Полная версия
Указом награждать не предусмотрено. Проза XXI века
«Тук-тук-тук» стучали на стыках рельсов колеса вагонов. «Тук-тук-тук» в унисон им бились десятки молодых сердец. Эх, здорово! Повезло же им – в Москву на Парад! Будет потом, что ребятам рассказать на родной заставе. Повезет – и самого Сталина увидят на Мавзолее. Ух, ты-ы-ы!
Вот бы ребят сейчас сюда… Мечты, мечты! Скучает он по ним, а только день прошел. Как там балагур и весельчак белозубый Гиви и его закадычный дружок, хохол Богдан Костюченко, рассудительный не по годам? А как красиво и задушевно поет армянские песни всеобщий любимец Вазген Карапетян! Такого покладистого расторопного и неунывающего парня днем с огнем не найти.
Эх, ребятки, ребятки… Интересно, вспоминает ли о нем его лучший товарищ Ванька Колесников? Хотя забот и хлопот у него – хоть отбавляй. Были они одногодки, а вот Ванька, не смотря на свою молодость, уже заместитель командира заставы по политической части. Веселый, улыбчивый, симпатичный. Эдакий крепышок. Песни под гитару поет – заслушаешся. От таких парней – девушки без ума. Есть и еще одно существенное обстоятельство, что в делах сердечных ему повезет больше остальных. Подтверждение тому – ярко-рыжий, с золотым отливом, ежик Ванькиных волос. За что и был прозван Золотым. Но Иван Иваныч за свое прозвище не обижался и даже немного гордился им. Как же: такая красота ему досталась! Ведь недаром в народе говорят: рыжие – счастливчики. Только есть тут одна заковыка… Кореш его лучший, впрочем, как и он сам… еще никем и не целованный. Парни бравые, а вот получается такой расклад. Не до того им было, когда рвались служить на границу, а сейчас уж и подавно не до девчат. Пусть они на них не обижаются. После все… Успеется, одним словом…
Служба на границе – превыше всего. «Тук-тук-тук» – по-прежнему весело стучали колеса и паровоз гудел призывно: «В Москву, в Москву – у-у!» А на душе было светло и радостно – петь хотелось. И любимчики его, Леда и Бурьян, рядом с ним. Здорово! И спутники его, практически все его ровесники, сияли от радости. Еще бы, им, младшим офицерам, командование такой празник устроило! Понятное дело, заслужили, лучшие из лучших, но где граница и где Москва? Когда еще в жизни выпадет такое?
Будет, будет, что ребятам потом на заставах рассказать. А до страшной безжалостной июньской ночи, самой короткой в году, расколовшей навсегда их привычный мир на «до» и «после» оставалось меньше двух месяцев. Эх лейтенанты, лейтенанты! Знали бы, какая судьба вам уготована.
***
Совершенно секретно
Срочно!
Только для ознакомления указанным лицам
Приказ № <…> по НКВД СССР
1. <…> командующим погранокругов СССР в 3-х дневный срок командировать в Москву, в/ч № <…> (секретный учебный центр) кинологов-проводников погранвойск, из числа наиболее подготовленных и имеющих задержание нарушителей госграницы, до десяти человек от каждого округа.
2. Всем вышеуказанным военнослужащим прибыть к месту общего сбора со служебно-розыскными собаками (от 2-х до 4-х собак на каждого человека) не позднее <…> апреля с.г.
3. Из западных погранокругов в/служащие прибывают на поездах дальнего следования (без пересадок) с использованием проездных литера «А-люкс» (по разряду высшего командного состава НКВД, в отдельных купе СВ) вместе с собаками.
4. Из округов, находящихся за Уралом и далее, обеспечить прибытие вышеуказанных команд на транспортных самолетах, о чем командующему транспортной авиации ВВС НКО СССР отдано соответствующее распоряжение.
5. Цель командировки со служебно-розыскными собаками не объясняется. В пути следования контакт с любыми посторонними лицами, в т.ч. и военнослужащими других родов войск строго запрещается.
6. По прибытии в учебный центр обеспечить повышенную секретность. Контакты с родственниками и иными лицами на все время пребывания в означенном месте – запретить, впредь до особого распоряжения.
