Невероятность равняется нулю. Вторая книга. Перекрёсток встреч

В начале девяностых годов дети Иды Глайзер с семьями, вместе с ней переселились в Германию, на историческую родину. Состояние здоровья матери не давало возможность оставить её в домашней обстановке. После оформления необходимых документов, она нашла новый дом в Неврологической клинике. Там проявился природный дар женщины. Она прекрасно рисует. Её пейзажи и натюрморты радуют глаз манерой письма и яркими красками. Трагедия женщины в том, что она постоянно слышит голоса умерших родственников. Воображение рисует страшные картины. Она разговаривает с теми, кого нет в живых. Чаще всего слышит голоса отца, матери и свекра. Женщина точно знает, что отец находится на чердаке наверху, а мать лежит в соседней комнате. Пациентка постоянно пишет письма на русском языке. В них разворачиваются страшные картины трагедий, которые она вновь и вновь переживает. Женщину мучит мысль, что её сестру закопали живую, что надо освободить, спасти. Боль доставляют ей и большие чёрные птицы, которые пытаются выклевать глаза.

В какой-то момент разговора женщина внезапно вскочила с кресла, схватила Пауля за руку и потянула за собой к двери.

– Волки. Спаси меня. Я боюсь! – животный страх перекосил её лицо. Глаза потемнели. Руки тряслись. Страшный крик огласил комнату.

В дверь постучали. Медсестра, не дожидаясь разрешения войти, вбежала в комнату.

– Что случилось? Что с тобой, моя хорошая? Пойдём домой.

– Мама, я боюсь, спаси!

Ида Глайзер с силой потянула медсестру к дверям, и они скрылись из виду в коридорах клиники. Пауль закрыл за ними дверь и вздохнул полной грудью. Изображения на экране коррелятора говорили сами за себя. «Как же помочь Вам, милая? Не зря говорят, что Бог даёт человеку лишь столько, сколько он сможет вынести».

На следующий день, подъехав к Клинике, Пауль поставил машину, как всегда, на стоянке. Солнечный день поднимал настроение. Он шёл по парку, наслаждаясь свежим воздухом. Шорох листвы под ногами напоминал о чём-то знакомом, но забытом в повседневной суете и однообразии быстро пролетающих лет. «Ведь это листопад. Запах листьев платана в эту пору ни с чем не сравним. В нём всё: и радость от счастливых мгновений молодости, и горечь от расставаний с любимыми людьми. Улица платанов, на которой я провёл большую часть жизни, всегда будит во мне лучшие воспоминания. Ну, вот, я уже начал думать, как философ или старик. Вроде, рановато».

Поднимаясь по лестнице, Пауль обратил внимание на незнакомца, идущего впереди него. Высокий, немного сутулый мужчина с трудом преодолевал одну ступеньку за другой. Пауль догнал его. Понаблюдал за ним со стороны: «Вижу впервые: на вид лет семьдесят пять, интеллигентная внешность, военная выправка. Случайно не ко мне он на приём торопится?»

Незнакомец остановился около его кабинета. Постучал в дверь.

– Вы ко мне? – окликнул его Пауль, и, не оставляя времени на ответ, открыл дверь кабинета, приглашая войти.

– Генрих Конн, – представился незнакомец.

– Пауль Грегер. Вы записались ко мне на приём с определённой целью или просто из любознательности?

– В настоящее время я изучаю родословную. Хочу оставить детям для памяти.

– Приветствую такое начинание. Сам этим занимаюсь. Ну, что ж, займите кресло рядом с моим и погрузитесь в воспоминания. Прибор будет улавливать образы, возникающие в Вашей душе, и воспроизводить их в виде изображений на экране. Но Вам совершенно не нужно думать о том, каким образом это будет происходить. Позже Вас познакомят с результатами исследования.

В комнате наступила тишина. Сознание мужчины отключилось от реальности и перенеслось в его прошлое, а Пауль, затаив дыхание, следил за изменениями изображений на экране дисплея.

Вот Оскар, отец Генриха, будучи семилетним мальчиком, гуляет со своим отцом Иоганном по улицам Берлина. Иоганн – высокий с властными чертами лица, крепкий телосложением, рассказывает сыну историю своей жизни. Его родители эмигрировали в Берлин из колонии Молочная, находящейся на Украине. Конец 20-ых годов двадцатого столетия. Революционные преобразования в России наложили отпечаток на судьбы учёных. Иоганн, дедушка Генриха, сидящего сейчас перед Паулем, не смог перестроиться на новый лад. Он похоронен в Берлине.

