Семь историй из детства

Алекс Гант

Семь историй из детства

Случай с Серянкой

Когда мне было 10 лет, у нас дома жила кошка Серянка. Это была очень веселая и общительная кошка. Она была вся серая с ног до головы. У неё не было даже пятнышка с другим цветом: ни рыжего, ни белого, никакого. Разве что глаза у нее не были серого цвета. Они были желтые, как яркие бусинки-огоньки. Мы вместе с ней любили играть в разные игры. Всех больше Серянке нравилось играть в догонялки. Я привязывал к нитке кусочек бумажки и бегал по дому, а Серянка неслась сломя голову за такой самодельной мышкой. Мы так часто и много играли с Серянкой, что мама меня иногда упрекала: «Забудешь про уроки со своей кошкой!» Про уроки я не забывал. Потому что и во время того, как я делал домашнее задание, Серянка всегда была рядом. Она садилась прямо на стол около учебников и смотрела на кончик моей ручки, который быстро-быстро плясал, пока я писал что-то в тетради.

Однажды я вернулся домой после школы. Мы учились во вторую смену, поэтому на улице уже темнело. Как всегда, я, забежав в дом, бросил портфель и снял куртку и шапку.

– Серянка, я дома! – весело крикнул я. – Смотри, что я тебе принес!

А принес я ей новый шарик, который выменял у Сережки на конфеты. Шарик был стеклянный, зеленого цвета. Я, как его увидел, сразу же понял, что он мне нужен, чтобы играть со своей кошкой. У меня с собой было 5 шоколадных конфет, они остались после дня рождения Леши. И я, недолго думая, предложил Сереже поменяться. Так у меня появилась новая игрушка для Серянки.

– Ау, кис-кис, Серянка! – я, не переставая звать кошку, уселся пообедать.

Мама и папа еще не вернулись с работы, брат был у друзей, в общем, дома я был совершенно один, не считая Серянки. Я быстро поел и сел за уроки, чтобы освободить завтрашнее утро для гуляния. Я все еще не мог понять, куда подевалась Серянка. Разложил учебники, открыл тетрадь и попытался сосредоточиться на задачке. Если прежде математика давалась мне на раз-два, то сейчас я не мог понять даже условия этой задачи. Поезд, пункт А, пункт Б, расстояние. Слова знакомые, а понять не могу. «Может, она гуляет на улице? – думал я. – Но она никогда надолго не уходила, нужно пойти на улицу и позвать ее!»

Я кое-как оделся и вышел на улицу во двор.

– Серянка, Серянка, кис-кис-кис! – стал звать я кошку.

Потом прошел дальше к сараю и там продолжил звать Серянку. Но ничего не было слышно, никто не отзывался. Я позвал еще раз. Вдруг я услышал какое-то далекое и очень тихое мяуканье. Я даже сначала решил, что мне это причудилось. Позвал вновь. На этот раз мяуканье было слышно так явно, что я даже споткнулся об известный мне пенек, который я сам и поставил, чтобы мастерить рогатки.

– Серянка, ты где?

Я пытался понять, откуда доносится мяуканье. Я крутил головой, даже снял шапку, чтобы лучше слышать. Стал бегать по двору. Наконец я подбежал к колодцу, который стоял у нас во дворе.

– Серянка, ты тут? – я посмотрел внутрь колодца.

И тут я услышал еще раз мяуканье Серянки. Сомнений быть не могло, она каким-то образом оказалась в колодце. Серянка любила иногда сидеть на скамейке около колодца и, наверное, когда я забыл закрыть крышку, запрыгнула сначала на колодец, а потом как-то провалилась вниз. «Что же делать, – подумал я, – как мне ее оттуда достать?» Честно говоря, я и сам побаивался колодца, мальчишки часто рассказывали истории о том, как кто-то проваливался в колодец и там погибал от холода или, того хуже, захлебывался в воде. Я посмотрел вниз колодца, там было темно, и я ничего толком не увидел. Я еще раз крикнул в темноту:

– Серянка! – прокричал я.

Она тут же отозвалась, но это было не то радостное мяуканье, какое я от нее обычно слышу, это было мяуканье испуганной кошки, которая зовет на помощь.

– Серянка, держись, я что-нибудь придумаю! – я стал оглядываться вокруг, ища что-то, что могло бы мне помочь спасти мою кошку. Не найдя ничего, я побежал домой за фонариком. «Хорошо, что я купил батарейки!» – похвалил я сам себя.