7. У всех лиц взять подписку о неразглашении Государственной тайны соответствующего образца. Одновременно разъяснить им всю важность и секретность предстоящей спецподготовки, за малейшее разглашение которой они будут немедленно привлечены к суду военного трибунала.
8. Проезд в/служащих погранвойск, а также обеспечение их суточным довольствием (трехразовым горячим питанием) и дневного рациона служебных собак возложить на начальника тыла НКВД СССР, комиссара Госбезопасности 3-го ранга тов. <…>.
9. Контроль и проведение всех перечисленных мероприятий осуществлять непосредственно Первому зам. наркома НКВД СССР, комиссару Госбезопасности 1-го ранга тов. <…>.
10. О ходе исполнения настоящего Приказа докладывать лично каждые шесть часов ежедневно.
Нарком НКВД СССР,Генеральный комиссар ГосбезопасностиЛ. П. Берия«…» апреля 1941, Москва***
Особо секретно,
Государственной важности
Срочно!
Дополнительное Распоряжение к вышеуказанному Приказу:
1. Всем военным комендантам узловых станций НКПС СССР категорически запретить контакты посторонних лиц, в т.ч. военнослужащих любых родов войск с представителями команд погранвойск, следующих со служебными собаками в вагонах СВ в г. Москву.
2. Строжайшим образом не препятствовать выгулу собак во время стоянок поездов. Экскременты убираются и зачищаются вспомогательным персоналом (дворники, уборщицы и т.д.) ж/д станций.
3. При обращении к ним старших вагонов оказывать всяческое содействие, в т.ч. и по обеспечению режима секретности.
4. В случае особой необходимости обеспечивать приданными силами (комендантскими ротами) оцепления вышеупомянутых вагонов для предотвращения нежелательных контактов с посторонними лицами.
5. О любом нарушении режима секретности немедленно докладывать по ВЧ-связи в Наркомат внутренних дел СССР.
6. Лиц, независимо от их принадлежности, проявляющих повышенный интерес к вышеуказанным пограничным командам, следующим транзитом на Москву передавать в местное отделение (Управление) НКВД, как подозреваемых в шпионаже в пользу иностранного государства.
Нарком НКВД СССР,Генеральный комиссар ГосбезопасностиЛ. П. Берия«…» апреля 1941, МоскваГлава 5. Уже шла война…
– В бою сам не за понюх табаку погибнешь и собаку погубишь, – веско замечал майор. —Поэтому прошу еще и еще раз усвоить, товарищи младшие командиры, что первая заповедь в нашем деле – не ошибаться ни на йоту. Собаки наши – безотказное оружие. Они минеры-подрывники. И лелеять и холить их дОлжно, как детей. Ясно?
Он так и сказал «дОлжно».
– Так точно, ясно! – дружно отвечал ему строй пограничников. Впрочем, уже не пограничников. Таковыми они остались в прошлом. А теперь они все – офицеры-проводники служебных собак спецподразделения НКВД СССР. Звучало грозно и внушительно, как впрочем и дело, которое им предстояло выполнять в ближайшее время. А оно было уже не за горами…
А пока напряженнейшие занятия, зачастую еще и ночью. Итак все дни напролет. День за днем, месяц за месяцем. Тяжело? Кто бы спорил, конечно же, тяжело. Дело новое, доселе еще не опробованное на практике. Многое приходилось начинать буквально с нуля. И главное, времени на раскачку не было. Спорили, докапывались до истины, «как» и «что» лучше, какая методика практичней и доступней. Споры у них допускались. В пределах разумного, конечно. Ведь все ребята в их отряде, командиром которого был майор Ковалев, инструкторы-кинологи. И за плечами у каждого несколько лет службы на границе. А это вам не фунт изюму. Здесь и перестрелки и погони, и задержание вооруженных нарушителей. Да мало ли чего еще бывало, все разве упомнить… В споре, известное дело, рождается истина. Поэтому, майор Ковалев, проводя занятия в учебном классе, вырабатывал вместе с ними продуманную до мелочей тактику действия: инструктор и собака-подрывник. Но на полигоне последнее слово всегда было за ним. Здесь уже не допускалось никаких возражений. Ни-ни…
И все в отряде знали, да и не только в отряде, пожалуй, во всем учебном центре, его любимую присказку: «Да у меня сам Ингус с руки ел…» До Москвы майор служил на дальневосточной границе. Так что мог и знать знаменитого Никиту Карацупу и его верного Ингуса. Все могло быть. Одно лишь совершенно точно. Кинологом он был великолепным, с большой буквы и командиром тоже. И сам он был, несмотря на солидную разницу в возрасте с подчиненными, первым во всем: и в стрельбе, и на полосе препятствий, и в спецподготовке. И в кроссе шел с лейтенантами на равных. Последнее особенно вызывало восхищение с учетом его комплекции: не сухощавый легкоатлет, а с мощной кряжистой фигурой борца. Все это многократно множилось на уважение и веру к такому человеку. Знали: с таким командиром не пропадешь. С ним хоть сейчас в бой.
