В четвертое измерение

Выход в «белую пустыню» для Казимира Малевича был логическим завершением живописного пути. В декабре 1920 появились строки: «О живописи в супрематизме не может быть речи, живопись давно изжита и сам художник предрассудок прошлого». (К. Малевич. «Супрематизм. 34 рисунка»). Требовалось создать основы понимания нового языка и его интерпретации. В Витебске, на стадии становления теории супрематизма, для объяснения своей теории Малевич использовал слово «добавки», «прибавки», «прибавочный элемент». По его мнению, в результате исследований должен был быть выделен прибавочный элемент того или иного направления: сезаннизм, согласно Малевичу, строился на основе «волокно-образного прибавочного элемента»; кубизм – «серповидного»; прибавочным элементом супрематизма оказалась прямая, самая экономичная форма, след движущейся точки в пространстве. Графически знаковые прибавочные элементы были увязаны с определенной колористической гаммой в каждом направлении. По сути «добавки» каким-то образом дают возможность художнику передать на полотне интуитивно воспринимаемую им реальность. Естественно, что в результате исследований и воспроизведения реальности появляется прибавочный элемент в виде новой информации.

В трактате «Введение в теорию прибавочного элемента в живописи» описывались витебские эксперименты, проведенные над «индивидуумами, пораженными живописью»; Малевич датировал трактат 1923 годом. Предполагалось, что индивидуумы, потрясенные увиденной живописью и формой, должны были активно реагировать, что-то увидеть в ответ в своем воображении, нарисовать то, что они испытывают или рассказать. Для Казимира Малевича эксперимент был одной из главных форм его собственного творчества и основой философии познания, при этом характерно, что техника его собственного эксперимента и отчет всегда были безупречными.

Известно, что лекции художника и философа Казимира Малевича для слушателей были трудным испытанием и даже самые продвинутые из них, ощущали свою недостаточность, неспособность следовать за наставником. Его открытия оказались очень сложными для понимания, а новый язык для усвоения. Это не удивительно. Требуется вступить в контакт с «мозгом человечества», с «системой твердой, холодной», наладить связь с новым миром, находящимся на более высокой ступени организации материи, почувствовать «движение» его «реальной силы». Это означает, что нужно найти взаимопонимание с виртуальным субъектом, который связан с деятельностью «мозга человечества», предоставить и/или получить новую дополнительную информацию. Для каждого отдельного человека это подъем его собственной активности, шаг в неизвестность, на «раз» выход «за 0 – 1» из личного круга жизни в круг жизни системы Цивилизации.

Казимир Малевич предлагает, как можно было бы осуществить этот подъем и языковую связь, используя Супрематический аппарат. Казимир Малевич пишет: «Супрематический аппарат, если можно так выразиться, будет едино‑целый, без всяких скреплений. Брусок слит со всеми элементами подобно земному шару, несущему в себе жизнь совершенств, так что каждое построенное супрематическое тело будет включено в природоестественную организацию и образует собою нового спутника; нужно найти только взаимоотношение между двумя телами, бегущими в пространстве. Земля и Луна – между ними может быть построен новый спутник, супрематический, оборудованный всеми элементами, который будет двигаться по орбите, образуя свой новый путь. Исследуя супрематическую форму в движении, приходим к решению, что движение по прямой к какой‑либо планете не может быть побеждено иначе, как через кольцеобразное движение промежуточных супрематических спутников, которые образуют прямую линию колец из спутника в спутник». (К. Малевич. «Супрематизм. 34 рисунка»).

Теория, изложенная Малевичем – «почти астрономия», по его выражению из письма к М.О. Гершензону, – и в наши дни кажется еще невероятной. Но это совсем не фантастическое описание варианта лингвистической схемы связи и понимания текста. Такая языковая схема общения, представляя собой «едино-целый аппарат», будет одновременно самостоятельной сетью для каждого отдельного спутника. Этот аппарат не сможет не откликнуться на ритмы Вселенной, согласно которым «… из неведомых далей попадали на Землю два квадрата, красный и черный». Сознание и знания каждого человека представляют собой независимый спутник связи, который несет промежуточную образно-словесную информацию.

