Полная версия
Росина из Аркаима
– Матушка, всё в порядке, – я виновато потупила взгляд, – просто замечталась. Прости.
– Ты меня опять пугаешь, дитя, – уже нежнее прошептала она. – Вот интересно, о чём сейчас ты мечтала? Только скажи правду, милая.
Я тихо прошептала:
– Я не мечтала, матушка… Я вспоминала…
– О чём же?
– Как правильно ткать, – не смотря ей в глаза, я прошептала ещё тише. Но она услышала…
– Ведь не об этом ты думаешь, когда вот так уплываешь куда-то? – она внимательно и пристально смотрела на меня. От этого становилось не по себе. – Ты что-то скрываешь от меня. Поведай, поделись, вместе будем мечтать.
– И ничего я не скрываю! – я заметно начала нервничать, не привыкла я врать матушке. Но и правду сказать пока не могу! Что же делать? – Просто… Считала гусей во дворе! Вот и отвлеклась…
– Расстроила ты меня, милая, – отворачиваясь от меня, тихо проговорила она. – Надеюсь когда-нибудь ты перестанешь лгать мне…
Она медленно пошла к столу, а мне так стало стыдно, и больно, что слёзы брызнули из глаз сами собой. Я соскочила с лавки и опрометью вылетела из избы. Я бежала так быстро, как могла. Слёзы застили глаза, и я не заметила, как налетела на отца.
– Ух ты! – он поймал меня. Придержал, но увидев моё состояние, отпустил, и я стремглав вылетела на улицу за ворота.
Бежала что есть мочи! Остановилась только в лесу. На своей любимой полянке, среди берёз молодых. Уткнувшись в коленки, я рыдала. Было обидно и больно. Ну почему нельзя рассказать правду?! Это так тяжко – держать в себе груз тайны! Но как я ей расскажу?! Она ведь не поймет! А хуже всего – не поверит! И опять скажет, что я лгунья! Но ведь это не так!!!
Отчаянье жгло в горле. Сдавливала горло какая-то невидимая сила неумолимо, до боли так, что захотелось разорвать эти невидимые путы! Я поднесла к шее ладони, обхватила, но ничего не нащупав, испугалась ещё больше. Что же это?! Истошный крик выпал из уст:
– Ма-а-акошь! Помоги-и-и! – Слёзы жгли щёки и хотелось прекратить, но не получалось. Рыдания прерывисто с клёкотом вырывались, – Макошь! Матушка-а! Макошь!!!
– Чего орёшь? – резко проскрипело над ухом.
От неожиданности я затихла и затаилась. Только судорожное дыхание так резко не прекратилось… Я вскинула глаза, огляделась по сторонам. Никого… Подскочила, покрутилась на месте… Никого не вижу! Неужели показалось?.. Возможно… Я медленно осела на траву, обессилев от эмоций и слёз и судорожно всхлипывая, попыталась успокоиться.
– Всё равно расскажу, – упрямо вытирая щёки рукавом рубахи, я тихонько поднялась. Но колени подкосились, и я упала на траву опять. От отчаянья разозлившись, стукнула кулаком по земле.
– Что же происходит со мной?! – я навзрыд почти кричала. – Как же остановиться?!
– А ты попробуй дышать глубже, – снова скрип. Прямо рядом! Я резко обернулась. Никого! У меня аж перехватило дыхание от неожиданности. Забыла, как дышать и только глазами судорожно прощупывала каждую пядь поляны.
– Дыши! – резко в ухо.
Я громко вдохнула и отпрянула в сторону.
– Ну… Хватит… Пугать! – я через частое дыхание, запинаясь, прошептала. – Покажись!
– Ага, сейчас! – сиплый голос, хихикнув, сместился вправо. – Так уж сразу! Я с плаксами не дружу! Они скучные…
Я резко вытерла глаза:
– Я не буду больше реветь! Прошу, покажись!
Тишина… Оглядываясь вокруг, незаметно успокоилась. Ждала, наверное, долго… Проснулась уже в сумерках от резкого порыва ветра. Замёрзла. Резко подскочив, побежала с полянки. На краю обернулась – никого. «Ну ладно, потом познакомимся… – я вприпрыжку побежала домой. – Ух, и влетит мне сейчас!»
Выбежав к околице, остановилась, перевела дыхание. Деревня утопала в вечер… Тихо зажигались то здесь, то там окошки домов. Слева запели плясовую… У Ивана Прокопьича сегодня праздник. Да! Значит, отец там! Скорее домой, пока он не вернулся!