…А уж если что-то было не так на практических занятиях (полигон стал им домом родным за все эти месяцы), Ковалев, не церемонясь, использовал свой главный аргумент:
– Не потерплю и намека на отклонение от норматива. Только так, а не иначе. Я за ваши жизни в ответе. На войне все будет зависеть от вашей выучки, доведенной до автоматизма. Усеките это раз и навсегда.
И они «усекали». Усекали на все сто процентов. И вновь и вновь, обливаясь горячим потом, перепачканные с головы до ног грязью, впрямь и черти из преисподней, ей богу – с неукротимым рвением осваивали доселе неведанную науку побеждать… Казалось бы, что тут такого хитрого – тактика ближнего боя с применением собак-минеров? На полигоне, в чистом поле, все было гораздо сложней и неприглядней. А на войне все будет для них непредсказуемо жестоко и смертельно опасно. О последнем они могли лишь догадываться, как и об истинном лице жуткого молоха войны. А он уже показал им свой лютый звериный оскал…
Однажды, едва забрезжил жиденький осенний рассвет, они, прибыв на полигон, своим глазам не поверили. Вот тебе и раз, дела – аа! Их ждали не макеты, пусть даже искусно сработанные под боевые машины с крестами на башнях, а настоящие фрицевские танки. Е-мое, откуда же их взяли? «Откуда, откуда» – пронесся шепоток по строю – «Оттуда», конечно… Из-под Ельни. Один, гляди-ко, совсем целехонький. Те, два явно подбиты были, а этот, как новый. У-уу, вражИна.
На этот раз были собраны все отряды воедино и предстояло им увидеть… На позицию, в траншею выдвинулось три инструктора с собаками. Майор Ковалев, проводивший общее занятие, объявил громогласно:
– Боекомплект применяется настоящий.
– Как настоящий? – ахнул невольно строй. – Как так… Ведь собаки же?
– Отставить разговоры! Боекомплект настоящий… Все, как на войне, товарищи младшие офицеры.
И отдал команду – приступить! И под грохочащую какофонию имитационных взрывов три собаки по очереди пошли на цели. Один взрыв, с интервалом другой, еще один… И черная жирная гарь заполыхавших вражеских танков. Все было кончено в считанные секунды. Это было неправдоподобно страшно и жутко. Невыносимо страшно и жутко. Как на войне…
А война уже шла, катила свой гигантский огненный вал все дальше и дальше на Восток. Все они с жадностью слушали скупые неутешительное сводки информбюро. Неужели все так ужасно?!… даже и предстваить себе такое в самом кошмарном сне было невозможно. Вот как оно получается.
«Сегодня после продолжительных кровопролитных боев нашими войсками…» – неушетильно и скорбно вещал левитановский голос из черной тарелки репродуктора – «оставлен город, город…, город…». Города и веси, города и веси на горькой, объятой громадными пожарищами русской земле. Сколько же сегодня досталось врагу? Сколько же сволочам достанется еще? И потери, потери, потери, – нет им конца и края. Мм-мм!… – зубами оставалось лишь скрипеть от досады и беспомощности. – Да как же это так?! Почему?! Почему?!
***
Сверхсекретно,
Особой государственной важности
Срочно!
