Улиткин Дол

Тут все засмеялись, а светлоглазая Женя обняла Глеба за узкие плечи.

– Молодец, из наших, – сказала она. – Я из рыбацкой семьи, с Сахалина, мы вечно чешуёй обсыпаны – и ничего!

– А мы обе – из Астрахани, – сказали почти хором две девушки, что подошли вместе с Глебом. Они были совсем разные. Одна, та, что представилась Джамилёй, была черноволосая и полноватая, «с формами взрослой тёти», как про себя отметил Яша. Другая девушка была маленькой, с запуганными глазами и большим ртом, который почти всё время был растянут в улыбке:

– Оля, – сказала она и пригладила маленькой ладошкой свои волосы, словно лаком зализанные в жидкий хвостик.

– А давайте пересчитаемся, – предложила Женя, – нас же тут должно быть тринадцать.

– Двенадцать, – поправил её «Ломоносов» Михаил. – Сейчас троих не хватает.

– Так они в саду, – махнула рукой пышногрудая Джамиля, – там парень и две девушки ещё.

– Всего шесть девушек и шесть парней, – словно закончил отчёт гениальный Миша с большими ушами.

– Пошли в сад, поглядим на остальных? – предложил Серый Яше.

– А вдруг придёт Сол? – оглянулся на двери за занавеской Яша.

– Позовут, тут же олень крутой всё контролирует. Кстати, как он тебе? Ну, Сол?

В саду на траве сидела троица и что-то рассматривала на земле.

– Привет, ребята! – крикнул им Серый. – А что тут у вас?

В траве медленно ползало какое-то странное насекомое, довольно крупное, с ладонь, голубовато-зелёное, похожее на ожившую перчатку с мохнатой шеей и мохнатыми ножками.

– Фу, не по мне это зрелище, – сказал парень, поднимаясь с земли и отряхиваясь. – О, господа, пришли посмотреть на предка зимних шапок? Насекомое исчезло с Земли миллион лет тому назад, как сказали прелестные девушки.

Парни обменялись рукопожатием.

– Антон, прописан и живу в Питере.

Его волосы были почти совсем сбриты, а черты лица очень красивые, они напоминали лицо статуи Давида, работы Микеланджело. Он подал руку одной из девушек.

– Меня зовут Маха, – сказала поднявшаяся с травы девочка. У неё были две косы за спиной и большие, немного кошачьи глаза.

– А что это за имя у тебя? – поинтересовался Серый. Яша тоже хотел задать такой вопрос, но почувствовал, что почему-то не может.

– Имя Маша, но только я – Маха, так меня родители с детства зовут, – сказала девушка твёрдо. Потом она кивнула на подругу, – та передвинулась по траве за насекомым уже на метр, – а её зовут Раса.

В гостиной горел огонь в камине. Двенадцать ребят вместе с Солом сидели вокруг шахматного стола.

– Ну, с прибытием вас всех в Пятый мир, друзья, в полном, так сказать, сознании – сказал Сол, улыбаясь, и оглядев ребят, поставил перед собой ладони.

Тут же в середине стола из ниоткуда появился розоватый светящийся шарик. Он парил в десяти сантиметрах над поверхностью плоскости, подрумянив розовым цветом все белые квадратики шахматной поверхности столика, а в чёрных, агатовых, он зажёг свои маленькие отражения. Ребята ахнули.

– Как это? – забыв про застенчивость, произнёс потрясённый Глеб из далёкого карельского хуторка.

– Законы четырёхмерной физики действуют только в четырёхмерном пространстве. В других измерениях действует дальнейшая физика, – рассказывал Сол. – Итак, в нашей Вселенной под названием Альфа и Омега, пока есть 13 измерений, которые взаимопроникают друг в друга. Четвёртое измерение более… плотное, чем Пятое. На Доске, как вызнаете, в Четвёртом измерении, сознание человека как бы приторможено, но это не навсегда…

– Так задача в том, чтобы начать просыпаться… в трудных условиях? Среди хаоса? – спросила Женя.

