Искусники

Глава 4

Дом выглядел совершенно обычно, как и вся улица, поэтому Гейб точно знал – здесь что-то не так.

Марли подтолкнула его слева.

– Внутри он гораздо мрачнее, – не повышая голоса сказала она. – Коста рассказывал, что один парень с голодухи помер, а пути наружу так и не нашел.

Гейб покачал головой:

– А ты веришь всему, что Коста говорит?

– Этому – верю. Ведь он бывал там, а мы нет. – Она перевела глаза на Кариту, стоявшую справа от Гейба. У Кариты в руках был портативный видеопроектор, она слегка улыбалась и выглядела вполне уверенно. Гейб же был отнюдь не так уверен в успехе. Проектора лучшего, чем этот, найти за такое короткое время им бы не удалось, но уж очень мал он был. Под стать самой Карите. Косые лучи вечернего солнца, казалось, выбивали искры из черного ежика ее коротко стриженых волос. У Марли, напротив, топорщились буйной гривой кудри густо-медового отлива.

Будто прочитав его мысли, девушка собрала волосы и скрутила в пучок на затылке. И как они там держатся? Наверное, Марли не дает им распуститься усилием воли. Вполне может быть. Марли улыбнулась и обняла Гейба своей сильной рукой за плечи.

– Только не говори мне, что ты хочешь жить вечно.

Гейб поморщился. Сплошные мускулы – девушка была на добрых три дюйма выше него.

– Не сломай мне ключицу – она еще может мне пригодиться.

– Разве тебе не хочется, чтобы я тебя крепче обняла, вертун? – Марли его еще разок стиснула и отпустила.

– Все, чего мне сейчас хочется – пробраться внутрь, найти вашего друга и выйти невредимым.

– Нужно добраться до этой вирусной программы, – серьезно заметила Карита. – Мне не нравится, когда в клиниках копаются у людей в мозгах.

– А мне вообще клиники не нравятся, – сказала Марли. – Пошли. Устроим небольшой погром.

* * *

На звонок никто не отозвался. Карита взялась за ручку двери, раздалось жужжание.

– Вот паскудство, – воскликнула девушка, – она меня обожгла.

– Будем считать это началом боевых действий, – сказала Марли и вынула из кармана карточку. – Хорошо, что я захватила ключ Косты.

Гейб внимательно осмотрел дверную раму.

– Прекрасно, но куда тут его вставлять?

– Подожди, увидишь.

Марли дотянулась рукой до верха притолоки и протолкнула карточку внутрь. Когда та полностью исчезла, дверь распахнулась. Первой вошла Карита, держа проектор наготове. Потом Марли, втянувшая за собой Гейба. Он бросил взгляд назад и в щель закрывающейся двери успел заметить маленькую детскую фигурку с прощально поднятой рукой. Картина подняла в нем волну суеверного страха. Но Гейб тут же одернул себя. Скорее всего, клиника специально создала голографическую проекцию, чтобы запугать их.

Полутемная прихожая была заставлена старинной мебелью. Неживым холодным блеском сияли полированные поверхности. Марли потянула его за руку, и они последовали за Каритой вглубь дома.

У первого дверного проема Карита остановилась и сделала им знак рукой. Марли прижалась к стене, притиснув к ней заодно и Гейба. Где-то наверху послышались приглушенные шаги. Шаги пересекли комнату и стихли. Гейб ждал, что раздастся звук открываемой и закрываемой двери, но стояла мертвая тишина. Она словно давила на уши.

– Я знаю, что вы здесь, – вдруг раздался женский голос. Гейб подскочил на месте. Марли успокаивающе похлопала его по груди, но было заметно, что и она на взводе. – Поэтому можете зайти и представиться, как добропорядочные граждане, – продолжала женщина. – Если же вы грабители, то вскоре поймете, что представляете для нас куда большую ценность, чем наши богатства – для вас. Заходите же.

Карита резко повернулась и стала в дверях.

– Хорошо. Теперь ваши приятели. Оба. Их двое, как я полагаю. Один из них очень крупный.

Марли подошла к Карите и встала у двери, Гейб – рядом. В старомодной гостиной возле стола он увидел пожилую даму в длинном черном платье прямого покроя. Круглый стол был уставлен склянками и открытыми коробочками с таблетками. Среди них – несколько блестящих металлических боксов наподобие тех, в которых стерилизуют инструменты.