Приказ № <…> ГКО СССР
По ходатайству НКВД СССР и в целях приближения учебного процесса максимально к боевым условиям в специальных учебных центрах НКВД (собаки минеры-подрывники)
П р и к а з ы в а ю:
1. Предоставить в распоряжение НКВД СССР необходимое количество трофейного стрелкового оружия, в том числе и автоматического, годного для стрельбы (без задержек при стрельбе), а также максимальное количество боеприпасов к нему. Пополнять по первому требованию Наркомата внутренних дел такие учебные центры трофейным оружием и боеприпасами к нему. (Ответственные за исполнение – Маршал Советсткого Союза К. Тимошенко и Нарком НКВД Л. Берия).
2. Доставить в Спец. учебный центр НКВД (собаки минеры-подрывники), в/ч № <…> (совершенно секретное), из района боев под Ельней несколько подбитых немецких танков, практически пригодных для наглядного учебного процесса. (Ответственные – РККА: начальник тыла РККА, генерал-лейтенант <…>, со стороны НКВД – лично нарком НКВД Л. Берия). Наркому НКПС тов. Л. М. Кагановичу предоставить необходимое количество железнодорожных платформ для доставки трофейной бронетехники от линии фронта к месту назначения.
3. Этим же приказом из РККА в распоряжение НКВД СССР откомандировать младших командиров с использованием в качестве преподавателей-инструкторов по огневой подготовке на полигонах Спец. учебных центров (собаки минеры-подрывники) в количестве… человек. Направляются только отлично зарекомендовавшие себя на фронте боевые командиры, вплоть до командиров рот и батальонов (вне зависимости от рода войск), в совершенстве владеющие и стреляющие из любого вида стрелкового, в том числе и трофейного, оружия.
4. При отборе кандидатов необходимо обращать также особое внимание на их морально-волевые и политико-воспитательные качества и способности. Отбор и направление в Спец. учебные центры НКВД СССР провести в недельный срок. Ответственными назначаются: от РККА – лично Маршал Советского Союза К. К. Тимошенко, от НКВД – начальники Особых отделов (управлений) фронтов и армий. Рекомендация последних при отборе кандидатов в преподаватели-инструкторы по огневой подготовке о б я з а т е л ь н а.
5. Откомандированные поступают в распоряжение НКВД (Спец. учебные центры) на срок, необходимый для обучения и совершенствование в стрельбе военнослужащих этих центров и могут использоваться в дальнейшем по службе с учетом интересов и задач, стоящих перед спецподразделениями НКВД.*
6. Этим же Приказом, по ходатайству НКВД СССР, всем откомандированным военнослужащим РККА через два месяца безупречной службы будет присвоено внеочередное воинское звание.
Председатель ГКО СССРИ. Сталин«___» августа 1941, Москва, КремльРезолюция:
Тов. Тимошенко К. К.
Обратите внимание на мл. командиров, отлично воевавших под Ельней, при отборе кандидатов для НКВД.
И. Сталин* Надо ли говорить, что эти супер-спецы использовались в трагические дни лета 1942, чтобы выбить горных стрелков знаменитой дивизии «Эдельвейс» с горных перевалов большого Кавказа, когда впервые в мире применялись ими прицелы и приборы ночного видения, разработанные и созданные в секретных лабораториях НКВД СССР по личному указанию Л. П. Берия.
***Совершенно секретно
Срочно!
Начальнику тыла НКВД СССР,
Комиссару госбезопасности
2-го ранга, тов. <…>
Выписка из приказа № <…> по НКВД СССР
Возлагаю на Вас выполнение Распоряжения № <…> ГКО СССР от <…> августа 1941 об увеличении ежедневной нормы питания офицерского состава и повышения рациона кормления служебных собак (минеры-подрывники) в специальном учебном центре НКВД СССР (войсковая часть № <…>, совершенно секретная), а также в других Специальных учебных центрах того же профиля. Об исполнении докладывать ежедневно, лично.
Заместитель председателяГКО СССР,Народный Комиссар внутренних дел,Генеральный Комиссар ГосбезопасностиЛ. Берия«___» августа 1941***
Сверхсекретно,
Государственной важности
Молния!
