Все грехи мира. Книга II

Мальчики поднялись с кроватей и отправились на разведку. Миновав коридор, они без стука распахнули дверь в спальню родителей и эта мелочь, вполне возможно, спасла им жизни. Увиденная мальчиками картина, должно быть, запечатлелась в памяти каждого из них до конца жизни. В комнате находились двое неизвестных мужчин с дубинками или палками в руках, эти люди избивали лежащих в кровати отца и мать. В спальне также находилась кроватка маленькой сестрёнки, но где она сама понять было невозможно из-за темноты. Мистер Геррелл пытался подняться, дети увидели его движение и то, как скользнул на пол край одеяла.

Следует отдать должное мальчикам – они моментально сориентировались и бросились бежать, причём побежали в разные стороны. Старший из детей, 11-летний, бросился в конец коридора и далее помчался к входным дверям, которые благополучно открыл и выбежал на улицу. Второй мальчик, 8 лет, забежал обратно в детскую спальню, из которой вышел несколькими секундами ранее, открыл окно и через него выскочил на задний двор.

Гнался ли кто-то за ними, мы не знаем – этого, вполне возможно, не знали и сами дети. Их появление в спальне родителей оказалось неожиданным для злоумышленников, которые, по всей видимости, даже не сразу их заметили. Мальчики выиграли несколько секунд, благодаря чему их преследование в глазах преступников сделалось бессмысленным, ибо беззвучно убить на улице двух кричащих детей не представлялось возможным.

Итак, мальчики выскочили из дома и их бегство положило конец нападению. Преступники были вынуждены бежать – об этом мы можем судить вполне определенно, поскольку в доме Герреллов через считанные минуты появились люди. Старший из мальчиков прибежал к дому коллеги отца по работе в компании KATY и криком разбудил его. Мужчина, вооружившись двумя револьверами, вместе с взрослым сыном направился в дом Герреллов, в это время его жена принялась будить других соседей. Будила она их самым что ни на есть прозаическим способом – стрельбой из ружья в воздух. В считанные минуты оказался разбужен весь посёлок, поднялась суматоха.

Для нас сейчас важно отметить эту деталь – жители Уотоги были разбужены практически в ту же минуту, когда преступники покинули место нападения. Это означает, что у последних просто не было времени привести себя в порядок (смыть кровь с лица и рук, переменить одежу, спрятать одежду, запачканную кровью и т.п.). Преступники оказались вынуждены уносить ноги и делать это максимально быстро, если бы их задержали по горячим следам, то с большой вероятностью до рассвета они бы просто не дожили.

Мэтт и Дора Геррелл находились без сознания, их 3-летняя дочь была мертва. В первых сообщениях, переданных в редакции газет, супруги фигурируют в качестве раненых, однако вечером 13 апреля они скончались. Таким образом, в Уотоге в ночь на 13 апреля 1908 г. произошло тройное убийство.

Причиной смерти всех 3-х членов семьи Геррелл явились однотипные черепно-мозговые травмы, то есть рассказ выживших детей об избиении лежавших людей палками (дубинами) полностью соответствовал клинической картине, зафиксированной при судебно-медицинском осмотре трупов. Журналист газеты «The Washington times» в своей вечерней заметке, датированной 13 апреля 1908 г. описал трупы, которые видел собственными глазами, так: «Их тела оказались сплошь покрыты синяками и головы убитых были так ужасно обезображены, что черты невозможно было узнать» (дословно на языке оригинала: «Their bodies were a moss of bruises and their heads were so horribly beaten their features were almost unrecognizable»).