Бабушка отца, Герта, с четырьмя детьми переселилась в Ниццу, куда переехали её знакомые по российскому периоду жизни. Оскар подрастал. Ему уже пятнадцать. Он участвует в велосипедных гонках. Становится победителем в соревнованиях. Дальше – учёба в одном из престижных вузов. Смерть матери. Она говорит о каких-то драгоценностях, оставленных в подвале их родового дома в России. Оскар становится журналистом. Пишет очерки об эмигрантах из России, проживающих в различных странах. Встречается с интересными людьми. Мечтает посетить родину. Но он не любит Германию. Она – не его родина. Оскар переезжает в Цюрих, где его застаёт Вторая мировая война. Впоследствии женится на немке, родившей ему сына Генриха.

После смерти родителей Генрих едет учиться медицине в Германию и выбирает местом своего временного проживания небольшой городок недалеко от Фрейбурга. В 1988-го году он женится на немке из российских переселенок, родившейся в Казахстане. В настоящее время у них трое взрослых сыновей, которые мечтают хоть один раз побывать на родине матери. По окончании института Генрих возвращается в Цюрих, взяв с собой жену и детей. Сейчас они гостят во Фрейбурге у родителей жены.

История Вероники Джонсон

В полдень в кабинет профессора Замятина без стука вошла молодая женщина. Протянув ему руку, представилась:

– Вероника Джонсон. Вы Рихард Замятин? Мне назначен приём на двенадцать часов.

– Да-да, конечно. Проходите, пожалуйста. Займите кресло напротив меня.

Женщина быстрым шагом подошла к столу, заняла предложенное ей место.

– У нас нет сведений о Вас. Хотелось бы узнать, что привело Вас к нам?

– Дело в том, что я родилась в северной части Германии в 1989-ом году, но воспитывалась в приюте. Ничего не знаю о своих родителях. Давно ищу их. Это привело меня к Вам. В настоящее время проживаю во Фрейбурге. От матери мужа, медсестры, узнала об опытах, проводимых в Клинике Замятина. Позвонила. Записалась на приём.

Вероника настроилась на детские воспоминания. На дисплее высветилось изображение солдата, проходящего службу в Германии в восьмидесятые годы двадцатого века в английской зоне. Он, гражданин Великобритании, в период службы влюбился в девушку из многодетной семьи. Её родители были против их женитьбы, но свадьба состоялась, что дало военному возможность остаться в Германии. Одна за другой родились две дочери. Вероника была старшей из них. Когда ей исполнилось три года, они всей семьёй навестили в Лондоне бабушку, мать её отца. Там Вероника жила с бабушкой в одной комнате под крышей. Однажды ночью, во время грозы, в комнату влетела шаровая молния. Больше об этом периоде жизни ничего неизвестно. Несчастье случилось по возвращении семьи домой, в Германию. Отец Вероники участвовал в мотогонках и попал в аварию. Испытывая страшные боли, он не смог жить без приёма большого количества обезболивающих. Однажды, находясь в квартире один, сразу принял много лекарств и умер от передозировки.

Мать девочки оставила работу, впала в депрессию, начала употреблять всё больше алкоголя, перестала следить за дочерями. С каждым днём она опускалась всё ниже и ниже. Родители, семь сестёр матери и два брата, не смогли остановить её деградацию, произошедшую на их глазах в короткий срок. Семейный совет принял решение определить девочку в Дом сирот при живой матери. Младшую внучку взяли на воспитание дедушка с бабушкой, проживающие в Германии. Веронику – они в приюте не навещали. Повзрослев, она начала поиски родственников.

В школьные годы, в интернате, девушка познакомилась с юношей, её ровесником. Они даже родились в один день. Любовь стала для неё спасением. Поженились. Как на одном дыхании прожили одиннадцать лет. Оба получили среднее техническое образование. Единственно что огорчает сегодня – детей нет. Психологи видят причину этого в событиях детства, повлиявших на развитие психики. Профессор на одном из последних изображений увидел на дисплее младенца.

В этот момент сеанс закончился. Девушка с улыбкой смотрела на профессора. В последнюю минуту она внутренним зрением увидела новорожденного, который протягивал к ней ручонки.

