Пускай меня полюбят за характер

– Как фамилия Виолетты Владленовны, которая продает тебе квартиру? – спросила я у нее.

– Копейкина, – мгновенно ответила подруга. – А что такое?

– Ничего, просто так. – И я бросила трубку.

Вот так сюрприз! Неужели гражданка Копейкина так быстро исцелилась? А ведь еще несколько дней назад она дышала на ладан! Нет, это, конечно, хорошо, что старушка поправилась, но не слишком ли чудодейственным образом? Вот что значит магическая сила денег. Едва впереди замаячил призрак обеспеченной старости, все хворобы Виолетты Владленовны как рукой сняло. Я была права: договор пожизненного содержания дает пенсионерам потрясающий стимул для долголетия. Боюсь только, что теперь Алле придется искать другую квартиру для покупки…

– Что, хотите отдать ребенка в секцию плавания? – раздался голос у меня за спиной.

Я обернулась и увидела молодую симпатичную женщину. В ее глазах горело маниакальное любопытство бездельницы со стажем. Есть дамы, которые перманентно ищут общения. Как правило, они нигде не работают. С утра они пристают со своей болтовней к домработнице. Днем их рассказы вынуждена терпеть маникюрша из салона красоты. Вечером в жертву приносится муж. А в перерывах достается знакомым, водителям такси и таким ни в чем не повинным людям, как я. Вот и сейчас дама горела желанием поделиться со мной своими бесценными мыслями.

– В секцию плавания? – недоуменно переспросила я.

– Ну да. – Дама кивнула на расписание занятий детских групп, около которого я стояла уже битых десять минут. – Вот что я вам скажу: плавание – лучший вид спорта для ребенка. Равномерно развивается мускулатура, увеличивается объем легких, повышается жизненный тонус организма…

По всей видимости, она только что прочитала статью в журнале «Здоровье» и спешила донести до окружающих ее содержание. Надо было как-то отделаться от болтушки, но я не могла придумать никакого достойного предлога.

– Виолетта Владленовна рекомендует начинать плавать в шесть лет, – неслась дальше собеседница.

– Постойте, какая Виолетта Владленовна? – очнулась я.

– Копейкина. Она мастер спорта, тренирует детские группы. Вы даже не представляете себе, какой это замечательный педагог, с огромным опытом работы. Мы ходим к ней уже три года, и результат потрясающий…

Когда в нескончаемом потоке возникла пауза, мне удалось встрять:

– Но ведь она женщина уже немолодая и наверняка часто болеет…

– Да что вы! У Виолетты Владленовны просто железное здоровье. За три года она даже ни разу не простудилась. Да это и естественно: она ведь ведет здоровый образ жизни. Вот кто часто болеет, так это учителя музыки. Я вожу сына на скрипку, и каждый раз переживаю: вдруг Эмма Соломоновна сегодня отменит занятие? Ни одна эпидемия гриппа в Москве не обходится без ее участия. Я уже не говорю о радикулите и астме – это всегда пожалуйста, в любое время года.

К счастью, в этот момент болтливая мамаша заметила в толпе свою приятельницу и устремилась к ней. А я в раздумьях побрела домой.

Выходит, что милая старушка Виолетта Владленовна обвела нас всех вокруг пальца: Аллу, риелтора Аркадия Васильевича и меня. Она вовсе не умирающий лебедь, а, наоборот, полный сил и коварных замыслов гадкий утенок. Бабуся нацелилась на немалые денежки, которые может принести продажа квартиры с отсрочкой заселения. А чтобы скорее их получить, мадам Копейкина разыграла целый спектакль. Она все правильно рассчитала: с немощной старухой, которой осталось жить пару месяцев, покупатели охотнее заключат договор, чем с энергичным тренером по плаванию. У меня похолодело сердце: а вдруг Алла уже купила у нее жилплощадь? Тогда с мечтой съехать от родителей в отдельную квартиру придется расстаться минимум на двадцать лет. Только бы подруга не успела оформить все бумаги! Надо во что бы то ни стало остановить сделку!

Подстегиваемая этой мыслью, я помчалась к родному подъезду. В последний раз я столь же стремительно бегала на уроке физкультуры в выпускном классе. Правда, к финишу я тогда все равно пришла последней.

Сначала телефон в парикмахерской Аллы был занят, потом никто долго не брал трубку. И только когда я уже решила сама ехать в Кузьминки, мне ответили.

– Будьте добры Аллу Переверзеву! – закричала я.