Из дома не пропало ничего ценного, что можно легко объяснить – преступление не было доведено до конца, появление детей спутало убийцам карты. Не вызывает сомнений, что убийство было очень кровавым и комнату, явившуюся местом преступления, должны были покрывать многочисленные брызги крови. Кровь жертв обязательно должна была попасть на одежду убийц и открытые части их тел – это первое важное соображение, которое следовало принять во внимание тем, кому предстояло заняться поиском преступников. Другое было связано с отсутствием орудий убийства – тщательный обыск дома Геррелла и придомовой территории показал, что преступники унесли дубинки с собою. Можно строить различные догадки относительно того, почему они так поступили, но наиболее очевидным представляется нежелание оставлять на месте преступления предметы, несущие их запаховые следы. Мы уже видели (и не один раз!) как преследователи прибегали к помощи собак-ищеек – такая практика была в те времена широко распространена в Соединенных Штатах, хотя и не всегда она давала желаемый эффект. Тем не менее, опытные преступники должны были понимать, что брошенные на месте убийства предметы могут сыграть в их судьбе фатальную роль, так что их предусмотрительность в этом вопросе не должна удивлять.

Другим свидетельством криминальной опытности нападавших явился способ проникновения в дом. Они сумели открыть окно, расположенное довольно высоко – подоконник находился на высоте 2,7 м. (9 футов). Злоумышленники лестницей не пользовались – её попросту не было ни во дворе, ни на территории прилегавших домовладений – один из них, по-видимому, сел на плечи другому и тот поднял его на нужную высоту. Ночь была лунной – растущая Луна с величиной диска почти 72% от максимального – а небо малооблачным, так что освещенность была вполне достаточной для манипуляций с окном. Один из злоумышленников поддел поднимавшуюся раму каким-то узким и длинным металлическим предметом – но не лезвием ножа! – из-за чего на дереве остался вдавленный след. Подняв раму в верхнее положение и проникнув в комнату, первый злоумышленник втянул следом второго – на стене под окном остались следы обуви, исключавшие сомнения в их происхождении.

Вряд ли открывание окна заняло много времени – злоумышленники не могли не понимать, что лунной ночью они хорошо заметны на фоне белой стены дома, а потому просто не могли позволить себе долгую возню с рамой. При этом они умудрились проделать все свои манипуляции довольно тихо и слаженно. Не было никаких сомнений в том, что подобный фокус они проворачивали не в первый раз.

Преступники очевидно не являлись местными жителями, в противном случае дети с большой вероятностью их опознали бы. Старшему, напомним, исполнилось уже 11 лет – в таком возрасте ребёнок может давать вполне здравые и ценные свидетельские показания. Второй мальчик был помладше – ему исполнилось 8 лет – но и он являлся ценным свидетелем. Население городка было совсем невелико, выжившие дети наверняка знали всех его жителей не только в лицо, но и по именам.

Но если преступники являлись «птицами» залётными, то как они могли выбрать жертву? Очевидно, их привлёк хороший дом, один из лучших в посёлке. Возможно, они видели Мэтта Геррелла в хорошей одежде из дорогой ткани, с золотой цепью от часов, висевшей поперёк живота. По одному его виду было ясно, что это не чернорабочий! То, что преступники оказались не готовы к появлению старших детей, указывало на плохую предварительную подготовку посягательства. Нельзя исключать того, что убийцы вообще не имели понятия о том, насколько велика семья, намеченная в жертву.

Дети уверенно заявили, что нападавшие не являлись белыми. В одной из газетных публикаций со ссылкой на старших детей сообщалось, что убийцы были чернокожими. Сложно сказать, насколько точно журналист передал услышанную информацию, поскольку эта статья полна вопиющих несообразностей, перевраны даже фамилии убитых. В других публикациях говорилось о том, что по мнению выживших мальчиков, преступники являлись мексиканцами.

Национальная или расовая принадлежность убийц являлась, конечно же, моментом очень тонким и важным. Что могли реально видеть дети и на чём основано их заявление – если только они на самом деле говорили нечто подобное! – о том, что преступники являлись «цветными»? Представим на секундочку картину: время около полуночи, ночи в середине марта длинные и тёмные, хотя конкретно именно эта была лунной, окна должны были быть закрыты шторами, чтобы свет с улицы не мешал засыпать маленькой девочке, которая оставалась на ночь в спальне родителей. Да и взрослым родителям логично укладываться спать с занавешенными окнами. Мы не знаем, имелся в комнате источник слабого света, скажем, зажжённая свеча, такой «ночник» иногда оставляют в тех случаях, когда родителям приходится вставать посреди ночи к ребёнку.

