Сердце Аспида: Жена поневоле

София Устинова

Сердце Аспида: Жена поневоле

Глава 1

Вольха

– Я пришёл за долгом, – громыхнуло на княжий зал, где сегодня было людно и шумно. И повод был для меня весьма волнительный и сердечный… Женихи из разных княжеств приехали за мою руку и сердце бороться. И если до сего по залу летело шуршание, смех, шорохи, стук каблуков, бряцанье посуды, шелест нарядов, то после этого заявления в трапезной настало гробовое молчание. Такое, в коем можно писк комара различить на раз.

И все взгляды устремились… на нового гостя. Нежданного, незванного и меня пугающего – Аспида собственной персоной.

Дамира ЯровскОго!

– Мне нужна ваша дочь, – спокойный голос Аспида вновь прорезал залу. Волнение гостей обрушило повисшую тишину:

– Как же так?!.. Что же будет?.. Только не княжну! Она единственная наследница… Убьёт… Аспид же…

Но змий безлико обводил всех взглядом – гости застывали в безмолвии и в благоговейном страхе. Меня это напугало пуще прежнего, обречённость накатила, бессилие:

– Батюшка, –  сглотнула сухим горлом, с мольбой на князя уставляясь, – не отдавайте! – От ужаса, что это чудовище с хищным ликом опасного воина осмелилось явиться на смотрины и нагло меня затребовать себе, дышать забывала.

– Вольха, знай место! – грозно рыкнул князь, заставляя меня умолкнуть.

Поплохело тотчас, хотя не была мягкотела и слаба. Но Аспид повергал в шок тем, что таранил меня прямым взглядом невероятно зелёных глаз, а ещё бесцеремонностью поступка, полуголым видом, словно мужчина наспех накинул рубаху да штаны, опаздывая испортить мне важный день.

А меня не предупреждали, что этот змий крылатый мог заявиться! Аспид! Чудовище! Уж сколько веков его род страх нагонял на людей во всех ближних краях и княжествах. И мы его страшились. Дамира ЯровскОго. А я и имя-то его произнести боялась. Всего страшились, хоть Аспид никогда до сего дня в нашем княжестве не показывался. Вот на кой сегодня?..

Батюшка поднялся с резного кресла-трона, вперив тяжёлый взгляд в Аспида:

– Ты же понимаешь, что она наша…

– Ты клятву давал. Я пришёл за твоим долгом! – спокойно обронил змий.

– Она всё, что у нас есть…

– Я не люблю повторять, – отрезал ровно Дамир, хищно глаза сузив да губы поджав.

Князь кивнул молчаливо:

– Прошу разговора наедине, – учтиво молвил, широким жестом приглашая Аспида пройти в княжью комнату, где батюшка важные переговоры вёл без лишних ушей.

Только они покинули главную залу, как её заполонило гудение гостей. Недовольство, возмущение, негодование. Посуда вновь забренчала…

Я так и замерла, не в силах осознать, что судьба моя вот-вот решится. И не так, как её планировала. Глазами шарила по лицам гостей, понимая, что их взглядов не вынести мне и особливо… взгляда Светозара.

Пилил меня недобро, почти укоряюще. И только наткнулась на него, не выдержала обвинения:

– Варварушка, мне бы уйти, – шепнула любимой няньке, которая денно и нощно подле была. Стерегла, берегла, воспитывала и баловала.

Пошатнулась я, чуть сознание не теряя, да Микула за спиной моей карауливший, тотчас помог из-за стола выбраться.

Но пока шли на свежий воздух, я, себе отчёта не отдавая, свернула в крыло, куда батюшка Аспида увёл.

– Одумайся, Воль, – за рукав поймала нянюшка, требуя остановиться. И головой кивнула, настаивая прислушаться к совету верному.

– Варварушка, как же не понимаешь, что у меня жизнь ломается. Услышать я должна, о чём они шепчутся! – решительно отмахнулась, избавляясь от руки няньки.

