Принцесса без короны. Отбор не по правилам

Лариса Петровичева

Принцесса без короны. Отбор не по правилам

Глава 1

Принцесса без короны

– Развод? Как такое возможно?

Дайна чувствовала, как пол уходит из-под ног, и молилась лишь о том, чтобы не упасть. Не рухнуть на ковер к остроносым туфелькам свекрови. Золотой свиток с алыми печатями Святого престола, который госпожа Амин держала в руках, пламенел, словно солнце.

Свекрови, конечно, понравилось бы это падение. Госпожа Амин всегда ловила малейший промах невестки, и именно поэтому Дайна сейчас поклялась, что устоит на ногах. Умрет, но не упадет.

– Да, – с торжествующим удовлетворением повторила свекровь. – Да, развод. Я как мать и глава своего дома после болезни государя послала прошение Святому престолу, и оно было принято.

Развод, развод, развод. Страшное слово грохотало в ушах, и сквозь этот грохот Дайна слышала, как суетятся слуги, собирая ее жалкие пожитки. За год в браке с принцем Кендриком Дайна почти ничего не нажила. Может, и свадебные подарки у нее отберут.

Да что подарки! У нее отняли жизнь, а Дайна едва успела привыкнуть к тому, что все наладилось, и мир наконец-то обрел устойчивость.

– Но… почему, госпожа Амин? – прошептала Дайна, глядя в сухое лицо свекрови. Сытая довольная улыбка разрезала его алой трещиной: свекровь ненавидела Дайну с того самого дня, как та появилась во дворце, и теперь светилась от счастья.

– И ты еще спрашиваешь почему? За год жизни с моим сыном ты так и не забеременела! – воскликнула свекровь.

Дайна услышала быстрые шаги за дверями, далекие голоса слуг, суету. Да, ее и в самом деле выгоняют, она пыталась хоть как-то взять себя в руки и не могла.

В день свадьбы она надеялась, что наконец-то нашла дом. Что годы скитаний и тоскливой жизни в приживалках закончены, она подарит принцу Кендрику детей, и жить они будут долго и счастливо до самой старости.

Сквозь растерянность прорвался гнев, и Дайна выкрикнула свекрови в лицо:

– Да потому я не забеременела, что ваш сын не захотел разделить со мной ложе! Так как он предпочитает мужчин! И брак нужен был вам ради того, чтобы развеять слухи о нем и утвердить его право занимать трон!

Да, по старым традициям Абсалона трон страны мог занять только наследник правящей семьи, который состоит в браке или был в нем. Дайна хотела сказать еще что-то, но госпожа Амин оборвала ее ударом по щеке – таким сильным, что Дайна все-таки упала. Какое-то время сквозь пелену боли и слез она видела лишь золотые цветы, вышитые на туфельках свекрови… уже бывшей свекрови.

Ударит? Не ударит? С госпожи Амин станется.

– Я написала Святому престолу, что ты строптива и предпочла оставаться нетронутой, – услышала Дайна. – Разумеется, брак расторгнут. Мой сын свободен, и ты можешь отправляться прочь из моего дома.

В ушах шумела кровь. Весь этот год Дайна отчаянно пыталась понравиться мужу и свекрови. Она была очаровательной и милой, она угождала, она старалась оставаться спокойной и уступчивой и не упрекала мужа, когда он в который раз проходил мимо ее спальни в компании очередного приятеля. Просто терпеливо ждала, молилась и надеялась, что однажды все изменится.

Да, Кендрика хватало лишь на то, чтобы стоять рядом с Дайной на праздниках и приемах и сидеть за одним столом. Его душа была с другими, и Дайна ничего не могла с этим поделать.

– Ты ничтожество, – услышала она голос свекрови с невообразимой высоты. – Знаешь, как тебя называют? Принцесса-побирушка! Принцесса-нищенка! Принцесса-попрошайка! Ты сделала то, что от тебя требовалось, Кендрик был женат, и этого достаточно. Теперь убирайся отсюда. Хватит мозолить мне глаза!

«Да, – только и смогла подумать Дайна. – Да, все это так». Ее отец умер, не оставив наследников мужского пола, а женщина не имеет права занимать престол. Совет крупнейших дворянских семей Абсалона и Святой престол выбрали нового владыку, а Дайна лишилась дома.

