Спасибо, что ты меня бросил. #откровения телевизионщицы

Я глубоко вдохнула.

– Я понимаю, что со стороны может выглядеть так, теперь, когда я сама пытаюсь встать на ноги и отказываюсь держаться за твои заботливо протянутые руки. Но это не единственное, что я ценю в тебе. У нас много общего, и мы можем еще больше придумать…

– И у нас не получится, как и в прошлые разы, – закончила она, – проблема в том, что я считаю себя нужной, только когда помогаю. Как посох, на который можно опереться, когда он необходим. А сейчас, когда это больше не нужно, возникнет пустота. Для меня нет места. Нет необходимости.

– Я знаю это чувство, особенно с мужчинами. Но это не так. Нас можно любить и без функции посоха, – тепло улыбнулась я.

По словам Александра, в последнее время моя взрослая часть очень подросла, но умение защищать свои границы и фильтровать, с кем делиться душевными ранами, – это лишь начало долгого пути к себе.

Сегодня меня беспокоило белье, проигнорировать которое я не смогла. Александр загадочно улыбнулся.

– Шаг вперед, два назад – это нормальный цикл для работы с собой.

Я сидела злая на весь мир, усилием воли заставляя себя не топать ногами.

– Волнуюсь, что стала злой. Раньше, проходя мимо бабки, шаркающей навстречу и извергающей проклятья, я смотрела на нее и жалела. Иногда даже старалась улыбнуться. На днях, когда потоки брани полились в мою сторону, я отправила такие же в ответ. Я ненавидела эту бабку, возможно, сильнее, чем она меня. Я злилась на нее, что она тут ходит со своими пакетами, на себя за то, что мне только 30, а я уже такая же озлобленная на весь мир, как она.

Александр помогал:

– Что там еще?

– Мне жаль себя за то, что остановка, которая мне казалось конечной, снова, возможно, промежуточная. Что я ошиблась с выбором и снова столкнулась с тем, что не могу создать отношения, которые превратятся в счастливую семью. Мне кажется, что эта «семья мечты» избавит от всех огорчений, расстройств и волнений. Это очень спасительная мысль, но я знаю, что утопичная. И я злюсь. Александр, я не хочу чувствовать эту злость!

– Ну вот, – улыбнулся он, – вытаскивали, вытаскивали, а теперь хотите все назад запихать.

– Хочу, потому что мне кажется, что такая злая я никому не нужна.

– Почему? – искренне удивился он.

– Ну, мне кажется, люди любят улыбчивых и счастливых.

– Люди любят настоящих, – задумчиво ответил он.

Мы замолчали.

Я решила пойти к психотерапевту по окончании конфетно-букетного периода с Антоном. Все начиналось как в сказке. Я не могла поверить, что все это происходит со мной. Антон мне понравился, у нас было общие темы для разговора, кроме того, его знания и круг интересов существенно отличались от моих, и в этом была своеобразная прелесть: мы делились тем, что знаем. Обменивались и получали удовольствие от расширения кругозора. Еще было здорово, что при европейской прагматичности Антон оказался очень чувствительным человеком. Я могла поделиться тем, что чувствую, и знала, что буду принята и понята. Каждый конфликт мы решали за столом переговоров. Я понимала, что каждому из нас важно личное пространство, поэтому спокойно относилась к тому, что он встречается с друзьями в баре. В это время я готовила, мыла и рисовала картины по номерам. Мы по-разному относились к деньгам – я жила от зарплаты до зарплаты, а он откладывал добрую половину. Из-за этого мы часто спорили. Он спрашивал:

– Как ты так можешь? А если что-то случится?

Я отвечала:

– Вселенная поможет.

Он злился:

– Вселенная – это, по всей видимости, я.

И оплачивал ремонт моей машины и зимние колеса. Но в целом все было прекрасно.

Через год сложилось впечатление, что чистая вода, где я задорно плавала 365 дней, начинает превращаться в бетон. Начались конфликты. Я ненавидела нарушение договоренностей, мелкую ложь и требования по мелочам. Антон бесился от того, что я не заглядываю в будущее, полагаясь на авось, в том числе и в финансовых вопросах, считал, что этот «авось» – его задача. Мне не нравилось, что его родители могут зайти к нам, когда нас нет. С его мамой у меня не очень получалось. Хотя я старалась.

Первое наше знакомство с мамой произошло заочно. Мы уехали в отпуск, а мама с сестрой пришли полить цветы. Они поделились впечатлениями от новых штор, пока я, краснея, вспоминала, как мы быстро собирались и как шкаф вырвало на кровать моими вещами. «Там остались трусы?». Так я узнала, что у них есть ключи от его квартиры. Но тогда я не придала этому значения. Я по-прежнему была сильно влюблена и махнула на проблему привычным жестом. Только спустя полтора года, когда мы взяли кота, мама Антона, имея ключи, зашла «поиграть с маленьким котиком, потому что ему скучно». За котика решили так же быстро как за нас, которым якобы нужно, чтобы она полила наши цветы. Я бесилась, понимая, что мы с ней похожи. Я тоже считала: «Решай за всех, они будут благодарны». Не будут. И вот тому пример: она поиграла с котиком, вернулась домой и позвонила вечером.

– Вика, привет! Чем занимаешься?

– Готовлю, убираю.

– Да, хорошо. А то у вас грязно…

Я икнула.

– Ну да, мы же после отпуска… – я, краснея, оглядываю мятое белье, лежащее на гладильной доске и перекати-поле из пыли под ногами.

– Я хотела предложить тебе сделать вместе генеральную уборку. Я бы к вам пришла.

Прозвучало очень мило, но в голове загорелась красная тревожная лампочка.

– Нет… Мы сами справимся, – быстро ответила я, рисуя мелом границу личного пространства.

– Ну тогда может ты посмотришь в холодильник, там ягода, которую вы уже год не едите…

– А вы заглядывали в холодильник? – спросила я, думая, а осталось ли у нее время «поиграть с котиком?».

– Ну да, так просто… И еще крупу. Крупу надо перебрать… А то сколько она там стоит? Еще я к Антону до тебя приходила…

Понятно, точно на котика времени не хватило.

– Нормально, недолго стоит, я недавно перебирала, – ответила я так, будто мы обсуждаем погоду.

У меня даже появилось чувство, что это вполне естественно, приходить в чужой дом и залезать в шкафы.