– У нее клиент, позвоните позже, – сухо проронил женский голос.

– Ну пожалуйста! Это очень, очень срочно!

– Хорошо, попытаюсь, – смягчился голос.

Потянулись минуты томительного ожидания. В трубке я слышала шаги, чей-то приглушенный разговор и звяканье посуды. Наконец, раздался голос подруги:

– Алло, я вас слушаю.

– Привет, это снова Люся.

– Что с тобой сегодня? – напустилась на меня Алла. – Зачем тебе фамилия Виолетты Владленовны? Предупреждаю: если ты хочешь сама купить эту квартиру, то уже поздно. Я вчера подписала договор.

– И деньги уже отдала?

– Конечно, это же беспроигрышный вариант!

У меня упало сердце. Неужели я опоздала?

– А как ты думаешь, можно ли вернуть все назад? Отказаться от квартиры?

– Ну, не знаю… – оторопела подруга. – А зачем? По-твоему, я сумасшедшая, чтобы отказываться от своего счастья?

Я не представляла, как сообщить Алке дурную новость. Решила начать издалека:

– Алла, ты только не волнуйся. Может быть, все еще обойдется. В конце концов, возможно, в Москве живет не одна Виолетта Владленовна Копейкина, а две. Или даже три! И тогда получается, что она вовсе не обманщица, а действительно умирает.

– О чем это ты? Говори яснее! – потребовала подруга.

Пришлось рассказать все по порядку: про бассейн, про энергичную тренершу Виолетту Владленовну Копейкину, которая бросилась бежать от меня как черт от ладана и которая, оказывается, здорова как бык.

Пока я говорила, Алла не проронила ни слова, а лишь тяжело дышала в трубку. Я заволновалась: а вдруг от расстройства подругу хватит удар?

– Но ведь наверняка еще не все потеряно! – преувеличенно бодро воскликнула я. – Например, можно пригрозить мадам Копейкиной, что ты подашь на нее в суд за мошенничество и оспоришь договор. В конце концов, есть свидетели: я, риелтор, карлица Ангелина. А еще можно поговорить со старушкой по-хорошему, поплакаться ей в жилетку, рассказать о жизненных трудностях. Авось она пожалеет тебя и добровольно расторгнет ваше соглашение. Надо действовать, пока не поздно!

– Да, ты права, надо действовать, – откликнулась Алла. – Пригрозить – это хороший вариант.

– Хочешь, я поеду с тобой на «Войковскую»?

– Нет, я сама. Уверена, что у меня найдутся веские аргументы для старухи.

Я оторопела. В первый раз слышу в голосе подруги такую откровенную угрозу.

Глава 6

Весь следующий день я гнала от себя мысли об Алле. Если быть честной, то во всем случившемся с ней виновата я. Ну почему я не удосужилась разузнать как можно больше про покупку квартир с отсрочкой заселения? И почему я не заподозрила в умирающей старухе аферистку – ведь я уже давно имею дело с разного рода мошенниками?! Где была моя хваленая интуиция? И вот теперь подруга, возможно, лишится всех своих накоплений. О, позор мне!

Я знала, что должна позвонить Алле и узнать, как у нее дела. Но я всеми способами оттягивала этот момент. С утра принялась убирать комнату, затем поехала в редакцию и просидела там до конца рабочего дня, а вечером совершила пробежку по окрестным магазинам в поисках низкокалорийного кефира и морковки. Умом я понимала, что разговор с подругой неизбежен, но боялась услышать горькую правду.

Чтобы растянуть время, уже в подъезде я принялась разглядывать рекламные листовки на почтовых ящиках. Сразу же бросилось в глаза: «ПОХУДЕТЬ НАВСЕГДА! НЕ ДОРОЖЕ ЗДОРОВЬЯ!» – и дальше текст про китайский препарат, формулу которого запасливые китайцы якобы донесли до нас из глубины веков.

Да это просто смешно! Никому в древности не пришло бы в голову разрабатывать средство для похудения! В те далекие времена люди дохли от голода, словно мухи. Худой человек считался больным, бедным и несчастным. А вот полный – здоровым, богатым и счастливым. Мошенникам следовало более тщательно продумать легенду. Написать, допустим, что это новейшая формула, разработанная в лабораториях ЦРУ специально для американских киноактрис, погрязших в роскоши и чревоугодии. Глядишь, какая-нибудь полная дама из России и клюнула бы на эту уловку.