Она провела детство и юность в скитаниях – гостила то у одного дальнего родственника, то у другого. Тетка Амалия, у которой Дайна жила перед свадьбой, так искренне радовалась тому, что принцесса-побирушка больше не будет есть ее хлеб…

А госпожа Амин ненавидела ее. Искренне, всеми силами души. Просто потому, что Дайна жила на свете, потому, что на законных основаниях вошла в дом госпожи Амин, который мог бы сейчас принадлежать Дайне, если бы у нее был брат-король.

Теперь следовало подняться – и Дайна поднялась. Смахнула слезы, посмотрела свекрови в лицо – дерзко, так, как хотела всегда. В девушке заговорила кровь прежней династии – и ни одна женщина в ней никогда не стояла на коленях. И госпожа Амин на мгновение осеклась, потому что жертва не имеет права так смотреть на победительницу.

– Да, я знаю, как меня называют, – ответила Дайна, радуясь, что голос не дрожит. – А как называют вашего сына? Принц-содомит? Принц-мужелюб? Ему все же следовало разделить со мной ложе. Наши дети объединили бы обе династии, прежнюю и нынешнюю. Но у вас не хватило ума, чтобы это понять, вам надо было лишь унизить меня еще раз…

Рот свекрови медленно открывался, становясь похожим на алую букву «О». От рабской покорности не осталось и следа – Дайна никогда не чувствовала себя так. Кровь наполняли жгучие пузырьки восторга и ненависти, и принцессе казалось, что сейчас она взлетит.

Но свекровь почти сразу же совладала с собой. Схватив Дайну за рукав, она выволокла ее из зала и толкнула на лестницу. Служанки, которые подслушивали под дверями, так и брызнули в разные стороны с испуганными возгласами. Дайна скользнула по мраморным ступенькам, ударилась коленом, но все-таки успела ухватиться за перила и удержалась от падения.

– Вон! – прогрохотал голос госпожи Амин. Она выставила свиток от Святого престола так, словно тот был щитом, способным заслонить ее от бывшей невестки. – Вон отсюда!

– Как называют вашего сына? – повторила Дайна, задыхаясь от восторга, гнева и боли. – Принц-содомит? Принц-мужелюб?

Теперь ее слова разнесут по всему дворцу и дальше. Конечно, кто-то скажет, что принцесса-попрошайка просто хотела напоследок очернить супруга. А кто-то и задумается.

– Вон! – На мгновение госпожа Амин из владычицы стала разъяренной бабой.

Свиток полетел в сторону Дайны и скользнул по мрамору.

«…посему брак подлежит расторжению», – прочла Дайна и, поднявшись, медленно пошла вниз по лестнице.

Кендрик не придет с ней проститься. Он спрятался от постылой жены в объятиях очередного дружка.

Ну и дьявол с ним. Дайне надо было решить, что делать дальше.

На ступенях дворца уже стоял слуга с небольшим дорожным сундучком, из-под крышки которого выглядывал рукав поспешно брошенного платья – любимого, нежно-зеленого. Что еще там внутри? Единственная память о матери – игрушечный вытертый медвежонок, которого Дайна хранила как святыню; скомканное нижнее белье; простое голубое платье почти без отделки, в нем она в первый раз приехала к принцу? Что там внутри – ее жизнь, выброшенная, ненужная?

Дайна сделала еще несколько шагов, поняла, что задыхается, и остановилась.

Ее выгнали. Выкинули прочь, решив, что она сыграла свою роль. Возможно, уже сегодня все газеты будут захлебываться в язвительных обвинениях, говоря, что прежняя династия оказалась по-настоящему бесплодной? Сплетничали же о незаконных детях, которые якобы родились от Кендрика – и заговорили о них несколько месяцев назад, госпожа Амин явно готовила почву для обвинения и изгнания…

Дайна слепо смотрела, как впереди, у деревьев стоят придворные и с нескрываемым любопытством смотрят в ее сторону – говорят, смеются, обсуждают, задаются вопросом, у кого принцесса-попрошайка теперь будет просить милостыньку на пропитание. Дайна испугалась, что сейчас окончательно лишится чувств и это будет достойный финал ее убогой семейной жизни.

Куда теперь идти? Что делать? Она может, конечно, продать драгоценности, например, это колье с холодными голубыми топазами и южными сапфирами, которое госпожа Амин, по счастью, не додумалась сорвать. Этого хватит, чтобы купить маленькую квартирку где-нибудь в Северных садах, и у нее есть еще кольца и тоненькие браслеты, но что будет потом?

«Пойду в няньки, – растерянно подумала Дайна. – Или в гувернантки».

И кто ее возьмет?