Теория Казимира Малевича, описывающая «Супрематический аппарат», базируется на принципиально новой схеме построения лингвистических форм открытого им Нового языка. Попробуем перевести эту необычную лингвистическую схему на обычный язык.

Ядро Нового языка (плюс весь его аппарат) представляет собой едино-целый комплекс, выступает как аналог обобщенного символа обобщенного беспредметного текста, который существует без всяких отдельных однозначных элементов – все элементы слиты как один шар. Беспредметный текст соответствует обобщенной беспредметной реальности мира. Каждое новое слово, образ или текст будут включены в «природоестественную организацию» и образуют собою новый промежуточный спутник шара. Каждый новый супрематический спутник, имеет все другие элементы, «которые движутся по орбите», и развиваются, образуя новые элементы и формируя новый смысл. Динамическая архитектура лингвистической схемы построения Нового языка носит совершенный характер. Ее развитие происходит и независимо и в контакте, который происходит по линии связи с движением отдельных «промежуточных супрематических спутников».

Лингвистическая схема Нового языка отличается от схем обычного языка, прежде всего, сущностью ее единого ядра. Ее аппарат лучше приспособлен к природе мироздания. Развитие языка и формирование образных слов и отношений происходит по известному принципу проекции связи элементов. Перевод с Нового языка на обычный представляет собой проекцию текста представленного в Четвертом измерении на образы реальной действительности.

Казимир Малевич пишет, что «…супрематизм может появляться на вещах, как превращение или воплощение в них пространства, удаляя целостность вещи из сознания». (К. Малевич. «Супрематизм»). Далее он пишет о содержании текста, что «Супрематические формы, как абстракция, стали утилитарным совершенством. Они уже не касаются Земли, их можно рассматривать и изучать как всякую планету или целую систему». (К. Малевич. «Супрематизм. 34 рисунка»).

Таким образом, следует предположить, что Новый язык Четвертого измерения конструктивно, образно и четко отражает реальность, имеет специфическое лингвистическое построение и при этом находится в непрерывном динамическом развитии и комплексном совершенствовании.

Казимир Малевич определил глубину и сущность языка: «ритм – первый и наиглавнейший закон всего проявляющегося в жизнь». Следовательно, ритм волны сочетаний определяет движение в структуре слога нового языка, который представляет собой «едино-целый аппарат». Казимир Малевич определил структуру и единство языка высокого уровня, как систему имеющую ритм, подобный ритму биологического организма, и проявляющуюся через этот ритм в жизнь. Ритм определяется и формируется динамикой макрокосма, а понятия языка развиваются по принципу размножения бактерий. В общей массе образуются все новые и новые связи, происходит постоянная цепная реакция размножения, а вся структура нового языка по-прежнему остается сама собой, как «едино-целый аппарат». К. Малевич сформулировал представления о единстве и динамике Нового языка: «все возбуждение как единое состояние без всяких атрибутов, называемых общежитейским языком». (К. Малевич. «Бог не скинут»).

Казимир Малевич предпринял удачную попытку вырваться из замкнутого круга языка «общежития» человека, который ранее сковывал мысль: «В отличие от всех деяний человеческой мудрости я пытаюсь установить новое установление, противопоставленное всему предметному человеческому строю мысли…». (К. Малевич. «Супрематизм. Мир как беспредметность или вечный покой»).

Выйти из области привычных представлений языка общения «общежития» и войти в неизвестную систему сознания человечества отдельному человеку трудно, прежде всего, в силу его инертности. Казимир Малевич знал это и понимал, он пишет: «Как ясна и понятна звезда, когда не видишь ее действительности», «Мне кричали, что не нужно говорить о том, что непонятно…». (К. Малевич. Письмо М. О. Гершензону, 1919 г.). Открывая новые неизвестные просторы познания мира, Казимир Малевич предложил человечеству, свой собственный опыт и знания, безупречный эксперимент и творчество: «Трудно и даже невозможно определить мое начало, где я начинаюсь и кончаюсь, где те границы, которые бы оформили меня». (К. Малевич. «О субъективном и объективном в искусстве или вообще»).