Профессор пожелал Веронике счастливого пути. Она ответила благодарным взглядом. «Всё будет хорошо?», – прочитал он вопрос в её глазах и утвердительно кивнул головой.

История Марселя

В один из дней поздней осени Илона обратилась к Паулю с просьбой – исследовать подсознание Марселя, её подопечного парня из Дома инвалидов. Пауль был в курсе, что Илона является членом городского объединения, участники которого на добровольных началах посещают больных в домах престарелых и других лечебных заведениях города.

Знакомство Илоны с Марселем произошло случайно. Во время чаепития на одном из музыкальных вечеров в Доме инвалидов, он подъехал к ней на коляске и представился:

– Меня зовут Марсель. А Вы здесь гость, или участник концерта, или – просто с друзьями?

– Я живу в этом городе, – ответила ему Илона. – Пришла со знакомыми. Помогаю людям…

– Тогда я к Вам обратился по адресу, – прервал её Марсель. – Мне как раз нужна помощь в поездках по городу, покупке продуктов, проведении совместно свободного времени, например, за чашечкой кофе в какой-нибудь кафетерии.

Они договорились о встрече на следующей неделе в это же послеобеденное время. С того дня начались их совместные походы по городу, посещения различных мероприятий. Илона рассказывала Марселю о себе, делилась своими мыслями по многим жизненным вопросам. Он умел слушать. О себе же в ответ ничего не рассказывал. По его словам, не помнил ни родителей, ни место рождения. От его знакомых по отделению Илона знала, что Марселю 37 лет, что у него есть сестра, проживающая во Фрейбурге, и что учился он в интернате недалеко от краевого центра.

Пауль, услышав от жены эту историю, связался с Домом инвалидов, в котором Марсель проживал последние пять лет. Получив разрешение от учреждения и от самого Марселя на проведение исследования по вопросу восстановления памяти, он пригласил молодого человека принять участие в экспериментах Лаборатории Памяти. Получив согласие, начал проведение опытов.

В результате исследования памяти Марселя выяснилось, что он родился на территории восточной Германии. Молодая мать, испытав радость любви, была оставлена её избранником вскоре после того, как он узнал, что скоро будет отцом. Девушка, родив ребёнка с физическими недостатками, отказалась от него. Дальнейшая судьба Марселя связана с казёнными учреждениями.

Во время проведения опытов, Илона находилась рядом с Марселем в кабинете мужа. После окончания одного из сеансов, Марсель попросил написать о нём сказку.

– А я как раз сегодня хотела её тебе подарить, – радостно ответила ему Илона. – Интуиция меня не подвела. Я знала, что ты этого хочешь. Пауль, у тебя найдётся время послушать сказку для Марселя?

– Да, да, конечно. Я всегда располагаю для вас временем.

Марсель радостно улыбнулся, предвкушая удовольствие от того, что услышит. Илона начала рассказывать сказку о мальчике и ласточке, принёсшей ему веточку счастья.

Подарок для Марселя (Сказка)

Однажды утром мама девочки Эвелин обратилась к ней с вопросом:

– Дочка, я хочу сейчас навестить мальчика Марселя. Хочешь пойти со мной?

– Конечно, мамочка, с удовольствием.

Минут через десять Эвелин с мамой подошли к двухэтажному дому. У входной двери их встретила женщина в белом халате. Она узнала маму и сразу провела их по коридору на нижнем этаже. Мама рассказывала дома об этом мальчике, к которому они теперь шли. Эвелин его ещё никогда не видела, но знала, что у Марселя нет своих папы и мамы. Она уже начинала ревновать маму к нему. Этот Марсель каждый день писал ей многочисленные сообщения по смартфону. Он спрашивал маму о том, как она провела вечер, что ей снилось ночью, что готовила на обед, о ком и о чём её новая история? Вечером всегда желал ей спокойной ночи. Мама отвечала ему тем же и при этом лицо её освещалось доброй улыбкой.

Марсель встретил их приветливо. С мамой он разговаривал на «ты», как с подружкой или как с близким человеком. Эвелин поразило то, что он сидел в кресле-коляске. За всё время их пребывания в комнате, он ни разу не встал на ноги. Проговорили полчаса. Потом посетили вместе с Марселем магазин. Накупили ему сладостей. Попили кофе в кафетерии. Через час отвезли мальчика в здание, где он всегда живёт, и вернулись домой.