Красноречивый образчик журналистской работы 1908 г.: в статье, посвященной убийству в Уотоге, неправильно указаны имя и фамилия главы семейства (N. F. Gerald вместо M. F. Gerrell). В этой же статье написано о том, что убийцы являлись неграми, хотя в сообщениях других газет сообщалось о мексиканцах.

Возможно, какой-то свет мог падать через дверной проём после того, как мальчики открыли дверь из коридора в спальню. Какой-то источник света могли иметь преступники – в США в 1908 г. уже продавались электрические ручные фонари (их цена начиналась от 4$ за штуку) – хотя на сей счёт дети ничего не говорили. Если только в комнате не было «ночника» и преступники не принесли с собой какой-то источник света, то получается, что на месте преступления должно было быть довольно темно. И если это было действительно так, то как дети могли понять, что преступники не принадлежат к белой расе или являются мексиканцами?

Часто информацию о расово-этнической принадлежности несёт речь. Американские негры, кстати, очень обижаются, когда слышат выражения вроде «он говорил, как чернокожий», за высказывания такого рода в американских судах объявляют замечания. Считается, что навык устной речи является продуктом воспитания и не имеет специфических признаков, обусловленных расово-этнической принадлежностью говорящего. Факт, однако, остаётся фактом – речь подавляющей части негров не похожа на речь подавляющей части белых. Чтобы убедиться в этом, достаточно послушать теле- или радиотрансляцию; в большинстве случаев даже слушатель, не знающий языка, сможет определить расовую принадлежность говорящего без особых затруднений. Поэтому, в принципе, можно было бы ожидать, что дети сделали какой-то вывод о национальности преступников, основываясь на их речи.

Однако, нам ничего неизвестно о том, что убийцы говорили. Они старались не шуметь и действовали молча!

Поэтому вопрос о расово-этнической принадлежности неизвестных убийц следует считать открытым. Мы должны признать, что с большой долей вероятности дети вообще ничего не сказали ни о «неграх», ни о «мексиканцах».

Но откуда же тогда появилась всеобщая уверенность в том, что чету Геррелл и их дочь убили именно мексиканцы? Перед нами, по-видимому, устойчивый стереотип общественного сознания, весьма характерный для США начала XX века. Национализм в те годы был очень силён и в рамках националистической идеологии всегда «чужаки», в отличие от «своих», считались носителями главной угрозы. Например, среди итальянских эмигрантов активно действовала мафия, которую они привезли с собою на Американский континент из Сицилии, но мафия не считалась какой-то серьёзной проблемой – о её существовании мало кто знал вплоть до середины века. И даже Гувер, глава ФБР, в 1950-х гг. во всеуслышание заявлял, что никакой итальянской организованной преступности не существует – это всё выдумки журналистов. Итальянской преступности в начале века никто особенно не боялся, как не боялись еврейской или ирландской, хотя таковые организованные преступные группировки и существовали! Зато американцы очень боялись китайской мафии. Да-да, вы не ослышались! В последней четверти XIX столетия в Калифорнию на строительство железных дорог десятками тысяч завозились китайские рабочие и в массовом сознании они воспринимались как очень опасные люди. В США той поры циркулировали мифы о том, как китайские преступные группировки «триады» ведут охоту на белых девушек и женщин, похищают их и продают в китайские бордели. Китайским уголовникам вообще приписывали самые невероятные вещи, сейчас эти городские легенды про китайцев давно уже позабыты и потому о них особенно любопытно читать. Перед нами очень интересная аберрация сознания – итальянскую мафию, как впрочем, и еврейскую, и ирландскую, никто из обывателей всерьёз не воспринимал, но вот китайские «триады» наводили ужас. Хотя китайские уголовники традиционно избегали конфликтов с белым населением и промышляли в основном «окучиванием» – извините автора за этот эвфемизм! – своих же собратьев.

Несложно понять, почему так происходило – итальянцы, евреи и ирландцы воспринимались в общественном сознании как «свои», т.е. представители белой расы, понятные и предсказуемые. А вот китайцы казались почти инопланетянами – они змей и тараканов едят, девушек похищают и насилуют без перерыва… Очень страшные люди, настоящие чудовища о двух ногах!