Раздел 2

Экспериментальные исследования.

Источники Новой логики

Весной 1915 возникли первые полотна Казимира Малевича нового стиля, получившего наименование "супрематизм". Придуманный им термин имеет латинский корень "супрем", что в переводе означает "превосходство", "главенство", "доминирование", «верховная власть», «высший», «величайший». На выставке "О,10" Казимир Малевич в конце 1915 года впервые показал 39 полотен под общим названием "Супрематизм живописи", в том числе самое знаменитое свое произведение – "Черный квадрат (Черный квадрат на белом фоне)"; на этой же выставке распространялась брошюра «От кубизма к супрематизму». В 1915 году Казимир Малевич показал «Черный квадрат на белом фоне» и сделал историческое признание: «Это не живопись, это что-то другое». Далее он заявляет: «Я прорвал синий абажур цветных ограничений, вышел в белое; за мной, товарищи авиаторы, плывите в бездну, я установил семафоры супрематизма. Я победил подкладку цветного неба, сорвал и в образовавшийся мешок вложил цвета и завязал узлом. Плывите! Белая свободная бездна, бесконечность перед вами» (К. Малевич. «Супрематизм»).

В настоящее время принято считать, что термином супрематизм мастер стремился закрепить главенство, доминирование цвета над всеми остальными компонентами живописи. Но это только предположение, что краска «есть главное». Чистые локальные цвета и пространство, заполненное правильными геометрическими фигурами это один из элементов в восприятии картин серии супрематизма. Фигуры существуют или сами по себе или переходят одна в другую так, что не остается места пустому пространству, а граница перехода от одной фигуры к другой вырисовывает контуры восприятия. "Супрематизм живописи" следует понимать скорее как «Верховная власть живописи».

Великий художник Казимир Малевич предложил всем плыть в бездну, освоить Четвертое измерение, подобно тому, как авиаторы освоили воздушное пространство. В его словах звучит абсолютная уверенность в том, что такое плавание в пучине Четвертого измерения возможно, доступно, не принесет никому никакого вреда и будет более безопасным, чем авиация или космонавтика, будет полезным и непременно даст возможность сделать новые открытия. Казимир Малевич представляется очень умным, обаятельным, с тонким чувством юмора человеком. Кроме этого он уважал сам себя, серьезно и с большим уважениям относился к другим людям. Он никогда не смеялся над людьми. По словам ученика Казимира Малевича, художника К. И. Рождественского, его учитель был человеком большой силы воли и организованности. Кроме этого, в своем завещании Казимир Малевич просил, чтобы его труды осмыслили и перевели на другой язык. Поэтому, не подобает нам все образные заявления великого Мастера принимать буквально, без ума и без чувств. Следует с большим уважением относиться ко всем его высказываниям. Нет никаких оснований не доверять Мастеру в его призыве плыть в бездну. В поисках истины, берега бездны и потерянных ключей к пониманию супрематизма за отправную точку следует принять заявление великого Мастера, что супрематизм это не живопись, а что-то другое.

Далее, следует предположить, что черный и любой другой цвет это не цвет, это что-то другое. Градиент цвета это не светотень, а что-то другое, фигуры это не фигуры, а что-то другое, как и расположение, и направление движения этих фигур. Цвет, градиент цвета, фигуры, расположение и движение этих фигур, сама картина это что-то намного большее, чем было в картинах раньше. Пространство это не пространство. Бездна это что-то намного большее, чем пространство, это спроецированный образ Нечто. Если раньше художники рисовали картину и размещали ее в пространстве, а в пространстве изображали небо со всеми его оттенками солнечного света, то теперь появилась Белая свободная и бесконечная бездна. Эта бездна – Нечто, также должна быть взята за основу понимания супрематизма.