– Да и так было заповедано с древних времён, – подхватил куратор, – но ведь и семя прорастает в полной тьме, под землёй, и росток стремится увидеть солнце. Пока что на Доске …

– … у народа работает пять-семь процентов, – авторитетно заявил бритый Антон. В следующую секунду он смутился, что прервал учителя и добавил, – Мне тут одна девушка сказала…

Все засмеялись, а Сол продолжил:

– Да, но это пока. Ведь на Доске, или в вашей обычной земной жизни, сейчас происходит переход сознания человечества из Четвёртого измерения, чтобы затем перейти в Пятое. Что ещё… да, знак моей руны Совелу означает Целостность и её номер последний, двадцать четвёртый.

Тут Сол посмотрел на Петю Сантини, и все повернулись тоже, – Петя держал поднятой ладошку, но под общим вниманием ладошку убрал. Учитель улыбнулся одобрительно, кивнул и Петя спросил:

– Скажите, а это правда, что в одной из жизней вы были Людовиком Святым?

Девочки из Астрахани ойкнули. Сол коротко засмеялся сначала, но ответил серьёзным тоном:

– Все ваши преподаватели здесь – были и есть люди, прожившие и проживающие на Доске человеческие жизни. Среди них есть и известные вам в прошлом исторические лица. Если вы попросите, они, возможно, откроют вам свои былые маски.

– Нам Проводники обещали, что тут тайн не будет! – воскликнул Антон.

– У меня более важный вопрос, можно? Сколько времени мы проведём здесь? – спросила Джамиля деловито. Она не заметила, что с этого момента стала объектом постоянных, внимательных взглядов украдкой: застенчивый Глеб осторожно любовался ею, как любовался дома на природу своего края.

– Вы можете провести здесь вечность, если пожелаете, на Доске пройдут минуты, – ответил на вопрос Сол, и все радостно вздохнули, потому что этот вопрос волновал всех.

– Учитель, скажите, а записывать мы что-нибудь будем? – обмирая от смущения, ярко покраснев, спросила соседка Джамили Олечка. «Отличница», – отметил про себя Яша.

– Нет, дети, – при этих словах многие сели прямо, а Яша оторопел. «Дети. Вон даже у Михайлы золотые усы пробиваются, и, кажется, даже борода, а я бы дорого дал, чтобы поцеловать эту Маху не по-детски».

Сол продолжал:

– В Доле, от вас требуется только внимание. Да, ты права, дорогая, я забыл про учебники: у каждого они в комнате есть. Их всего шесть. Это вам хорошо бы почитывать. – Яше показалось, что куратор мельком надавил на него взглядом. Сол встал. – А теперь, прошу за мной.

Сол, а за ним остальные во главе с Сиро, вышли из Каминной комнаты и поднялись по одной из двух лестниц, покрытых коврами, на галерею и в конце концов, оказались на балконе большого круглого зала. Пол внизу осветился, – это опять была шахматная Доска. Сол остановился.

– Посмотрите вниз, – сказал он ребячливо, – Доска у нас теперь как на ладони! Мой предмет – Доскознание. Смотрите!

Тут Сол неожиданно резко взмахнул руками, и на шахматном полу внизу в нескольких местах сразу стали закручиваться маленькие серые вихри. Они постепенно росли и вскоре превратились во вращающиеся, сияющие разноцветными огоньками карусели, точь-в- точь из городского парка.

– Как красиво! – воскликнула Женя.

– Именно, – серьёзно произнёс Сол. – Потому что это ловушки.

В этот момент стало хорошо видно, как внутри веселого вихря каруселей в обратную сторону вертится тёмная воронка, уходящая вглубь.