Варварушка любила меня и часто потакала моим прихотям. Вот и сейчас тяжко выдохнула и за мной по коридору двинулась. Микула тенью – следом.

У дверей тайной комнаты замерла, лихой бой сердца усмиряя да со стражами в гляделки играя. Верные люди князя Ждан и Герод по обе стороны от входа стояли, опустив руки на рукояти мечей, только я показалась из-за угла тёмного коридора.

Знала, что негоже подслушивать, но ступила ближе:

– Надобно мне, – тихо-тихо молвила, дабы Ждан и Герод поняли, что не отступлю.

Войти бы не дали, но от двери не отталкивали, уж поняли, что скорее скандал закачу, чем уйду. Да и не угроза я батюшке, тем паче, судьба моя решалась. Руки убрали с рукоятей и чуть потеснились, позволяя вплотную к двери приблизиться.

***

– Заберу её на год… – фразу выхватила из уже тянувшегося разговора.

– Что ж это, – озадачился батюшка, – вернёшь? – уточнил.

И я тоже не понимала, о чём речь. Как это «вернуть»?

– Она мне нужна только, чтобы наследника родить.

Возмущение в горле застряло с очередным вдохом.

– И как Вольха справится с этим делом, я её верну, – размеренно звучал голос Аспида.

Я вновь едва сдержала негодующий “ах”. Даже рот ладошкой прикрыла, дабы не проронить ни звука, и так вжалась ухом в дверь, что больно стало.

– Но как же это, – не то пискнула, не то простонала матушка. Как наяву видела, что она на грани обморока: бледна, напугана, судорожно цепляется за князя. – Разве же это по-людски жену ворочать?

– А кто о браке говорил? – убивал ровностью голоса змий проклятущий.

– Что ж ты её чести лишишь и выставишь за ненужностью? – совсем опешила матушка.

– Ежели б вы все за свою честь держались, – как-то обвиняюще пробормотал Дамир. – Глядишь, и ссор бы между мужиками меньше случалось.

Матушка что-то нечленораздельное запричитала, а батюшка устало брякнул:

– Так кто ж спорит? В жизни-то оно всякое случается. Но мы за дочь говорим, а она у нас на чести воспитана. Единственная…

– Ничего. На деле толка в невинности нет, ежели только для успокоения души, а так… – пояснил Аспид и значимо помолчал. – Ничего с Вольхой не станется. Родит мне, отпущу. Поэтому год! Ежели раньше не справится…

– Раньше? – опять волной вторили князь и княгиня, а мне всё студёней было, я едва в сознании оставалась, смаргивая паутину небытия и пробки, что так и норовили слуха лишить.

– Ежели быстро сына родит…

– А ежели дочь?..

– Верну обеих…

– Ох, святая Лада, – пуще прежнего запричитала матушка. – Кто ж так делает? А ей что потом делать?

– Княжна не невинностью краше других, а тем, что приданным богаче, – заумно отрезал Аспид, убивая своей бессердечной жестокостью. – Как погляжу, дом у вас полон желающих её руки. И ежели подо мной окажется, её наследства это не испортит. Чего уж там, угодит мне, сам добавлю…

С губ сорвался сдавленный стон. Пошатнуло меня от бессилия и расстройства, было ухватилась за ручку двери, дабы на ногах устоять, да померкло всё перед очами, и меня утянуло в тёмные объятия небытия.

***

Очнулась уже в своей комнатке. На постели…

Несколько секунд с мыслями собиралась: что случилось и почему я здесь. Ещё неспешно смаргивала липкие оковы небытия, а как увидала отца, склонившегося надо мной, тотчас вспомнила всё и замотала рьяно головой:

– Не выйду за него, – заявила  истерично, на грани крика, даже к изголовью попятилась, будто страшилась, что батюшка немедля меня схватит и на растерзание Аспиду бросит.