Когда я вернулся к колодцу, я опять услышал мяуканье. Было понятно, что Серянка в опасности, голос ее ослабевал. Я посветил фонариком внутрь колодца. То, что я увидел, очень напугало меня. Серянка наполовину была в воде и держалась двумя лапами за стенки колодца. Так как они были деревянными, она смогла уцепиться когтями. В ее глазах отразился луч моего фонарика, и она снова жалобно мяукнула. Я отошел от колодца. «Что же делать? – эта фраза крутилась у меня в голове. – Может, мне спуститься в колодец?» Но тут же отверг эту мысль, так как это было очень опасно и глупо. Я уселся на скамейку рядом с колодцем, раньше я на нее ставил ведра… «Точно! Нужно опустить ведро, она за него зацепится или даже залезет в него, и я ее вытяну!» – мне казалось, что это был гениальный план. И я решил тут же его осуществить. Я еще раз посветил в колодец и сказал Серянке, что я сейчас ее вытащу, а сам стал опускать ведро в колодец. Я все время приговаривал: «Серянка, милая, сейчас, сейчас!»

Наконец раздался звонкий шлепок – это ведро достигло воды.

– Серянка, забирайся в ведро! – крикнул я в колодец.

Я всегда знал, что Серянка была очень смышленая кошка, и то, что она отцепилась от стен колодца и поплыла к ведру, лишь подтвердило это. Я светил фонариком в колодец, видел, как она плывет, и я понимал, что ее силы были на исходе. «Наверное, она давно тут сидит», – подумал я. Тем временем она доплыла до ведра, но не знала, как за него ухватиться. Она плавала и делала попытки схватиться, но она все время соскальзывала. Ведро было жестяное, да и силы у нее были на исходе. Потом она вдруг перестала делать попытки ухватиться за ведро и поплыла обратно к стенкам колодца. «Это полный провал спасательной операции, нужно что-то другое придумать и очень быстро, если я хочу спасти Серянку», – это была очень неприятная мысль, но это было правдой – я не смогу спасти ее в одиночку. Я опять услышал, как Серянка жалобно замяукала, и понял, что сил у нее осталось совсем немного.

– Серянка, милая, держись, я скоро! – только и успел сказать я и бросился бежать к своему другу Лешке, он жил в пяти минутах от меня или в 3 минутах, если бежать.

Ох, как я бежал! Когда я подбежал к дому своего друга и начал стучаться, Леша, как потом он рассказывал, решил, что начался пожар, а когда увидел меня, решил, что еще и инопланетяне напали на наш городок.

– Что случилось, Дима, что с тобой? – Леша смотрел на меня растерянно.

– Се… Се… Серян… ка… Се-ряяянка упа-лааа в колодец! – прокричал я, но из-за того, что дыхание мое сбилось, что-то разобрать мог только Лешка.

И он сразу все понял. Он бросился за курткой и выбежал на улицу ко мне.

– Где, куда бежать?

«Вот он, настоящий друг, – подумал я, – никаких лишних вопросов, сразу в гущу событий!»

– Ко мне во двор! Серянка провалилась в наш колодец, ну ты знаешь, тот, что у сарая! – я все еще не мог отдышаться.

Лешка, не говоря больше ни слова, схватил бельевую веревку, которая была у него на террасе, и бросился за мной.

– Смотри! – сказал я, включил фонарик и направил его луч в темноту колодца.

– Серянка, ты тут? – позвал Леша.

– Мяу! – коротко мяукнула Серянка.

– Слушай, – сказал Алеша мне, – давай ее ведром выловим, а?

– Да пробовал я уже, никак не получается, у нее осталось мало сил, нужно что-то другое придумать! – я был вне себя от страха за Серянку. – Может, веревку как-то опустить, она за нее ухватится, а? – Леша предлагал даже самые безумные варианты.

– Ну что она тебе, человек что ли, как она ухватится?

– Слушай, – Леша вдруг вскочил и побежал к калитке, – я за Наташей, буду через пять минут, постой тут!

Леша не дал мне возможности возразить и исчез в темноте.

– Все будет хорошо, Серая! – приговаривал я. – Наташка, ух, какая девчонка! Она, конечно, бывает вредная, но котелок у нее варит, – я верил, что Наташа придумает по-настоящему что-то дельное. По-другому и быть не может, времени у нас оставалось все меньше. И, как бы соглашаясь с моими мыслями, Серянка мяукнула так, что у меня застыла кровь в жилах.