– Вы видите, что эти милые разноцветные Карусели скрывают вихрь-воронку, которая выкачивает из своих жертв энергию. Карусели заманивают вас, предлагая различные блага или развлечения, а вот избавиться от их власти над вами, потом бывает очень трудно. Они делают всё, чтобы прикинуться, что они не ловушки.

– А что это у нас там, эти Карусели? – деловито спросил Михайло из Крутого села.

– Ты прав, сейчас мы видим энергетические воронки, но они встроены в общественные институты, в разные проекты, в идеологии. Они обязательно присутствуют в различных системах: образовании, политике, торговле, медицине, даже в искусстве, в религии, СМИ, шоу-бизнесе и прочих, более мелких.

– Да, с шоу-бизнесом не поборешься, – сказал Антон и грянул общий хохот.

– А их кто-то создал? – спросила Джамиля, на что Михайло-Ломоносов усмехнулся со знанием дела:

– Планета находится под господством кучки Элиты, не слыхала, что ли? Весь мир знает, – сказал он, обводя всех загадочным взглядом.

Все дружно повернули головы с вопросом к учителю. Сол, улыбался глазами.

– Про элиту – дезинформация этой самой «элиты». Так нескромно кто-то желает себя именовать. Так или иначе, все люди создатели, участники, игроки и …

– … жертвы, так? – быстро мыслил Михайло.

– Так Эксперимент сами люди и придумали? – недоумённо спросила Женя.

Сол хитровато прищурился.

– Есть такая штука – объединённое сознание человечества. Оно и автор, и участник этой беспрецедентной программы… Эта система, запущенная лет пять-шесть тысяч тому назад, ныне сдаёт свои позиции. Хоть и неохотно. Об этом – на следующем занятии.

– Запущенная кем, не понял? – настойчиво прозвучал вопрос Глеба.

– Вот занудные какие у нас студенты, да? – взмахнула руками Эля.

Но Сол воскликнул:

– Нет! Молодцы! Любознательность!..

Маха выпалила:

– Закрутилась в воронки энергия человеческих мыслей!

– Простите, а религия… какая? – спросила полная Джамиля, а подружка толкнула её в бок.

– Я имел в виду церковные институты всех религий. Я разграничил бы для прояснения вопроса три понятия: Бог, религия и церковь. И далее будем честны, церкви – не дело рук Бога, а людей. Сначала это были жрецы, которые – хорошие или плохие – были олицетворением власти, а вот вам и первый признак ловушки вашей энергии – некто объявляет себя умнее вас, берёт право руководить вами – вот вам и вихрь, он закручивается, собирает энергию подпадающих под эту власть, питается ею. Вы, доверчиво купившись на его доводы, становитесь донором его дела. Позже, для укрепления своей власти над вами, жрецы использовали конкретных личностей – святых, – и делали из них кумиров, расхваливали их на всех углах, поносили других идолов, словом, делали всё, чтобы собрать как можно больше народу под своё знамя. Это всё – церковь. Религия – это духовная история и культура, мировоззрение.

– Точно! – воскликнул Антон. – Вот вы сказали о сотворении кумиров. Так раскручивают «звёзд» эстрады, чтобы билетики и диски раскупали.

– Но ведь есть и классные музыканты, мирового уровня! И они тоже кумиры, – резонно возразила Эльвира, махнув на него шемаханскими ресницами.

Сол смотрел на них с таким умилением, что Яшу сценка насмешила.

– Разумеется, это общий закон и для чёрных и для белых квадратиков, – резюмировал Сол. – Для всех. Все имеют право создавать Карусели.

Воцарилась тишина. «Вот тебе и здрасьте»,– мелькнуло у Яши.

–Давайте для ясности всё-таки поделим карусели на плохие и хорошие, – предложила Женя.

Но всё перекрыл звонкий голос Махи:

– Нет! В основе всего – спираль! Энергия движется по спирали! Вспомните, как выглядит Галактика – спираль! И Вселенная тоже? – немного растерянно перевела она взгляд на учителя.