Карита подняла свой проектор. Нижняя половина тела у дамы исчезла.

– Я так и думала, – сказала Карита и расширила луч, чтобы захватить им стол. Бутылочки и колбы тоже исчезли. – Типичное голографическое изображение. Дешевка. Они скрываются в глубине дома и ни за что не осмелились бы высунуться.

– Подождите, – сказал Гейб, глядя на стол. Голограмма женщины замерла с поднятой к воротнику-стойке рукой. Еще через мгновение передача прервалась, и изображение полностью исчезло. – Не все здесь проекция и видимость.

Он сделал осторожный шаг вперед, прежде чем Марли успела дернуть его к себе.

– Пол заминирован, – беззаботным тоном заметила Карита.

Гейб не спускал глаз с металлического бокса, который по-прежнему был на столе.

– Вы же хотели раздобыть программу. Бьюсь об заклад, она сидит в этих имплантатах.

– Подумай, вертун, – вмешалась Марли. – Зачем бы им оставлять на видном месте имплантаты?

– А может быть, это не они оставили. Возможно, это ваш друг подает знак.

Марли придвинулась ближе и крепко ухватила его за пояс. Даже трусы потянуло вверх.

– Черт, Марл, – шепнул он, – потише.

– Ты меня еще за это поблагодаришь, – шепотом ответила она.

Гейб осторожно оперся на стол одной рукой и потянулся другой к боксу. Вот он уже коснулся его… И сквозь расступившийся пол полетел вниз, увлекая за собой Марли.

Он скользил по какой-то длинной трубе со множеством изгибов и поворотов, плечи то и дело больно ударялись о ее стенки, а позади него летела Марли.

– Выставь руки-ноги в стороны! – крикнула она. – Постарайся остановиться!

После нескольких попыток ему удалось затормозить, расставив в стороны локти и колени.

– Ну как, Гейб? – раздался сверху голос Марли.

– Получилось, – отдышавшись, откликнулся он.

– Сможешь понемногу продвигаться наверх?

Гейб застонал.

– Нет, лучше уж сразу отращу крылья и взлечу. Это будет не труднее.

Сверху заскрежетало, а потом на плечи ему легли руки Марли.

– А если ты будешь держаться за меня? – предложила она, в голосе чувствовалось напряжение.

– Ты же не можешь втащить наверх нас обоих.

– Пожалуй, нет, но я подумала, что будет легче, если ты уцепишься за меня.

– Кому легче?

– Не трать силы на спор, именно такого поворота они и не ожидают.

Кряхтя, он переместился чуть выше.

– Потому что это невозможно.

– Черт тебя подери, вертун, – застонала теперь Марли, – и зачем ты вообще в это ввязался?

– А что мне было делать? Вручить вам проектор и пожелать удачи?

Локоть соскользнул. Гейб попытался снова упереться в стенку, но слишком резко, так что сорвался окончательно и полетел вниз.

– Проклятье! – крикнула Марли и полетела вслед за ним.

Он приземлился на кучу пахнущих гнилью матрасов и успел откатиться в сторону, прежде чем сверху упала Марли.

– Вот что бывает, если не дать себе труда как следует представиться.

В паре метров от них у белой стены из бетонных блоков стояла та же женщина в черном платье. Медленно поднявшись на ноги, Гейб протянул руку Марли. Но она не спускала глаз с женщины.

– Не слишком ли груб трюк с проваливающимся полом? – спросила девушка.

– Зато эффективен. Целесообразная технология. – Улыбнулась женщина. – Получили то, что заслужили.

– Вертун, я не думаю, что эта мадам реальнее своего близнеца, – сказала Марли, делая шаг в ее сторону.

Изображение женщины вдруг стянулось в яркую красную точку.

– Ложись! – крикнула Марли.

Они распластались на полу, и вовремя – алый луч ударил точно в то место, где только что стояла Марли. Раздалось громкое шипение, от желоба запахло раскаленным металлом. Марли чуть приподняла голову и посмотрела на Гейба поверх матрасов.

– Они тут мастера по части световых эффектов.

Оглушенный и потрясенный, Гейб моргнул, переведя взгляд с того места, где только что находился спроецированный образ женщины, на остывающий желоб.

– А я-то поверил официальным правительственным заверениям, что трансформация голограммы в лазерный силовой луч невозможна.

