bannerbanner
Как перестать быть миллионером
Как перестать быть миллионером

Полная версия

Как перестать быть миллионером

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 5

Оксана Алексеева

Как перестать быть миллионером

Глава 1

– Не-ет… он так не поступит!

Конец фразы прозвучал довольно уверенно, потому Ярослав сжал челюсти до хруста и повторил – именно так, сквозь плотно сжатые зубы:

– Уже поступил, идиот ты глухой!

– Это не глухота, брат, а разумное недоверие, когда тебе впаривают подобную чушь.

Младший, Мирослав, безуспешно пытался усесться в кресло и выдохнуть, однако не мог долго удержаться на одном месте, потому постоянно вскакивал, шагал к окну, а затем снова отыскивал кресло, способное помочь ему успокоиться. Натура его – активная, бойкая, иногда неуместно – требовала действий. Любых, лишь бы этот поток сознания, который несет Яр уже двадцать минут, прекратился. Но тот не унимался:

– Я же говорю, все произошло прямо на моих глазах. Отец схватил первую попавшуюся архивную папку, выдернул первую попавшуюся анкету и вбил реквизиты банковского счета!

– И ты позволил?! – на этот раз Мир уже заорал. – Ты преспокойно смотрел, как старик сливает наше с тобой будущее на первые попавшиеся реквизиты?!

– А что я должен был делать? – старший брат выглядел более спокойным. Но только потому, что успел прокричаться за час до этого разговора. И даже немного всплакнуть от отчаяния. Потому и слова произносил размеренно, демонстрируя, что способен держать себя в руках: – Отец же вызвал охрану. И они, как сам понимаешь, пока еще выполняют его распоряжения!

Мирослав схватился за голову и снова рухнул в кресло – в этом он еще не пытался успокоиться.

– Старик выжил из ума… – констатировал он очевидный факт. – Надо было сдать его в дом престарелых, как я предлагал.

– Ты подобного не предлагал, Мир, – поправил Ярослав. – Потому что наш дорогой батюшка, – он с сарказмом выделил последнее слово, – смог бы купить и дом престарелых, и весь населенный пункт, в который мы попытались бы его отправить. А потом вернулся бы обратно и купил бы уже нас, отдельными органами.

Мир поднял больные глаза вверх и попросил жалобно, как никогда не просил раньше:

– Признайся, что ты это придумал, братишка. Отомстил мне за розыгрыш на первое апреля. Клянусь, я посмеюсь и пожму тебе руку! А на следующее первое апреля из собственной кровати не вылезу, чтобы случайно над тобой никак не пошутить. Клянусь всем, что у меня есть!

– А что у тебя теперь есть? – старший выдавил улыбку. – Такая себе ставка, если учитывать, что я говорю чистую правду. Отец заявил, что раз породил двух дебилов, то, как минимум, перестанет их обеспечивать. Типа мы оба позор на его седины, и все подобное.

– Он свихнулся! – Мир непонятно чему обрадовался. – Давай вызовем специалистов, они подтвердят, что он свихнулся!

– Отец купит и психиатров, и весь населенный пункт, а потом вернется и… мне продолжать?

Но вся суть Мирослава бунтовала в поисках решения:

– Это просто несправедливо! Что такого мы ему сделали? Учились как проклятые, работали превосходно – лучшие специалисты на всем производстве, с отцом всегда поддерживали теплые и прекрасные отношения. С чего же папа так разозлился?

– Боюсь, он несколько иначе видит ситуацию, – Яр скривился. – Еще и добавил, что тест ДНК сделает – вдруг мы вообще не его дети? Мол, яблони от яблок так далеко не растут, и семейство Махалиных за всю историю такого генетического провала не видело. Особенно в дубле.

– Да ты похож на него! – завопил Мир в полный голос. – А у меня родинка, – он больно ткнул пальцем в скулу, – такая же, как у отца и деда! Я родинку себе всю жизнь рисую, чтобы в моем происхождении не сомневались?! С ним срочно нужно поговорить, на спокойных тонах! – прозвучало именно так, чтобы в спокойном тоне его никто не заподозрил.

– Не получится, – добил Ярослав. – Он улетел на Мальту со своей новой женой. Сказал, что вернется через год-другой, когда мы остынем. Вернее, когда осознаем все ошибки и будем благодарить родителя за урок.

– А какие ошибки нам нужно осознать? Я справлюсь к сегодняшнему вечеру!