Я не знаю, сколько прошло времени. В таких ситуациях и минута кажется годом. Я услышал скрип калитки и увидел три силуэта. Они подошли, и я узнал Иру, старшую сестру Наташи. Ей было уже 14 лет, и мы почти не пересекались, так как у нее была своя подростковая жизнь. Но сейчас она стояла вместе с Наташей и Лешкой рядом и вопросительно смотрела на меня.

– Мне Леша вкратце описал ситуацию, – сказала Ира вместо приветствия. – Как она?

Я молча включил фонарик и посветил им в колодец. Мы все стали пристально вглядываться во тьму, разрезаемую фонариком.

– Вон она, там с краю! – Наташа первая заметила Серянку, которая переместилась в другой конец и держалась одной лапой за стенку колодца. Конечно, может, она и второй лапой тоже держалась под водой, но нам этого не было видно. Я совсем испугался, мне очень не понравилось то, что я увидел.

– Вода очень холодная, – сказал я, – кошкам это очень опасно!

Наташа огляделась вокруг, Ира стала бродить около колодца, глядя себе под ноги. Она пыталась найти что-то такое, что могло бы нам помочь спасти Серянку.

Вдруг Наташа вскрикнула:

– Дима, помнишь, мы вчера вешали с тобой кормушки для птиц?

– Да, помню, но причем тут это? – я совсем не понимал, что она задумала.

– Кормушка сделана из дерева, и она похожа на лодку, понимаешь?

– Точно! – вступил в разговор Алеша. – Мы можем ее использовать вместе с моей веревкой, давай неси ее!

Я побежал в огород, к той яблоне, где вчера мы все вместе вешали кормушку и наполняли ее крошками хлеба. Я особо не думал ни о ветках яблони, ни о грядках. Утром я увидел, что грядки были потоптаны и ветки яблони были сломаны в трех местах. В тот момент ничего не было для меня более важным, чем моя Серянка.

Уже через 2 минуты я вернулся с кормушкой к колодцу.

– Давай ее сюда! – крикнул Леша.

– Постой, – сказал я, – если мы привяжем веревку сверху, то, как только Серянка заберется на нее, она тут же перевернется!

– Точно, – сказала Наташа, – одной веревки мало.

– Не волнуйтесь! – Леша был спокоен. – У меня длинная веревка, я ее разрежу на четыре части, и мы привяжем кусок веревки к каждому углу этой кормушки, получится что-то вроде гамака.

– Отлично! – Ира стала помогать Лёше разрезать веревку.

Мы все вместе достаточно быстро управились.

– Надеюсь, веревки хватит, – твердо сказал я, – должно хватить!

Я и Ира стали осторожно опускать нашу импровизированную спасательную капсулу вниз колодца. Леша держал фонарь, и мы видели, как кормушка опускалась все ниже и ниже.

– Все, кажется, она на воде, – Ира подергала верёвку туда-сюда, – точно, на воде!

Серянка все это время смотрела на нас. «Все-таки кошки очень умные животные, – подумал я, – а Серянка просто гений!»

Когда кормушка достигла воды, мы с Ирой стали тянуть ее поближе к кошке, и, как только до Серянки осталось около 30 см, она отцепилась от стен колодца и поплыла к кормушке, которая болталась на воде из-за того, что мы с Ирой не могли толком синхронизировать свои действия. Наконец кошка уцепилась за кормушку.

– Держи крепче! – крикнул я Ире. – Серянка сейчас будет залезать, нельзя допустить, чтобы кормушка перевернулась.

Мы с Ирой держали веревки, Леша светил фонарем, а Наташа что-то говорила Серянке. Я думаю, что никогда раньше и уже никогда потом мы не были так едины в своих желаниях. Каждый из нас очень хотел спасти Серянку.

Буквально за две-три попытки Серянка смогла забраться на кормушку и уже плавала на своем корабле на поверхности воды.

– Давай, потащили потихонечку! – почти прошептал я.

Мы медленно и осторожно стали поднимать кормушку с нашей кошкой.

– А она тяжелая! – сказала Ира. – Не думала, что кошки такие тяжелые.

– Это от страха так кажется, – сказал Леша. Он много читал и часто говорил цитатами из книг, за что его многие звали «философ».

Где-то через 5 минут перед нами показалась голова Серянки. Она лежала на кормушке и была вся мокрая и совсем обессилевшая.