– Для правительства невозможна, – сказала Марли, озираясь. – Здешние хакеры проникли в файлы команды, которая работала над трансформацией, и подменили данные. – Девушка осторожно поднялась на ноги. – Черт, где мы, в товарном вагоне, что ли?

Комната действительно напоминала товарный вагон: удлиненная, без окон и дверей. Кроме раструба желоба, по которому они сюда попали, других отверстий не наблюдалось. Нагнувшись, Марли вырвала из матраса кусок грязно-желтой пенистой резины и бросила его в стену из бетонных блоков. Тот не отскочил, а прошел через них насквозь и исчез из вида.

– Вот и ответ на мой вопрос, – сказала девушка и двинулась к стене.

Гейб воскликнул:

– Постой! Что ты делаешь?

– Мы для них как на ладони, вертун, – сказала она. – А если они нас видят, то и я хочу видеть их.

И шагнула сквозь стену. Гейб поспешил за ней.

Вдоль белой стены протянулись длинные ряды кроватей, все они были заняты. Гейб ожидал нападения, но никто к ним не кинулся. Лежавшие на кроватях люди не шевелились и даже не разговаривали.

– Палата-тюрьма, – мрачно констатировала Марли.

– Почему тогда не видно санитаров или охранников? – прошептал Гейб в ответ.

– Они и не нужны, все встроено.

Марли подошла к ближайшей кровати и приподняла лежавшего там мужчину, ухватив за рубашку спереди. Тот безвольно повис с широко открытыми, ничего не видящими глазами. К макушке обритой наголо головы подходил толстый черный кабель, который фиксировали две небольшие клеммы.

– Боже, – сказал Гейб.

– Программы-вирусы здесь изготовляют просто попутно, – тем же мрачным тоном продолжала Марли, укладывая мужчину обратно. – Ты никогда не задумывался, откуда «Лаборатории Соломона» берут все свои наисвежайшие, полностью натуральные нейротрансмиттеры?

Он уставился на нее, не в силах произнести ни слова.

– И если ты считаешь, что это глубокая тайна, покрытая мраком – то ошибаешься, – добавила Марли. – Все прекрасно об этом знают. Даже фирма, на которую ты работаешь, «Ди-Ви». Ты стряпаешь для них рекламные ролики, а руководители высшего звена регулярно получают положенные им дозы нейротрансмиттеров, обеспечивающих максимальную эффективность мозговой деятельности. Заберешься повыше – тоже будешь получать. – Она внимательно обвела взглядом палату. – Если Джимми тут, лучше всего просто выдернуть его кабель и, благословясь, делать отсюда ноги.

В другом конце комнаты показался силуэт мужчины.

– Эй! Вас тут быть не должно!

Он кинулся было прочь, но далеко не убежал – его вдруг пронзил новый алый луч.

В следующую минуту рядом с Гейбом материализовалась Карита, размахивающая проектором.

– Я тут кое-что усовершенствовала в твоем оборудовании. Надеюсь, ты ничего не имеешь против?

– Зачем ты спустилась за нами по желобу? – с недоверием в голосе спросил он.

– Уж этого-то они меньше всего ожидали, верно? – сказала она, подмигнув Гейбу. – Нашли здесь Джимми? Надеюсь, что нет.

– Еще не искали, – ответила Марли. – Идем, скорее.

Они торопливо шли между рядов, Карита сканировала кровати. Гейб не мог сдержать восхищения: обычный записывающий голографический проектор она превратила в целый набор портативных инструментов на все случаи жизни. Любые переделки железа давались ей безо всякого труда, совсем как Сэм.

При мысли о дочери Гейба захлестнуло чувство вины, но сейчас было совсем не время отвлекаться. Они достигли конца палаты, и теперь Марли подталкивала его вслед за Каритой в некое подобие лифта. Двери за ними закрылись. Марли все еще пыталась нашарить кнопки контрольной панели, когда пол под ногами накренился и выбросил всю компанию наружу через заднюю стенку.

– Вот тебе и на! – негромко воскликнула Карита.

Перед ними теперь была вовсе не очередная комната, а длинный темный проулок, заваленный мусором и разбитыми деталями неведомых машин.

– Должно быть, сюда ссылают все машины, которые плохо себя ведут, – заметила Марли. Она приняла боевую стойку, готовая дать отпор любому нападению.

– Можешь разрушить эту картинку и показать нам, где мы на самом деле находимся? – спросил Гейб Кариту.