Ярослав прошел к своему столу, уселся и деловито переплел пальцы, словно проводил деловую встречу. И каждое его слово младший брат ловил, как руководство к действию:

– Прозвучало несколько претензий. Цитирую дословно: «Два балбеса, каких еще поискать. Один – бабник и идиот, второй – транжира и идиот. Да я лучше все деньги выкину, чем этим долбожуям отдам».

Мирослав не улыбнулся от того, как Ярослав тщательно пытается изобразить интонации отца, зато обдумал и частично согласился:

– Нет, тебя-то он правильно описал, но я здесь при чем?

– Разреши, я продолжу? – Ярослав поднял уровень суровости. – Цитата номер два: «Даже толком выучиться не смогли!». Вот тут добавлю свою ремарку – я-то диплом все-таки получил, в отличие от некоторых.

– Да кому нужен тот диплом? – заорал Мирослав. – Главное – это навыки и старание!

– Вот здесь пора вспомнить цитату номер три. Сейчас… как там было? – Ярослав скосил напряженный взгляд в сторону: – «Этого кретина опять на рабочем месте нет?!»

– Про меня, что ли? – Мир немного смутился. – Ну, опоздал один разочек на этой неделе.

– Потому что понедельник, – дополнил Яр. – Но ты не комплексуй, по поводу меня тоже многое прозвучало. Дескать, зря он меня начальником маркетингового отдела поставил – думал, что опыта наберусь. А я, на его субъективный взгляд, слишком медленно набираюсь опыта. Он от дел отошел, и совет директоров в любое время может пересмотреть все должностные назначения, так что я вполне рискую остаться вообще без работы. В отличие от тебя – сомневаюсь, что кто-то будет придираться к стажеру в инженерном отделе. Ты только осознай, насколько это несправедливо! Я-то, в отличие от некоторых, высшее образование дожал и с тех пор стараюсь здесь, как проклятый! Глянь, сколько у меня документов на столе, ждущих подписи! Да без меня все на части развалится!

Мирославу собственное положение казалось более тяжелым, но с доводами брата он не согласиться не мог – ведь вон, сидит за собственным столом, в собственном кабинете, света белого не видит из-за занятости. Нет, папаша точно выжил из ума, если нашел, в чем упрекнуть.

После стука в кабинет заглянула секретарша:

– Ярослав Петрович, а сегодня вы пойдете на общее совещание?

– Никак не могу, Надежда Ивановна, – ответил тот. – Другие проблемы свалились.

– Да кто бы сомневался, – женщина закатила глаза. – У вас на каждое совещание отдельная отговорка.

– Надежда Ивановна! – начальник повысил тон.

– А я что? – у наглой сотрудницы с двадцатилетним стажем не водилось ни совести, ни такта, а свое однозначное мнение она крайне редко удерживала при себе, если в кабинете не было посторонних: – Просто сообщу, что не будете. Опять. Отчет, как я понимаю, снова не готов? Опять. Ничего-ничего, у меня же ни семьи, ни детей, запросто могу остаться на ночь и написать за вас отчет. Опять.

Надежда Ивановна очень любила оставлять за собой последнюю реплику, потому юркнула обратно за дверь, пока шеф не отмер. Братья проводили ее хмурыми взглядами. У нее опыта в десять раз больше, чем у сыновей Махалина вместе взятых, вот потому-то она и считает себя вправе характер показывать. Уволить бы ее к чертям собачьим, чтобы не смотрела с осуждением… И это она даже последние новости не знает! После станет еще наглее, когда уразумеет, что ее начальник потерял последнюю поддержку от отца.

– На чем я закончил? – Ярослав вновь уставился на раздавленного горем брата. – А, да, что я вкалываю денно и нощно, но отцу все мало. Он так и заявил: дескать, из производства нас не выгоняет, квартиры и машины не отбирает, но будет неплохо нам пожить на собственные зарплаты и самим встать на ноги. Он со своей стороны, мол, все нужное нам уже дал. Оставил себе копеечку на безбедную старость, а все остальные деньги перекинул на первого попавшегося человека. В общем, психанул.

– Нет, он спятил, а не психанул! – не согласился Мирослав с формулировкой. – Это же надо было додуматься! И за что?! За единственное опоздание на этой неделе?!