В своей брошюре 1916 г. «От Кубизма к Супрематизму» Казимир Малевич сформулировал идею перехода к логике высшего плана. В настоящее время нет никаких оснований считать, что алогическое движение и алогическая живопись были направлены против логики и разума вообще. Алогическое движение связано со стремлением деятелей искусства объяснить непонятное, не укладывающееся в рамки обычной логики. Это движение основано на успешном развитии и обострении способностей человеческого разума алогическим путем. Мы рассчитываем каким-то образом понять сущность алогического движения и суть супрематизма. Карандаш, бумага, краски и холсты являются техническими средствами, с помощью которых художник делает «снимки с негативов впечатлений», которые возникают у него в сознании. Поэтому, если проводить поиск экспериментальным путем, нужно вооружиться техническими средствами и рука должна быть обязательно задействована в эксперименте. Чтобы проникнуть внутрь супрематизма и понять сущность алогического движения из его сердца, необходимо заставить собственное восприятие войти в резонанс и откликнуться на образные произведения, созданные Казимиром Малевичем. Восприятие это очень острый процесс, который всегда связан с резонансом и работой всех рефлекторных органов. Один только разум первоначально не дает нам никаких ответов и подсказок в поисках понимания сущности алогического движения и образов алогической живописи.

Согласно известному определению, логика – это раздел философии, это «наука о правильном мышлении», «искусство рассуждения», (от λόγος – «речь», «рассуждение», «мысль»). Это – наука о формах, методах и законах интеллектуальной познавательной деятельности, формализуемых с помощью логического языка. Логика как наука изучает способы достижения истины в процессе познания опосредованным путём, не из чувственного опыта, а из знаний, полученных ранее. Логика это наука и инструмент науки.

Возникает множество вопросов, связанных с определением понятия логики. Каким образом, не зная, что такое разум, можно говорить о формах и законах правильного мышления? Почему мышление должно обязательно оформляться в языке в виде рассуждения? Почему способы достижения истины в процессе познания должны идти преимущественно опосредованным путём? Почему вызывают сомнения способы достижения истины алогическим или чувственным опытом? Наша жизнь и наше существование далеко не подчиняются законам обычной логики.

В 1887 году два американских физика – Альберт Майкельсон и Генри Морли – решили совместно провести эксперимент, призванный совершить революцию, раз и навсегда доказать сомневающимся, что светоносный эфир реально существует, наполняет Вселенную и служит средой, в которой распространяются свет и прочие электромагнитные волны, («…всякое доказательство простая видимость недоказуемого», К. Малевич). Майкельсон и Морли были непогрешимыми физиками-экспериментаторами. Опыт Майкельсона – Морли был направлен на то, чтобы подтвердить (или опровергнуть) существование мирового эфира посредством выявления «эфирного ветра» (или факта его отсутствия). Под эфиром тогда понималась среда, похожая на объёмнораспределённую материю, в которой свет распространяется подобно звуковым колебаниям.

В свое время блестяще проведенный эксперимент доказал факт отсутствия эфирного ветра – эфир не увлекается светом. Майкельсон и Морли своим экспериментом не смогли доказать сомневающимся, что светоносный эфир реально существует. Далее этот эксперимент показал и подтвердил сущность человеческой логики, следуя которой всегда из нескольких возможных вариантов решения задачи выбирается не наиболее точное решение, а удобное или кому-то нужное. Из опыта Майкельсона – Морли даже по законам элементарной логики следовало, что возможны, по меньшей мере, четыре вывода логической цепочки рассуждений:

Эфир не увлекается светом, потому что эфира нет.

Эфир не увлекается светом, потому что эфир обладает особыми свойствами.

Эфир не увлекается светом, потому что трения между эфиром и светом нет.

Эфир не увлекается светом, потому что света нет.