Стрелой я залетела во двор. Матушка, подперев поясницу, медленно плыла через двор с ведром молока. Я подскочила, выхватила ведро и опрометью сиганула в дом. Только и услышала сзади:
– Ах, проказница!
Забежав в сени, поставила ведро на лавку и, скинув лапотки, скорее к печи. Вот лавочка, ушат, нырок на полати. Накрылась зипуном и затаилась…
Матушка тихо вошла, стала посреди горницы.
– Не сержусь я на тебя, дочь, – она тихо прошептала. – Спи ужо. Утро вечера мудренее. Сладких снов, милая. – И, тихо шурша сарафаном, мягкой поступью проследовала в комнату. Деревянная кровать родителей скрипом сообщила, что матушка прилегла. Я выдохнула с облегчением…
В печи играл и потрескивал огонь, на полатях было тепло, мягко и уютно. Я вынырнула из-под зипуна, скинула сарафан и, калачиком свернувшись на краю, задумалась. На тканом коврике возле печи играли блики огня…
«Кто же это был? Там на поляне, – думала я, – обязательно вернусь завтра и потребую знакомства! Не просто же так он объявился! Значит хотел… Ведь на эту поляну я часто хожу… Правда, кричала я там впервые… Но…»
Я незаметно провалилась в сон…
Узелок о виманах.
Тихий шёпот разбудил, как шелест листьев осенним утром. Я медленно приоткрыла глаза, и от неожиданности чуть не отпрыгнула в сторону. Прямо перед моими глазами сидел кот Васька. Как всегда, он ждал, когда я проснусь. Только в этот раз как-то слишком близко оказался, – так, что его чёрная мордочка почти уткнулась в мой нос. Он и сам испугался и дёрнулся в сторону, но не убежал… Так мы оба, лёжа, моргали друг на друга испуганно с минуту, наверное. Потом до меня стали доноситься слова, и я отвлеклась:
– Ты не серчай, Светлида. Я же говорил, что будет трудно. Я же говорил, что она необычная и нам с тобой ещё предстоит её разгадывать очень долго… – Отец ласковым голосом уговаривал матушку.
– Я знаю, Ярослав, знаю. И ведаю даже больше – она мой дар переняла. Я чувствую это. Но почему-то боится мне рассказать… Я жду, ведь она сама должна решиться… Но у меня уже терпение кончается! – она отчаянно повысила голос.
– Тихо, голубушка. Всему своё время. Вспомни себя в её возрасте! Ведь такая же нелюдимая была…
Тихо рассмеявшись, матушка подошла к печи, мягко, почти неслышно ступая:
– Да… Такая же… Но у меня был учитель уже в то время… – она повернулась к отцу, – Ведодар разве не хочет её взять в подмастерья?
– Неведомо мне… – отец еле слышно прошептал из дальнего угла горницы. Зачерпнул воды, – он промолчал, когда я спросил… – отпил, – лишь сказал, что учитель сам появится. Искать не нужно… Мы ведь это уже обсуждали с тобой, милая. Всему своё время.
Он тихо прошёл к выходу и дверь, легонько скрипнув, подалась вперёд.
– Я вернусь вечером, горлица моя. К обеду не жди. И не скучай, – он игриво хмыкнул.
– Да уж! – матушка тихо хлопнула по сарафану ладошкой. – Скучать точно не буду!.. В добрый путь, муж мой. Сокола рядом держи. Правым лесом ходи. Приветствуй добром, кого встретишь!
Она нежно поцеловала отца и он, переступив порог, исчез в темноте двери.
Послышался характерный треск. Портал закрылся.
Матушка совсем неслышно что-то прошелестела, не отводя взгляда от двери, потом тихо поплыла в комнату.
Я выждала ещё минуту, не шевелясь. Лишь жёлтые Васькины глаза, бегая из стороны в сторону, создавали какую-то иллюзию пространства материального. Потом села, обхватив колени, и мысли полетели сами собой.
– Какой дар я переняла у неё?! Ведь у меня свой – дар Семаргла… То есть выходит, матушка такая же, как и я? Почему я раньше не замечала? Правда, в последние несколько недель со мной стали твориться такие вещи, что диву даюсь каждый раз! Но ведь матушка каждый день рядом, а я ничего не замечала! Может поэтому и не обращала внимания… Привыкла… Я знаю, что моя матушка самая-самая! Во всём! Но разве не у всех детей так? У всех… Но моя всё ж таки самая красивая, самая умная, самая трудолюбивая, самая… Ну вот опять… – Я улыбнулась.