В Техасе в начале XX века китайцы в заметном количестве не проживали, поэтому их никто особенно и не боялся. И негров там тоже практически не было, если они и попадались где-то, то сугубо в гомеопатических пропорциях к общему числу жителей. А вот мексиканцев было много. Ведь Техас до середины XIX века являлся мексиканской территорией.

И потому в глазах «белых» американцев мексиканцы являлись если не исчадием ада, то чем-то весьма близким к этому понятию. То есть упоминание мексиканцев в контексте убийства Герреллов могло быть чем-то очевидным для всех, чем-то таким, что признавалось всеми по умолчанию.

Мы не можем сейчас знать, действительно ли выжившие дети говорили о мексиканцах или же эти слова им приписали соседи и люди шерифа, но факт остаётся фактом – с самого начала расследования правоохранительные органы приняли «мексиканский след» в качестве аксиомы, не требующей доказательства. Оставалось понять, что это были за мексиканцы и откуда они появились в Уотоге?

Основным направлением розыска стал досмотр поездов, прошедших через Уотогу в ночь на 13 апреля. Считалось, что на одном из них преступники покинули город. Искали двух мексиканцев и, разумеется, находили, поскольку мексиканцев в Техасе было много. В течение нескольких дней после убийства членов семьи Геррелл на территориях соседних округов были задержаны не менее 10 пар подозрительных мексиканцев. Все эти люди были допрошены самим пристрастным образом и в конечном итоге всех пришлось освободить, поскольку каждый из задержанных сумел доказать собственное alibi. Скажем прямо, всем этим людям очень повезло.

Очень скоро след этот остыл и данное направление расследования себя исчерпало. Но имелось другое…

Карикатура из американской газеты 1912 года. Дядя Сэм в форме американского кавалериста встречается у пограничной линии со злонамеренным мексиканцем, собравшимся эту самую линию пересечь, и заявляет ему: «Я бы тебе посоветовал убираться домой и помалкивать!»

На территории округа Тэррент и расположенного западнее округа Паркер в начале 1908 г. действовала большая бандитская группа, состоявшая из мексиканцев. Преступники промышляли угоном скота, который продавали на забой владельцам различных колбасных цехов, торговцам мясом и просто фермерам, склонным не замечать чужие клейма на боках покупаемых животных. Молва приписывала банде прямо-таки фантастическую везучесть и дерзость, её численный состав определялся в 35 человек! Прямо скажем, подобная численность кажется сильно завышенной, 35 человек – это огромная толпа, с которой можно не только стада угонять, но государственные перевороты в небольших странах устраивать.

Именно этих бандитов и заподозрили в причастности к ночному вторжению в дом инженера Геррелла. Автор должен признаться, что так и не понял на чём же именно основывалась всеобщая уверенность в том, что угонщики скота забили насмерть палками железнодорожного инженера, его жену и маленькую дочь. Криминальная специализация убийц и похитителей сельскохозяйственных животных очень сильно различается; если первые действуют в одиночку или с минимальным привлечением поддержки, то последние нуждаются в многочисленных наводчиках и скупщиках краденого. Да и сам угон стада требует согласованных действий группы людей на лошадях и с оружием. Совершенно непонятно, что могло побудить мексиканских бандитов отложить в сторону свои «винчестеры» и «смит-энд-вессоны» и отправиться ночью бить палками мирно спящих граждан. Для чего опытному преступнику влезать в зажиточный дом, рискуя получить от хозяина пулю между глаз, если поутру этот хозяин сам выйдет из дома, где его можно спокойно подкараулить?

В общем, бессмыслица какая-то с этой бандой получается, но техасские правоохранители в апреле 1908 г. придерживались иной точки зрения. На поиски мексиканцев были брошены большие силы и довольно быстро данная группировка оказалась рассеяна. Никаких задержаний, способных пролить свет на случившееся в доме Герреллов, не производилось и можно сказать, что расследование на этом закончилось.