– Все хуже, чем ты думаешь, – сказала Карита. Она включила проектор, и на грязной стене появился яркий круг света. В следующий момент там проступили четкие ядовито-зеленые буквы:

СЕЙЧАС 10.30 УТРА.

11.15 УТРА – СОВЕЩАНИЕ, НОВЫЕ ЗАДАНИЯ НА СЛЕДУЮЩИЙ МЕСЯЦ.

НАПОМИНАНИЕ! ЗАВТРА В 12.30 ОБЕД С МЭННИ РИВЕРОЙ, ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО РЕЧЬ ПОЙДЁТ О НОРМЕ ВЫРАБОТКИ.

ИСТЕКШЕЕ ВРЕМЯ: 24 МИНУТЫ, УЧТЕНО КАК ВРЕМЯ РАБОТЫ НАД РЕКЛАМОЙ БРОНЕЖИЛЕТОВ ГИЛДИНГА.

ОТСОЕДИНИТЬСЯ: Д/Н?

Гейб застонал.

– Мерзкое напоминание, вертун, или я ошибаюсь? – спросила Марли, ухмыляясь.

– Да уж, – сквозь зубы ответил он. – Гораздо приятнее сражаться с воплощениями технократического зла, чем высиживать очередное совещание по поводу заданий на следующий месяц.

Карита ущипнула его за руку:

– Просто ответь, «Д» или «Н», двигаемся дальше или нет.

– Я к вам присоединюсь позже. – Пообещал он, вставая.

– «Д» или «Н»? – настаивала Карита.

– Да, черт побери, – устало выговорил он. – То есть, «Д». Но не отключайтесь. Пусть действие продолжается!

Проулок растворился в чернильной тьме.

* * *

После команды отсоединиться видеошлем автоматически расстегнулся. Гейб снял его, одновременно отключая контактные провода, идущие к нему от виртукостюма. Шлем был самой последней модели, намного легче прежнего, но Гейбу все равно иногда казалось, что у него на голове мусорный бак.

Какое-то время он постоял на симуляционной арене, восстанавливая ориентацию. К полудню все тело будет ломить от диких бросков, которые он сегодня здесь совершал. Будто мальчишка-переросток, возомнивший себя суперменом. Арена была немаленькой: пожалуй, самая большая в «Диверсификации». За пятнадцать лет она выросла до размеров баскетбольной площадки – шесть метров в высоту, со всем необходимым оборудованием: бегущей дорожкой, лестничным маршем с меняющейся высотой ступенек, сборным помостом, модулями, заменяющими мебель, толстыми матами.

Помнится, он добрый час втискивал элементы конструкции помоста, со всеми его плоскостями и поверхностями, в грузовой лифт, а потом еще столько же собирал их в нужной последовательности для сцены с ловушкой и желобом. Теперь, глядя на голый скелет, без наложенной симуляции, он испытывал странное чувство стыда, хотя в комнате кроме него никого не было.

«В чем дело, вертун – в игрушечки играем?» – раздался в голове хрипловатый голос Марли.

Видеошлем лежал у него на коленях, словно огромный раскрытый молитвенник, в два раза больше его головы. Основная часть внутренней поверхности была занята экраном, плотно прилегавшим к глазам, наподобие маски аквалангиста, а вокруг располагалось множество лазерных мини-проекторов. Лучевое перекрытие намного превосходило показатели прежней модели. Можно было смотреть в любом направлении, и лучи, отражающиеся от роговицы глаз, мгновенно смещали картинку, которая разворачивалась так же плавно, как если бы он действительно озирался вокруг. Благодаря этому еще легче было погрузиться в симуляцию, чему он отдавался полностью, пока напоминание не заставило его вернуться в реальность.

Он отнес шлем к столу и положил там. Стационарный монитор показывал, что симуляция развивалась дальше без него. Впрочем, если бы он дал команду остановить все – Марли и Карита этого даже бы не почувствовали. Да у них и образа-то сейчас никакого не было – просто мерцающие точки в системе.

«И они навсегда такими останутся», – подумал он, неожиданно ощутив навалившуюся усталость, куда более сильную, чем должна была появиться после сегодняшней беготни. Мерцающие точки, фантазии, воображаемые друзья.