После этого случая прошло две недели. Однажды вечером папа с мамой о чём-то громко спорили. До Эвелин донеслись только слова: «ему плохо одному», «он всегда ждёт», «не разрешают… поймёт ли он?» Папа отвечал на слова мамы: «Не делай глупости. Подумай о себе».

Эвелин не поняла, о чём спорят родители. Мама говорила просительным тоном, а папа на чём-то громко настаивал. Он просил маму подумать и успокоиться.

Ночью Эвелин не смогла сомкнуть глаз. Утром слова, услышанные из разговора родителей, внезапно обрели смысл.

«Это папа не разрешал маме навестить Марсельку. Но ведь ему одному там грустно», – подумала девочка, и на её глаза навернулись слёзы.

Наступил вечер. Эвелин дождалась, когда родители ушли в свою спальню. Оделась и потихоньку вышла в коридор. Открыла своим ключом дверь и выскользнула из дома. Путь был недалёкий. Страх пробирал до костей. «Я отошла от дома ещё недалеко, – подумала она. – Может, вернуться…»

Девочка хорошо запомнила этот двухэтажный дом, не похожий на другие. Вскоре подошла к нему. На минуту задумалась:

«Мы с мамой шли сначала по длинному коридору. Справа было много дверей. В одну из них зашли к Марселю. Ага, в одном из окон нижнего этажа свет. Загляну-ка я туда. Может, Марселя увижу».

И, правда, подойдя к светящемуся окну, девочка увидела мальчика, сидевшего в кресле-коляске. В руках у него была книга. «Так это же мамина книга. Она по ней учит ребят русскому языку».

Марсель перелистывал страницы. Девочка заметила, как на одну из них упала капля. Потом ещё и ещё. «Да, это же слёзы! Марселька плачет». Мокрое пятно расползалось по странице книги.

Сердце Эвелин сжалось. Ей было жалко мальчика, и в то же время страшно от того, что кто-нибудь её заметит и расскажет маме с папой, что она гуляет по ночам. Не любила Эвелин, когда родители ссорились, да ещё из-за неё. «Нет, надо быстрее возвращаться домой, чтобы не заметили». Но она не могла оставить мальчика плачущим, каким видела сейчас. Девочка в замешательстве огляделась вокруг.

Луна выглянула из-за облаков и осветила половину территории двора. Вдали высветился большой куст с белыми цветами сирени. Эвелин подбежала к нему, отломила обильно цветущую веточку. Вернулась к окну Марселя и, не зная, что делать дальше, беспомощно опустила руки.

В этот момент откуда ни возьмись прилетела белоснежная голубка. Она выхватила клювом из руки девочки веточку сирени, поднялась на уровень приоткрытого окна и молниеносно забросила её внутрь комнаты. Веточка упала на раскрытую страницу книги.

Марсель вздрогнул от неожиданности и поднял глаза. Он увидел лицо девочки и тень птицы, метнувшейся от окна. Мальчик прижал к груди подарок с воли и радостно улыбнулся. Девочка засмеялась ему в ответ.

Через четверть часа Эвелин уже была дома. Никто не заметил её отсутствия. Девочка на ходу переоделась, забралась под теплое светлое одеяльце и, уже засыпая, подумала:

«Дорогой Марселька, я приду к тебе ещё. Ты только не плачь. Жди меня и верь, что чудеса бывают». А для себя решила: «Не надо бояться приносить радость. Делать добро – очень приятно».

История Вернера Вольфа

На следующий день в кабинет профессора Замятина стремительно вошла Доротея.

– Рихард, я вчера навещала своих бывших пациентов в областном Центре психиатрии. Пообщалась с руководителем отделения, в котором когда-то работала. Он сообщил, что персонал отделения в восторге от изменений, произошедших с Идой Глайзер после пребывания в вашей Лаборатории. Заведующий обратился ко мне с просьбой исследовать память Вернера Вольфа, проживающего у них в течение пятнадцати лет. Я знакома с этим больным с 2005-го года. Он не знает своего прошлого. Мне его очень жаль. Дорогой Рихард, так Вы не против исследовать его память?

– Доротея, не волнуйтесь Вы так. Я непременно назначу встречу с Вернером Вольфом, – профессор взглянул на экран своего персонального коррелятора, выполняющего, наряду с другими, и функции записной книжки с неограниченным объёмом памяти. – Вот, как раз завтра у меня есть для него свободное время с десяти до одиннадцати часов.

– Прекрасно. Я приведу его к Вам лично.