– Серянка!!! – крикнули мы все хором.

Наташа осторожно взяла кошку на руки.

– Пошли, отнесем ее домой!

Мы пришли домой. Я нашел полотенце, затопил печку. Мы обернули этим полотенцем Серянку и положили около печки.

– Пусть отдохнет, – сказала Ира, – она очень устала!

– Да, отдыхай, милая Серяночка! – Наташа погладила Серянку около ушей, а Серянка лизнула ее руки. – Ты самая лучшая! – сказала Наташа, а потом она встала. – Ну, нам пора, а то родители будут волноваться.

– Спасибо, ребята! Большое вам спасибо! – я искренне благодарил своих друзей, а Ире даже пожал руку. Получилось совсем по-взрослому.

На следующий день Серянка уже вовсю резвилась и бегала, словно прошлым вечером ничего и не было.

– Эх, ты, моя серая повеса, все бы тебе веселиться!

Духовое ружье

Эта история произошла, когда мне было 9 лет. Я узнал, что у моего друга появилось настоящее духовое оружие. Ну, такое, не настоящее, самодельное, он его сделал из насоса. Но это было не важно, ведь из него можно было стрелять, пусть и самодельными пластилиновыми шариками. А много ли нам, мальчишкам, было нужно? К тому же выстрелом из этого ружья можно было разбить и толстую стеклянную бутылку из-под лимонада. И пусть для этого нужно было предварительно закатать в пластилин шарик, вынутый из подшипника, это не важно. Главное, что для всех это было настоящее грозное оружие, которое с расстояния десяти метров било намного точнее и страшнее рогатки. Я со своим другом Колькой несколько раз пытался сделать свое духовое ружье, но, видимо, мы еще не обладали всеми необходимыми навыками, и у нас толком ничего не получалось.

Я, конечно, очень завидовал Славке, ведь он сделал то, чего мы не смогли сделать. Рабочее ружье, которое стреляло без осечек и заклинивания. Да и сам приклад был очень красивым, покрытый лаком, с выжженным на нем причудливым орнаментом. «Эх, – думал я, глядя, как Славка показывает ружье мальчишкам, – вот бы мне такое, уж я-то показал бы всем, как нужно стрелять. Я бы без труда попал, куда угодно, да что там говорить, я бы на охоту пошел!» А Слава, между тем, продолжал демонстрировать все качества своего ружья.

– Вот вы, ребята, стреляете из своих рогаток, – говорил Славка, – но рогатки годятся, разве что только против пустых консервных банок, а из моего ружья можно попасть в любое место: хоть в центр мишени, хоть в лесное животное. Так что я почти охотник.

Все вокруг кивали и соглашались, просили подержать это ружье.

– Вон, видите, муха сидит на заборе, я сейчас её в лепешку! – Славка показывал на муху, которая сидела в метрах шести от нас на дощатом заборе и грелась на солнце.

– Да не вжизь! – сказал Колька. – В бутылку еще можно попасть, но в муху… Ты, Славка, ври, да не завирайся!

– Не верите, глупые? Сейчас увидите мое ружье в действии! – Слава скатал пластилиновый шарик, шарик от подшипника на муху он тратить не собирался. – Сейчас увидите, увидите! – повторял он, занимаясь своим ружьем.

Наконец Слава закончил со своим ружьем, взвел его в боевое положение и прицелился. Все вокруг замерли в ожидании выстрела. Никто не верил, что он попадет в муху, и на лицах многих ребят уже появлялись улыбки, таким нереальным это все выглядело. И вот Слава спустил курок, ружье издало кроткий выдох: «Пуффф!»

Все тут же бросились к забору. Когда мы подбежали, то увидели расплющенную пластилиновым шариком муху.

– Ух ты, он попал, попа-ал! – закричали все вокруг. – Славка попал в муху, ого-го, он крутой!

Мальчишки никак не могли остановиться, мне это надоело, и зачем-то я сказал:

– Ха, попал в муху, да любой так может, эка сложность, да я, да я и с большего расстояния попаду – и не в муху, а в птицу. И тут же осекся. «Зачем я это все сказал, кто тебя тянул за язык? – думал я. – Это же мальчишки, они просто так все это не оставят». Наверное, я так хотел прикоснуться к этому ружью, что просто-напросто сошел с ума. Но когда я это понял, было уже поздно. Все мальчишки уставились на меня.