Внизу на листовке мелкими буквами стояла приписочка: «Если вам это неинтересно, передайте рекламу тому, кто, по вашему мнению, в ней нуждается». Хитро улыбнувшись, я сунула бумажку в почтовый ящик соседки Кристины. Уж больно эта девица тоща, прямо кожа да кости. И к тому же у нее есть омерзительная привычка. Завидев меня, она сразу же начинает притворно вздыхать, оглаживать свои костистые бока и жаловаться, что поправилась на килограмм. И теперь, мол, похожа на ужасную жирную свинью. Естественно, что ничего, кроме ненависти, Кристина у меня не вызывает. Вот и пусть теперь нахалка получит по заслугам!

Свершив маленькую месть, я открыла свой ящик – и под ноги мне выпал целый ворох таких листовок. Я пересчитала – одиннадцать штук. Добрые у меня соседи, ничего не скажешь…

Едва войдя в квартиру, я сразу же бросилась к телефону. Дома у Аллы никто не отвечал. Я взглянула на часы: полвосьмого. Странно, там же проживает куча народу, хотя бы сын-школьник должен снять трубку. Я набрала номер подруги еще раз, но с тем же результатом. Зато неожиданно раздался звонок в мою дверь.

На пороге стоял он – мужчина моей мечты. В руках следователь Руслан Супроткин держал до боли знакомую коробку. В такие упаковывают пирожные в ближайшей булочной.

– Это тебе, – протянул подарок капитан.

Я вспомнила про рекламу похудения, подброшенную мне в почтовый ящик, и мрачно кивнула:

– Спасибо.

Озадаченный такой реакцией, капитан нерешительно мялся в прихожей. Взгляд его упал на бутылку обезжиренного кефира и сетку с морковкой.

– Что это?! – поразился он так, будто увидел, как минимум, детали от автомата Калашникова.

– Я худею, – столь же мрачно ответствовала я.

– Тогда понятно, откуда такое убийственное настроение, – развеселился Руслан. – Ну, значит, пирожные мне одному достанутся.

Следующие полчаса я цедила кефирчик и с завистью смотрела, как капитан методично уничтожает эклеры с заварным кремом. Разговор шел ни о том ни о сем, но внезапно мне в голову пришла дельная идея.

– Слушай, я хочу с тобой посоветоваться. У тебя все-таки юридическое образование.

– Все-таки, – насмешливо отозвался Руслан. – Юрфак МГУ.

– Ладно, не придирайся к словам. Так вот, есть у меня подруга, Алка Переверзева. Она заключила с одной старушкой договор пожизненного содержания в обмен на квартиру. Но эта старушка оказалась мошенницей. Она притворилась больной и разыграла перед нами целый спектакль. Я лично была уверена, что она уже завтра отдаст концы. А на самом деле старуха проживет еще лет сто. Можно ли Алке как-то разорвать этот договор? Или в суд подать? Что ты посоветуешь как юрист?

Руслан посерьезнел:

– Вот уж не знал, что Алла Геннадьевна Переверзева была твоей подругой.

– Почему это «была»? – обомлела я.

– Ну, практика показывает, что, когда человека сажают в тюрьму за убийство, дружбе обычно наступает конец.

– Это не мой случай! Я не предаю друзей! – оскорбилась я до глубины души, и только потом до меня дошел жуткий смысл фразы. – За какое еще убийство?

– Твоя подруга арестована по подозрению в убийстве Виолетты Владленовны Копейкиной. Следствие ведет наш отдел. Впрочем, ее вина почти не вызывает сомнений.

Я оцепенела. Не может этого быть! Чтобы Алла пошла на убийство? Ни за что не поверю!

– А как это произошло?

– Пенсионерке нанесли многочисленные ножевые ранения в живот, одно из которых пришлось в аорту. Смерть наступила почти сразу же, убитая даже не успела доползти до телефона.

– Но это же глупо! – закричала я. – Зачем Алке убивать, если всем ясно, что она – первая подозреваемая? Ведь именно ей в случае смерти Копейкиной отходит квартира!

– А ты думаешь, что все преступления совершаются от большого ума? – ухмыльнулся Руслан, отправляя в рот последнее пирожное. – Конечно, глупо, если Переверзева умудрилась оставить на месте преступления свой договор пожизненного содержания. Естественно, что подозрения тут же пали на нее, – откуда еще нам было знать про продажу квартиры? А еще выяснилось, что там везде полно ее отпечатков пальцев.