Ей хотелось расплакаться, но сейчас, когда на нее смотрели сотни глаз, Дайна не могла позволить себе подобную роскошь. Даже изгнанная и опозоренная, она оставалась принцессой.

А принцессы не плачут.

– Ваше высочество, – услышала она и обернулась.

Баэрн, гранд-мастер инквизиции, всегда казался Дайне холодным и отстраненным. Когда он появлялся при дворе, говорил, шутил, даже танцевал с фрейлинами госпожи Амин, Дайне все равно казалось, будто этот высокий черноволосый мужчина с острым скуластым лицом всеми мыслями находится где-то в другом месте. Вот и сейчас он смотрел на нее и в то же время видел кого-то другого, Дайна чувствовала это.

– Гранд-мастер Баэрн, – кивнула Дайна, и мужчина неожиданно протянул ей руку.

– Пойдемте прогуляемся, если вы никуда не спешите, – предложил он.

Это оказалось настолько неожиданно и настолько кстати, что Дайна все-таки не сдержала слез – предательские слезинки сбежали по щекам. Она оперлась на руку гранд-мастера, и они неторопливо пошли по дорожке прочь от дворца так, словно не было никакого скандала и изгнания, словно никто не смотрел на них из окон, словно все еще было хорошо и мир Дайны не рухнул в очередной раз.

На мгновение, обжигающее и горькое, она вновь почувствовала себя принцессой, а не попрошайкой, которой снова предстоит искать приют и покровителя.

– Нет, – едва слышно ответила Дайна, чувствуя, что готова разрыдаться в голос. – Нет, гранд-мастер, я уже никуда не спешу.

Слуга с сундучком поплелся за ними. Когда Баэрн и принцесса прошли мимо скамеечки, на которой сидели фрейлины в компании каких-то приятелей принца, Дайна с удовольствием заметила, как смолк их шепот. Девушки во все глаза смотрели на изгнанницу, и она с грустью подумала, что когда-то надеялась подружиться с ними.

Никому не нужна ее дружба. И сама она тоже никому не нужна.

– Куда вы сейчас? – спросил Баэрн, и Дайна лишь пожала плечами.

Не плакать, ни в коем случае не плакать, надо сдержать слезы, которые уже катятся по щекам. Но вот впереди показались ворота дворца, и караул собирается открывать их, выпуская изгнанницу.

– Не знаю, – только и смогла прошептать Дайна.

Когда придворные остались позади, Баэрн вдруг остановился и очень заботливо коснулся кончиками пальцев ее щек, стирая слезы. Отстраненный, какой-то мертвый взгляд при этом оставался прежним, смотрящим сквозь Дайну, и ее пробрал озноб, несмотря на жаркий день.

– Ну, ну, – мягко произнес гранд-мастер. – Не надо так плакать, ваше высочество.

– Постараюсь, – всхлипнула Дайна, и ее вдруг повело в сторону так, что она уткнулась лбом в грудь Баэрна и разрыдалась. Никакая она не принцесса – просто побирушка, ветошь, которую можно взять и вышвырнуть.

Гранд-мастер мягко приобнял ее за плечи, погладил по голове и сказал:

– Это ничего, ваше высочество. Это пройдет, можете мне поверить. Мой брат живет в Пригорье, он настоятель монастыря Святого Фомы. У него есть пустующий дом, в котором вы сможете жить со всеми удобствами. Столько, сколько захотите.

Принцесса удивленно взглянула на гранд-мастера. Он улыбнулся и наконец-то посмотрел на нее прямо.

– Благодарю вас, вы очень добры, – выдохнула Дайна. – Чем я обязана такой доброте?

Улыбка, скользнувшая по губам Баэрна, была тонкой и острой, и Дайне почему-то подумалось, что госпожа Амин упала бы в обморок от страха, если бы увидела ее.

– Ничем, – беспечно ответил гранд-мастер. – Что может быть лучше для души, чем вовремя сделанное доброе дело?

– Спасибо, – прошептала Дайна, и они пошли к воротам. Ей казалось, что бывшая свекровь сейчас буравит взглядом их спины, глядя в окно и пытаясь понять, что именно затеял гранд-мастер Баэрн и почему это принцесса-побирушка рыдает у него на груди.

Вот и ворота, вот и стража, которая старательно смотрит куда-то поверх головы Дайны. Вот и экипаж гранд-мастера, только у него такие красивые черные кони. Слуга убрал сундучок с пожитками, перед Дайной открыли двери, и, обернувшись к Баэрну, она сказала:

– Пусть Господь наградит вас за вашу доброту… – Горло снова сжало спазмом от горя и слез, и изгнанница больше не смогла вымолвить ни слова.