Васька рядом нетерпеливо положил свою лапку мне на руку и, чуть выпустив коготки, замурлыкал. Подняв на меня свои жёлтые глаза, он дёрнул усами. Щекотно.
– Ну хорошо, – прошептала я, – пойдем, налью тебе молочка. Да завтракать будем.
Подхватив сарафан, я соскочила с полатей. Хотела тихо, но не заметила рядом стоящей кочерги. Зацепившись за лямку сарафана, она опрокинулась навзничь, ударив по пути меня по пятке, отчего я приглушённо пискнула и прикусила губу. Обернувшись воровато, увидела ошарашенные глаза Васьки. Он выглядывал из-за угла печи, взъерошенный и настороженный.
На грохот, конечно же, матушка появилась в дверях комнаты. Но она не торопилась. Уже привыкла, наверное… Я таким образом почти каждое утро сообщаю о своём подъёме, так что, подбоченясь, она ждала с улыбкой, когда же я обращу на неё своё внимание.
Я, потирая пятку, медленно повернула в её сторону голову. Улыбнулась невинно:
– Доброе утро, матушка!
Она скрестила на груди руки и взгляд поменялся на игриво-осуждающий:
– Доброе утро, дочь. Ну что на этот раз? – она посмотрела на лежащую рядом кочергу.
– Это Васька! – выпалила я и пальцем ткнула в кота. Он аж сел, выпучив глаза на меня, от такой наглости! А мама громко рассмеялась, хлопнув себя по бокам.
– Ну проказница! Иди умывайся, егоза. Завтракать будем.
Я, улыбаясь, натянула сарафан. Пока поправляла лямки, взгляд упал на Ваську. Ошарашенный кот сидел до сих пор там же и не сводил с меня взгляда.
– Ну прости, – заговорщически прошептала я. Он, сузив в две жёлтые щёлочки глаза, сверкнул клыками, как будто ругнувшись, и повернулся ко мне своим пушистым тылом, высоко задрав хвост. Так медленно и уплыл, мягко, гордо выступая, за угол печи.
«Ладно, – подумала я, – потом извинюсь».
И побежала на улицу.
Во дворе меня встретили гуси громким гоготанием. Я пролетела мимо, не замечая. Только крикнула:
– Всем доброго утра! – Затормозив перед входом в сарай, повернулась к солнышку. – Приветствую тебя, Ярила! Славный денёк ты задумал! – Настроение у меня было просто отличное, и я ощущала прилив сил.
Утренний свой ритуал я справила быстро. Не терпелось вернуться в дом и начать разговор с матушкой. У меня так много вопросов! Так много догадок! И так много есть что рассказать… Голова лопается просто!..
Пока я размышляла, не заметила даже, что на улице резко сменилась погода. Лишь когда стукнула створка окна, я обратила внимание, что за стеклом резко потемнело и порывы холодного ветра, врываясь, доносили запах грозы.
Я выскочила во двор. Молодая берёзка, моя ровесница, наклонившись под порывами ветра почти до земли, стонала в голос. Чёрные тучи, клубясь и изрыгая молнии, резко накатили с запада. Громыхая и приближаясь всё быстрее, накрывали деревню тяжёлым тёмным покровом. Запахло сыростью и тревогой. Я загнала гусей за забор и, подняв вверх глаза, ждала. Матушка тоже уже стояла на крыльце. Мы молчали, ждали чего-то…
Внезапно грохотом прокатился металлический скрежет над головами. За клубами туч стали проявляться чёткие линии полукруга. Потом второго, поменьше. Следом третьего… Матушка, спустившись с крыльца, медленно подошла ко мне, обняла за плечи. Руки её почти незаметно дрожали, но движения были уверенными и чёткими. Притянув меня к себе, она скрестила пальцы сеточкой и зашептала:
– Чудо чудное! Дива дивная!
Прошу помощи в сей тревожный час!
Поспешай, прошу, Перуница славная!
Прикрой дождиком, да потоком сна,
Частью космоса меж путей Земных.
Да воротимся, по желанию.
Не отказывай двух сестриц сокрыть,
Добро дело в дар, возвернём вдвойне!
Поспешай, прошу, Дева Чистая!
Она резко подняла вверх руки ладонями к небу, и, обращаясь ко мне, прошептала:
– Повторяй за мной!