Хотя через 2,5 года произошли довольно примечательные события, которые метафорически можно назвать финальным аккордом этой истории. 2 ноября 1910 г. на ферме неподалёку от техасского города Рок Спрингс (Rock Springs) произошло отвратительное преступление. Некто в дневное время проник в дом, изнасиловал и выстрелом из револьвера убил хозяйку, после чего совершил хищение наличных денег, хранившихся в металлической банке на кухне.

Преступление обнаружил Лем Хендерсон (Lem Henderson), муж убитой, вернувшийся домой около 5 часов вечера. О случившемся он немедленно оповестил соседей, в течение пары часов собрался конный отряд в дюжину человек с несколькими собаками-ищейками. Собакам дали понюхать полотенце, которым убийца вытирал руки и половой орган – это был прекрасный запаховый эталон – и ищейки уверенно пошли по следу. Оказалось, что убийца держал путь в сторону мексиканской границы и двигался на лошади. После 4-часового преследования собаки вывели преследователей к небольшому костру, разведенному в укромной расщелине между скал.

У костра сидел мужчина средних лет, назвавшийся Антонио Родригесом (Antonio Rodrigues), гражданином Мексики, направлявшимся на родину. Что последовало далее, мы можем только гадать, поскольку никто никогда не делился деталями состоявшейся беседы, но в конечном итоге Родригес признался в убийстве миссис Хендерсон и сообщил кое-какие детали, никому в тот момент неизвестные. Он рассказал о том, что являлся членом той самой мексиканской банды, что ранее воровала скот в округах Тэррэнт и Палмер, но оттуда её вытеснили и группа перебазировалась к югу (город Рок Спрингс расположен примерно в 450 км. юго-западнее Уотоги). К ноябрю 1910 г. банда фактически распалась, члены группировки разошлись кто куда и воссоединяться в будущем не намеревались. Родригес признался, что заочно знал Лема Хендерсона, поскольку ранее преступники воровали у него скот и вели наблюдение за фермером.

В день убийства мексиканец оказался возле дома Хендерсона случайно, но увидев на веранде жену фермера, решил её изнасиловать. Он вежливо заговорил с женщиной и дал понять, что знаком с её мужем, по-видимому, эта уловка подействовала на миссис Хендерсон успокаивающе. Родригес попросил воды и под этим предлогом вошёл в дом. Там он напал на женщину, изнасиловал её и застрелил, а найденные на кухне деньги забрал.

Поймавшие Родригеса техасцы доставили его в офис службы окружного шерифа, а дальше… Вот тут самые проницательные читатели без особых затруднений продолжат повествование. Около часа ночи 3 ноября к офису шерифа приехала группа людей на лошадях с ружьями и пистолетами в руках. Их лица скрывали маски. Люди вошли в помещение службы шерифа, потребовали у дежурного выдать Антонио Родригеса и, заполучив мексиканца, отбыли восвояси.

На окраине Рок Спрингса люди в масках привязали мексиканца к стволу огромного вяза, обложили его тряпьём, пропитанным бензином, и подожгли. Родригес громко кричал, но быстро потерял сознание – это обстоятельство вызвало некоторое разочарование участников расправы, ожидавших более зрелищных и продолжительных мучений. Служба шерифа на следующее утро заверила журналистов, будто личности линчевателей ей неизвестны.

На том дело, вроде бы и закончилось… Но мексиканцы придерживались иного мнения.

В течение нескольких последующих дней в Мексике стала подниматься волна возмущения и мексиканский посол в США де ла Барра (De la Barra) заявил протест американскому правительству. Посол даже набрался дерзости и потребовал выплатить денежную компенсацию родственникам сожженного преступника! Американцы поначалу отнеслись к происходившему снисходительно-пренебрежительно, однако после 10 ноября дело приняло совсем нешуточный оборот. В Мехико и Гвадалахаре начались массовые манифестации протеста против политики США и бездействия американских властей. Граждане США, находившиеся в этих мексиканских городах, были вынуждены заколачивать двери домов или бежать прочь, опасаясь самосуда толпы. В последующие дни ситуация стала только ухудшаться – в Гвадалахаре толпа пыталась штурмовать консульство США, натиск толпы отбили 4 мексиканских кавалериста, дежурившие у здания. Кавалеристы стреляли поверх голов и пороли самых ретивых демонстрантов плетями, благодаря чему толпу удалось удержать на некотором отдалении от здания. А в Мехико в ночь на 11 ноября толпа принялась забрасывать американское посольство и стоявших перед ним военных камнями, что побудило последних открыть огонь, в результате чего были убиты 2 студента и некий бродяга, который вообще не имел ни малейшего отношения к весёлому «движу» перед дипломатической миссией.