– Боюсь, – князь совсем помрачнел, – никто о браке и не говорил, – сидя на постели устремил взгляд в никуда и задумчиво пробормотал: – Не нужна ему жена!

Это ударом стало. Думала, может, пока в небытие провалялась, так они хоть это обговорили, а выходило… меня просто попользуют…

– Лучше кануть в болоте, в лесах… нежели Аспиду достаться на поругание, – соскочила с постели и, как птичка в силках, заметалась по комнатке. – Я ж не девка сенная, – губу до боли закусила. – Я же дочь княжеская!

– А чем ты для него отлична от других? – хмуро следил за мной батюшка.

– Как так? – ахнула, но за ясную мысль ухватиться не получалось. Не знала, как объяснить, что на языке вертелось, словами никак  не ложилось…

– И это дело не только тебя коснулось, – пробурчал князь, так и не дождавшись от меня вразумительного ответа. – Кого запросит Аспид, ту и отдают, – шапку княжью снял, волосы густые взъерошил. – Младшую дочь Усольцева, Южанку, ещё прошлым летом забрал. Среднюю – Ладыжского весной. Старшую Морозовского –  пару лет назад. Боярских десятками забирал. Чего уж там… смерды сами своих считают за радость отдать…

– Нечестно  это батюшка! – взвыла в расстройстве девичьем. – Я же так этого дня ждала. Женихов, игры, испытания, а потом свадьба с избранным…

– Да-да, расскажи, навешай лапши на уши, – устало отмахнулся батюшка, вновь шапку на голову нахлобучив, – ведомо мне, что ты уже сговорилась со Светозаром.

Замерла я возле двери в смятении и смущении праведном. Как князь прознал о том? Мы же не светились с княжичем. Я не позволяла вольностей, да и он скромен был. Виделись только при нянечке и Микуле, но в них я была уверена, как в себе.

Кто ж такой подлый, что батюшке всё рассказать успел?

– И он, как по мне, – княже с постели встал, полы опашень одёрнул, – не самый достойный из…

– Но батюшка, – слёзно застонала, – так ведь сердечку не прикажешь. Бьётся оно по Свету, что поделать? Сердцу не прикажешь!

– Глупости это, – отмахнулся князь. – Сердцу, может, и не прикажешь, зато заткнуть можно, – рассудил холодно. – Ибо есть ещё слово Аспида, и как раз его никак не обойти!

Глава 2

Вольха

– Но ведь не наша очередь! – напомнила я. – Княжество Муромское должно было невесту давать.

– Тут дело не в очередности, а в обязательствах, – остановился напротив меня батюшка.

– А причём тут я и обязательства? – озадачилась.

– Мы не нарушаем уговоров. Они мир в земли несут. И уговор ещё с отцом Дамира – самый дорогой и ценный. И, ежели по чести, берут они за это малую цену: несколько дев да провизии по требованию. Разве ж это много в сравнение с тем, сколько мы теряли, когда были войны и распри? Когда нас Аспиды нещадно палили? А теперь у нас мир, процветание…

– Отдать единственную дочь на поругание чудовищу – малая цена?! – ахнула я, меня повело от суждений батюшки. Хотя до сего сговор отца Дамира и моего прадеда не осуждала во всеуслышание да и вообще не особо о нём думала. Принимала как должное. Требовали Аспиды провизии – княжества сбор общий делали, кто что может. А надобна невеста –  говори, кого отдать!

И как-то раньше меня не волновало, куда пропадали прошлые девицы, хотя люд уверен был, что Аспид их попросту сжирал.

– Бабы, – в сердцах махнул князь. – Всё перевернёте, что бы ни сказали вам. Есть у нас долг огромный перед Дамиром ЯровскИм! И мы обязаны его вернуть. Так что, как бы ни было то больно, тебе придётся быть с ним!

– Вот так? – выдохнула опустошённо, до конца не веря, что судьба моя решена. – Отдашь?