– Доброго пути. – Баэрн едва заметно улыбнулся, закрыл за Дайной дверцу, и экипаж покатил по проспекту в сторону Большого тракта.

И девушка не увидела, как гранд-мастер вынул из кармана крошечный листок бумаги, дунул на него, и листок, поднявшись в воздухе над ладонью Баэрна, затрепетал, складываясь в птичку.

– Я все проверил, – произнес Баэрн, и по птичке побежали чернильные завитки букв. – У нее действительно есть дар, пусть и слабый. Его пробудила сегодняшняя боль. Можешь встречать ее на тракте по дороге в Пригорье.

Закончив диктовать, гранд-мастер снова дунул на бумажную птичку, и, раскрыв крылья, она поднялась над городом, поймала солнечный луч и скользнула по нему на север.

Когда столица осталась позади, Дайна почувствовала, что успокаивается.

Это было для нее привычным: куда-то ехать, устраиваться на новом месте, знакомиться с новыми людьми, привыкать… Чем дальше уезжал экипаж, тем сильнее семейная жизнь казалась Дайне похожей на сон.

А снам свойственно заканчиваться.

Она взяла письмо Святого престола, прочла его еще раз и хотела, было, разорвать, но передумала. Документы следует беречь, даже настолько гадкие. Заглянула в сундучок – кроме нескольких платьев, белья и домашних туфель, расшитых бисером, в него положили старый затертый томик Писания и шкатулку с украшениями. Увидев их, Дайна вздохнула с облегчением. Значит, у нее есть на что жить.

Медведь, завернутый в носовой платок, обнаружился на самом дне сундучка. Дайна прижала его к себе и, глядя в окошко на желтеющие поля и еще зеленый гребень дальнего леса, поклялась, что больше не будет плакать. Надо не тратить силы на слезы, а решать, как жить дальше.

Предложение гранд-мастера Баэрна было действительно спасительным. Но Дайна понимала, что у таких людей лучше не гостить дольше недели. Несмотря на доброту, Баэрн казался ей опасным, и принцесса решила не злоупотреблять гостеприимством его брата.

Продать драгоценности. Купить квартиру или небольшой дом. Искать работу.

Экипаж проехал по лесной дороге среди высоких сосен с золотыми стволами и оказался в Холмах. Дайна посмотрела в окно – зеленые спины холмов казались спящими животными, на которых беспечные люди построили дома.

Когда эти дома и сады, кудрявая зелень, рыжие крыши вдруг поплыли куда-то в сторону и завертелись пестрой каруселью, Дайна даже не успела испугаться. Ее подбросило на скамье, ударило о стенку экипажа, швырнуло в сторону, потом очередной бросок приложил девушку виском о край скамьи, и она потеряла сознание.

Очнулась Дайна от густого тяжелого фырканья.

Перед лицом была трава. Принцесса шевельнулась, попробовала приподняться на локтях и увидела деревянное крошево, которое осталось от экипажа. Чуть поодаль лежали мертвые лошади – сейчас они показались игрушечными, ненастоящими. Из-под бока одной из лошадей торчал сапог возницы.

Кто-то сильный протянул руку, схватил экипаж и, сжав в ладони, швырнул на землю.

Во рту была кровь, перед глазами то и дело начинало клубиться серое марево обморока. Земля содрогнулась, и Дайне показалось, что ее подбросило на траве.

Бум-м! Бум-м! Сзади двигалось что-то огромное, его густая темная тень упала на траву, и день померк. «Это оно фыркало», – подумала Дайна, вдруг увидев своего медвежонка – грязного, запачканного кровью.

В ту же минуту ее подхватили, подбросили в воздух и перевернули.

Дайна захотела закричать, но не смогла. Хотела зажмуриться – и не смогла тоже. Над ней нависала чудовищная громадина оскаленной драконьей морды, и Дайна видела: золотые чешуйки убегают от носа ко лбу, в глубоко посаженных глазах плавают алые искры, в раззявленной пасти теснятся изогнутые зубы в несколько рядов.

Возле плеча Дайны пролетела тяжелая капля слюны.

«А что драконы делают с принцессами, нянюшка?» – вдруг вспомнила она свое детство, старенькую няню, которая рассказывала самые страшные и захватывающие истории на свете, и свой восторженный ужас.