По всей стране начались нападения на американских граждан, вообще не имевших ни малейшего отношения к политике США. Особенно досталось американским студентам2. В числе пострадавших оказался даже сын американского посла, учившийся в одном из местных университетов.

Президент США Уилльям Тафт 10 ноября, т.е. в самом начале кризиса, отбыл из Чарлстона в Панаму и все проблемы с южным соседом поначалу разруливал госсекретарь США Филандер Нокс. Последний не только взаимодействовал с мексиканской стороной, но и пытался призвать губернатора Техаса Томаса Кэмпбелла к хотя бы символическому сотрудничеству с федеральным правительством в вопросе розыска линчевателей Родригеса. Кэмпбелл же явно не был настроен на какие-то реверансы в сторону мексиканцев и фактически игнорировал все обращения из Вашингтона. Тем самым губернатор давал ясно понять, что мексиканцев в Техасе и далее будут линчевать без суда и следствия, если посчитают это необходимым.

Поскольку авторитета госсекретаря явно не хватало для приведения губернатора в чувство, в происходившее в конце концов вмешался Президент США. 15 ноября за подписью Тафта губернаторам Техаса и Оклахомы были направлены телеграммы, в которых указывалось на недопустимость линчеваний, при этом перед Кэмпбеллом ставилась задача провести расследование расправы над Антонио Родригесом. Губернатор Оклахомы Хаскелл оказался в числе получателей телеграммы неслучайно – дело заключалось в том, что в его штате был убит шеф полиции городка Анадарко (Аnadarko), по подозрению в совершении этого преступления был задержан мексиканец и… правильно, имелись основания предполагать, что до суда он не доживёт, ибо линчеватели расправятся с ним раньше.

Вы только вдумайтесь в абсурдность ситуации: Президент страны рассылает телеграммы губернаторам с призывом уважать Закон и не допускать самочинных расправ! И это в XX веке! Сюрреализм какой-то…

Чтобы закончить этот подзатянувшийся пересказ истории Антонио Родригеса, добавим последнюю деталь. 25 ноября Государственный департамент США распространил информацию о том, что подвергшийся линчеванию в Техасе мексиканец являлся гражданином США по «праву рождения», т.к. родился он на территории страны. На этом основании вмешательство мексиканского внешнеполитического ведомства и бурная реакция мексиканской общественности теряли всякий смысл. Во имя чего они устроили бурю в стакане, если на территории США погиб гражданин США?

А теперь вернёмся к событиям ночи со 2 на 3 ноября 1910 г., к тому самому часу, когда линчеватели явились за сидевшим в камере Антонио Родригесом. Как вы думаете, если бы мексиканец что-то знал об убийстве членов семьи Геррелл, он бы стал держать эту тайну в себе, или же заорал бы: «Отведите меня к судье, я хочу сообщить об убийстве маленькой девочки и её родителей двумя годами ранее и готов свидетельствовать об этом в суде!» Ответ, думается, очевиден… Но никто из свидетелей казни Родригеса не рассказывал о том, что тот исповедовался об известных ему преступлениях. О том, что сильно кричал и быстро потерял сознание – рассказывали, а о признаниях – нет.

Ничего Родригес не знал об убийстве Герреллов и банда злобных угонщиков скота ни малейшего отношения к случившемуся в Уотоге не имела – такой вывод представляется самым достоверным из всех возможных. Когда в апреле 1908 г. правоохранители заявили о подозрениях в адрес мексиканской банды, это умозаключение по своей сути являлось идентичным решению искать не там, где потеряно, а там, где светло.