Я тоже подняла руки к небу. Так вдвоём мы почти кричали:
– Поспешай, прошу, Дева Чистая! Покрова надень, скрой от ворога! Покрова надень, скрой от ворога! Покрова надень, скрой от ворога!!!
Я заметила, что вокруг нас пространство стало насыщаться вкусом леса во время дождя. Стало тяжело дышать, но матушка положила мне ладонь на грудь и сразу полегчало. Мы вдвоём оказались внутри прозрачного водного пузыря. Стенки его переливались радужными потоками дождевых капель – красиво, медленно.
– Не беспокойся, дитя, – тихо прошептала матушка, – нас теперь никто не видит. Дива-Додола, жена Велеса, скрыла нас от чужого взгляда в Междумирье на время. Только веди себя тихо, что бы ты не увидела снаружи. Хорошо, милая? – она нежно на меня взглянула. Я согласно кивнула.
Подняв глаза, я поймала взгляд матушки и обомлела: её обычно голубые глаза горели теперь изумрудно-ярким цветом, переливаясь огненными прожилками! Не страшно, но необычно и неожиданно.
Я испуганно дёрнулась, но нежная ладонь мамы прикоснулась к плечу. Она тихо кивнула и прошептала:
– Поговорим потом. Смотри вокруг, – я отвернулась и внимательно огляделась.
Сверху нависла огромная чёрная вимана. Круглая и выпуклая, как чаша. Её три нижних яруса кольцами крутились в разных направлениях, создавая скрежет и ветер. Во дворе нашем всё разметало по углам.
Вимана медленно остановилась прямо над нами. Чёрный металлический борт её был покрыт чешуйчатым узором. Какие-то знаки проступали на поверхности голубым свечением, чередуясь. Этот язык я пока не знаю… На руны наши не похож… Потом спрошу у матушки…
Вдруг по центру появился голубой луч. Сначала тонкий, как волосок, воткнувшись в землю по центру двора, он стал расширяться. И вот уже в этом тоннеле стали проявляться силуэты. Вспышка. Луч исчез, оставив три фигуры на земле. Ещё секунду силуэты уплотнялись, принимая очертания людей в чёрных одеждах. Невысокие. Но и не гномы… Тонкие тела. Длинные, ниже колен, руки. Ладони даже не угадывались, – сразу длинные пальцы с чёрными когтями. Они стояли так близко, что я даже рассмотрела у одного на руке браслеты – изящные три серебряные змейки, переплетаясь, кусали себя за хвосты, при этом охватывая тонкое запястье. У каждой змейки вместо глаз изумруды. Мне показалось даже, что они двигаются… Но, наверное, показалось… Четыре пальца всего… Странно…
Тот, что с браслетом, стоял по центру. Другие два, помельче, поодаль. У них в руках были серебристые предметы округлой формы с ручкой. Металлические, светлые, с мерцающим огоньком на острой части. Высокий стал медленно поворачиваться в нашу сторону.
Всё его тело проявилось окончательно, и теперь можно было более подробно всё рассмотреть. Лицо его было покрыто серыми перьями, которые отливали голубым оттенком, но это была не морда птицы, а именно лицо. Глаза чёрные, большие. Почти немигающий взгляд медленно скользил вокруг, как бы прочитывая каждый вершок, каждый волосок пространства. Серая кожа проглядывала на лбу и щеках, отливая грязно-голубым оттенком. Чёрный, облегающий фигуру, костюм с чешуйчатым узором, а на спине тёмно-серый рисунок: две окружности, от которых отходили две прямые линии, пересекаясь. Похоже очень на ножницы, изображённые вниз открытыми лезвиями. В окружностях – кресты, ниже ещё один… Не успела рассмотреть подробнее…
Те двое, что проявились позднее и чуть дальше, были такие же. По крайней мере, очень похожие на первого, но ниже ростом и без браслетов на руках. Также, одновременно повернувшись всем корпусом к нам, они стали медленно оглядываться по сторонам, прощупывая неподвижными глазами каждый дюйм двора.
Внезапно шум и ветер от виманы стих. Она осталась висеть неподвижным тёмным, мерцающим голубыми знаками, куполом над нами, закрывая собой солнце и небеса.
В сумраке и тишине вдруг резко раздался лай. Это Лайка наша! Она, наконец, пришла в себя от страха и бросилась в сторону незваных гостей, скалясь и надрываясь до хрипоты.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