Первый вывод был почему-то всеми приемлем и доступен для понимания. Второй и третий выводы, не рассматривались, так как такое явление как отсутствие трения в среде не наблюдалось ранее. Отсутствие трения между эфиром и светом, вполне допустимое явление, так как такое явление как исчезновение трения в веществе было обнаружено. Четвертый вывод не рассматривался по причине существования главного постулата человеческой логики: такого не может быть, потому, что такого не может быть никогда. А ведь ничего такого недопустимого и сверхъестественного в этом выводе нет, и развитие физики могло бы пойти по-иному, в другом русле корпускулярно–волнового дуализма. Достаточно было предположить, что эфир это особая среда и что свет это сверхструктура эфира, это его собственное движение. Эфир исчезает там, где появляется свет, потому что свет это качественно отличная форма движения эфира. Свет это выделенный пространственно-временной сигнал эфира, который распространяется с определенной скоростью по определенному каналу. Эфир это такая среда, которое обменивает значения своего состояния в разных точках пространства, среда, которая может двигаться без внутреннего трения сама о себя, но выделенных каналов распространения самого эфира нет. Свет не распространяется в эфире подобно звуковым колебаниям. Свет это особая форма движения самого эфира, соответствующая обособленному квантовому сигналу и каналу распространения.

Образно говоря, до 1887 года корабль науки, двигался как корабль в темных водах, в полном тумане и без капитана. На верхних палубах корабля науки всегда царит праздник, а впередсмотрящие корабля науки тоже не прочь отвлечься на разных симпозиумах и конференциях. Корабль науки налетел на лед застывших представлений об эфире. Эфир разрезал корабль на две части, но корабль науки устоял, оказался достаточно прочным и продолжает плавание в виде двух несвязанных частей. На одной части корабля находятся те, кто согласился с тем, что эфира нет. Но, если божественного эфира нет, рассуждают они, значит нужно искать божественную частицу. И всеми силами ищут ее в космосе и на коллайдерах. На этой части корабля считают, что математическое пространство может искривляться, а пустоты в пространстве заполнены физическим вакуумом, из которого могут появляться частицы и античастицы. На другой части корабля находятся те, кто не согласился с тем, что эфира нет; те, которые возражают и утверждают, что эфир никогда и никуда не исчезал. Они заметили, что с кораблем науки происходит что-то неладное и, как могут, подают сигналы бедствия.

Этот легкий эфирный конфликт в физике и в философии, который однажды возник и никуда с тех пор не исчезает, является естественнонаучной основой алогического движения.

В настоящее время представления изменились, и под эфиром следует понимать поле, Единое поле. Казимир Малевич фактически устранил несогласованность, он сделал революционное экспериментальное открытие и показал: эфир существует и это материя, данная нам в ощущение. В эфире также существует отражение реальности, которое мы способны воспринимать без световых сигналов. Но мы очень мало, вернее практически ничего не знаем о свойствах самого эфира, о его отражении и восприятии. Выделенных каналов и органов восприятия эфира нет, так как первоначально в самом эфире нет выделенных сигналов. Картины отражения действительности в эфире попадают в наше сознание косвенным путем, через сверхструктуру материи – Четвертое измерение.

Картины Казимира Малевича это образы восприятия в эфире, слова и буквы, которые обнаруживают существование эфира и Четвертого измерения. Майкельсон и Морли не смогли обнаружить и доказать в своем опыте существование эфира. Эксперимент Майкельсона и Морли был достаточно совершенным для обнаружения света и измерения скорости его движения. 7 ноября 1919 года произошло солнечное затмение, оно позволило сделать измерения отклонения света от звезды Солнцем. Теперь появились данные, которые позволили физикам доказать существования массы у света. Масса оказалась всегда связанной с энергией, а энергия с действием. Впоследствии для создателей атомной бомбы и реакторов этот факт имел огромное значение. Но свет представляет собой выделенный сигнал движения эфира. Сам эфир и его движение с помощью понятий масса и энергия невозможно характеризовать. Эксперимент Майкельсона – Морли и любой другой эксперимент были бы слишком грубыми для того, чтобы обнаружить эфир, неизвестную сущность форм существования материи. Единственное известное устройство и процесс, которые подтверждают существование эфира, это наш мозг и наше восприятие, способные видеть в Четвертом измерении, когда в сознании возникают образные картины проекции отражения реальной действительности.