– А, было еще кое-что, – припомнил Яр. – Похоже, нарисовалась его предыдущая жена. Ну та, которая из моделек. Бесится до сих пор, что после развода шиш с маслом получила по брачному договору, целый год у нее ушел на то, чтобы в реальность поверить. Могу провести параллели – до нас тоже только через год дойдет сегодняшняя новость, а некоторым из нас и пяти лет будет маловато…

– Ближе к делу! – поторопил младший.

Ярослав кивнул, возвращаясь к главному:

– И она в порыве нервного откровения заявила отцу, что изменяла ему с его сыном.

– Вот же крыса! – Мир снова подлетел на ноги. – Как ее там звали? Лазурита, Лазурина? Черт, никогда не мог выговорить ее идиотское имя!

– Крыса, – выбрал Ярослав. – Хоть и красотка. В связи с чем у меня к тебе вопрос – ты в отца адекватностью пошел? Причиндалы в штанах удержать не смог, и за это я безвинно пострадал?

– Я?! Да с чего ты взял, что это был я?

– Ну, методом исключения. Если нас всего двое, и я никаких интрижек с отцовскими женами не вел.

– И не я! – заорал Мирослав. – Клевета и наговор! Я даже имени ее толком не помню!

– Вот это как раз неудивительно. Мы оба знаем о твоей слабости к красивым женщинам.

Обвинение было очень обидным в текущем контексте… хотя и имело право на существование. Но Мирослав вернулся к центральной проблеме:

– Мы сейчас на одной стороне, брат! Так что давай потом выясним, кто из нас был неправее. В общем, что нам теперь делать?

Ярослав думал минуты две, но по окончании внутренних размышлений смог лишь развести руками:

– Жить на зарплату.

– Понятно, – шок уже раздавил Мирослава окончательно, потому и энергичная злость из тона исчезла. Тоже надолго погрузился во внутренний монолог, потом спросил нейтрально: – Ярик, братишка, а ты случайно не знаешь, какая у меня зарплата?

Вопрос был очень существенным, но Ярослав в ответ тяжело выдохнул:

– Я даже своей еще не успел поинтересоваться. Это без труда можно глянуть по переводам, но…

– Боишься? – сразу понял Мир.

– Как будто ты не боишься. Мне всего двадцать семь – жаль в таком возрасте умирать от инфаркта.

Мирославу тоже было жаль погибать от плохих новостей, особенно если учесть, что он двумя годами младше. Природа ведь должна соблюдать какой-то порядок. Но сейчас было очевидно одно – если отец уже выкинул деньги, то выхода нет. Или выход всегда есть, просто из глубины апатии нуждается в подсветке?

– Кто хоть тот счастливчик, который даже лотерейный билет не покупал, но получил все наше состояние?

– Без понятия, – ответил Ярослав, однако сосредоточился. – Я уловил только, что папка была о старых практиках на производстве. Некоторых студентов устраивали на оплачиваемую практику, потому платежные реквизиты указывались в шапке анкет.

Мирослав почувствовал оживление:

– За какой год практика?

– Позапрошлый, – Ярослав ощутил почти такой же прилив сил. – Не так уж много студентов здесь проходят практику, тем более – оплачиваемую. Но что мы будем делать, если найдем получателя?

– Там и разберемся!

Они и раньше были не особенно воинственны по отношению друг к другу, но это дело их сплотило как родных братьев – в смысле, напомнило, что они родные братья. Проникновение в кабинет, где хранились архивные папки, оказалось не таким сложным. Но именно там их ждало разочарование – документы или выкинули, или перенесли в другое место. Наверняка отец перед отбытием на Мальту распорядился. Но напрасно старик думал, что это конец, он просто усложнил начало. Потому что план, так все еще и не озвученный вслух, уже казался каким-то понятным и простым. Уж точно полегче, чем пробовать выжить на зарплату.

Через пять дней на противоположном конце города происходил совсем другой разговор и в другой обстановке, однако с некоторыми общими деталями.

Олеся трясла за плечо лучшую подругу, потому что та выглядела огретой пыльным мешком. Трясла в желании узнать еще подробности:

– Лерка, да очнись ты! Сколько, ты сказала?

Валерия уже несколько раз на этот вопрос отвечала, и с каждым разом получалось все тише:

– Больше восьми миллионов, – она нервно сглотнула. – Долларов. В рублевом эквиваленте. Банк конвертировал, потому что у меня не открыт валютный счет… Они очень за это извинялись… сотрудники банка.

