Предсказание

Дальше нужно добраться до города. Но пока у меня даже не было карты, и вряд ли мне её добровольно дадут. Можно, конечно, просто двигаться по дороге, но выведет ли она меня к городу и куда ехать в самом городе? Я ужасно плохо ориентировалась на местности. Прожив всю сознательную жизнь в Москве, я то и дело пользовалась навигатором в телефоне, когда попадала в другой район. Этот топографический кретинизм был моей самой большой проблемой. Я даже и представить себя не могла, как справлюсь с поисками Консульства в незнакомом городе и без навигации. В моём мозгу всплыли образы узких восточных улочек, виденные по телевизору, обязательно ведущих в тупик. Я содрогнулась.

А потом, попав в город, как мне найти Российское Консульство? По указателям?

Вопросов было больше, чем ответов.

Я съела ужин, приняла душ и легла в кровать. Думала, что мысли меня не отпустят сегодня, но уснула я быстро, видимо, прогулка на свежем воздухе пошла на пользу.

Глава 12

Прошла ещё неделя. Я начала терять счёт дням и даже сделала зарубки на мягком покрытии стен, чтобы совсем не утратить связь с реальностью. У меня не было ни часов, ни календаря. Зато теперь я могла гулять по саду, но ни на миллиметр не приблизилась к побегу. Мне стало казаться, что единственный шанс выбраться за ворота – если меня вывезут отсюда добровольно. Меня даже стали посещать тревожные мысли: я представляла, что шейх станет делать, если я умру здесь, в его доме?

Как жить, когда заставляешь себя? Заставляешь себя вставать по утрам. Заставляешь себя хотеть чего-то. Например, просто выйти в сад. Заставляешь себя делать вид, что тебе не всё равно, например, продумывать невозможный план побега. Заставляешь себя жить!

Здесь мне пытались внушить, что это моя судьба. Каждый сам хозяин своей жизни. А вот я не была уверена в этом. Моя жизнь похожа на мутный гулкий поток, который несёт меня неведомо куда, особенно сейчас. Без цели, без смысла, не спрашивая, хочу ли я туда плыть и нужно ли мне хоть что-то. А на сердце холодно и пусто.

Как назвать состояние, в котором я пребываю? Жизнью? Сном? Иллюзией? Когда я не управляю своими желаниями, своей жизнью. Когда меня с каждым днём всё глубже и глубже затягивает в это вязкое, топкое, липкое болото без света, без веры, без надежды, без смысла. Когда ничто не имеет значения.

Апатия, отсутствие желаний, безразличие, не проходящая усталость от жизни. Из курса психологии в университете я знала, что это симптомы скрытой депрессии. Почему скрытой? Да потому что я вроде бы жила как раньше. У меня нет никаких видимых причин для депрессии. Я не билась в истерике, не прыгала из окна. Я просто постепенно угасала, молча, тихо, без жалоб и стенаний. Это не плохое настроение, не лень, не временный спад после стресса. Это омертвление чувств. То, что я чувствовала сейчас, а точнее, то, чего не чувствовала. Я спрятала негативные переживания, но с ними пропали и положительные эмоции.

Прошла ещё неделя, когда утром я проснулась в тёплой мокрой луже. Это была кровь. Я прислушалась к своим ощущениям. Нет, боли не было, а значит, это не выкидыш. Это естественный ежемесячный процесс. Обычно у меня не было предменструального синдрома, не болел живот или что-то ещё. Просто кровь начинала идти. Спасал только календарь, который подсказывал, когда нужно начинать пользоваться гигиеническими средствами, но здесь у меня не было календаря.

И это был мой шанс на возвращение домой. Я всё ещё не была беременна, а поэтому могла покинуть этот дом и эту страну с минимальными последствиями.

Когда Фатима пришла с завтраком, я неловко спросила у неё насчёт гигиенических средств. Фатима вдруг подошла ко мне и погладила по голове. На её лице я читала явное сочувствие. Мне не хотелось думать о причинах её поведения, хотя я, конечно, их понимала. Она ушла и вернулась с нужной упаковкой.

– Фатима, ты можешь позвать Хамдана?

Мне неожиданно стало легко. Я не могла усидеть на месте, хотела ехать домой и ждала Хамдана.

Он пришёл, на этот раз в дорогом костюме, который отлично сидел на его атлетически сложенной фигуре, в белой рубашке и галстуке. Конечно, я уже знала, как выглядит его тело. Знала, какие у него упругие, накаченные мышцы, стройные ноги и сильные руки. Но сейчас я по-другому смотрела на него, как тогда в ресторане в первый раз. Он был красивый, широкоплечий, с талией, подчёркнутой отлично сшитым пиджаком, длинными ногами в прямых брюках. Он стоял, расставив ноги, уверенно заполняя собой пространство. Я чувствовала его сильную энергетику, мощь человека, привыкшего принимать решения, оказывать влияние, управлять жизнью и не только своей. И он принёс мне цветы! Целый букет ярких цветов. После всего, что между нами было, он теперь дарит мне цветы!

Хамдан держал их в левой руке и смотрел мне прямо в глаза, опять очень внимательно, не отводя взгляд, читая меня как раскрытую книгу. Мне стало жарко от одного только взгляда этих тёмных глаз. В другой жизни я сама хотела бы, чтобы он дарил мне цветы, занимался со мной сексом и хотел от меня ребёнка. Но сейчас всё было перевёрнуто с ног на голову.

– Я не знаю, какие цветы ты любишь, но любые из них будут недостойны твоей красоты, Марина. Теперь говори.

Я очнулась, как ото сна. После комплимента сразу следовала фраза, возвращающая в суровую реальность, но он всё же пришёл, чтобы выслушать меня.

– Хамдан, я прошу тебя… – слова застревали в горле. – У нас не получилось… Я прошу тебя, отпусти меня.

Я умоляла и выглядела жалкой, но если это поможет мне вернуться, то я готова вынести такое унижение.

– Марина, ты расстроена и опять терзаешь себя. Но я не надеялся, что у нас всё получится в первый же месяц.

Меня как будто ударили. Я отступила, опустив голову. Так это не спринт, это марафон!

– Сядь, Марина.

Я послушно села, потому что всё равно ноги не держали меня. Первый порыв прошёл. Какая же я глупая и наивная! Хамдан остался стоять, положив цветы на тумбочку. Руки убрал в карманы. И закрылся от меня, став далёким и холодным.

– Почему ты хочешь вернуться в Москву? Что есть там, чего нет здесь?