Ангел мой. Сборник рассказов

Ангел мой

Сборник рассказов

Жанна Агасян

Дизайнер обложки Нона Габриелян

© Жанна Агасян, 2021

© Нона Габриелян, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0053-1697-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Ангел мой»

Вечерние сумерки медленно заполняли столичный мегаполис. Городская улица в этот час была запружена прохожими, озабоченно курсирующими по своим делам. Плотные толпы людей двигались, как на кинопленке, по направлению к светящейся за углом большой букве «М». Мелькали самые разные лица – среди них, моложавое лицо мужчины лет тридцати. Ловко лавируя среди толпы прохожих, он остановился на перекрестке, пережидая красный свет.

Высокий, подтянутый, темные волосы небрежно собраны в хвост на затылке. Парень возвращался с работы в свою двухкомнатную квартиру, чтобы наспех перекусить и отдохнуть несколько часов перед ночной сменой. Он мог бы конечно зайти в студийную столовку, – где вполне приличная еда, – как это делали его коллеги, помощники оператора и ассистенты режиссера… но все они не имели того преимущества, какое имел он – он жил в двадцати минутах ходьбы от студии. Такое редко перепадает жителям мегаполиса.

Работать ему приходилось в две смены, чтобы накопить средства на загородное жилье. Заветная мечта провинциала… Неожиданно он напрягся, заметив в толпе прохожих знакомый изящный силуэт. В это самое время красный свет светофора сверкнул зеленым, и толпа двинулась на противоположный тротуар. Парень перебежал вместе со всеми и оказался в полуметре от молодой женщины. Ловким движением гимнаста он схватил ее за руку, разворачивая к себе:

– Яна? Синицына? Ты?

Женщина обернулась к нему.

– Макс? О, нет! Не может быть!

Они радостно приветствовали друг друга.

– Надо же! Не думала, что встречу тебя! – воскликнула она, хотя глаза ее цвета бирюзы говорили об обратном:… «Думала! Надеялась! Мечтала!!!»

Оба застыли на мгновение. Он обнял ее за плечи, заглянул в глаза:

– Ты не торопишься? Давай ко мне. Я здесь недалеко живу, вон в том доме напротив, – махнул он рукой, показывая направление. – Ну, погнали! – и он увлек ее к многоэтажкам напротив.

Минут через десять оба оказались в небольшой съемной квартирке Макса.

– Давай, располагайся, я мигом! – говорил он, помогая ей раздеваться.

Яна огляделась в прихожей, заваленной до предела разного рода аппаратурой. Дальше – комната, половину которой занимали книжные полки и громадный письменный стол. На нем стояли компьютер, фотоаппараты и лампы самых разных диаметров.

Яне показалось, что она попала в аппаратную звукозаписи.

Макс суетился, бегал от холодильника в комнату и обратно.

– Ты что будешь пить? Вино, или покрепче? – кричал он из кухни.

– То же, что и ты!

– Тогда вино.

Он вошел в комнату с бутылкой вина. Поставил на стол. Вернулся за закуской.

– Вот… «чем богаты»…я не ждал гостей… – он разложил на столе закуску, холодную курицу, сыр, – улыбнулся ей, приглашая к столу.

– Это самое то! Как в хорошем ресторане, – радостно заметила она.

Расселись за столом. Он разлил вино по бокалам. Пили вкусное грузинское вино.

– Пять лет прошло… Целая вечность…

– Ну, рассказывай!

Яна начала рассказывать Максу о последних новостях в их небольшом уральском городке, где они оба родились, где встречались и любили друг друга, где расстались перед отъездом Макса в Питер.

А он, тем временем, незаметно рассматривал ее: – прямые белокурые волосы… открытые голубые глаза… растерянная улыбка таких знакомых ему очертаний губ…

– Ты тогда исчез так неожиданно, таинственно, я бы сказала.

Она выразительно посмотрела на него.

Макс нервно провел рукой по лицу, сказал коротко:…

– Что было, то было… давай не ворошить прошлое.

Не мог же он признаться ей, что неожиданно полюбил ту, другую… актрису столичного театра, гастролировавшего в их провинциальном городе… что она, эта самая уже зрелая женщина, позвала его в красивую жизнь… в большой город, да и что ворошить прошлое… то было давно, а сейчас взрослая жизнь… киностудия… съемочная группа… операторское будущее…

– Правда, пока приходится ставить свет и таскать ящики с аппаратурой… -говорил он с набитым ртом. Потом, заметив удивленный взгляд Яны, пояснил:

– Понимаешь, я – раб на галерах… с утра на одной работе. Сейчас перекушу и… обратно на другую смену.

Макс приветственно поднял бокал.

– Давай за тебя! – весело подмигнул он ей. – Ты ни капельки не изменилась!

– Брось, ты шутишь.

Выпили.

– Ты здесь с гастролями? Давно приехала? – спросил он, продолжая трапезу.

– Я бросила театр. Здесь около месяца с небольшим. Устроилась в редакции частного питерского издания новостей… живу временно… в редакции… пока не устроюсь окончательно, то есть пока не оформлю регистрацию…

Не могла же она признаться ему, что с того самого злополучного дня, в день премьерного спектакля, когда он сбежал из театра с той, другой актрисой, можно сказать прямо со сцены в аэропорт… когда все – весь актерский состав – растерявшийся режиссер… администратор с директором – «стояли на ушах» из-за сорванной премьеры. С того памятного дня она ждала его возвращения. И, не дождавшись, бросила театр и примчалась за ним…

Макс внимательно посмотрел на нее. Их глаза встретились. Яна поспешно отвела взгляд.

Повисла пауза.

Молчание длилось несколько секунд. Наконец он заговорил:

– Можешь пока пожить у меня. А знаешь, я могу пристроить тебя на работу ассистентом по актерам на киностудии. А там и квартиру найдем.

Она ответила долгим взглядом, потом согласно кивнула ему.

– Ну, давай выпьем.

Яна отпила глоток из бокала и начала увлеченно рассказывать о своей новой работе. Макс с улыбкой наблюдал за ней… в голове мелькнуло: «Все прошло, как не бывало… и первая любовь… и сумасшедшая страсть…»

Проговорили весь его таймаут. Он посмотрел на часы.

– Извини, Ян, у меня ночная смена сегодня, – сказал он поднимаясь. – Можешь остаться у меня. Я уже говорил тебе. Сегодня попытаюсь выяснить о твоей работе. Договорились?

Она радостно кивнула ему.

– Располагайся, – он подвел ее к дивану. – Белье и подушки в этом шкафу. Ну, ты разберешься. Если что, еда в холодильнике и все остальное… Не стесняйся. Я буду рано утром. Лады?

Она радостно и безмолвно соглашалась с каждым его словом и жестом. Еще бы! Она и мечтать не могла о таком! Макс! Мечта всего женского населения небольшого уральского городка… они толпами валили на все спектакли с его участием. Даже в небольшой роли с одним единственным выходом за весь спектакль. Девочки-подростки дежурили на служебном выходе и в подъезде его дома. Потом его начали снимать в многочисленных рекламных роликах. И уже толпы поклонниц ходили за ним по городским улицам… Преследовали его и в социальных сетях. Макса все это не тяготило. Он позволял себя любить. К Яне он относился с нежностью и не больше. Вот почему сейчас он самому себе удивлялся. Он понимал, что от прежнего чувства, того далекого, первого… уже и след простыл. Так чего он так суетился? … «Да ладно, разберусь, завтра, когда вернусь… не сейчас… завтра».

Макс быстро развернулся, нашел свой рюкзак, начал собираться. Проверил содержимое рюкзака, дернул молнию, подвесил рюкзак на плечо. Яна стояла рядом. Пришло время прощаться.

Она потянулась к нему за поцелуем. Макс обнял ее за плечи. Смущенно поправил свой рюкзак на плече …открыл входную дверь. И ушел.

Щелкнул замок.

Оба оказались по разные стороны входной двери. Каждый, прислонившись спиной по ту сторону двери, подумал о своем:

ОНА: … – «Он уже не тот… какой-то чужой, холодный…»

ОН: … – «Что я делаю? А вдруг Регина нагрянет?»…

С Региной, девушкой «своей мечты», мечты, от которой в прямом смысле этого слова ему пять лет назад снесло крышу, он прилетел в огромный незнакомый ему город. В Питерский молодежный театр его не взяли. Он долго искал работу, жилье. Обратно в свой провинциальный театр он уже не рискнул вернуться. Ему было стыдно туда возвращаться, в особенности из-за Яны. Совесть его мучила…

А с Региной было одно блаженство до тех пор пока она не вздумала рожать. Очень уж ей хотелось замуж. Он, конечно же, был против рождения ребенка. Долгие выяснения отношений и дикие скандалы сделали свое дело – у Регины случился выкидыш. И этого она ему не простит никогда. Скандал за скандалом! Последние полгода угрозы Регины и прочее сводили Макса с ума.

Он растерялся, лавируя между двумя женщинами. И не находя ответа на вопросы с одной из них, он ухватился за вторую… как за спасительную соломинку…

– «Ну, да ладно, – подумал Макс, подходя к студии. – Утром разберусь! А сейчас меня ждет любимая работа!»

И он зашагал к проходной киностудии.

После его ухода Яна начала убирать со стола. Убрала остатки еды и бутылку вина в холодильник, рядом поставила пакет ананасового сока. Повертела пакет в руке, поставила было обратно в холодильник, но, передумав, выставила сок на кухонный стол. Она тронула крышку, которая была плотно завинчена. Развинтила ее, поднесла пакет с соком к лицу, принюхалась и неожиданно пролила сок на пол. Вздрогнула, посмотрела на мокрые руки и быстренько снова завинтила крышку. Схватила со стола бумажное полотенце и, протерев пол, поставила сок обратно в холодильник. Покончив с делами, она прошла в комнату. Внимательно разглядывала каждую мелочь. Ей было интересно, чем он живет, а главное, с кем? …С Региной? …Или они расстались? За весь вечер Яна так и не рискнула задать Максу этот самый главный вопрос. Поиски следов его нынешней жизни ни к чему не привели. Она рассматривала корешки книг. Никаких следов, ни одной фотографии на книжной полке, на письменном столе…«Надо будет спросить у него», решила она и прилегла на диван.

Она принялась обдумывать предложение Макса устроить ее на киностудии. Но мысли ее постоянно возвращались к Регине. «Где она сейчас? В квартире нет ее следов… значит, расстались…» И Яна незаметно погрузилась в сон.

Светало, когда Яна резко проснулась, поняв, что задыхается. Она бросилась в туалет – в ванную комнату – обратно в туалет. Ее выворачивало и лихорадило. … «отравление!» – мелькнуло в ее затуманенной голове. Ноги подкашивались… еле дошла до дивана, рухнула и забылась на какое-то время. Временами перед ее глазами возникали на стене напротив огромные цветные круги. Медленно растворяясь, они превращались в ее изображение… там, на стене, она была почему-то вся седая… Потом сознание снова возвращалось к ней. Она никак не могла раскрыть веки… Попыталась встать, не смогла… Не чувствовала ни рук, ни ног Но сознание посылало ей сигналы: «– Не спать! Не спать!» – где-то, когда-то читала об этом, что не надо спать… и… снова забытье… Позже, в каком-то тумане она слышала дребезжащий голос Макса и незнакомый с реверберациями мужской голос: – «Что ела… что пи ла… в холодильнике сок… сок ананасовый… нет, сок мы не пили… страховка? она проездом. Я …я… оп ла чу все рас хо ды»…

Жуткий холод окутывал Яну и… снова забытье, мрак.

Через какое-то время Яна очнулась, услышав совсем рядом грубый женский голос:

– Она умерла.

Яну охватила паника. Никак не получалось разомкнуть веки. Снова пошли круги но уже не по стене напротив, а в голове… где-то в глубине. Потом возникли уже знакомые голоса медсестер.

– Умерла.

– Сама ты умерла, дурра! – неожиданно крикнула она.

И уже другой женский голос.

– О-о-о, она еще жива…

И Яна снова провалилась в бездну.

Когда она проснулась в следующий раз, голоса исчезли. Была жуткая тишина. Яна осторожно приоткрыла веки. …Слава Богу, жива, – пронеслось в голове. Но уже в следующее мгновение она услышала совсем рядом:

– Развяжи меня,

Яна огляделась: – ряды кроватей с совершенно голыми мужчинами и женщинами на них.

– Развяжи меня, – попросила Яну толстая, жирная, совершенно голая больная на кровати рядом. – Надо отсюда выбираться.

– Это мы где?

– В реанимации.

Яна судорожно схватилась за свои плечи, руки, грудь. Нащупала веревки. Голая! Перевязанная вместо бинтов, веревками!

… – «Она умерла!» – мелькнуло в голове. Ледяной холод пробежал по спине. Бездумно глядя в пустоту, Яна лихорадочно соображала. Мысли вихрем кружились в ее мозгу. Она начала рвать веревки на себе. Благо они были слабо стянуты. Хватаясь за веревки, она почувствовала что-то мокрое на простыне. Кровь! Освободившись от веревок, Яна схватила окровавленную простыню и ощутив прилив сил, неизвестно откуда взявшихся, обмоталась простыней и пулей вылетела из комнаты.

– «Прочь, прочь, пока не похоронили заживо!»…

Услышав голоса, она спряталась за рекламным щитом. Из глубины полутемного коридора выкатили на каталке больного. Яна отвернулась при виде окровавленного полуживого мужчины… Кровь! И снова кровь! Она задрожала, еле удерживаясь на ногах. Едва «кровавая» процессия скрылась за дверью с табличкой: «операционная», Яна, обмотанная «кровавым флагом», ринулась вперед.

В конце коридора, за углом послышались голоса.

– Где она? Что у вас здесь творится? Я вас всех засужу к чертовой матери!!! – услышала Яна знакомый хриплый, мужской голос.

– «… Как в шекспировском «Макбете…» – пронеслось у нее в голове.

– Вот она! Вот она! – кричал охранник в сопровождении медсестер и откуда-то взявшегося Макса.

Все они обернулись к ней и застыли на месте.

Белая как полотно, обмотанная кровавой простыней, с мокрыми волосами, огромными широко распахнутыми испуганными глазами, Яна была похожа на привидение из фантастического триллера. Она протягивала руки, прося о помощи:

– Макс! Они… Они хотели похоронить меня заживо! Макс! Помоги!

Она вдруг качнулась. Макс бросился вперед и успел вовремя подхватить ее.

Придерживая ее одной рукой, он быстро стянул с себя рубашку. Свободной рукой он накинул на нее рубашку и скинул кровавое полотенце, которым она была обмотана.

– Я ни минуты тебя здесь не оставлю!

Он бережно поднял Яну на руки и побежал к выходу.

– Стойте! Вернитесь! Она же голая! – кричали им вслед.

Через какое-то время оба сидели на диване в квартире Макса.

Укутанная пледом, Яна лежала в объятьях Макса. Он крепко прижимал ее к себе, как-бы боясь снова потерять.

– Ну, теперь рассказывай, – проговорила она дрожащим голосом.

Не выпуская ее из своих объятий, Макс посмотрел в окно напротив. Ясное прозрачное небо. Ни единого облачка. Звенящая тишина.

Макс заговорил, медленно роняя слова:

– Думаю, это Регина подсунула мне в холодильник ананасовый сок. С впрыснутым туда клофелином. Когда следователь сказал мне о следах клофелина в остатке сока, я сразу догадался, что это Регина! У нее были ключи от моей квартиры. Она хотела мне отомстить за то, что я ее бросил. Я столько с ней прожил… Она выкидыш перенесла… В последние два года ничего с ней не клеилось. Я говорил ей об этом. Но она не хотела верить. Угрожала мне, но тогда я не обратил внимания на ее слова.