– Стоп, правильно, плохая карусель вертится по кругу, типа застой, – авторитетно заявил сибирский гений Михайло, – а по спирали -хорошая? Спираль же – это движение в развитии, нормальное движение.

Сол был очень доволен. Он опустил поднятые руки и произнёс:

– Друзья! Оленёк сообщает, что в саду вас ждёт чай!

Все, наконец, заметили Сиро, стоявшего в дверном проёме и переминавшегося с ножки на ножку.

– Разговор-то не окончен, – бормотнул Михайло, вместе с остальными выходя из Дома Красной Герани.

«Чай в саду – это то, что надо!» – обрадовался Яша.

На лужайке перед домом откуда-то взялся овальный стол, заставленный хрустальными стаканами с горячим чаем, вазочками с мёдом, печеньем и яблоками. Ребята налетели на угощение.

– А я не очень уяснил, в чём цель плохих Каруселей, – запихивая в рот печенье, произнёс Антон.

– В ловушку тебя заманить, отвлечь от твоего собственного пути! – наставляла Джамиля, загребая варенье маленькой ложечкой.

– Думается мне, – притворился студентом учитель, – что цель особо злостных Каруселей в том, чтобы сохранять на Доске без-сознание, отвлечь от самосознания, от связи с Творцом, – продолжил учитель. – Они отвлекают людей от их индивидуального пути развития. Они вольно или невольно – скрывают от людей свободу их выбора, а также истинные знания Мира, которые принадлежат всем.

– А выгода им какая, навар? – пытал Антон. – Энергия?

– Если энергия есть, значит, это кому-нибудь нужно? – хитро прищурилась Эля.

Сол захохотал, взмахнув рукавами:

– Правильно мыслите, товарищи!

– Одни люди делают деньги, материальные блага, как объект Четвёртого мира, другие – властвуют, повелевают, и прибирают эту продукцию себе, – размышлял Михайло.

– Да ну, пусть себе крутятся и катают глупцов! – ляпнул Серый.

– Ты не понимаешь? – набросилась на него Женя. – Карусели захватили власть над людьми без сознания!

– Что же делать? – оглядывался Петя на остальных. – Надо что-то делать, иначе, я уже не смогу жить спокойно, надо бороться…

– Это говорит эмоция страха, – улыбнулся перепалке Сол, – а страх и запугивание – сильнейший магический инструмент ловушек.

«Опять улыбка. Не то, что наши училки!» – заметил Яша.

– А как не попадаться? – спросил кто-то.

– Есть два метода: создавать свою Карусель, творческую, и второй метод – не бояться кататься на чужих.

Все резко перестали дышать.

–Чего?– не понял Глеб.

– Чего-чего, – кинулась объяснять Эльвира, – ходи в свою школу на Доске, какая там у тебя есть, потом институт, например, но сознания не теряй, и стремись настоящие знания получать. Да?

Последнее слово было обращено к куратору. Сол опять улыбался, как отец всех детей.

– Да, милая. Вы должны всегда знать, что никто не имеет прав навязывать вам истину. Нет таких полномочий в мире Бога ни у кого и ни у чего. Бог прежде всего и Сам не навязывается. Вы где-нибудь видите его власть?.. Только любовь и заботу! Истина просто окружает вас и наполняет всё Бытие.

– Значит, вы не отрицаете Бога? – с напряжением спросила Джамиля.

– Исток Всего Сущего? – Сол шутливо притворился глухим, приложив ладонь к уху. – Нет. Но поподробнее Бога вы изучите с другим преподавателем.

Смех зазвенел и под сводом класса, когда все стали двигаться к раскрывшимся дверям на выход, где их уже встречал Сиро.

– Да-с, в больничку только по резкой необходимости – зуб там, нога, – но не подсаживайся на таблетки и страхи, – просвещал девочек Антон насчёт ловушек земной медицины.

– А как телек? Совсем не смотреть? – искала ответа Джамиля.

– Слушай новости, но с другой точки зрения, – сказала Маха, – и вообще смотри, что хочешь, главное, не увлекайся, сознания не теряй.

– У Ломоносова вообще телека не было, потому он и развивался быстрее, – под грохот общего хохота говорил Михайло.

– Учитель, а я хочу научиться вырубать Карусели, это возможно? – обратился к Солу Петя.

– Конечно, если пожелаешь бороться с мельницами. Кто-то уже, кажется, пытался, – все опять засмеялись, но Сол продолжил мысль. – Есть на Доске должности – пожарники Пятого мира – они хорошо умеют это делать, но не буквально и там, где необходим баланс энергий. Давайте так: сначала вы получите знания, а потом сделаете выбор самостоятельно и осознанно, – сказал Сол. – Прежде чем что-либо разрушать, пойди и получи побольше информации. Это как доспехи надеть перед поединком. Или же отказаться от него. Вариантов много.

Петя подумал, но кивать не стал.

Глава 6. Беркана

Яша уже давно заметил, что обычные деревья, кусты, цветы в Пятом мире видятся необычными. Он присмотрелся и понял: каждый листик, словно вымыт от пыли и светится. Это касалось и самоощущения – всегда на подъёме, душа поёт, спать не хочется, сил и времени – сколько хочешь, а главное, как говорит бабушка, голова светлая.

После первого занятия ребята вышли в сад, где на газоне нашлись лёгкие прозрачные мячи для игры. Антон захватил сразу два, показал ловкий фокус и сказал:

– У нас в театре-студии учат актёрскому мастерству, сцен-движению, сцен-речи и прочие дела.

Яша заметил, что Серый беспомощно стоит за спиной Расы, не решаясь или не зная, как с ней общаться. Тут Антон прицелился, и мяч мягко стукнул Петю по плечу. Антон прокомментировал:

– Аэрокрос!

Все засмеялись, Петя громче всех. А Раса неожиданно повернулась и обнаружила у себя за спиной совсем растерявшегося Серого. Она улыбнулась ему и опять стала смотреть на полёты мяча. Тогда Серый пошёл в атаку, как бы запросто-спокойно, засунув руки в карманы, обратился к Расе:

– Мне моя Проводница сказала, что аэрокросы не могут летать над нашей горой-Спиралью, – она для их сознания не существует.

– Вот и славно, – змеёй проскользнула между ними Эльвира и заботливо сняла какого-то невидимого жучка с ёжика волос Серого, ослепительно улыбнувшись при предъявлении жука-призрака. – У тебя жук. А кто знает, какие предметы мы будем ещё изучать?

– Говорят, компьютер, – сказал Глеб дрогнувшим голосом, – ни разу в жизни он ещё не видел компьютер, потому что жил с рождения в глуши среди озер.

– Как – и тут? – Антон бросил сразу два мяча в ствол дерева. – Я и на Доске терпеть это не могу.

– Кабан!..

Все бросились врассыпную, кроме Расы. Она стояла, не дрогнув, и по виду даже не боялась кабана, который словно из-под земли вышел на поляну. Животное приблизилось к Расе, и Серый сорвался с места, бросившись спасать девочку, но кабан, к всеобщему удивлению, внезапно сел у ног Расы и зевнул. Тут же к нему вприпрыжку из кустов выскочил оленёк Сиро и стал с восторгом скакать вокруг сидящего кабана, пока из дома на поляну не вышел Сол.

– Познакомьтесь, за вами пришёл Брюншель, кабан из дома Руны Берканы. Прошу любить и жаловать. Брюншель – коллега Сиро, если можно так выразиться. Он поведёт вас на другое занятие. После я прошу каждого вернуться в свою комнату для отдыха.

– Почитать Бормочущие Учебники, – назидательно пропела белобрысая Женя.

Ребята пошли за Брюншелем, который, деловито задрав хвостик с кисточкой, довольно быстро, смешно подскакивая, двигался по дороге из камней. Дорога изогнулась за поворотом, неожиданно превратившись в каменные ступени, спускающиеся вниз, подводившие к каменному мостику через Улитку. Ребята радостными воплями приветствовали речку. Брюншель, не оглядываясь, забежал на мостик и остановился. Ребята обрадовались.

– Какой умненький Брюншель, красивенький Брюншель! – кокетливо сказала Эльвира, и Яша увидел, что рука Антона по- хозяйски лежит на плече Шемаханской красотки.

– О-ба, – заметил руку Серый, – давай, Антоша, держись крепче, а то, я слыхал, что на Доске не все помнят о Пятом Мире!

– Что, можем не вспомнить? – обеспокоенно переспросила Оленька.

– Дай телефончик, я тебе позвоню и напомню, – нашёлся Серый и все весело засмеялись. А Антон нарочно покрепче притиснул к себе довольную Эльвиру. Веселая толпа перегнулась через перила, рассматривая водопад.

– В Доле семь водопадов, – просвещал толпу Миша, – у каждого есть номер. Это – Третий водопад. Нумерация идёт от Нулевого. Это у Моста Арки Сознания. Далее выше по Горе, которая напоминает нам панцирь улитки…

Но тут произошло что-то, отчего Брюншель заверещал страшным голосом и куда-то умчался в облаке пыли. Ребята перебежали к перилам с другой стороны моста.

– Глеб! – закричала Женя, – смотрите, Глеб в воде!

Пока все болтали, Глеб перешёл мост, спустился к берегу, где река перед водопадом образовывала заводь, вошёл в воду, и вдруг внезапно выгнулся, словно от боли, но не двинулся с места, а только широко раскрыл глаза и застыл. Ребята бросились на выручку, но их остановил чей-то возглас:

– Стойте, не приближайтесь к воде!

Ребята увидели, как к Глебу, словно большая утка с раскрытыми крыльями, подлетела полноватая женщина в старинном зелёном платье и вытащила его за плечи, не заходя в воду, на берег. Брюншель, догнавший наконец свою хозяйку, которую он позвал на помощь, присел возле, тяжело дыша. Женщина положила голову Глеба на мягкий кустик травы, ладонью провела по его глазам, взглянула на застывших на месте ребят с улыбкой и поманила:

– Теперь идите сюда!

У женщины были красивые рыжеватые косы, уложенные вокруг головы, золотистые веснушки, рассыпанные на яблочных щеках, и вся она напоминала нянечку Джульетты, только незримая мощь, исходившая от неё, явно не вязалась с образом няньки. Она погладила нежно Глеба по лицу и сказала ему:

– Как ты? Испугался? Ничего, – и подняла своё солнечное лицо к окружившим их ребятам, – ничего страшного, просто тут такое место – Сомов Грот. Вон там. – Она указала на что-то подальше. – Там живёт Сом-отшельник и это его владения. Вода тут его

– Так Глеба шок хватил, будто его током стукнуло! – сказала Женя. Она вместе с Джамилёй и Олей приглаживали растрепавшиеся и промокшие волосы Глеба.

– Так и есть, слабый ток распускает Сом на своей территории, чтобы не беспокоили его, и вы не беспокойте, ладно? – улыбнулась женщина ещё шире.

Глеб сел на траве, теперь его гладили все девочки. Он смутился и поторопился встать, покраснел, стал извиняться. Женщина сказала, оглядев ребят:

– Ну, вперёд. Ведь вы ко мне шли. Брюншель, беги, готовь класс! – сказала она кабану, тот взвился на месте, и помчался по каменной тропе. – Меня зовут Беркана. Вот… я вас и встретила.

Яша вспомнил, кого она ему напоминала – женщин с картин Эпохи Возрождения: крупная и грациозная, безусловно красивая, похожая на волшебницу из сказки. Но впечатление подпортил шёпот Серого:

– Учительница смахивает на маму Красной Шапочки.

Дом Руны Берканы напоминал обычный средневековый городской дом, с белыми оштукатуренными стенами, отделанными морёными балками и рейками крест-накрест. На окнах висели деревянные створки, с подоконников свисали горшочки с пышными маргаритками и, самое главное, из дома доносился такой аромат еды, от которого хотелось бросить всё на свете и только есть.

– Мой предмет – четыре стихии планеты Земля – вода, воздух, земля и огонь – из них на планете состоит всё, не исключая людей. Мы изучим, как они действуют и взаимодействуют, чтобы… повелевать ими.

Эффект она произвела. Ребята восторженно-вопросительно загудели, а Джамиля, волнуясь, сказала с кавказским акцентом:

– Это могут только волшебники в сказках!

Беркана улыбнулась, словно отведала кусочек чего-то сладкого:

– Но ведь вы хотите хотя бы разобраться в этом? – все опять возбуждённо загудели, а румяная красавица продолжила, – Мы будем говорить также о том, чем нам заповедано питаться от природы правильно. Чтобы на Доске, – а ведь вы будете на неё возвращаться, – вы не ели яды или не причиняли себе вреда незнанием законов пищи, чтобы…

– Чтобы развиваться, как заповедано, – серьёзно сказал Глеб, высвобождаясь из рук девочек, которые опять обхватили его, сердобольно поддерживая.

– Совершенно верно. Чтобы вы знали, мои милые деточки, что у вас там есть под рукой, чтобы использовать это себе на пользу. А то ведь вам что только не пихают, отравляют вас! Кроме того, с пищей прививаются шаблоны поведения, а следовательно и шаблоны мышления. А мы сделаем вас неуязвимыми, цыпляточки мои! И иногда заглядывайте в мой Зелёный Учебник, да?

– А пробовать еду будем или … только теоретически? – спросил Серый, и все засмеялись.

– Конечно будем! – Беркана указала божественной рукой на раскрытые окна домика, откуда доносились сводящие с ума ароматы неведомых яств. – Чувствуете запахи?

Запахи чувствовали все, но также все услышали, что кабан, находившийся внутри, производил какой-то шум. Серый показал пальцем на окошки:

– А кабанчик… он нас не опередит… покушать? – толпа взорвалась хохотом.

– Брюншель – не обычный кабан, – смеялась со всеми Беркана, приглашая ребят в дом. – Он двигает ваши стулья к столу. Всегда дышите глубже, ангелочки, будете меньше хотеть есть!.. – пела Беркана, шествуя впереди по коридорам и скрипучим, натёртым до блеска лестницам дома.

Это был необыкновенный урок, хотя бы потому, что это был, по сути, обед. Но какой! Брюншель сначала наблюдал за происходящим на уроке, но потом разлёгся на полу, одурманенный ароматами, и заснул, открыв пасть, высунув язык, и обнажив желтоватые клыки.

После занятия за учениками зашёл Сиро. Он подошёл к развалившемуся на полу Брюншелю, понюхал его открытую пасть с кривыми зубами – кабан только чуть дёрнул щекой – и оглядел ребят с готовностью.

Серый всю дорогу приставал к Яше:

– Пацаны у нас – одни ботаны, может только кроме Антохи, тебя и меня, а девушки все красивые, а? Тебе какая больше? Мне, честно скажу, Джамиля…

– Не скроешься, твоя песня называется Раса. Это очень заметно, сказал Яша.

– Что – заметно?.. Не может быть. А ты по кому-нибудь сохнуть собираешься?

– Иди ты, – шутливо отпихнулся от Серого Яша и украдкой посмотрел на Маху. Она шла с Женей под ручку, и они о чём-то весело болтали. Яша услышал обрывок разговора: