У края неба

Эдуард Штэйн

У края неба

ГОРДАЯ ЖЕНЩИНА

повесть

'Любовь силою своею действует двояко: она мучит грешников… и веселит собою соблюдших долг свой'

                Исаак Сирин

Глава 1. Всё с начала

-1-

Ладожский вокзал в это время был не многолюден. Третий час ночи. Редкие посетители проходили мимо неё.

– Ну и за что мне это всё? – постоянно возникало у неё в голове и отдавало в виски пульсирующей болью.

Машинально посмотрела на сотовый, чтобы узнать время. Деньги на счету закончились ещё вчера и она не пополнила свой счёт. Позвонить было уже невозможно, да и некому по большому счёту, кроме одной женщины с Дагестана она ни с кем не общалась в последнее время. В Питере у неё не было таких знакомых, чтобы попросить о ночлеге. Воспоминания о предательстве Володи снова всплыли из памяти, как она не пыталась об этом не думать. Слёзы сами по себе наворачивались на глаза и начали душить её. С последнего места, где она ютилась в комнате с ещё пятью жильцами, пришлось уйти. Хозяйка квартиры просто выставила её за дверь. Теперь ни жилья, ни работы, ни денег…Что делать дальше? Прошло уже четверо суток, как она ,сорвавшись из Твери, где оставила дочку на попечение сестры, приехала в Питер в поисках работы, а уехать ей было просто необходимо, потому что  в родном городе всё напоминало о нём – человеке, который променял её любовь на деньги.

– Может покончить разом все свои мытарства? Вокзал, поезд, рельсы…всё закончится быстро…, – промелькнуло у неё в голове, – Нет, а что с дочерью будет? Да и что я – Анна Каренина, что ли? Хотя она и сотой доли моих мучений не вынесла. Её размышления прервал мужской голос:

– Ваши документы?

– Вот только мне неприятностей с ментами не хватало, – подумала она, протягивая милиционеру паспорт.

–У Вас есть регистрация? – c ехидцей спросил он.

Она протянула ему железнодорожный билет из Твери. Три месяца она по закону сможет по нему находиться в Питере без этой дурацкой регистрации, придуманной чиновниками. Посмотрев на неё внимательно, а потом ещё раз на паспорт и билет, и буркнув что-то себе под нос, лейтенант вернул ей документы.

–Так что же дальше? – этот вопрос оставался для неё без ответа, она не видела никакого решения.

–Наверно будущее можно изменить, лишь изменив своё отношение к прошлому. Зачёркивая одно, зачёркиваешь и другое. Будущее это всего лишь продолжение прошлого и ничего более, – мелькнуло у неё в голове.

Можно было бы через свою знакомую из Дагестана, работающую в магазине “Карусель” попросить сестру выслать ей денег на обратный билет в Тверь, но она твёрдо решила – возвратиться домой только счастливой, забывшей о своей поруганной несчастной любви…

-2-

Родилась она в Дагестане, село находилось недалеко от города Дербента , жители – в основном лезгины. Отец с матерью купили там участок и начали строить свой дом, получив от местных властей льготную ссуду на стройматериалы. Строительство затянулось на несколько лет. Сначала поставили палатку, построили фундамент и одну большую комнату с печкой, и потом переехали жить туда. В семье было семеро детей – двое мальчиков и пять девочек, старшая из которых жила постоянно в городе у тётки-сестры отца. Жить бы да жить в радость, но только у отца  был слишком тяжёлый характер, да и выпивал  он часто и “распускал” руки .  И жене от него доставалось и детям, и чем дальше – тем хуже. Отец бил всех домашних, и даже свою мать – бабушку Ярмины – единственного в доме человека, который с теплотой относился к детям – своим внукам. Его жестокость иногда просто поражала –  он до смерти забил и корову, которая, как ему показалась , не стала однажды его слушать и пошла не туда, и собаку Джери – ему она не угодила тем, что однажды залаяла, когда отец сильно напился и стал гонять всех домашних, что собаке не понравилось, и она попыталась хотя бы лаем остановить его, но тирану всё было нипочём, и он совершил свою быструю расправу над бедным животным. Мать не особо защищала детей, потому как от постоянных побоев либо у неё , наверно, уже “зачерствела” душа, либо она  стала до беспамятства боятся мужа, да и  деваться ей с детьми было некуда – она была сиротой, а замуж её выдавал брат, с которым они уже давно расстались и не поддерживали никаких связей.  Жили тем, что работали на совхозных полях и винограднике, а ещё занимались своим хозяйством – держали кур и баранов, на участке возле дома был довольно большой огород и сад с плодовыми деревьями, в котором преобладали гранаты. Дети уже с раннего возраста – в шесть-семь лет выходили работать в поле  и помогали по дому , в огороде и в саду. Ярмина отличалась от всех весёлым и добродушным нравом, её неуёмная энергия позволяла ей работать больше и быстрее других, чем и стали пользоваться домашние, перепоручая ей свои различные работы по дому и хозяйству. Вставала она очень рано  и, как белка в колесе, крутилась целый день – учились в школе, а затем работала то на винограднике, то в поле, то  по дому, где и воду таскала и стирала и готовила, оттого наверно и была очень худенькой, но слабой  назвать её было нельзя –  не всякому взрослому удавалось за день осилить столько работы. В школу пошла в шесть лет, причём родители не хотели её рано отдавать учиться, но настырная Ярмина уговорила соседку , которая её любила, отвести и устроить её в первый класс. Школа в селе была уникальная – это была  мазанка, в которой по каким-то причинам (скорее всего из-за её убогого вида) отказался жить председатель сельсовета. Две большие комнаты были разделены перегородкой, в них очень плотно друг к другу стояли парты , которые с большим трудом достали где-то в Дербенте и привезли в село, где сами сельчане их и покрасили, потому как в городе до этого, похоже ,они не один год отслужили в какой-то школе и имели очень обшарпанный вид. Первые классы занимались в этой избе, а старшие – прямо на улице, сидя на принесённых из дома скамейках и табуретках, некоторые располагались на пяти пеньках, оставшихся от спиленных деревьев возле хаты. В таком виде школа просуществовала два года, после чего построили новую, в которой было уже десять классов, довольно большие коридоры, но, к сожалению, ни столовую для детей, ни спортивный зал не предусмотрели, и детям приходилось кушать принесённое из дома либо на улице, либо в коридорах между уроками. Учителем начальных классов был молодой парень, закончивший техникум в Дербенте и вернувшийся в родное село заниматься преподавательской деятельностью. Он сразу ввёл строгие порядки среди младшеклассников –  нарезав на окраине села гибких прутьев , очистив их от коры и сделав из них  розги, стал “подчевать” своих учеников при малейшей провинности, причём в основном бил  по рукам, заставляя малышей при этом держать руки на парте. Немногие жаловались родителям, но авторитет сельского учителя был высок в селе, и никто не обращал особого внимания на детские сетования, тем более что при работе в поле или дома малышам, бывало, попадало и больше. Училась  Ярмина неплохо, учитывая её загруженность работой по дому и в совхозе , где после школы она работала допоздна, можно было только удивляться, когда она успевала ещё и готовить уроки .Больше всего на свете она  любила танцевать и , несмотря на усталость , всегда была готова под звуки знакомой  музыки станцевать лезгинку . На всех сельских праздниках, и особенно на свадьбах, лучшей танцовщицы было не сыскать.  Когда и у кого она переняла эту красоту лезгинского танца, никто не мог сказать, да и она сама. Это было что-то врождённое, преданное ей с генами от далёких предков – жителей гор. Своими движениями она напоминала образ орла, особенно в тот момент, когда, поднявшись на носки и горделиво раскинув руки-крылья, плавно описывала круги, словно собираясь взлететь. Все засматривались на её танец и, поборов в себе застенчивость и смущение, тоже пускались танцевать, настолько зажигательна и эмоциональна она была. Это привлекало местных мальчишек, которые постоянно оказывали ей знаки внимания и всячески пытались ухаживать за ней, но она, соблюдая старые строгие традиции села, никого не подпускала слишком близко к себе, тем не менее они постоянно дрались между собой из-за неё. Среди всех пацанов один особенно претендовал на её благосклонность. Они были одногодки и с младенчества росли вместе в соседних домах, и родители с детства хотели их поженить.  Его мать – местная повитуха , знахарка и немного колдунья, которая была известна всей округе и помогавшая многим преодолевать свои недуги и болезни – пророчила  её в невесты сыну, и постоянно ему говорила: “Ярмина будет твоей женой”. Ну он и привык в конце концов к этому и стал постоянно при встрече говорить ей, что она его будущая жена. Но его слова со временем стали вызывать у неё лишь раздражение, а он, не понимая этого, лишь “подливал масло в огонь”. Однажды в школе он   подошёл к ней, чтобы в очередной раз сказать о их женитьбе, но это так разозлило Ярмину, что она закричала на весь школьный коридор:

– Я никогда не буду твоей, никогда! Ты слышишь?

Родители только и ждали когда дочери закончат школу, чтобы поскорее выдать их замуж, но этим планам в отношении Ярмины не суждено было сбыться…

 -3-

Школа закончена, вот и долгожданный выпускной бал. Хоть и более чем скромное было платье на Ярмине,  но мальчишки старались именно её пригласить  и на танец и выпить шампанского, но она отказывалась , потому как не пила никогда спиртного и не собиралась, а упоминание о выпивке сразу рождало перед её глазами образ освирепевшего отца , готового к драке…Нет, лучше иметь трезвую голову и вести себя достойно. Праздник закончился быстро и не оставил в памяти особо ярких воспоминаний. На следующее утро родители сразу повели разговор о подготовке к свадьбе с названным женихом, тут-то и разгорелся очередной скандал. Ярмина упомянула обещание отца отослать её  учиться в город, если она хорошо закончит школу, но отец только накричал на неё, сказав, что во-первых он не припомнит такого обещания, а во-вторых – у них нет денег для её учёбы , а мать в свою очередь сказала, что со свадьбой всё давно было решено.

– Но я не люблю его и не выйду за него ни за что !–  крикнула Ярмина, на что отец  разозлился , стал кричать и  собрался в очередной раз устроить побоище , но она выбежала из дома и несколько дней туда не возвращалась, прячась у школьных подруг.

Через какое-то время на улице ей повстречалась мать и сказала, что отец уже успокоился и хочет с ней поговорить.

– Поедешь в Дербент к тётке – моей сестре, её муж пообещал тебя устроить на военный завод работать. Не хочешь замуж –  тогда поезжай и работай, – сказал отец дома, когда она , набравшись смелости, всё-таки пришла.

Сборы были недолгими, как и проводы.  Поцеловав   своих сестёр и братьев, и немного всплакнув при этом, Ярмина отправилась в город. Тётка и старшая сестра встретили её неприветливо. Указав где она будет спать и рассказав где располагается завод и в каком цеху она будет работать, тетка сказала:”Всю зарплату будешь отдавать мне, я сама тебе буду выдавать деньги , остальное – на хозяйство и еду. Муж тётки на следующий день отвёл Ярмину на завод, где он сам работал охранником и имел знакомство с начальником отдела кадров, почему и смог договориться об устройстве несовершеннолетней племянницы во вредный цех – штамповочный, где производили пластмассовые детали, указав в анкете, что ей уже исполнилось восемнадцать. Мрачный и удручающе-грязный вид цеха даже немного сначала напугал Ярмину, которая никогда не видела заводов, но со временем она привыкла к этим полуосвещённым, дурно пахнущим лабиринтам, заставленным различными станками. В цеху работали в основном женщины в возрасте, молодых не было. Мастер объяснил принцип работы станка   и показал операцию производства детали на нём. Ярмина была смышлёной и быстро всё поняла, тем более что станок был один из простых в цехе. Со следующего дня она уже вышла на работу. Тетка недолюбливала свою племянницу, приехавшую к ней, её брат рассказал ей ситуацию с расстроенной свадьбой и об упрямстве своей дочери, что ей тоже не понравилось и она решила устроить “весёлую” жизнь для Ярмины. Каждый день она заставляла её мыть полы в доме, посуду, стирать на всю семью, а вечером Ярмина должна была перед сном ещё и вымыть всем ноги. Свою другую племянницу – Фаю, старшую сестру Ярмины, жившую у неё, она практически освободила от всех домашних дел. С едой тоже решила просто – давала есть младшей племяннице два раза в день – перед работой и вечером, причём ни с собой ничего не давала перекусить, ни денег на обед. Ярмина думала, что как только она начнёт приносить зарплату домой, отношение к ней тетки измениться, но ничего не изменилось, всё оставалось по-прежнему. Ярмина во время обеденного перерыва сидела на ящиках недалеко от входа в цех и на вопросы проходящих в заводскую столовую работниц цеха – почему она не идёт обедать – постоянно отвечала – “не хочу”, хотя есть очень хотелось. Она никому не хотела говорить о взаимоотношениях дома и что у неё нет денег на еду. Одежда её со временем обветшала от стирок, но денег, заработанных ею на заводе(а зарплата во вредном цеху штамповки пластмасс была не маленькая), тётка не давала ни на что, зато Фае – своей старшей племяннице, работавшей где-то секретаршей, ежемесячно покупали различные обновки и косметику. Ярмина очень похудела и осунулась за несколько месяцев. Однажды во время обеденного перерыва , когда она сидела на обычном своём месте, мимо неё проходил мастер цеха и спросил почему она не идёт на обед, и услышав в очередной раз , что она не голодна, и посмотрев пристально,  взял её за руку и повёл в столовую. Там в приказном порядке сказал выбрать первое и второе блюда, причём Ярмина при этом смутилась, ведь денег у неё с собой не было ни копейки, но у кассы мастер сказал, что заплатит за всё сам. Похоже он догадывался, что домашние отбирают всю зарплату у Ярмины, потому как не раз видел, как её дядька каждый раз в день получки вечером проверял списки и размер заработка в цехе. И так получилось, что работники цеха почти каждый день по очереди стали звать её с собой на обед чуть ли не насильно и платили за неё, отчего она стала чувствовать себя очень неуютно,  каждый раз всячески пыталась отказаться…Тут на неё свалилось очередная напасть – тело стало покрываться каким-то струпьями , кожа по всему телу  воспалилась и стала шелушиться. Тётке на это было наплевать, она издевательски говорила, что Ярмина либо много ест, либо не то. Заметив эту перемену в состоянии своей работницы, мастер сказал, чтобы Ярмина немедленно обратилась к врачу, а затем пошла бы к главному инженеру. Врач, осмотрев её, выписал больничный и узнав, что она работает в цеху штамповки пластмасс, сказал, что это следствие вредного производства. Главный же инженер, к которому Ярмина попала на приём через несколько дней, увидев её состояние и услышав ,  что она ещё не совершеннолетняя, вызвал к себе начальника отдела кадров и начальника цеха и устроил им “разнос”, после чего подписал  перевод  в другой цех – обработки металла, сказав, что её научат работать на револьверном станке.

 -4-

В новом цехе работало много молодёжи, но женщин было всего две, с которыми Ярмина в скором времени сдружилась. На первых порах работа на новом станке у неё не ладилась, хотя заготовки и операция по нарезке резьбы на них была не очень сложная и мастер довольно доходчиво рассказал  и показал  как её производить, но детали , которые она держала специальными зажимами при обработке иногда прыгали в руках как сумасшедшие и норовили каждый раз выскочить . Несколько заготовок и пара часов понадобилось для того чтобы  наконец первый образец получился,  после чего работа пошла уже более успешно. Через пару дней мастер уже похвалил Ярмину за работу и качество получаемых изделий. Отношения с коллективом в новом цеху складывались очень хорошо – работающие здесь люди были доброжелательными и отзывчивыми, что очень радовало. В день её рождения, когда ей исполнилось семнадцать лет, они устроили ей настоящий праздник. Придя утром на завод к своему станку, Ярмина не узнала своего рабочего места – кругом висели разноцветные шарики и цветные ленты, на красивом большом  плакате, умело разрисованном ,красовалась надпись “Поздравляем с Днём рождения !”, а в обеденный перерыв девчонки накрыли два стола , взятых на время  из конторки мастера и у начальника цеха, которые с удовольствием их дали на такое дело, и всем цеховым коллективом отметили это событие. Однако дома обстановка становилась всё невыносимее. Тётка, узнав , что её младшую племянницу перевели из вредного цеха в другой, наорала на Ярмину, что та не предупредила и не спросила совета у неё перед переводом ,это было и понятно – зарплата на новом месте была  меньше, а состояние здоровья племянницы её не волновало,  важным было только одно – деньги, которые она приносила с завода. После этого в доме постоянно стали придираться к Ярмине, что она стала и плохо готовить, и бельё стирала ужасно, и после приборки было грязно. Всё это было очень обидно для девушки и она часто стала уходить вечерами из дома, чтобы где-нибудь в укромном месте поплакать в одиночестве. Как-то одним вечером её увидела проходящая с парнем Нинель – её подруга  из цеха, и хотя Ярмина попыталась избежать разговора, чтобы не объяснять почему у неё такое заплаканное лицо, всё же пришлось после усиленных расспросов рассказать о обстановке в доме, и в общих чертах, почему пришлось уехать из родного села в город. Нинель прослушав рассказ о её злоключениях тут же предложила переехать жить к себе в комнату, которую она снимала вместе с другой девушкой с завода:

– Переезжай к нам от своей сварливой тётки, комната большая, место для троих будет достаточно, а соседей – одна только хозяйка “двушки” живёт в соседней комнате . Женщина спокойная и интеллигентная, без всяких претензий. У нас тебе всяко будет лучше и спокойнее.

– Спасибо, я подумаю, – ответила Ярмина, всерьёз задумавшись над предложением подруги.

Окончательно укрепилась она в этом решении после того, как попала в больницу, а случилось это так: после очередного вечернего скандала, устроенного тёткой после прихода домой, на следующий день на работе она упала у своего станка в обморок – от переживаний и голода (в новом цеху ведь её больше не подкармливали , а тётка по-прежнему отбирала всю её зарплату и ничего не давала ей  из съестного с собой на работу), ей вызвали скорую и увезли в больницу, где врач сказал, что у неё крайнее истощение организма и нервной системы. После недельного лечения различными успокаивающими лекарствами и укрепляющими средствами, её выписали из больницы, после чего она, собрав свои немногочисленные пожитки в доме тётки, переехала в комнату к заводской подруге. Там прожила больше месяца, радуясь тому, что никто не устраивает ей скандалов и не унижает её. И всё бы было хорошо, да вот тётка нажаловалась отцу, что она самовольно съехала, и он приехал, чтобы вернуть дочь домой в село, но на его требования она сказала, что не вернётся ни за что. Тогда он пригрозил ей тем, что добьётся её увольнения с завода через знакомых, но это не помогло ему. Однако, зная тяжёлый и упрямый характер отца , его склонность к побоям и  его упрямство, она подумала об увольнении сама и решила уехать работать куда-нибудь подальше, где её будет непросто найти. Случайно на улице она увидела объявление о том, что на серпуховскую ткацкую фабрику, находящуюся под Москвой, требуются работницы на производство и решила уехать туда, записавшись на пункте вербовки работников в списки отъезжающих. В назначенный день всех завербовавшихся посадили на автобусы, отъезжающие в Серпухов, забрав у всех паспорта и сказав, что такой порядок при приёме на фабрику.

Глава 2. Серпухов

– 1 –

Дорога была тяжёлой, ехали трое суток и, практически только с одной остановкой в день, а учитывая, что автобусы были забиты почти вплотную, приходилось по очереди ехать на сиденьях, некоторые просто валились с ног от усталости и духоты. В первый день поездки мелькающие за окном автобуса посёлки, небольшие города и деревенские пейзажи ещё как-то притягивали взгляд пассажиров ,  рассматривающих пролетающие картины дороги , но со второго дня пути только одна мысль , наверно у всех, сидела в голове – поскорее бы приехать, выйти из тесного душного автобуса и отдохнуть. На третий день ближе к вечеру этот утомительный переезд закончился и автобусы остановились на территории фабрики. Всех приехавших стали распределять в общежития и инструктировать по поводу трудоустройства и режима работы.  Общежития заслуживают отдельного описания – это были серые, мрачные трёхэтажные здания с сырыми подвалами и тёмными грязными лестницами, по которым то и время постоянно шныряли крысы, нисколько не опасавшиеся жильцов, а скорее чувствующие себя здесь хозяевами. Некоторые из них достигали таких размеров, что живущие в общаге просто иногда боялись выходить на лестницы, если видели там этих “незваных жильцов”, с которыми бороться было не только невозможно, ибо всё здание , как решето, было пронизано вдоль и поперёк дырами больших размеров, но и опасно – крысы просто могли наброситься  на людей. Здания не ремонтировались годами и дыры в стенах  не заделывались, а на жалобы жильцов администрация фабрики  не обращала никакого внимания , потому как приезжих ,работающих на фабрике и живущих в общежитиях, за людей в общем – то и не считали, это была просто “рабочая сила”, которая постоянно пополнялась желающими подзаработать, завербованными из “глубинки”. Зимой здания общежитий плохо отапливались, холод стоял такой, что вода в графинах , стоящих на подоконниках , замерзала , и живущим в комнатах женщинам и девушкам приходилось спать по двое в кровати, укрывшись всей тёплой одеждой, что была в наличии , но и это не помогало ночами согреться, в результате чего все ходили  постоянно простуженными  и часто болели. Ярмина попала работать в прядильный цех, причём первую неделю её обучали премудростям работы на прядильных станках, показавшимися ей сначала какими-то огромными шумными монстрами, которые были готовы проглотить любого, приближающегося к ним. На станках располагались ряды с большим количеством крутящихся шпуль, на которые постоянно наматывались нитки, в задачу же обслуживающих эти станки входило следить за тем, чтобы нитки не рвались, а если это случалось, то необходимо было как можно быстрее связать концы оборванной нити особым узлом и заново пустить шпулю мотаться, а также снимать уже намотанные шпули со станка и ставить пустые для намотки. Через месяц Ярмине дали обслуживать самостоятельно уже семь прядильных станков – столько же, сколько обслуживали и давно работающие на ткацком производстве женщины. Со своей работой она справлялась отлично и мастер не раз хвалил её, и она подумала, что наконец-то сможет заработать денег  и  высылать своим сёстрам и братьям, оставшимся в селе, в Дагестане, потому как они там жили очень бедно, но этому не суждено было осуществиться, ибо администрация фабрики платила приезжим наёмным рабочим почти в два  раза  меньше, чем местным из Серпухов, считая, что они(приезжие) и так никуда не денутся, так как никто из них не был официально оформлен на фабрике, а паспорта у всех были отобраны администрацией при вербовке. С такими маленькими заработками приходилось экономить на всём – питались очень плохо и мало, одежду занашивали до дыр, постоянно приходилось что-нибудь штопать и зашивать, а из развлечений был только старый радиоприёмник, который вечерами ходили слушать в одну из комнат на втором  этаже общежития, хозяева которой никогда особо не возражали против  гостей , разве что в исключительных случаях , когда собиралось слишком много народа, просили прийти в гости в другой день. По выходным прогуливались по городу да и то только в хорошую погоду, потому, как обувка была старая и в сырую погоду приходилось ходить с мокрыми ногами. Несмотря на плохие условия жизни, Ярмина всё-таки откладывала деньги для родных, отказывая себе почти во всём и , когда могла , отсылала их в Дербент. Так прошло полтора года, день ото дня которых ничем практически не отличался. В круг её общения входили только работницы из цеха, да живущие в общежитии. Но вот однажды в гости приехал парень из села, бывший одноклассник Ярмины , которого она никак не ожидала больше увидеть после окончания школы. Он привёз в качестве гостинцев много различных сладостей – и конфеты и варенья из различных фруктов и ягод, а ещё довольно большой мешок с любимыми Ярминой свежими гранатами. Соседки по комнате  очень обрадовались гостю и его угощениям, а Ярмине было не очень удобно, ведь в своё время в школе, она не обращала внимания на пытавшегося ухаживать за ней Авиза, своего одноклассника, а он через столько лет нашёл как-то её и приехал навестить, преодолев такой длинный путь ради встречи с ней. Он рассказал о их селе, где после школы остался работать в совхозе, что было после отъезда Ярмины , как жили оставшиеся в селе сёстры и братья Ярмины, что они ей очень благодарны за ту помощь, которую она  оказывала им своими денежными переводами. Вечером, когда он уходил, Ярмина подумала, что он уезжает из Серпухова обратно на родину, в Дагестан, но Авиз сказал, что хочет остаться в городе и устроиться со временем на работу. На вопрос не из-за неё ли он решил остаться, Авиз ,  немного запнувшись , ответил ,что нет, отведя смущённо глаза в сторону. Тем не менее, через три дня он устроился работать на ткацкую фабрику слесарем-ремонтником .На два месяца его взяли учеником, а затем перевели на рабочую сетку. В общежитии он стал частым гостем. Как-то он принёс с собой старенькую магнитолу и молодые девушки решили устроить дискотеку в большом холле общежития. На звуки музыки из мужского общежития пришли полюбопытствовать несколько молодых парней и стали тоже танцевать. Через некоторое время эти стихийные дискотеки стали уже регулярными и устраивались вечерами по выходным и в пятницу после работы. Конечно же  Авиз всё время приглашал на танцы и Ярмину,  которая с большой охотой танцевала, особенно когда звучала их национальная музыка, и однажды после танцев он , набравшись храбрости подошёл к ней и предложил выйти за него замуж ,сказав, что ещё в школе влюбился в неё. Это предложение застало немного врасплох Ярмину, конечно же Авиз был неплохим парнем и она очень хорошо помнила его по школе, но пока он вызывал у неё только симпатию и не больше. Чтобы не обидеть его , она сказала, что не хочет торопиться с ответом и ей нужно время, чтобы разобраться и в себе и в их взаимоотношениях, на что он ответил, что будет ждать и надеется, что она скажет ему ”да”.