– И на ноже?

– На ноже – нет, – помрачнел капитан. – Но это ничего не меняет. Версия такая: сейчас ранняя весна, Переверзева была одета в пальто и кожаные перчатки. Она не отрицает, что пришла к Копейкиной потому, что узнала про ее мошенничество. Алла сразу же, с порога, предложила расторгнуть договор, но старуха не согласилась. Разговор проходил на повышенных тонах, и, вероятно, Переверзева, находясь в состоянии аффекта, схватила лежащий на столе нож и несколько раз ударила им Копейкину. Увидев, что старуха умерла, Алла испугалась и убежала. По дороге она сняла и выкинула перчатки, – наверное, на них брызнула кровь, и твоя подруга благоразумно решила избавиться от улики. Правда, сама Переверзева утверждает, что не убивала пенсионерку, а лишь пригрозила ей разоблачением. Когда она уходила, Копейкина была жива. Что же касается перчаток, то она их якобы потеряла, где – не помнит.

– Но ведь Алла не отрицает, что приходила к старухе. Может быть, и все остальное, что она говорит, – правда? – пыталась я защитить подругу.

– Ну, она же не дурочка, чтобы отрицать очевидные факты. По заключению судмедэкспертизы, Копейкину убили с 16.30 до 17.00. И как раз без четверти пять соседи видели, как Переверзева выходила из подъезда. Сначала Алла нос к носу столкнулась с девушкой у лифта на первом этаже. Потом во дворе дома ее хорошо запомнил другой жилец, выгуливающий собаку. Оба свидетеля отметили, что женщина была в странном состоянии: плакала, разговаривала сама с собой. Конечно, от свидетельских показаний Алла не может отмахнуться. А вот насчет убийства она ушла в глухую несознанку.

Я подавленно молчала. Ну точно, все сходится: в начале четвертого я позвонила Алке на работу, она тут же рванула на «Войковскую» и, как я ей и советовала, устроила Виолетте Владленовне скандал. Но слова на мошенницу не подействовали, и тогда подруга прирезала старушку.

А виновата во всем я.

Глава 7

Так плохо я себя давно не чувствовала. Есть же люди, которые, причинив кучу неприятностей всем вокруг, совершенно спокойно спят по ночам! Сейчас я завидовала им черной завистью. Потому что меня саму уже несколько дней терзало чувство вины. Теперь на моей совести не только потеря чужих денег, но и арест подруги. Если бы я разобралась в ситуации и разоблачила мошенницу, ничего бы не случилось. Но мне было не до того – меня больше занимала проблема собственного веса. И вот результат: я боюсь позвонить безутешным родителям Аллы.

Ну что я скажу Ирине Ильиничне и Геннадию Михайловичу? «Здравствуйте, я та самая подруга Люся, которая вечно лезла со своими идиотскими советами, в результате чего ваша единственная дочь убила человека»? Да они просто плюнут в трубку – и правильно, между прочим, сделают. Гнать таких подруг надо. Поганой метлой.

Неизвестно, насколько далеко завел бы меня приступ самобичевания, но тут раздался телефонный звонок.

– Люсенька, это Ирина Ильинична, мама Аллы Переверзевой. У нас случилась беда, – сказал безжизненный голос.

Ты слышишь, как звонит колокол? Он звонит по тебе.

Но Ирина Ильинична вовсе не собиралась предавать меня анафеме. Сначала она рассказала то, что я и так уже знала от Руслана. Женщина особенно подчеркнула, что обвинение в убийстве абсолютно безосновательно, Алла ни за что не признает свою вину. А потом Ирина Ильинична попросила меня об услуге:

– Ты не могла бы узнать у риелтора, кому сейчас фактически принадлежит эта квартира на «Войковской», будь она неладна? Ты же знаешь, Алла вложила в нее все сбережения. Теперь мы хотели бы нанять для нее хорошего адвоката, но он заломил жуткую цену. Таких денег у нас нет. Вот мы и подумали: а вдруг можно продать эту злополучную «однушку»? Срочно, за любые деньги, лишь бы наскрести необходимую сумму на защитника. Может быть, агентство по недвижимости на нее польстится? В принципе для них это была бы выгодная сделка.