– Ерунда, говоришь? Лучше меня можешь выстрелить? – Славка шел ко мне с духовым ружьем наперевес. – Ну, попробуй, если такой крутой!

Я замялся с ноги на ногу, а Слава продолжал:

– Вон, видишь, сидят два воробья? – он указал на ветку, до которой было метров десять. – Если попадешь в одного из них, я дам тебе это ружье на целую неделю, а не попадешь – отдашь все свои деньги на завтраки за шесть дней. Идет?

Я стоял и не знал, что сказать. Да, я неплохо стрелял из рогатки, но, если честно, то не любил стрелять по живым существам. Даже в тот день, когда меня принимали в лесную компанию выживальщиков, где для вступления нужно было застрелить белку, мне помог мой друг, который отдал мне найденную им в лесу мертвую белку. А тут на глазах у всего двора! Эх, о чем я только думал?

– Так что? Мы договорились? – голос Славки был ледяным. – Покажи, на что ты способен, Дима! – мое имя он произнес с явной издевкой, и отказаться сейчас было равносильно тому, если бы я залез на дерево и прокричал: «Я врун и бахвальщик, не дружите со мной!»

– Да, идет, – ответил я, – давай свое ружье!

Я взял ружье у Славы. Оно было приятное на ощупь, я сразу почувствовал уверенность, да и первоначальный мой страх почти исчез.

– И помни, – сказал Славка, – оружие дают только профессионалам, тем, кто отвечает за свои слова.

Потом он остановился и сказал:

– Пожалуй, я сам его заряжу, так и быть, помогу тебе!

Слава взял железный шарик и обернул его пластилином.

– Так надежнее, – сказал Слава, – одного выстрела хватит.

Я же, когда увидел металлический шарик, сразу расстроился, так как надеялся, что будет пластилиновый шарик, который, думал я, особого вреда воробьям не нанесет. Но теперь я понял, что все будет серьезно, и мне уже никуда не деться.

– Что так смотришь? – спросил Слава. – Мы настоящие охотники, поэтому нам нужен настоящий трофей.

Я посмотрел на птичек, потом на ружье и вздохнул:

– Да, мы охотники, – сказал я и поднял уже ненавистное ружье.

Я прицелился, прицел у ружья был сделан с любовью, из двух старых гвоздей, которые Славка предварительно хорошо отполировал. В перекрестье прицела я увидел двух воробушков. Теперь я мог их очень хорошо рассмотреть. Один из них был чуть больше. «Самец», – подумал я. Второй воробей был чуть поменьше. Они грелись на весеннем солнышке, жмурили глаза, чистили свои перышки, чирикали. В общем, выглядели вполне себе счастливыми и красивыми птичками. И самое главное, что ни один из этих воробушков не догадывался, что ему осталось жить совсем недолго.

Что же делать? Кого из них выбрать? Я переводил прицел с одного воробья на другого. Мысли роились у меня в голове, ведь если я застрелю одного, другой наверняка будет переживать, ведь, похоже, это воробьиная семья. Зачем я стал бахвалиться? И тут я понял, попаду ли я, промахнусь ли я, сложностей не избежать. «Да пропади это ружье пропадом!» – подумал я, да и позор меня больше не волновал. И тут решение нашлось: выстрелю-ка я по ветке, все увидят, что я стреляю точно, и воробьи останутся целы. Я опять начал прицеливаться. «Главное – не задеть воробьев, – решил я, – но если и задену, то хотя бы сделаю это не специально». Я прицелился в ветку и нажал спуск. Он был лёгким. Ружье, как и в прошлый раз, издало звук короткого выдоха. Пуфф! Я увидел, что ветка качнулась, и оба воробья упали с нее вниз.

– Ого! Он двоих воробьев сразу застрелил! – крикнул кто-то из мальчиков. – Ну, ты даешь, двоих одной пулей, как в кино!

Все побежали к дереву, а я поплелся за ними, держа в руках вмиг потяжелевшее ружье.

Когда мы подошли к дереву, то увидели, что на земле лежит только одна птичка, второй нигде не было. Та, что лежала на земле, вздрагивала крыльями. Я поднял воробья, это был самец, у него из ноги шла кровь. Я все-таки промахнулся по ветке и задел его лапу. Но я понимал, что теперь его нужно спасать от мальчишек.

– Я его возьму к себе, кошке отдам, это же мой трофей? – грозно спросил я.