Выписка из Распоряжения № <…> ГКО СССР
По личному ходатайству Народного Комиссара внутренних дел СССР, Государственный Комитет Обороны СССР вынес распоряжение: Увеличить ежедневные нормы питания личного состава в Специальном учебном центре НКВД СССР (войсковая часть № <…>, совершенно секретная). Выдавать сверх установленной нормы на одного человека (младший командирский состав), ежедневно:
– молоко сгущенное <…> граммов (1 банка),
– шоколад – 100 граммов (1 плитка),
– колбаса сухого копчения – 200 граммов,
– папиросы «Беломорканал» – 1 пачка,
– сыр (твердых сортов) – 100 граммов.
Кроме того, старшему командирскому составу (преподаватели, инструкторы, командиры отрядов – старшие спецгрупп) помимо вышеуказанного выдавать ежедневно 100 (сто) граммов армянского коньяка марки «КВ».
На основании данного распоряжения также следует увеличить ежедневный рацион кормления служебных собак (собаки-минеры-подрывники) в этом Спец. учебном центре в порядке:
– мясо в 2 раза
– овощи в 1,5 раза,
– рыбий жир в 2 раза,
– добавлять сухофрукты (изюм) 100 граммов.
Увеличение рациона кормления связано со сверхмаксимальными нагрузками при ежедневном обучении и использовании (кроссы по пересеченной местности) служебных собак и по наставлению (предложению) кинологической службы НКВД.
О выполнении доложить лично.
Председатель ГКО СССР,И. Сталин«__» августа 1941, МоскваРезолюция красным карандашом:
тов. Берия Л. П.!
Усиленные нормы питания в/с и повышенный рацион кормления служебных собак (минеры-подрывники) моим распоряжением распространяются на все учеб. центры НКВД СССР по данному профилю.
И. Сталин«__» августа 1941Глава 6. Особая миссия
Вообщем, приуныли они от безрадостных сводок Совинформбюро. Скверное настроение после трагического вещания Левитана, скверное. А майор, их верный наставник, строгий учитель и командир, говорил после этих скорбных сообщений с какой-то потаенной теплотой и отеческой грубоватостью:
– Чего носы повесили, а-аа? Отставить тоску и уныние! Наше дело правое… Да и где наша не пропадала? Мы еще, как свернем Гитлеру его поганую шею, поносим свои зеленые фуражечки. Обязательно поносим. А пока нам, мужики, надо вкалывать до седьмого пота. Время не ждет. Уже скоро…
И после таких слов они «вкалывали» на полигоне, как оглашенные. Еще, еще и еще раз отрабатывая все до ювелирной точности – время не ждет. Скоро уже… Скоро. Нелегко было не только им. В первую очередь доставалось – Будь здоров! – четвероногим питомцам, их главному оружию. И несмотря на доп. паек, который включили в рацион четвероногих подрывников, потощали они изрядно. Такая была у них нелегкая собачья доля. А что им предстояло, особенно после увиденного «воочию», врагу не пожелаешь. «Оттуда» не возвращаются…
А пока бесконечные кроссы, полоса препятствий с преодолением водных преград, грохот стрельбища и стремительный выход – бросок к «цели» с поклажей на спине и такое же стремительное возвращение к обожаемому хозяину. Но это только «пока», такое возможно только сейчас. И пусть эти минуты будут для них вечностью. Пока вечностью… И надо ли говорить, что они относились к своим питомцам, как к детям. Ни больше, ни меньше. И, наверное, если бы относились иначе, не было бы таких ошеломительных результатов в связке проводник-собака, того полного взаимопонимания, порой практически без слов. Такое бывает только от большой любви к четвероногому другу, от огромного взаимного обожания. Так-то…
Им добавили занятий – казалось, куда бы еще больше? – на спец. полигоне и на стрельбище, где учили стрелять из уже появившегося арсенала трофейного оружия. И днем, и ночью. В присутствии собак и без них. Учили стрелять из разных немыслимых положений, в том числе и движении, по-македонски*. И кроссы, кроссы, кроссы. Изнуряющие, по полной выкладке, с дополнительным запасом боекомплекта. И тут же, на финише, вновь стрельба. Какой вид? А это уже как инструктору заблагорассудится. А упражнения раз от раза были сложнее и сложнее, изощренней. И мишеней, которых надо было положить с первого выстрела или с первой очереди, становилось все больше и больше.