На следующий день в кабинете профессора был проведён эксперимент по воспроизведению памяти Вернера Вольфа, который оказался привлекательным и на вид – интеллигентным мужчиной семидесятилетнего возраста. По его поведению и внешности нельзя было предположить, что он страдает отсутствием памяти. Но первый же вопрос, который он задал профессору, опроверг это мнение: «Вы мне не скажете, я на пенсии?». Во время сеанса он продолжал задавать вопросы, не дожидаясь ответов, вставал, беспокойно ходил по комнате, заглядывая каждому в глаза, обследовал ящики стола.

В какой-то момент его внимание привлекли картинки, меняющиеся на дисплее компьютера. Неожиданно он увидел себя мальчиком. Десятилетний Вернер читал толстую книгу. Отложил её в сторону. Внёс в тетрадь какую-то запись. На следующей картинке он уже у школьной доски ведёт разговор с учителем. По дороге домой спорит с другом, соседом по подъезду. Мать что-то заботливо готовит на кухне. Отец – учитель. Перед ним на письменном столе – стопа ученических тетрадей. Вернер Вольф в глубокой задумчивости прикрыл глаза. А на дисплее – юноша с девушкой. Улыбки. Смех. Много народу. Свадьба. Вернер заканчивает экономическое отделение университета. Ему вручают диплом.

1990-ый год. Господин Вольф – служащий в банке. И вдруг – тень набежала на лицо мужчины. На дисплее – изображение соперника, обнимающего его жену. Вернер Вольф вскочил из кресла вне себя от бешенства. Схватил стул и готов был запустить им в дисплей коррелятора или в одного из присутствующих. С трудом удалось его успокоить, поставив на стол шахматную доску с расставленными на ней фигурами.

Сеанс продолжился. Господина Вольфа бросила жена. Комната наполнилась пустыми бутылками разной величины. Его уволили с работы. В какой-то момент он упал в подъезде со ступенек, сломал ногу.

Дальнейший жизненный сценарий ещё трагичнее. После операции – потеря памяти. Он не узнавал больше родителей, навещавших его почти каждый день. Вскоре умер отец. Мать заболела неизлечимой болезнью. Вернер не замечал их отсутствия. Большую часть времени проводил в комнате. Иногда удавалось незамеченным покинуть отделение клиники. В такие моменты его можно было встретить в продовольственном магазине, где он незаметно опускал одну или две дозы с пивом в карманы широких брюк. Достаточно было одной небольшой дозы алкогольного напитка, чтобы он терял сознание и ориентацию. Медработники вызывали полицию. Его находили в ближайшей к клинике канаве.

Сеанс окончился. В кабинете профессора ещё долго стояло молчание. Всем было о чём подумать. Доротея задумалась о краткосрочности жизни. Профессор – о том, как можно помочь этому мужчине. А практиканты молчаливой толпой отправились в перерыве в парк, где так призывно сияло солнце. Печаль ещё не коснулась юных душ. Трагедия мужчины казалась им выдумкой профессора для их воспитания.

История Марго Шейн

Громкий резкий возбуждённый женский голос слышится уже в течение нескольких лет в каждом уголке Неврологической клиники. Его хозяйка, доводя себя до бешенства, борется за свои права. Ночью и днём она пишет письма адвокатам, в суды, обвиняя всех и вся в том, что произошло и происходит с ней сейчас. Утром она отказывается от помощи по вопросам ежедневного соблюдения личной гигиены. Во время принятия пищи постоянно недовольна её приготовлением, оскорбляет персонал, обвиняя его во всех несуществующих грехах. Пациентка перекрывает своим неприятным голосом все остальные шумы, царящие в отделении. Хамство, грубость, бешенство – основные её качества во время агрессивной фазы. Во время депрессивной – замкнутость, отстранение, отсутствие эмоций, отрешённость от реального мира, уход в себя.

Сеанс по исследованию её памяти показал, что, родившись в 1946 году в Чехословакии, в немецкой семье, она росла и развивалась среди двух культур. В семье говорили на немецком и чешском. В школе изучала ещё и русский. По рекомендации учителей гимназии Марго Шейн поступила в Чешский университет на факультет славистики. Там занялась основательно и изучением русского языка и литературы. После «Пражской весны» 1968-го года Марго переехала вслед за любимым в Германию. Он получил здесь по обмену опытом место преподавателя факультета лесного хозяйства. В следующем году они поженились. На новой родине Марго так и не нашла для себя место работы учителем.

Они прожили с мужем одиннадцать лет. Внезапно расстались по его желанию: к нему пришло большое чувство любви. По обоюдному согласию, они развелись, но в течение жизни пути их часто соприкасались. После того, как женщина была навсегда определена в отделение психиатрии, бывший муж часто навещает её, вывозит на коляске для прогулки по парку. Они вместе выпивают в кафе-закусочной по чашечке кофе, говорят, только им ведомо, о чём.

Глава пятая, в которой Милена с дочерью участвуют в испытаниях по воссозданию памяти предков

Милена проснулась в это утро рано. Ей приснился сон, в котором она увидела себя в совершенно незнакомой обстановке. «Где я? Опять начинаются какие-то странные вещи. Всё незнакомо: и воздух не тот, и люди какие-то странные, одеты невесть во что, и транспорт примитивный. Какие-то телеги, запряжённые лошадьми. Так это же деревня! Какой-то древний мир в картинках. Интересно, откуда я за этим всем наблюдаю?»

Громкий звонок в дверь вывел Милену из незнакомого ей мира, но она не забыла то, что видела. «Слава Богу, что мне всё это только приснилось. Сон – не явь. Как-нибудь из него выберусь».

Перед глазами всё ещё стояла напугавшая её картина избиения какого-то мальчугана и огромные глаза незнакомого мужчины, схватившего её за руку. Она и сейчас, проснувшись, чувствовала его прерывистое дыхание, и всё ещё пыталась спастись от нападения. «Или ненападения? А тогда что стоит за этой сценой? Кому я вдруг нужна стала? Какие-то странные женщины находились за спиной этого ковбоя. В каких-то платках, закрывающих наполовину лица…»

В дверь уже нетерпеливо стучали. Милена, даже не накинув на себя халат, в одной ночной рубашке бросилась открывать. В дверях стояли Верена и её мальчишки-близнецы.

– Что с тобой? – озабоченно спросила Верена. – На тебе лица нет. Даже не спрашиваешь, кому дверь открываешь. А что за вид? Представь себе, что это не мы пришли, а кто-нибудь другой?

– Мне незнакомцев во сне хватило, – ответила Милена с дрожью в голосе. – До сих пор прийти в себя не могу. Проходите. Сейчас позавтракаем, а там и поговорим. Мне успокоиться надо. Она накинула на себя халат и исчезла на несколько минут в ванной комнате.

После небольшого завтрака, женщины оставили детей у компьютера, а сами перешли на кухню. Верена чувствовала, что мать хочет поделиться с ней чем-то важным, но, когда услышала, что причина её беспокойства во сне, искренне рассмеялась.

– Да, бывают вещие сны, но, кажется, ты такими видениями раньше не страдала. Расскажи подробнее, если что-нибудь ещё помнишь.

– Да, ладно, забудь. Сон есть сон.

– А что, если к профессору Замятину обратиться? – предложила Верена. – Они с Паулем в клинике какой-то новый прибор испытывают, воссоздают память прошлого. Может, и тебе свою прозондировать? Кто знает, может, мы родом из индейского племени Южной Америки? Можешь себе такое представить?

– С трудом. Это из серии фантастики.

– Ну, что ж, тогда мы с мальчишками пойдём, а ты приведи себя в порядок и – на свежий воздух. Где носит твоего мужа? Опять в командировке? Ты за ним приглядывай. Мужчины требуют внимания, а ты в своём Доме счастья целыми днями пропадаешь. Мальчики, заканчивайте свои игры, мы уходим.

Когда за Вереной и её сыновьями захлопнулась дверь, Милена занялась своей внешностью. После пережитого во сне, ей доставляло удовольствие принять душ, потом наложить маску на лицо, перед этим, внимательно изучив каждую морщинку, появившуюся, как ей казалось, за ночь.

«Какие мальчики у Верены послушные. Они всегда с ней или с Владом. А я своих только по вечерам из садика забираю. Вчера поздно домой вернулась, ночевали у няни, до сих пор там находятся. Плохая я мать, воспитанием чужих детей больше занимаюсь, чем своими. Верена права и в том, что совсем за собой не слежу. Запишусь-ка я в косметический салон на массаж лица. Да и причёску надо новую соорудить. Имидж поменять. К сожалению, сегодня – воскресный день. Всё закрыто. Может, правда, Паулю позвонить? Что-нибудь да посоветует».