Ну, не совсем воображаемые. Их образы были основаны на внешности двух реальных женщин, которые затерялись в бесконечном потоке моделей, не сумев вызвать заметного всплеска зрительских рейтингов. Трудно сказать, почему. Лично его Марли и Карита поразили с первого взгляда, как только он случайно наткнулся на них в корпоративном хранилище файлов. Может быть, у создавшего их образы программиста выдался особо удачный денек, а может – наоборот, паршивый. Или, возможно, тот парень уже давно медленно сходил с ума, а в момент вызова симулякров Марли и Кариты его перегруженное сознание потеряло последние остатки целостности.

Когда Гейб запросил официальное разрешение на использование этих образов, выяснилось, что «Диверсификация» аннулировала их контракты. Но к тому времени он уже довольно интенсивно пользовался ими, а в глубине ящика стола хранил чипы с исходниками. Время от времени, когда рабочие копии слишком обрастали вариантами выбора, он настраивал их по оригиналам – списанным в утиль оригиналам, напомнил он себе. Даже дважды списанным, если считать женщин, на которых основывались образы, истинным оригиналом. Впрочем, он предпочитал так не думать. Самих этих женщин Гейб никогда прежде не встречал, да и не знал о них ничего, однако не сомневался, что стоит им прознать, что кто-то в компании «Диверсификация» уже два года развлекался их симулякрами, не платя за это ни шиша, – ему неминуемо пришлось бы ублажить их крупной суммой штрафа, а заодно потерять работу.

Боже, целых два года? Неужели? Как глупо. Словно он подросток, которому отказали, и который теперь утешается симуляцией в формате «стань кем хочешь». Поначалу он притворялся, что, активируя образы и вливая их в тот или иной сценарий, он просто разминается перед рабочим днем, разогревает свой творческий генератор. За пятнадцать лет безостановочного штампования рекламных клипов всех этих бронежилетов, медикаментов, клиник красоты, модулей инфолайна и «всеочищающих спреев» без дополнительной стимуляции можно было окончательно перегореть.

Даже исчерпав львиную долю имеющихся сценариев и пустившись в поиски новых поворотов в файлах «стань кем хочешь», он все еще уверял себя, что занимается этим исключительно с целью потренировать воображение. Однако период работы над каждым новым заданием становился все длиннее, а количество готовых роликов медленно, но верно уменьшалось, о чем бескомпромиссно свидетельствовал автоматический журнал статистики его системы. Он продолжал равномерно расписывать проведенное в симуляции время между всеми своими заданиями, оно неумолимо увеличивалось, и Мэнни начал поговаривать о том, что необходимо повысить производительность. Однако теперь Гейб не мог и дня обойтись без того, чтобы хоть час провести в обществе Марли и Кариты. Час? Да часа четыре, ведь там было так просто забыть о времени.

Он расстегнул молнию эластичного виртукостюма и начал стягивать его с себя. На коже отпечатались барочные завитки проводов и геометрические узоры там, где к телу прилегали сенсоры. У его костюма покрытие было вдвое обширнее, чем у большинства стандартных моделей, только самые дорогие могли похвастать более полным. Лишь в области, хм, гениталий сенсоров не было. Полное покрытие применялось исключительно в костюмах сотрудников, шлифующих новинки Голливуда.

Гейб помассировал отметины. Наверное, в один прекрасный день они не исчезнут, а останутся навсегда, как татуировка, и после его смерти (или увольнения) «Диверсификация» снимет с него кожу и будет использовать в качестве образца для новых виртукостюмов.

«Великие люди сами оставляют свой след. На всех прочих следы остаются», – с этой мыслью он стянул верхнюю часть костюма и внимательно осмотрел себя. Известны случаи, когда у истерических личностей, которым представлялось, что их схватили, на коже проступали синяки, будто от сжавших плечо или руку пальцев. Даже без всяких виртукостюмов.

Левую руку в еще не снятой перчатке будто кто-то слегка пожал. Остаточные импульсы. Случается. Гейб торопливо снял костюм и переоделся в обычную одежду.

Его внимание привлек таймер в нижнем правом углу плоского экрана консоли. Где-то внутри компьютера, в альтернативной вселенной, Марли с Каритой отбивались от мрачных громил, вместо него им там помогал его компьютерный дубль. Исход был заранее известен, ведь он ввел своих персонажей в сценарий старого ужастика «Дом охотников за головами», который вскоре после выхода был переведен в формат «стань кем хочешь». На широком экране фильм прошел незамеченным, но зато в компьютерном варианте его ждал настоящий успех. Куда интереснее было попасть в приключения, чем за ними наблюдать. А после того, как волна интереса спала, он пополнил ряды файлов, о которых вспоминали лишь для того, чтобы позаимствовать там что-нибудь для рекламных роликов.