Князь ступил ближе, я было шарахнулась, но батюшка успел моё лицо в ладонях своих крупных и грубоватых придержать:

– Вольха, доченька, молю, не глупи, – во взгляде скользнуло горькое сожаление. – Смирись, нести тебе это бремя, кабы я ни любил тебя, кабы ты заненавидела меня, а понять должна. У нас люда много, земель… и нам нельзя в ссоры вступать да обижать неуважением Аспида. Нынче от тебя зависим: не только ты, я и матушка твоя, всё княжество…

Поджала упрямо губы, в черты родные всматриваясь и слов не находя, а батюшка продолжил:

– Но я всё сделаю, чтобы ты не осрамилась. Уговорю его взять тебя в жёны…

– А что потом? Ежели не убьёт, ежели не умру в родах, и он меня вернёт, как дальше жить? – в сердцах вскричала, уж слезами давясь. – Как честному люду в глаза смотреть? Да кому я потом нужна буду?!

– Сложно, Воль, но жить можно будет! И ежели Дамир великодушно даст тебе свободу, уверен, найдётся желающий…

– Кто?..

– Не лукавь, – к себе махом прижал батюшка, – княжич Венцкой не отвернётся, – горячо заверил. – Он уж полгода как к терему нашему прилип. Как увидал тебя, так с утра до вечера подле и околачивается. Я с ним уже имел разговор. Ждать он тебя будет…

– Так и сказал? – сердечко заполошно билось. Надежда забрезжила.

– Так и сказал, – кивнул князь и поцеловал меня в лоб с отцовским чувством: – Хорошо всё будет, Воленька. Ты только Аспида не дразни.

– Ух, сбегу я, бать, – пригрозила, лбом утыкаясь в плечо родителя. – Аль убью его. И всем хорошо станет… не буде он больше девиц неволить!

– Угомонись, девка неразумная, – беззлобно проворчал батюшка, продолжая в объятиях топить. – В тебе норов буйный говорит, а не разум… Больно много тебе было дано свободы, вот и не думаешь, что мелешь.

Насупилась я, уже ненавидя весь белый свет за то, что проклятие Аспида меня не миновало.

– Княже! – в дверь суматошно постучали. – Княже!!! – в комнату прислужница матери заглянула: – Княже, худо супружнице вашей! Кабы сердечко выдержало.

– Беда, беда, не приходит одна, – чертыхнулся батюшка, меня отстраняя и широким шагом из комнаты спеша: – Не топчись здесь, – рыкнул на прислужницу, – Белогорью зови скорее!

– Уже, княже, уже, – тараторила Тамила, за князем едва поспевая. Ну и я за ними следом, слёзы утирая и носом шмыгая. У матушки ведь приступ опять, и чего не хотелось вовсе, чтобы слегла она из-за случившегося. Надо бы заверить, что не страшусь я более судьбы…

– Радима, душа моя, – подле княжьего ложа остановился батюшка. Осел на край да ладошку матушки в своих зажал. И так тепло, мягко на жену поглядел, что я опять слезу глотнула. Любовь у них сильная, крепкая, вон уж сколько лет, а они по-прежнему друг другом дышали.

– Ингвар, не переживу я того, – слабым голосом отозвалась матушка. А я рядом топталась, места не находя и не зная, чем подсобить, лишь бы матери легче стало.

– Что ты такое молвишь, – ворчливо возмутился князь. – Глупость какая, – жевал слова, сам волнуясь и время растягивая до прихода знахарки.

– То и говорю, – выдохнула шумно матушка, – ежели не изменить уж ничего, поведай ей правду, того глядишь… – сглотнула натужно и умолкла, явно из сил выбившись.

– Что рассказать? – подступила я ближе, готовая на что угодно, лишь бы боль матушки облегчить.

– Воль, – строго протянул князь да покосился мрачно. Так грозно голубые глаза сверкнули холодом, что до печёнки пробрало. – Шла бы ты, у нас с твоей матерью разговор важный, – припечатал властно. – Семейный…

– Я что ж, не семья вам? – сморгнула непонимающе.

– А ну дайте пройти, – в комнату шаркающим, но быстрым шагом вошла знахарка. Прислужников, что подле двери стояли, протаранила, словно хозяйка в этом доме да прямёхонько к постели двинулась: – Прочь все! – Она и впрямь здесь была частым гостем. И на особом счету. Никого так не уважали из простых, как эту бабку лесную. Поговаривали, что ведьма сильная, ведунья мудрая, потому даже вояки матёрые Белогорьи сторонились.

– Свежего воздуха надобно, а вы… как всегда… – бубнила, князя от больной отодвигая. Батюшка в свою очередь нас всех из комнаты:

– Потом договорим, – мягко за плечи меня подтолкнул к выходу да дверь перед носом затворил. Не успела я отойти, как голос матери услыхала:

– Белогорья, почему ты не предупредила, что Аспид нашу девочку себе на растерзание затребует? – упрёком бросила.

– Не ведомо мне то было, – отрезала бабка. – Да и спасти дочь хотели, я вас не неволила, совет дала.

– Но как же так?!.. Получается, он спас, дабы потом забрать? Где справедливость? – рыдала матушка.

– Не трави душу, Радима, – кипел от чувств и князь.

– Вам бы о себе сейчас подумать, – резонно подметила знахарка.

– Воль, – меня за рукав потянула Варварушка.

– Чшш, – шикнула я, жестом красноречивым требуя умолкнуть, и вновь жадно прислушалась к разговору в опочивальне батюшки.

– Как же о себе, когда доченьку забирают? – негодовала княгиня. – Ох, Ингвар, боги нас за то невзлюбили…

– Что ты говоришь, женщина?! Буде тебе! – не то вскричал в сердцах князь, не то прорычал с болью душевной. – Живи! А Боги смилостивятся… Лишь бы живой, здоровой…

– Ты о чём, Ингвар?! Разве ж кого-то ворочал до Вольхи? Нелюдь. Порвёт он её, – причитала тихим шуршанием матушка. – Деспот. Тиран. Аспид! Не умеет он по-людски. Как же мы потом её по кусочкам собирать будем?

– Лишь бы воротил, а там разберёмся, – с горечью обронил князь.

– Вольха, – протянула недовольно нянька, упрямо прочь утягивая. – Негоже воспитанной девице уши греть на чужих разговорах!

– То не чужие, – упрямилась я. – Они обо мне молвят… И почему-то о спасении меня Аспидом. Ничего не понимаю, – губу закусила.

– Вам бы няньку послушать, – отрезал вкрадчиво Ждан, и стража батюшки меня против воли потеснила, разумно дверь от чужих собой отгораживая. Пришлось поддаться уговорам Варварушки.

Матушке лучше стало к вечеру, так часто случалось, но к гостям она более не вышла, а вот нам с отцом пришлось выстоять неловкие минуты, пока князь объявлял, что судьба моя решена, но все желающие могут задержаться. Пир не отменяется, как и игрища по случаю моего взросления.

Несколько представителей княжьих семей покинули наш дом, а многие остались догулять, что позволено… И пока веселье бушевало, князь с ближней дружиной под покровом ночи отбыл.

О том не сразу стало известно, и то от Светозара, меня в потёмках коридора заловившего, когда в опочивальню в сопровождении няньки шла.

– Воль, – за руку дёрнул и крутанул к стене, собой подпирая. – Что ж мы так и не обмолвимся более словом? – зашептал горячо, глазами своими светлыми обласкивая моё лицо.

– Ты чего творишь, ирод?! – негодовала Варварушка, пытаясь от меня Светозара оттолкнуть. – Вот позору-то будет, ежели кто застанет вас, – за шиворот рубахи тянула и в грудь толкала, и за волосы, и кулаками по плечам стучала.

– Нянюшка, сердечная, – нежно взывал к состраданию Варварушки княжич Венцкой, – всего пару слов и дам свободу ей.

Варварушка покосилась на меня с укоризной, а я взглядом молила дать нам секундочку. Недовольно всхрапнула нянька, но чуть отступила.

– Воль, – тотчас зашуршал с придыханием Светозар, – ты ж обнадёжь, и я как пёс преданный ждать буду, – заверил с жаром, бережно лицо моё в ладошках своих придержав да жарким дыханием кожу щекоча: – Только скажи, что я по-прежнему люб тебе, с войной пойду на Аспида.

– Дурной совсем? – ахнула, вздохнуть лишний раз страшась. Сердечко, как очумелое, в груди грохотало.

Какая война с Аспидом?!

Нехорошо, что Светозар так скор на язык.

– Не смей о том даже грезить, – пригрозила взволнованно.

Неспроста боялась, княжич Венцкой из дальнего княжества, о котором только слыхала. Разорившиеся земли, голодный люд, разбойники и частые войны. Их территории не под Аспидом нашим, вот их и разоряли все, кому не лень. И до того они ослабели, что уж и себя прокормить не могли.

Вот Светозар и подался в странствия в поисках лучшей доли. Тем более средний сын.

Нашёл… меня. И до того на нём сошёлся мой свет, что и не думала я ни о ком более… Пока Дамир ЯровскОй не пожаловал.

– Разве батюшка не имел с тобой разговор насчёт меня?.. – голос мой надломился.

– Так то князь, а я от тебя хочу услышать. Ну же, Воль, уважь… мужскую гордость, скажи, что люб… – а губы его к моим уже тянулись.

Точно завороженная следила за приближением. Мгновения отсчитывала, и голова уже кругом от вольности его шла.

Ох, пропаду я с ним. Ох, пропаду…

– Люб, Свет, так люб, – уже рот в рот шептала, едва сознание не теряя, – что сама себе не принадлежу. Дурная стала и сама думаю, что убить Аспида мало. Но то дело невозможное. Он хоть и не бессмертный, да знать надобно слабое место. А у каждого своё… Так просто не угадать.

– Так что ж делать? – с мукой простонал Светозар, и у меня слёзы вызывая.

– Женой ему стану, – сглотнула сухим горлом.

– Женой? – повторил Светозар, настороженно прищурившись.

– Батюшка обещал о том с ним сговориться, дабы меня не позорить, а по закону забрать.

– Так вот куда князь уехал.

– Как уехал? – сердечко испуганно ухнуло.

– Видал я, как они малым отрядом дом покинули. Видать, на встречу к Аспиду отправились.

– Надеюсь, что получится, – закивала рьяно, – и тогда я на правах его жены буду. А там, ежели удастся вызнать его слабое место, так я тебе весточку передам.

– Как? – за плечи придержал Светозар и, слегонца об стенку затылком приложив, встряхнул в нетерпении.

– Найду способ, – нервно оглянулась на голоса, что в коридоре, приближаясь, раздались. – А теперь всё, ступай, – толкнула прочь княжича, но он успел меня по щеке ладонью огладить:

– Я не прощаюсь, люба моя, – и был таков. Как призрак во тьме коридора растворился.

Глава 3

Вольха

Ночью крутилась, извелась вся, няньку толкала вызнать, как там матушка и батюшка, но ворочаясь, Варварушка бубнила:

– Княгиня спит, князя нет ещё…

Ох, и тошно мне было. Вслушивалась в песни и крики гуляющих, и только под утро меня сон сморил.

– Воль, подымайся, – няня мягко позвала, плеча коснувшись, да толкнула слегонца, когда я не отреагировала расторопно: – Вставай, говорю, княже к себе тебя требует.

Это меня бодрее проняло.

– Батюшка? – сонно на постели потянулась. Зевнула сладко, а как мысль осенила, что тема не из приятных ожидала, но очень важная, я аж подскочила: – Воротился? – чуть не рухнула, путаясь в одеяле и подоле ночной рубахи.

– Воротился, – кивнула Варварушка. – Бегом к нему, – хмуро повторила. Тон, коим повеление батюшки озвучила, не сулил ничего хорошего.

Сон смаргивала, глаза тёрла, пока водой студёной ни умылась. А только освежилась, торопливо в платье оделась, волосы в косу заплела да к отцу бегом.

– Звал, батюшка? – с упавшим сердцем подала голос, в тайную комнату князя ступая.

***

– Звал, – батюшка задумчиво  кивнул. Выглядел уставшим, да лицо как-то быстро морщинами затянулось. Кожа посерела, взгляд потускнел. Прежде не казался он таким старым.

– Как матушка?

– Миновала опасность, хорошо всё, – натянуто улыбнулся князь.

– А ты… как съездил?

– Потому и позвал тебя. Ступай ко мне, – махнул на стул напротив княжьего резного кресла.

Шалые мысли голову таранили, но я на негнущихся ногах к батюшке подошла. Села, куда велел. Руки сцепила замком на коленках, страшась глаза поднять и свой приговор в отцовских прочитать.

– Ну что, Вольха, – протянул тяжко князь, – выслушал меня Аспид. Говорили долго, и он согласился тебя в жёны взять.

– Ежели, не деться мне от повинности змию крылатому достаться, тогда, – мигом погодя рассудила здраво, – женой лучше, – сглотнула сухим горлом. – Не так позорно под ним оказаться… Муж и жена всё же перед богами, – пробурчала, – за такую мысль отцу благодарная.

– Так-то оно так, – пожевал слова князь, – но, как ты верно подметила, перед богами вам и ответ держать придётся, коль скреплён будет брак по всем обычаям, а на том настаивал Дамир ЯровскОй.

– Сам?

– Будет у вас не только наша церемония, но и ритуал по обычаю Аспидов.

– Что за ритуал такой? – повело меня от страха, руками за стул зацепилась, чтобы не упасть, ежели меня сознание подведёт.

– Жертвоприношение, – пробурчал батюшка. – Как издревле принято Аспидам невест отдавать, так и тебя ему отдадим.

Воздух в горле застрял, на шее словно удавка стянулась, сердечко удар пропустило.

– Что ж это, вы меня к столбу привяжете, ему на съедение оставляя? – сморгнула, опешив от новости.

– Таков ритуал, – удручённо кивнул князь.

– А ежели он забудется, что жена я, а не просто жертва? – резонно подметила.

– Тю на тебя, – махнул князь торопливо, – ежели нечего сказать путного, лучше молчи, – устало головой покачал. – Это раньше Аспиды были ярыми, жестокими, бесчеловечными, несмотря на лик второй, людской, богами данный, но ещё отец Дамира ближе к человеку стал, нежели прадед его, и Дамир не таков, как ходят о крылатых Змиях легенды. Он умеет слушать. Ежели что, подсобить может. Он справедлив…

– Потому каждый год девок портит и не возвращает? – выпалила едва дыша. – Убил их? Съел?.. Почему с нас требует поборы съестные. Ежели б умным и справедливым был, он бы своё княжество построил и в нём бы правил, порядки наводил.

– О том не нам судить, ведь неведомо нам, чем живёт и дышит Аспид на самом деле. Гадать и сплетни перебирать можно бесконечно, но истинно ли так… То тебе вызнать шанс будет, и, ежели умная девица, знания используешь по разумению, а не глупости. А умная не предаст мужчину, коему в верности клялась. Тому, кому и родители когда-то приносили клятву и обязаны самым важным, что у них есть…

– Княжением? – робко предположила я.

– Твоей жизнью, Воль…  – так же тихо обронил батюшка.

– Что это значит?.. – надломился мой голос.

– Вот за этим я тебя и позвал, доченька. Чтобы поведать тайну старую. Тайну, кою никто знать не должен. Лишь я, матушка твоя, Микула, прислужник, нянька Варварушка…