«Жрут, миленькая моя, – отвечала нянюшка, и спицы в ее руках принимались стучать быстро и весело, и розовая душегрейка для Дайны все росла и росла. – Это их природа такова, чтобы только мясом благородной девы насыщаться. От нас, крестьянок, сытость им не та. Они, грят, лучше одну принцессу сожрут, чем тысячу простых баб. Но ты не бойся, миленькая, не бойся! Их уже, почитай, лет сорок никто не видывал!»

Дайна смотрела на дракона, не в силах отвести взгляда. «Я сплю, – только и могла она думать, беспомощно болтаясь в драконьих когтях. – Я сплю, и все это сон, и я сейчас проснусь…»

Дракон фыркнул, и Дайну обдало такой невыносимой вонью, что в глазах потемнело снова. Из чешуйчатых ноздрей поднялись струйки пара, и принцесса поняла, что сейчас будет. Нянюшкины сказки поведали обо всех жутких подробностях.

Он дохнет огнем, поджарит добычу и проглотит.

В следующий миг Дайна уже летела к земле – удар почти вышиб из нее дух, и сквозь вату, что словно заполнила уши, она с трудом расслышала чей-то голос, уверенный и властный.

Голос приказывал оставить добычу и улетать отсюда.

Дракон зарычал.

Приподнявшись на локтях, Дайна увидела свет – белый, искрящийся, он ударил прямо в драконью морду, прямо в зубастую раззявленную пасть. Дракон вскинул голову, взревел, и широкий луч полоснул его по шее, а второй ударил по когтистым передним лапам.

– Прочь! – услышала Дайна. – Прочь отсюда, тварь!

Она готова была поклясться, что дракон стал меньше. Он уже не заслонял собой половину неба, он пятился от белых лучей, и сквозь его рев отчетливо проступали скулящие нотки. Девушка обернулась и увидела человека в темном плаще мага.

– Прочь! – раскатилось над холмами, и драконьи крылья развернулись с влажным треском. Земля снова содрогнулась, дракон взлетел и, тяжко взмахивая крыльями, направился на север.

Дайна обмякла на траве. Над ней висел легкомысленный синий купол неба с завитками облаков, и какое же это было блаженство – просто смотреть на небо без драконьих крыльев, быть живой, дышать… Даже легкая боль, что царапалась в груди, не мешала. Боль пройдет – Дайна в этом не сомневалась.

Послышался шелест одежды, и маг, который прогнал дракона, склонился над девушкой. Она увидела темный капюшон, бледный полумесяц маски, длинные белые волосы – и тотчас же вскочила, пытаясь совладать с нахлынувшим страхом.

Это был Валентин, верховный волшебник Абсолона. Ректор академии магии, он никогда не открывал своего лица, пряча его под маской. Смельчаки отваживались шепотом и с оглядкой заводить разговоры о невероятном уродстве господина ректора. Говорили, что в него плюнула огнем саламандра. Другие уверяли, что когти оборотня вырвали у Валентина половину щеки. Или утверждали, что он был бы очень хорош собой, если бы не глубокие незаживающие язвы, оставленные проклятием древнего божества.

Дайна смотрела, не в силах отвести глаз, и не знала, кто страшнее – Валентин или дракон.

– Все в порядке? – поинтересовался маг. Откинул капюшон плаща, полностью открыв маску – уродливую, клювастую. Из тьмы прорезей сверкал острый ироничный взгляд, и почему-то Дайна успокоилась.

Она жива. Это главное. Не спасал же ее ректор для того, чтобы убить.

Да и зачем ему убивать принцессу-побирушку? Не будет же он варить из нее зелья, как рассказывали дворцовые служанки.

– Благодарю вас, милорд, – ответила она, стараясь говорить спокойно и ровно, но голос все-таки задрожал. – Вы… вы спасли мне жизнь.

Судя по голосу, осанке и рукам, Валентин был молод, и Дайна невольно задалась вопросом: что же все-таки случилось с его лицом? Волшебник подошел ближе, и она уловила его запах – от плаща Валентина веяло сухими травами и чем-то еще, непонятным, но влекущим, заставляющим смотреть.

– Что-то болит? – уточнил он и добавил: – Вас потрепало, как я вижу.

Дайна вдруг поняла, что после пребывания в драконьих когтях выглядит действительно ужасно. Левый рукав почти оторвался, платье приобрело незапланированный разрез сбоку почти по пояса, и ветерок играл с грязной тканью, бессовестно обнажая ногу. Девушка дотронулась до лица и увидела на пальцах кровь.