Гейб убеждал себя, что тоже обращался к сценарию исключительно ради злосчастной рекламы бронежилетов. Такое объяснение, несомненно, могло послужить оправданием во время ежеквартальной проверки производительности труда, приближавшейся столь же неумолимо, как и срок сдачи клипа, над которым он еще и не начинал работать. Ладно, сегодня же вечером он все прокрутит снова и пометит наиболее перспективные для монтажа сцены, если только Марли с Каритой не превысили предел допустимых изменений. Умные программки: они могли обучаться и частично изменять другие программы, с которыми входили в соприкосновение. У «Дома охотников за головами» был высокий коэффициент допустимой манипуляции, в конце даже можно было погибнуть или задать свободный выбор, когда неизвестно, останешься ли в финале в живых.

Он попробовал представить, как подобное решение сыграло бы в рекламе: Бронежилеты Гилдинга могут спасти вам жизнь – но всегда ли?

Они там, у Гилдинга, просто лопнут от счастья.

Или стоит запустить симуляцию предстоящего обеда с Риверой и напустить на него Марли с Каритой. И вместо того, чтобы проходить через это самостоятельно, просто посмотреть потом, как все прошло. Он в точности знал, что скажет Ривера: «Грядет ежеквартальная проверка производительности, Гейб, и, как тебе прекрасно известно, для Команды Наверху все сводится к голым цифрам. То есть к реальному выходу продукции на единицу времени. Только это Команду Наверху и волнует». Командой Наверху в «Диверсификации» называли высшее руководство – видимо, ради того, чтобы чуть очеловечить и приблизить к остальным работникам.

10:40 – вежливо напомнили часы на консоли. Вместо того чтобы подниматься в маленькой одноместной кабине лифта, он зашагал по ступенькам, надеясь, что ходьба окажет благотворное воздействие на его мышцы. Уже наверху он почувствовал, что в бедро упирается какой-то предмет, лежащий в кармане брюк – забыл сдать охране ключ от грузового лифта. Ну и ладно. Захотят – пусть сами за ним приходят.

Гейб приложил пальцы к замку; тот выполнил команду не сразу – в активном состоянии программа симуляции отъедала некоторое количество памяти у всей прочей электроники в его «яме».

– Просто обожаю свою работу, – пробормотал он.

«И я тоже, вертун», – отозвался голос Кариты у него в голове.

Дверь открылась, и Гейб направился по коридору к лифтам.

Глава 5

– Сразу надо было ко мне ехать, Сэма-Cа́ма, – добродушно укорил ее Фец.

Девушка пожала плечами.

– Наверное, с утра я приняла таблетку глупости.

Сидящая в кресле напротив Роза взяла из коробки второй сладкий пончик, после чего передала ее светловолосому пареньку, устроившемуся на диване. Адриан приходился Фецу внучатым племянником и совершенно неожиданно свалился сегодня утром ему на голову, прилетев из Сан-Диего. Прежде Фец ничего не рассказывал о своей семье – собственно, никто не знал, есть ли у него вообще родственники. Пареньку было четырнадцать лет, но выглядел он не старше двенадцати. Миндалевидные глаза смотрели как-то чудно́, несфокусированно, будто его только что ударили по голове. Стукнутый четырнадцатилетний подросток. Сэм подумала, что и сама выглядела не лучше, когда только получила самостоятельность. До этого долгожданного момента она страстно мечтала о свободе, но стоило ее обрести, как тут же накатил страх. Добро пожаловать во взрослый мир, детка.

– Ты сегодня что-нибудь ела? – спросил Фец.

– Немного перекусила, – ответила Сэм, подобрав прилипшую к штанине рисинку. Покатала ее в пальцах, а потом, не зная, куда деть, положила к себе в карман.

– Как всегда, водорослями и прочей травой? – осведомился Фец.

– Водорослями с рисом суши.

Фец картинно закатил глаза.

– Сейчас посмотрю, что у меня имеется в запасе. Может, удастся накормить тебя какой-нибудь настоящей едой. Не считая пончиков.