– Да плевать на банк! Лерка, ты сама-то осознаешь, что теперь богата, как… блин, я не знаю, с кем сравнить! Как олигархша!

– Сомневаюсь, что есть такое слово, Олесь, – Валерия смотрела на свои руки и ждала, когда пальцы перестанут дрожать. – Единственное, что я понимаю, – это ошибка. Перевод анонимный, через какой-то международный электронный кошелек. И скоро ошибку заметят. Каждый может ошибиться.

– Каждый, – согласилась Олеся. – Но никто не ошибается на восемь миллионов долларов. Даже самые большие психи. Ты чего не радуешься-то, подруга? Хоть в ресторан давай сгоняем – отметим!

– А чему здесь радоваться? – Валерия уставилась на нее. – Что кто-то ошибся? Ты только представь, как тот человек в какой-нибудь Америке или Японии сейчас переживает, места себе не находит, бегает по банку или офису, пытаясь отозвать перевод?

– Очень ему сочувствую, – поморщилась Олеся. – А если не ошибка? Наследство или подарок от богатой тетушки! Я вот сейчас внимательнее смотрю – ты очень похожа на Анджелину Джоли, как я раньше не замечала?

Валерия покрутила светлую прядь со скепсисом. С Анджелиной Джоли, на ее вкус, у нее общим был только женский пол, а во всем остальном – полное расхождение: и глаза поменьше, и брови не такие изогнутые, и уж определенно не те же губы идеальной формы. Сероглазую невысокую блондинку со знаменитой актрисой невозможно перепутать даже в темноте. Парировала она аргументированно:

– Олесь, перестань. Но для твоего спокойствия я позвонила маме, и она успела составить мою родословную до седьмого поколения. В селе Новокукуево, где мама родилась, даже срочный совет собрали, на котором постановили, что никаких настолько состоятельных финансовых источников в их краях никогда не водилось. Дескать, земля слишком плодородная, рождает только тружеников, а не скотских эксплуататоров. А в селе Новонадоево, откуда папа родом, даже сотовую связь еще не провели. Сомневаюсь, что они там в курсе, кто такая Анджелина Джоли. Очнись, это просто ошибка!

– Даже если так! – подруга не сдавалась. – Снимай деньги! Пусть отзывают – то, что осталось. Хоть в ресторан сгоняем!

– Нет, – отрезала Валерия твердо. – Я не возьму из чужих денег ни копейки. Все жду, когда из банка перезвонят с новыми извинениями.

Олеся скривилась. Она и раньше догадывалась, что «новокукуевская труженица» не от мира сего, но не до такой же степени! Хотя говорить она пыталась спокойнее, чтобы каким-то образом подвести Леру к правильному решению:

– Допустим. А мама-то как восприняла?

– Сказала, чтобы я хотя бы ипотеку закрыла, – вздохнула Лера.

– Во! – Олеся задрала палец к потолку. – Впервые вижу, чтобы яблоко от яблони так далеко улетело.

– Ну какая ипотека? Представь, мне завтра позвонят и заявят, чтобы я вернула всю сумму!

– Ладно, уговорила, – Олеся изобразила, что временно смирилась. – Хотя бы отдельный счет открой – чтоб сохраннее лежало. Плюс проценты с такой суммы должны быть огромные. Проценты-то можно тратить, или тоже совесть не велит?

– Про проценты я подумаю, – обрадовалась Валерия дельной идее. – Тот человек, который ошибся, должно быть в полном стрессе сейчас, ему небольшие проценты сверху за шок не помешают, когда он объявится. На будущей неделе снова в отделение заскочу, проконсультируюсь по этому поводу. Надеюсь, на этот раз кассирша не будет заикаться при взгляде на сумму…

Вот! Даже кассирши в банке все понимают, а эта – никак!

– Лер, а ты не ощущаешь сама своего блаженства? Ладно-ладно, закончили, на работу завтра рано вставать, поеду я домой. А ты оставайся в своей квартирке три на три метра, взятой в ипотеку на сто двадцать лет, и не думай о том, что на восемь миллионов долларов можно было прикупить хотя бы четыре на четыре метра.

Лера осмотрелась – преувеличивает подруга. Хорошенькая квартирка, пусть не слишком большая и на окраине, зато почти своя. И работа у нее именно такая, о которой всю жизнь мечтала, – преподавание. Но как все-таки приятно себя ощущать временной миллионершей! Мозг сам неконтролируемо начинает рассчитывать, куда можно было бы потратить такие деньжищи. Например, каким-то образом найти отправителя. А потом явиться к тому и в награду за честность получить море признательности. И шоколадку.

Глава 2

Олеся считала себя прекрасным другом и добрейшей души человеком. В ином случае она не разглядела бы в ботаничке приятную собеседницу уже на первом курсе и не приложила бы немыслимые усилия для того, чтобы ту привести в человеческий облик и «насильно вытащить в люди». Не то чтобы усилия Олеси по модификации Лерки дали стопроцентный эффект, даже близко нет. Но тем не менее они уже в те дни сделались лучшими подругами и продолжали поддерживать друг друга после окончания института – иногда Олесе казалось, что по привычке. Если раньше их прочный союз был взаимовыгоден – Олеся учила Лерку быть более раскрепощенной и не такой зацикленной на науках, а Лерка никогда не отказывалась взамен помочь с учебой – то теперь их отношения уже не носили столь меркантильный характер. Что, в общих терминах, и называется настоящей женской дружбой.

Олеся никогда не ощущала себя завистливой. Просто некоторые жизненные несправедливости иногда тревожили ее и не позволяли спокойно спать по ночам. К примеру, ее оценки в дипломе были крайне далеки от того, что получила главная заучка их группы. Но Лерка даже распорядиться этим подарком не сумела как следует – приняла предложение остаться ассистентом на кафедре геодезии. Вот были бы у Олеси такие же мозги, она бы ими горы свернула! Однако ж ей хватило разума не искать должность строго по специальности, а то где-нибудь на реальном производстве еще обнаружат пробелы в образовании. Потому мудрая Олеся выбрала нечто около: устроилась в управляющую компанию кассиршей, и теперь имела возможность от души кричать на неплательщиков и выглядеть великолепным специалистом своего дела. Отличная работа рядом с домом, никаких переработок и неприятных стрессов, никакой необходимости в глубинных познаниях всех дисциплин, по которым добрые преподаватели выставили ей тройки, вот только зарплату заоблачной не назовешь. Олеся утешалась тем, что получает уж точно побольше ассистента в институте. Плохо спала Олеся совсем не из-за этого сравнения, а от нереализованного потенциала – ведь она коммуникабельная, с любым может найти общий язык, умеет себя подать и произвести впечатление. Но на ее работе впечатление можно было произвести лишь на многодетных мамаш и пенсионеров, всегда являющихся с наличкой, чтобы раздражающе долго ее пересчитывать.

По поводу недавнего финансового взрыва на банковском счете Лерки Олеся сокрушалась не так долго, как могла бы ожидать исходя из своего темперамента. Бесило ее только одно – недостаточно она вложила в лучшую подругу сил, раз та до сих пор остается оторванным от жизни ангелочком. Вот на ее месте Олеся определенно смогла бы распорядиться подарком судьбы. Ей даже восемь миллионов долларов не нужно, хватило бы и одного! Но жизнь отчего-то распределяет свои улыбки равномерно: кому-то характер, кому-то – ошибочный банковский перевод. Вероятно, делается это для того, чтобы никто не смог стать абсолютно счастливым.

Олеся слышала, как в очередной раз открылась входная дверь, но от круглого зеркальца в пудренице не отвлеклась. Подождут клиенты. В конце концов, смирение и терпение необходимо людям для нормального существования, и некоторых этим простым навыкам нужно обучать. Зато недавний татуаж бровей в отражении выглядел потрясающе. Жгучая брюнетка Олеся могла похвастаться приятной от природы внешностью, но гордилась она другим – ухоженностью и умением использовать все генетические дары по максимуму.

Клиент попался уже обученный терпению, то есть не хмыкал нервно возле кассового окошка, привлекая к себе внимание. Олеся невольно скосила глаза и больше к зеркальцу не вернулась. Много кого она повидала за этим стеклом, и абсолютное большинство плательщиков запомнила в лицо, но в тот знаменательный день касса озарилась ощущением новизны. Олеся даже сощурила глаза, искоса с любопытством рассматривая вошедшего.

Мужчина был довольно молод, она только на первый взгляд ошиблась с его возрастом, поскольку солидный деловой костюм накидывал фигуре возрастной колоритности. Однако уже со второго взгляда на профиль Олеся точно определила, что клиенту меньше тридцати. Хорошая стрижка, ювелирно подчеркнутые умелым парикмахером пряди и легкая щетина не оставляли сомнений – в кои-то веки коммунальные платежи пришел оплачивать тот, для кого это сущие копейки. Олеся, не меняя положения головы, скосила взгляд на окно – и убедилась, что не ошиблась в предположении: посетитель припарковал машину рядом со входом. Целиком автомобиль разглядеть было невозможно, лишь лаково-красную крышу. Чуть медленнее Олеся вернула взгляд на место – в смысле, на точеный профиль, прикидывая, что в такой цвет не красят Жигули или прочую лабудень. Осталось выяснить, что состоятельный красавчик потерял в этом богом забытом районе.

Молчание затянулось, а Олеся отличалась превосходной коммуникабельностью – то есть была в курсе, что слишком долгие паузы никому не нужны:

– Проходите сюда. У вас наличный или безналичный расчет? – произнесено это было самым вежливым тоном – таким голоском Олеся разговаривала с посетителями только один раз, когда начальник в первый рабочий день ее контролировал.

Парень шагнул к окошку и широко улыбнулся. И у Олеси остановилось сердце – просто шарахнулось вниз и отскочило от нижних ребер. Виниры! Не композиты какие-нибудь и не убогое лазерное отбеливание, а совершенно точно зубные виниры, которые лишь у Голливудских звезд водятся. Захотелось снова покоситься на крышу красной машины и разглядеть в отсветах солнца что-нибудь еще, но Олеся не поддалась искушению – хуже долгих пауз может быть только долгое нарушение зрительного контакта. С винирами.

– Доброе утро, – голос у посетителя ей тоже понравился, хотя в финансовом выражении никак не калькулировался. – Я, скорее всего, адресом ошибся. Не подскажете, где четырнадцатый дом?

Точно, просто ошибся, могла бы и сразу догадаться. Но Олеся улыбалась все шире, а голос ее становился все вежливее:

– Подскажу, конечно. Если объясните, зачем вам туда, если вы уже там, где должны быть.

Заметила, как посетитель слегка нахмурился – видимо, не уловил шутливый тон, потому Олеся поспешила добавить:

– Это просто любопытство! Я почти всех жителей района успела запомнить, а вас вижу впервые. Вы ведь знаете, каковы правила спальных районов – любой новый человек вызывает интерес!

– Если честно, то я понятия не имею о правилах спальных районов, – он вновь расслабился. – Так подскажете дорогу?

Олеся ответственно сверилась с картой в интернете, хотя и без нее знала, где находится нужный дом. Но ей хотелось добавить этим нескольким мгновениям случайной встречи еще пару секунд. Хотя и комично она выглядеть не собиралась, потому незаметно вдохнула и отчеканила:

– Вы всего лишь на дом промахнулись. За выходом сверните вправо, там на углу табличка с номером.

– Премного благодарен.

Он был готов уйти, потому от отчаянья Олеся использовала последний шанс его задержать:

– Подождите, я вам сейчас схему нарисую!

Вряд ли молодой человек был настолько глуп, чтобы указание рукой не расшифровать, но Олесе непременно хотелось, чтобы он заметил ее маникюр. Она, как сейчас оказалось, все последние годы поддерживала ноготки в такой красоте только для этой встречи. Может, он и не заметил, может, вообще не обратил никакого внимания на ее безупречную прическу и идеально сидящую блузку, но затем произошло чудо… Хотя в сравнении с упавшими Лерке миллионами долларов не чудо, а так, проблеск радости. Получив листок со схемой, парень не вышел, а уже в дверях резко обернулся и посмотрел на девушку внимательнее.

– Мы с вами раньше нигде не встречались?

Теперь сердце ударилось о горло, чтобы наконец-то замереть в правильном месте. Нигде они не встречались – это обоим было очевидно. Если бы даже мимо друг друга где-то прошли, то Олеся ни за что не забыла бы эти зубы. Но именно с этого вопроса и начинаются самые серьезные отношения! Самооценка взметнулась на уровень даже чуть выше, чем обычно у Олеси был.

– Вряд ли, – ответила она с уверенной улыбкой и еще увереннее вышла в проход, чтобы он смог получше ее разглядеть. – Но мне импонирует классический флирт.

На страницу:
1 из 5