– Немного давит в груди, – откликнулась Дайна. – Но это пустяки, пройдет. Еще раз благодарю вас, милорд.

Ей показалось, что человек в маске улыбнулся в ответ. И Дайна готова была поклясться, что у него очень приятная, располагающая улыбка.

– Что ж, тогда поедем отсюда. – Валентин мягко провел рукой по воздуху и обломки экипажа, мертвых лошадей и погибшего возницу вдруг затянуло вуалью тумана. Когда туман рассеялся, то на дороге остался лишь разбитый сундучок с разбросанными пожитками.

Движение руки мага было спокойным и легким – повинуясь ему, вещи Дайны вдруг принялись прыгать и сворачиваться, словно ими занялись невидимые слуги. Стенки и крышка сундучка заплясали на земле. Спустя несколько мгновений одежда принцессы улеглась в целый и невредимый сундук. Последним в него запрыгнул медвежонок, на котором теперь не было ни пятнышка.

– А… куда мы? – спросила Дайна и ахнула, увидев, как из пушистых нитей золотого тумана прямо перед ней появляется новый экипаж. Валентин открыл дверцу и ответил:

– Здесь неподалеку есть очень красивый городок, а там гостиница с ресторанчиком. Отличное место для неторопливого и важного разговора.

Дайна сказала себе, что не будет удивляться. За сегодняшний день уже хватило поводов для удивления.

– А у нас важный разговор? – поинтересовалась она.

На руку волшебника пришлось опереться, и принцесса почувствовала, как по пальцам пробежали колючие искры. Сильная и холеная рука человека, который никогда не сталкивался с тяжелой работой. Дайне почудилось, что это мимолетное прикосновение что-то пробудило в ее душе. Что-то очень трепетное, значимое.

– Очень важный, ваше высочество, – ответил Валентин, устроившись на соседнем сиденье. – Такой, который все изменит.

Дайна однажды уже встречалась с Валентином – в самом начале ее супружеской жизни, когда ей и Кендрику представляли самых значительных людей страны. Она помнила, каким ужасом тогда ее обдало: беловолосый человек в уродливой маске поклонился, легко дотронулся до ее протянутой руки и мягко провел по ладони указательным пальцем – словно печать поставил.

Говорили, что Валентин способен отнять жизнь одним прикосновением, и Дайна испугалась, что это было именно оно. Но потом на нее снова нахлынули запахи, звуки, краски, и девушка поняла, что может дышать.

Она не умерла.

О господине ректоре ходило множество пугающих слухов. Дайна старалась не обращать внимания на страшные рассказы о том, как Валентин поднимает гнилых гончих из подземных глубин и отправляет по следам своих врагов. Но сейчас, когда экипаж въехал на широкую улицу незнакомого городка, прогрохотал по брусчатке мостовой и остановился возле гостиницы, Дайна снова почувствовала, что ее охватывает вязкая слабость, как в тот далекий день в тронном зале.

– Здесь красиво, – заметила принцесса, когда Валентин помог ей покинуть экипаж. Городок действительно был очень мил, он словно сошел с открытки: красные черепичные крыши, сады, фонтаны – на всем лежала печать беззаботного веселья.

– Я не позволил бы себе привезти леди в канаву, – усмехнулся Валентин.

Гостиничный слуга, который подбежал к экипажу за багажом, уставился на Дайну, разинув рот от удивления. Должно быть, не каждый день сюда привозили девушек с окровавленными лицами и в разорванных платьях.

– Мне нужно привести себя в порядок, – сказала Дайна.

Только сейчас она поняла, насколько устала. День клонился к вечеру, и чего в нем только не было – внезапный развод, потеря дома, нападение дракона… Что еще этот день готовит ей в качестве вишенки на торте?

– Разумеется. – Валентин кивнул и, вновь предложив Дайне руку, повел ее в гостиницу.

Их номер был на втором этаже. Дайна сначала испугалась, что Валентин останется с ней, но, к ее невероятному облегчению, господин ректор вышел. Умывшись в крошечной ванной, примыкавшей к комнате, Дайна посмотрела на себя в зеркало и подумала, что выглядит ужасно. Лицо осунулось, под глазами залегли тени, даже волосы, кажется, потемнели.

Что сейчас делает Кендрик? Чем занята свекровь? Радуются, что принцесса-попрошайка наконец-то сделала свое дело и они избавились от ее надоедливого присутствия?