Поначалу результаты были неутешительными. Еще бы! Пот градом, глаза застилает пелена усталости, а сердце бухает так, что готово выскочить из груди и умчаться к этим проклятым мишеням, чтобы разорвать их в клочья. Но дело, как известно, мастера боится. И если стрелять день и ночь подряд, если это Самоцель, то результат будет. Придет сам собой. И они стреляли: сперва не ахти как, а через месяц интенсивной подготовки – уже как Боги. И стреляли из всего, что у них было под рукой. А под рукой было многое: и трофейные пулеметы, и автоматы, и пистолеты, и винтовки. Чего только в этом арсенале не было: горы оружия. Вообщем, как говорится, стреляй не хочу. И стрелять их учили первокласные знатоки своего дела. Таких поискать еще надо. Ну, а после того, как они «испробовали» настоящие фрицевские танки, да еще «в живую», такому изобилию трофейного оружия удивляться не приходилось. И никто из них не знал и вряд ли уже теперь знает: какой ценой и каким количеством пролитой солдатской крови были добыты в бою эти самые танки. Будь они трижды неладны! И какими правдами и неправдами были доставлены на полигон учебного центра. Сколько жизней было заплачено за то, чтобы вот так обыденно прозвучала команда майора Ковалева:
– Выход на цель! Приготовиться! Впере-ее-д!
Ну, а если честно, всем им по душе пришелся немецкий ручной пулемет МГ. Вот это вещь! Нам бы такой…
После изнурительного дня Никита, как и, впрочем, все его сослуживцы, валился с ног. Лишь прозвучит команад «Отбой», он падал без чувств на койку и спал без сновидений. Спать! Казалось, только коснулся щекой подушки, а уже звучит команда «Подъем!». Эх, елы-палы, поспать бы еще часок. Несбыточная мечта, даже в воскресный день. Железный распорядок был расписан на все семь дней в неделю и загодя вперед. Домой попасть – несбыточная мечта. Хоть и до Москвы несколько часов езды, но… В первый день, как прибыли в столицу, их прямо с вокзала, погрузив в машины, без остановок и сюда – в ближайшее Подмосковье. На «базу». Хотел сделать маме сюрприз – не получилось. Нежданная встреча и радость нежданная, только… Еще в штабе отряда перед отправкой в Москву ему строго-настрого наказали: никаких телеграмм, никаких сообщений домой. В Москву, тем более.
– Ознакомтесь – секретная инструкция и распишитесь о неразглашении, – голос старшего командира сух и беспристрастен, нетерпящий намека на возражение. – Вам все ясно, товарищ лейтенант?
– Так, точно!
Но с мамой удалось свидеться. Помог Ковалев, добился у Начальства для Никиты краткосрочного однодневного отпуска. Было это в начале июня. Теперь все: и подавно не отпустят. Какие могут быть свидания – война… Оно и понятно: дело предстоит чрезвычайной важности. И название им дано особое – спецотряды НКВД СССР. А это – не фунт изюму, с учетом что им суждено выполнять. На них возложена задача особой важности. Не каждому их товарищу по заставе была доверена такая особая миссия. А только именно им, лучшим из лучших представителей погранвойск. Так то… И потому каждый день от зари до зари – напряженные занятия. Иногда на пределе человеческих сил. Потому и каждый новый день был насыщенней и напряженней предыдущего. И все они сознавали, что война не потерпит малейшего разгильдяйства и даже слабенького, ничтожного недочета в их подготовке. «Фашист – вояка матерый!» – наставлял их один из инструкторов, сам в недавнем прошлом боевой командир, окопник. И зло добавлял, чертыхаясь: «А кто со мной не согласен, может обращаться в особый отдел. Понятно дело, что внезапно. Понятно дело, что коварно. Только мы, как включили „драп“, так и без оглядки на полной передаче от самой границы до Москвы. Потому он и лупит нас и в хвост и в гриву, что злости в нас никакой. Чуть что, ноги в руки и бежать. Так и до Урала можно добежать. А на войне воевать надо. Воевать! Чтоб не тебя фашист, а ты его в хвост и в гриву колошматил. Одна беда: нет в нас этой злости. Да и стыда нет, пол России уже просрали, аники-воины».
