, где долго лежала, блаженно закрыв глаза, в горячей воде с морской солью и ароматной пеной.

– Приготовь сестре поесть, я продукты привёз, – велел Иван.

– А ты не останешься? – спросила Аля, бросив кокетливый взгляд на парня из под полуопущенных ресниц. Всё-таки, какие они разные, в который раз заметил Иван. Вся красота досталась Миле, Аля же была полноватой и какой-то невыразительной в чертах лица.

– Нет. Миле нужно отдохнуть. Мы с ней встретимся завтра, – и он вышел на лестничную площадку.

– Жаль… – вздохнула Аля, – Жаль, что не останешься.

Театр создает иллюзию близкого знакомства с незнакомым человеком;

отсюда великие страсти, которые возбуждают актрисы.

Жерар де Нерваль,

французский поэт

Евгений Подольский, режиссер театра, достаёт распечатанную на листках пьесу и читает ремарки автора.

– Вот, главная героиня тонкая светлая натура, да у неё даже грудь маленькая. Об этом даже в ремарках указано!

– Ну и что? – пожимает плечами Ирина Савельевна, художник по костюмам, – Искусство опосредованно, ты это знаешь, Женя! Ну и что с того, что актриса будет худосочной блондинкой? Если она не понимает саму суть своего персонажа, то какая польза от её внешней эффектности?

– Ты всё-таки хочешь, чтобы я попробовал Мирелу Новак в образе Лауры Уингфилд? В моей постановке эту роль всегда исполняла блондинка. Вот, смотри «она сейчас словно кусочек стекла, которого коснулся луч света, и он заиграл мимолетным призрачным блеском», – зачитал ремарку Подольский.

– Хочешь, не хочешь, Татьяна Озерцева лежит с температурой и воспалённым горлом, я сегодня звонила ей. Бедняжка, даже говорить не может, – вздохнула Ирина Савельевна.

– Как она умудрилась заболеть ангиной в конце лета? Ладно, сегодня подгони костюмы на Новак. Придётся отдать ей роли Озерцевой на этот сезон. Надеюсь, что справится, – произнёс режиссёр, думая про себя, что рискует, давая роль актрисе, только что закончившей театральное училище.