– Да, твой, конечно, твой, а вообще, ты настоящий зверь! – сказал Славка. – Безжалостно застрелил воробья, а теперь еще живого хочешь скормить кошке. Ты настоящий охотник, забирай ружье, заслужил!

– Спасибо, потом! – ответил я и побежал домой, держа в ладонях раненого воробья.

Придя домой, я перебинтовал лапку этому воробью. Потом сделал из старой коробки ему что-то вроде больничной палаты, положил его туда. Следующие несколько дней я, как только приходил из школы, сразу же бежал к своему подопечному. Кормил его зернами пшеницы, которые собирал в поле, давал рис, который находил у мамы в шкафу, и поил водой. Через 7 дней воробей полностью поправился и уже чирикал по утрам. «Ну, все, пора его отпускать!» – решил я и вышел на улицу, держа в руках коробку с воробьем.

– Ты уж извини! – сказал я воробью. – Я не хотел в тебя попадать, прости меня и лети!

Я вынул его из коробки и посадил на крыльцо.

– Ну, давай, лети! – я его легонько подтолкнул. Но воробей не торопился улетать. Вдруг, откуда ни возьмись, появился еще один воробей, он летал вокруг нас и громко чирикал. Я узнал, это был второй воробей, самка, с которой мой больной сидел на ветке.

– Ну вот, видишь? Тебя встречают, лети уже! – я еще раз подтолкнул воробья, и он взлетел. Воробей подлетел к своей подружке, и они начали чирикать еще громче. Казалось, что они, как люди, обнимаются и не могут наговориться друг с другом. Потом они сделали несколько кругов вокруг моего двора и улетели ввысь.

С тех пор все мальчишки считали меня крутым и безжалостным охотником, некоторые даже стали побаиваться спорить со мной. Кольке я все рассказал, и он меня поддержал. А те воробьи, как мне казалось, еще несколько раз прилетали в мой двор. Хотя, может, это были не те самые, но мне приятнее думать, что это были те счастливые птички, которых я первый раз увидел в прицел Славкиного духового ружья.

Как я нашёл котёнка

Как и всем мальчишкам, мне нравилось играть в лесу. Чего мы только там ни делали! Больше всего мы любили играть в футбол на поляне, которая была на самом входе в лес, совсем недалеко от наших домов. Не менее горячо мы любили игры в «войнушку», мы «партизанили», скрываясь от «вражеских отрядов» среди раскатистых деревьев, а когда мы уставали, то все гурьбой жгли костры. Конечно, это было небезопасно, и взрослые строго-настрого запрещали нам это делать, но что было взять с нас, с мальчишек.

Это произошло в один из таких дней, когда мы отдыхали у костра рядом с шалашом. Этот шалаш мы построили еще в самом начале лета и очень любили в нем собираться после игр. Ребята общались, рассказывали байки и обсуждали прошедший футбольный матч, где наша команда чуть было не подралась с мальчишками из другой. Наташа жарила на костре хлеб, а мы с Лешей играли в «Камень-ножницы-бумага». Ух, я был вне себя, мне никак не удавалось у него выиграть, уж больно ловко Лешка мог открывать руками «нужный предмет». И вот когда у меня, наконец, получилось выиграть, я вдруг услышал тихий звук, похожий на плач.

− Тихо! − сказал я громко. Все сразу замолчали и уставились на меня.

− Эй, ты чего? − недовольно сказал кто-то из ребят. − Что случилось?

− Да потише, говорю же! − опять гаркнул я. − Там кто-то плачет!

− Где, кто плачет? – присоединилась к разговору Наташа.

− Чщщщ!

Я прислушался, и все вокруг тоже навострили уши. И вот уже совершенно отчетливо мы услышали слабое «мяу».

− Вот, слышите, − сказал я, − кто-то мяучет, похоже на котенка! − с этими словами я бросился бежать в сторону звука.

Леша побежал за мной. Мы знали лес как свои пять пальцев и очень хорошо в нем ориентировались, несмотря на то, что уже было довольно темно. Буквально через несколько метров мы вышли на знакомую нам поляну, которая заканчивалась небольшой канавой с водой из ближайших болот. Я подошел к краю канавы и увидел небольшой пакет, который плавал в самом центре воды. Я попытался рассмотреть, что это за пакет, как вдруг из него раздалось «мяу». Мы с Лешкой, не сговариваясь, стали бегать вокруг в поисках подходящей палки.