– Если, конечно, квартира по закону принадлежит Алле, – заметила я. Что-то я такое слышала, будто убийцы не наследуют имущество своих жертв. Впрочем, я решила не говорить об этом Ирине Ильиничне, а ограничилась расплывчатой ремаркой: – Мало ли какие существуют бюрократические формальности…

– Да-да, – подхватила мама Аллы, – вот их-то и надо узнать. А у нас за это совсем некому взяться. Геннадий Михайлович слег с давлением, я мотаюсь между следственным изолятором и домом. Да и, честно говоря, законы для меня – темный лес. А ты ведь давно в курсе этого дела. Аллочка очень на тебя надеется, ты уж не отворачивайся от нее… – Ирина Ильинична тихо заплакала.

Я горячо заверила несчастную женщину, что сегодня же постараюсь все разузнать. В моей душе затеплилась надежда: возможно, после этого муки совести хоть немного поумерят свой пыл.

* * *

Порывшись в справочнике, я нашла координаты агентства недвижимости «Метраж».

– Соедините с Аркадием Васильевичем Бабиченко, пожалуйста, – сказала я секретарю.

– Его сейчас нет. Давайте я переключу вас на другого риелтора.

– Нет, мне нужен именно Бабиченко. А когда он будет?

– Ну… я не знаю… по всей видимости, не скоро… – промямлила девушка.

– А нельзя ли конкретней? Он занимается моей квартирой! – Пока не соврешь, правды ни от кого не добьешься.

– Могу одно вам сказать: вашей квартирой он больше не занимается. Обращайтесь к другому риелтору. Так вас соединить с кем-нибудь?

– Нет, спасибо. – И я положила трубку.

Безобразие! Что это за секреты? И куда мог пропасть Бабиченко? Разве что в загул уйти. Его мрачная болезненная худоба хорошо гармонирует с подобным хобби. Придется ехать в агентство и добывать информацию на месте.

Через час, изрядно помятая в общественном транспорте, я прибыла в «Метраж».

– Как пройти к Аркадию Васильевичу? – остановила я первую попавшуюся сотрудницу.

– А вы по какому вопросу? Если насчет квартиры, то лучше обращайтесь ко мне, – быстро откликнулась девушка.

Вот он, волчий оскал капитализма. Менеджеры не упускают ни одной возможности украсть клиента у своего запойного коллеги. Значит, опять надо врать.

– Дело в том, что он оказал мне услугу, и теперь я хотела бы его поблагодарить.

– А-а-а… – разочарованно протянула девица. – Вы опоздали, Бабиченко умер.

На несколько секунд я превратилась в изваяние с выпученными глазами и отвисшей челюстью.

– Вообще-то нас просили не сообщать клиентам, что он умер, – продолжала девушка. – Знаете, рынок недвижимости и так многие считают криминальным. Если клиенты узнают о смерти нашего сотрудника, то об агентстве пойдут неприятные слухи. А репутацию фирмы надо поддерживать. Но раз вы не клиентка, то…

Ну что за люди эти риелторы! Даже с кончины коллеги они пытаются снять дивиденды.

– Давно он умер? – только и смогла вымолвить я.

– Вчера, кажется, – пожала плечами девушка и удалилась.

Конечно, то обстоятельство, что риелтор умер именно сейчас, может быть простым совпадением. Но чует мое сердце: эта смерть каким-то образом связана с убийством старухи Копейкиной. А вдруг Бабиченко тоже убили, причем сделал это тот самый человек, который прикончил Виолетту Владленовну? Тогда получается, что Алла здесь ни при чем: ведь вчера она сидела в следственном изоляторе.

А это дело, оказывается, вовсе не такое простое, как мне пытался представить Руслан Супроткин. Милиция нашла козла отпущения – мою подругу. Но, думаю, что если я сама возьмусь за расследование, то справедливое возмездие падет на голову настоящего преступника. Опять же мне надо выяснить судьбу квартиры, которую купила Алла. В общем, с какой стороны ни посмотри, а мне необходимо задержаться в «Метраже» на некоторое время. Как это лучше сделать? Конечно же устроиться сюда на работу!

– Хочу работать у вас риелтором. С кем мне поговорить по этому поводу? – обратилась я к секретарю.

– С Еленой Жилиной, руководителем отдела.

Елена Жилина оказалась совсем еще молоденькой девушкой со странной внешностью. Вроде бы и глаза у нее были большие, и овал лица миловидный, и явных физических недостатков не наблюдалось, – но общее впечатление она производила отталкивающее. Этакий маленький крокодильчик: чуть зазеваешься – и он оттяпает у тебя руку. При условии, правда, что ты держишь в ней кошелек.