Казимир Малевич вышел за пределы цветовых ощущений, создаваемых светом в оптическом диапазоне, он вышел в белое пространство эфира и установил семафоры восприятия нашим сознанием отражений эфира на объектах реальности. Казимир Малевич превзошел обыкновенные возможности человека, заключающиеся в восприятии света, цвета, звука, запаха, механического давления и температуры. Он показа, что существует другой способ восприятия действительности. Цвет восприятия это резонансный образ и способ воссоздания объектов, составляющая и производная движения и отражения эфира. В этом состоит победа супрематизма над Солнцем, над солнечным светом. Казимир Малевич видел картины в зеркале Четвертого измерения как образы проекции отражения реальной действительности. Как художник очень высокого класса он смог достоверно воспроизвести эти картины на бумаге и на полотне, несмотря на то, что эти картины очень специфические. Характерным для картин является косвенность и некоторая эфемерность отражения реальной действительности в эфире, многозначность и широкий спектр форм проекции элементов отражения.

В настоящее время ученые пропустили, как недоказанный факт, наличие неизвестной формы существования материи – «космического пламени», и не желают учитывать этот факт в своих исследованиях. Тем самым ученые создали серьезное препятствие для понимания сущности явлений. Несмотря на то, что технологии успешно развиваются, наука не может объяснить фундаментальные явления. Стоит только посмотреть, как физики объясняют существование и превращение электрического и магнитного полей, существование электромагнитного поля, света, элементарных частиц и их превращения, становится понятно, что наука находится не на самом лучшем этапе своего развития. Особенно запутали ученые представления о спине электрона – это такое свойство, которое находится в соответствии подобия с симметрией вращения электрона вокруг собственной оси, но, при этом оказывается, электрон вращаться вообще не может. Электрон с одним значением спина и электрон с другим значением спина это две совершенно разные частицы. Эксперимент показывает, что спин электрона существует, но объяснить его существование ученые не могут, им не хватает представлений о материи, из которой электрон создан. Точно также ученые не могут объяснить, что такое свет, им не хватает представлений о материи, из которой свет создан и которая его создает.

Наука не заметила существование эфира, искусство не могло пропустить это явление, так как искусство также как и наука отражает действительность, но отражает ее в более целостном виде. «Черный квадрат» это ключевой образ восприятия, возможно, это резонанс на состояние «космического пламени», на эфир, материю, которая «распылена» и количество которой неизвестно ограничено ли чем в бесконечном пространстве. «Черный квадрат» – это сигнал, то, как мы воспринимаем эфир, и это еще и проекция образа самого великого художника.

В основе восприятия действительности находится всеобщий полевой процесс отражения и обмена, этот процесс лежит также в основе мышления. Эволюция дала нам возможность четко воспринимать выделенные сигналы эфира, в частности, способность видеть в оптическом диапазоне света. Что мы видим? Мы видим картины отражения действительности, которые формирует наш мозг. Что мы видим, когда мы смотрим в зеркало или на зеркало? Мы должны были бы видеть зеркало, но мы опять видим картины отражения действительности, которые формирует наш мозг. Мы видим, каким образом зеркало отражает. В запотевшем зеркале мы видим размытые картины отражения действительности. Тот факт, что наш мозг формирует правильные картины, подтверждают различные приборы. Но, с другой стороны, изображение, которое создают различные приборы, наше сознание тоже формирует и обрабатывает в образы реальной действительности. Животные, как и мы, из отражения в зеркале или изображения на экране формируют картину реальной действительности. Мы не можем непосредственно видеть эфир, который мы теперь называем Единым полем. Мы не можем видеть, как происходит отражение в нем. Наши органы восприятия не способны непосредственно воспринимать эфир и отражение в эфире, но наше сознание способно косвенным образом формировать картины отражения реальной действительности. Поэтому картины в Четвертом измерении возникают прямо в сознании, проецируются как образы, минуя органы восприятия. При этом частично используется зрительная память. Происходит краткое «частичное затмение» в зрительном восприятии, когда в сознании появляется картина – сигнал в Четвертом измерении.