Услышав, что я хочу продавать квартиры с отсрочкой заселения и что я согласна работать только за проценты от сделки, Елена хищно осклабилась и стала еще больше похожа на вышеуказанную рептилию.

– А почему именно у нас? И почему именно квартиры с отсрочкой заселения? – поинтересовалась она, буравя меня подозрительным взглядом.

– Ну, у вас такая замечательная фирма, – принялась я петь дифирамбы «Метражу», – одна из лучших на рынке недвижимости. А что касается квартир с отсрочкой заселения, то я считаю, что сегодня это очень перспективное направление.

– Вот именно! – воскликнула Жилина. – Я столько раз твердила этому Бабиченко: работайте усерднее, вы же сидите на бочке с золотом! Куда там! Он вечно нудил: нет вариантов, нет вариантов… Да я сама привела к нему двух стариков, которые хотели продать квартиру таким образом! А он, вообрази, так и не нашел для них покупателей. Честно говоря, если бы он не умер, я бы его уволила. Надеюсь, что ты будешь работать лучше.

Я обещала приложить все усилия.

Начальница подвела меня к столу, который находился у самого входа в комнату:

– Здесь сидел тот самый Бабиченко, который вел это направление до тебя. Теперь это твое рабочее место.

Я осмотрела стол. Никаких бумаг на нем не было – только видавший виды компьютер. Интересно, а где же документы на квартиры, в частности на ту «однушку» на «Войковской», которую приобрела Алла?

– Мне, наверное, надо принять дела, которые он не успел закончить? – спросила я.

– Да ты что! Я же тебе говорю: не было у Бабиченко никаких дел. За последние три месяца он не заключил ни одной сделки. Я даже удивляюсь, на что он жил.

Как это – не заключил ни одной сделки? А квартира Виолетты Владленовны? Значит, документы на покупку не были оформлены? Следовательно, квартира не принадлежит Алке, и у моей подруги не было повода убивать Копейкину? По крайней мере, именно так грамотный адвокат может представить дело в суде и добиться оправдательного приговора. Хм, теперь родителям Аллы остается самая малость: найти деньги на такого грамотного адвоката. Но если Бабиченко не успел оформить документы на квартиру, значит, он и не передал пенсионерке деньги. Те самые тысячи долларов, которые подруга собирала долгие годы и занимала по знакомым, все еще находятся у него! Мне обязательно надо переговорить с домашними риелтора, если таковые имеются.

– Кстати, а когда его хоронят? – спросила я у Елены.

Она остолбенела:

– Понятия не имею. А что?

– Ну, кто-то же от агентства должен прийти проводить его в последний путь. А то неудобно получится.

Было видно, что сама Жилина не горит этим желанием. На ее лице вдруг мелькнуло озарение.

– Может быть, ты сходишь? Точно – сходи ты! У нас у всех, знаешь ли, большая нагрузка, а ты пока только входишь в курс дела. Я тебе дам телефон Бабиченко, позвони, узнай, когда и где похороны. А мы все на венок скинемся.

Я притворно вздохнула:

– Ну, раз больше некому…

Глава 8

Занять свое место в жизни не сложно. Сложнее привыкнуть к мысли, что это место тебя достойно.

Да, в «Метраже» явно не очень-то ценили Аркадия Васильевича, раз посадили у самого входа. На собственном опыте я убедилась, что здесь просто невозможно нормально работать. Переступив порог, все посетители первым делом натыкались на мой стол и начинали донимать меня своими вопросами. Я уже, наверное, раз сто ответила, что отдел новостроек находится в соседней комнате, что обменом квартир с доплатой занимается Артур Аганезов, который сидит у окна, и что я не располагаю сведениями, какие пятиэтажки будут снесены в Москве в ближайшую пятилетку.

За день я методично пересмотрела немногочисленные папки, которые лежали в ящиках стола Бабиченко, все файлы в компьютере, – но безрезультатно. Мне не удалось найти даже намека на то обстоятельство, что Алла Геннадьевна Переверзева покупала квартиру с отсрочкой заселения. Ну просто ни одного документа, подтверждающего сделку! А ведь я сама помню, как Аркадий Васильевич обещал Алле подготовить договор. Мистика какая-то.

– Простите, вы не могли бы мне помочь?

Я подняла глаза и увидела женщину абсолютно несчастного вида. Она нервно теребила в руках сумку из кожзаменителя. Я уже собиралась шепнуть ей, что туалет – в конце коридора, как женщина продолжила: