На суше и на море. Том 1

Стоял знойный июньский полдень. Казалось, что до Бекташа осталось совсем немного. Ведь по прямой дороге идти туда от заставы часа полтора, два. А они уже были почти пять часов в пути и порядком устали.

Решили искупаться и отдохнуть, пережидая жару. Незаметно мальчики уснули и проспали часа три. Первым проснулся Аркадий, взглянул на солнце и разбудил товарища.

АРТ понял, что по извилистой тропе им придется идти еще долго, и нужно торопиться. Затушив тлеющий костер, продолжили поход. Еще несколько раз подымались вверх и спускались к реке, проходили по висячим мостикам и аврингам.

АРТ старался подбодрить уставшего от долгой ходьбы приятеля, делая частые привалы, на которых рассказывал все, что знал о встреченных растениях, камнях, обнаженных породах, скалах. И хотя они, готовясь к походу, читали об этом вместе, уставшему ЛИКу было не до того. Однако темп ходьбы АРТ не сбавлял.

Час ходьбы, 15 минут отдыха. Усталые и измученные, но с чувством победы они вышли к Бекташу только к восьми часам вечера и направились к маминой школе.

А в это время их уже разыскивали по всем окрестностям. Через несколько часов после ухода мальчиков на реку, Мамуся, ожидавшая их к обеду, и, не дождавшись внука, сама спустилась к Коксу. Но мальчиков нигде не было. Она встревожилась и обратилась к начальнику заставы. Начался их поиск в ближней зоне. Предположить, что ребята ушли далеко, никто не мог. Искали пограничники тщательно, профессионально. Даже привлекли к поиску служебных собак. Вышли к заброшенной тропе, где след оборвался у притока Коксу, который мальчики перешли вброд. Здесь поиск прекратили. Казалось совершенно невероятным, что семилетние мальчишки пойдут дальше по заросшей заброшенной тропе. Поиск перенесли в окрестности заставы, по соседним горам и дороге на Бекташ.

Начальник заставы позвонил в управление района и на погранпост в Бекташ о ЧП.

Однако наши путешественники ничего об этих поисках не знали, и были страшно удивлены, когда на пути в школу их встретил пограничный наряд, два рядовых с собакой.

Пограничники и собака мальчикам были знакомы, и они обрадовались встрече, но были озадачены восклицанием: «Наконец то, объявились, голубчики!».

Все вместе вошли в школу, где был телефон. Мама еще сидела в учительской и проверяла экзаменационные контрольные работы по алгебре выпускников 10-ого класса. Она ничего не знала о розысках сына, т. к. ее решили не беспокоить и зря не отрывать от важного дела.

Увидев столь представительную делегацию, мама побледнела. Она, прежде всего, подумала о прибытии черной вести с фронта о ком-либо из родных мужчин.

Но, подумав и вглядевшись в усталые и счастливые лица мальчиков, одежда которых была порвана во многих местах, а на руках видны были свежие царапины, Елена Моисеевна все поняла, успокоилась и строго, по-учительски, спросила: «Где же вы бродили, путешественники?»

Не уловив в строгом тоне матери металлических нот, предшествующих наказанию, мальчики наперебой, но достаточно подробно и последовательно рассказали все.

Рассказ получился эмоциональным, красочным и звучал, как красивый рассказ из книги приключений, который они только что прочли. Мама и пограничники слушали с интересом и удивлением этих очень юных следопытов. Ругать их за «подвиг» никто не решился. Позвонили командиру заставы о находке и попросили сообщить Мамусе о завершении поисков.

На заставу вернулись поздно вечером все вместе на телеге, запряженной двумя лошадями.

И только тогда, когда наш герой ложился спать, хорошо отмытый в душе, мама очень серьезно и тихо сказала:

«Никогда больше так не делай, сын. Это очень опасно для всех и для тебя самого в первую очередь. Нужно всегда предупреждать о своих планах, прежде всего самых близких людей, чтобы они не волновались и могли помочь вовремя!».

Так в июне 1942 г. благополучно закончилось первое самостоятельное путешествие ЛИКа и его друга АРТа.

Зима 42 г. выдалась на редкость суровой. Морозы достигали – 30 C°. Дули очень сильные ветры, непривычные даже для коренных жителей этих мест.

До школы на заставе иногда приходилось пробиваться сквозь пургу, в сопровождении взрослых, а в Бекташ только на крытых санях.

Не хватало угля и дров. Совсем плохо обстояло дело с обеспечением продуктами. Пайки на заставе были сокращены до минимума. Но их выдавали регулярно. Взрослые всячески старались обеспечить детей хотя бы самым необходимым.

В конце декабря в середине дня, когда ЛИК возвращался домой из школы, была солнечная, тихая, но холодная погода. Пообедав дома, мальчик направился гулять. Он ждал своего друга АРТа, но тщетно. Идти к Аркадию домой он не хотел. Знал, что Мамуся начнет его кормить, хотя ей самой с внуком жилось голодно.

Прождав минут 30, ЛИК решил погулять в окрестном парке, посаженном пограничниками в год основания заставы «Памир-5», в 1922 году. Через двадцать лет деревья стали большими и раскидистыми, а парк – любимым местом отдыха жителей заставы.

Любил этот парк и наш герой, куда и направился побродить в послеобеденный отдых.

Неожиданно с гор налетел сильнейший порыв ветра, который чуть не сбил мальчика с ног.

Согнувшись и охватив голову руками, он смог спрятаться за ближайшим стволом толстенной арчи.

Так он пережидал порыв ветра, зная, что долго дуть с такой силой ветер не будет.

Вдруг, совсем рядом, раздался сильный треск, как выстрел из миномета, и соседний тополь стал крениться, оседать и затем с грохотом рухнул на землю.

Облако веток и обломков веток пронеслось мимо мальчика, но старая арча надежно укрывала его. ЛИК ждал, когда порывы ветра ослабнут. Однако ветер все дул и дул с прежней силой.

Наконец, ветер ослаб, а затем стих также неожиданно как налетел. Мальчик решил скорее бежать домой, но одна мысль остановила его.

«Ведь это мое дерево, я первый увидел, как оно упало». Дома дров и угля почти не оставалось. Это дерево им с мамой было очень нужно.

Мальчик решил остаться ждать маму или кого-нибудь, чтобы сказать, что это его дерево. Он ждал, ждал долго, долго, замерзая и обливаясь слезами, но, не желая оставить свой пост. Только в шесть часов вечера, когда уже стемнело, вернувшаяся с работы мать обнаружила сына в парке, стоящим у сваленного тополя. Мальчик весь дрожал и слезы замерзали у него на щеках.

Увидев мать, он бросился к ней с криком: «Это наше дерево! Это наше дерево! Это наше дерево! Я первым нашел его!».

Мама обняла мальчика, стараясь своим теплом его согреть. Увела домой, повторяя вслед ему: «Умница, молодец, это действительно наше дерево. Какой ты молодец, настоящий мужчина! Воин на посту!».

Дома немедленно была согрета вода, сын погружен в импровизированную ванну. Мать напоила его чаем с малиной и медом, укутала всеми одеялами, легла рядом, стараясь согреть его своим телом. Она чувствовала, что сын тяжело заболевает.

Всю ночь он горел и бредил, повторяя: «Это мое дерево! Это мое дерево! Это мое дерево!».

Утром жар не спал. Вызванный военный врач, всегда дежуривший на заставе, осмотрел и выслушал ребенка. Диагноз был однозначным: «Двусторонняя пневмония!»

Немедленно в лазарет, или в больницу в Бекташ».

Выбрали лазарет, везти мальчика в больницу по холодному воздуху в санях было опасно.

Борьба с пневмонией продолжалась месяц. О дереве мальчик не вспоминал. Но, когда однажды, вернувшись из лазарета домой, мать увидела у порога дома груду аккуратно нарубленных и сложенных дров, стало понятно, что львиную долю при дележе дерева женсовет выделил ее сыну. АРТ ежедневно навещал своего друга в лазарете, помогая готовить домашние задания, чтобы больной не отстал от класса в учебе и скорее выздоравливал.

Для того чтобы хорошо кормить сына, что необходимо при пневмонии, на рынке в Бекташе мать выменивала на продукты все ценные вещи, которые только были дома. Не спала и недоедала сама так, что теряла сознание и стала опухать от голода.

Но пухла от голода не только одна она. В эту лютую зиму, от голода пухла большая часть жителей заставы и Бекташа, где запасы продуктов кончились, а завезти их из Хорога зимой было невозможно. И только в марте, когда открылась дорога в Хорог, на заставу была завезена кормовая сахарная свекла (огромное количество) и черепахи из пустынь Узбекистана.

Именно эти экзотические продукты спасли многие жизни жителям высокогорных районов Памира, в том числе и нашего героя. Только в конце марта, благодаря крепким черепашьим бульонам и отварам сахарной свеклы, он встал на ноги.

Как верно говорится в русских пословицах: «Одна беда не ходит».

Не успели залечиться душевные и физические травмы от болезни сына и голода, когда пришла большая беда. Днем, когда мать была в школе, а сын делал уроки, в дом постучал вестовой, разносивший почту. Спросил мать, но получив ответ об ее отсутствии, немного замялся, а потом вручил пакет сыну, попросив передать матери просьбу зайти в штаб заставы расписаться. ЛИК положил пакет на стол в гостиной у вазы с цветущими веточками урюка, которые он подготовил к ее приходу из школы.

Вечером, когда мама вернулась, она сразу же обратила внимание на цветы и пакет. Сердце ее часто билось, предчувствуя беду. Усилием воли заставила себя раздеться, расспросить сына о школьных делах, поблагодарила за цветы. Только после этого ритуала, ставшего неотъемлемой частью их жизни, Елена Моисеевна взяла пакет и поднялась наверх, в спальню. Плотно закрыв дверь, она села за туалетный столик и дрожащими руками вскрыла пакет. Она уже знала его содержимое. Краткая записка из военкомата гласила: «На ваш запрос сообщаем, что ваш сын, старший лейтенант, Каган Леонид Иоханинович, пал смертью храбрых в бою за свободу и независимость нашей Родины под Лебавой в июне 1941 года. Точная дата смерти не установлена».

К этой записке прилагался аттестат на получение продуктов и льгот, как матери павшего офицера.

Мать сидела не шевелясь, как каменная. Она давно готовила себя к этой вести, но ниточки надежды на чудо оставались где-то в уголках сознания. И вот теперь они оборвались.

Нет больше сына, которого она так хотела видеть музыкантом, известным скрипачом.

У него были большие способности к музыке, как и у самой Елены. Он параллельно со школой окончил музыкальное училище, а, учась в пограничной академии, брал уроки в московской консерватории.

Мысленно она перебирала всю жизнь Ленечки, вспоминая все до деталей. Его длинные тонкие пальцы, стройную тонкую и гибкую фигуру, длинные каштановые слегка вьющиеся волосы, которые она так любила гладить.

Она просидела неподвижно до утра. И только в 7–00 спустилась вниз, в комнату младшего сына и подняла его.

«Пора на зарядку, сын» – с необычной твердостью сказала она. На ее черных волосах появилась первая большая седая прядь, которую с удивлением заметил сын.

«Мама, ты покрасила волосы?» – спросил он.

«Нет, сын, это жизнь их покрасила», ответила мать.

* * *

Учебный 42–43 год пролетел без ЧП. ЛИК с другом по-прежнему много времени проводили в романтичном кабинете отца АРТа, с упоением читая приключенческие рассказы и повести в старых журналах «Вокруг света», изучая карты и выбирая маршрутывиртуальных путешествий.

Близилось лето 43 года, пора походов и экспедиций. ЛИК и АРТ закончили второй класс с похвальными грамотами. Правда, над русским языком нашему герою приходилось много трудиться. Мальчики завершали подготовку ко второму походу, которую начали еще зимой. В этот раз они решили пройти не вниз, а вверх по Коксу, по той же тропе, до стрелки, где сливались горные реки Чиралма и Майдонтал, давая начало Коксу.

На стрелке располагался гидрометио пост и жила семья смотрителя. Это было дикое и красивейшее место. Мамуся его хорошо знала, не раз бывала и останавливалась там еще со своим мужем. Именно она, видя серьезность увлечений мальчиков, рекомендовала им совершить поход на Чиралму.

До стрелки, по извилистой тропе было порядка 100 км, т. е. три дня перехода как минимум, при 6–7 часовых ежедневных переходах.

Для восьмилетних мальчишек это уже было суровое испытание. Кроме того, требовалось провести три ночевки на маршруте. Следовательно, иметь постельные принадлежности, запас еды на трое суток, в надежде, что едой на обратный путь можно будет запастись на посту.

С учетом всего необходимого расчетный вес рюкзаков достигал 15и кг на каждого, не считая «сабли», сделанной мальчиками из обруча, для рубки кустов и зарослей на мало используемой заросшей тропе.

План своего путешествия мальчики, наученные горьким опытом прошлого года, не скрывали от родных.

Особенно активно в его подготовке участвовала Мамуся. В конечном итоге, она решилась сама принять участие в этом походе.

После окончания учебы в школе, первого июня решили отправиться в путь. Мама ЛИКа очень беспокоилась за сына, недавно переболевшего пневмонией. Но Мамуся смогла убедить Елену отпустить сына в поход, под свою личную ответственность.

И вот наступил долгожданный день.

Ранним утром 01.06.43 спустились к Коксу и медленно пошли вверх по течению тяжело нагруженные рюкзаками с провиантом. Первым шел АРТ, за ним ЛИК. Мамуся замыкала шествие.

За заставой, где заканчивалась дорога, тропа активно использовалась для прохода и проезда на лошадях и ослах к селениям, расположенным вверх по течению реки.

Поэтому, подготовленные мальчиками сабли (мечете) не понадобились к радости Мамуси и печали ее юных друзей.

Рюкзаки были тяжелые. Больше 10-и кг детям их возраста нести не рекомендовалось, а фактически получалось почти в 1.5 раза больше. А Мамуся, желая разгрузить детей, набила свой рюкзак до 20-и кг, несмотря на весьма почтенный возраст.

Шли очень медленно, строго соблюдая график движения: 45 минут ходьбы и 15 минут отдыха. В час дня, с началом жары, сделали первый долгий привал до 16 часов вечера, когда жара начала спадать. На ночлег остановились за час до наступления темноты, т. е. в 20–30. Таким образом, за светлый день прошли 7 часов, по 4 км в час, всего 28 км.

В первый день идти было очень трудно всем. На 15-минутный отдых валились как подкошенные. Старались не пить горную воду, т. к. жажду она не утоляла, а расслабляла тело и двигаться совершенно не хотелось.

Для первого привала выбрали очень красивую песчаную косу, покрытую густым тугаем из диких фруктовых деревьев. Переведя дыхание и отдохнув в прохладной тени, искупались в заводи реки, где вода успевала прогреться, и не была ледяной, как в центральном течении. Мамуся особенно тщательно следила за ЛИКом, помня о перенесенной им болезни.

Собрали фрукты, сварили крутой и терпкий компот (сахар экономили), охладили его в реке и только тогда напились «до ушей». Дневной продолжительный отдых в тени деревьев у горной реки – один из самых приятных часов похода.

Удалось сварить перловый суп из концентратов и говяжьей тушенки, сделать салат из взятых помидор и собранных на тропе горного лука, чеснока и кислятки (стебли гигантского горного лопуха). Отдохнув и утолив жажду, принялись за обед.

Воистину, аппетит приходит во время еды. Все, что было приготовлено, съели без остатка, хотя в первый час привала хотелось только пить, а о еде даже думать не могли.

Теперь наступило время послеобеденного сна. Расстелив кошму на песке, чтобы отпугнуть грозных ядовитых насекомых (скорпионов, каракуртов, фаланг) и змей, уснули крепким сном. И когда Мамуся, проснувшаяся первой, начала будить мальчиков, они долго не могли прийти в себя. Только к 10–00 снялись с привала и продолжили путь вверх по реке. Первые полчаса шли очень медленно, постепенно отходя от крепкого ночного сна. Но затем пошли быстрее по мере того, как становилось прохладнее. К 20–00 стало очень прохладно. На очередном 15-и минутном отдыхе пришлось даже надеть шерстяные свитера. В горах климат резко континентальный. Летом, днем жарко, а ночью очень холодно.

На ночлег выбрали ровную площадку повыше от воды. Набрали хвороста и пару толстых сухих стволов деревьев, вынесенных на берег бурной рекой во время майского полноводья и ливней. Разожгли костер. Толстые стволы деревьев сложили в центре костра под острым углом, чтобы горели всю ночь, сохраняя тепло и огонь.

Подготовили сухую траву для подстилок и разровняли камни на площадке. Большие камни из гранита положили в костер, чтобы они раскалились. Приготовили ужин, гречневую кашу из концентратов и тушенки, салат и чай со свежесобранными пахучими травами и веточками лимонника. Поставили легкую палатку – гималайку. Камни у костра разложили полукругом так, что его выпуклая сторона была направлена к реке, откуда уже ощутимо тянул холодный воздух.

Камни закидали травой и хворостом и подожгли, чтобы сохранить тепло на всю ночь.

Теперь можно было укладываться спать, либо в палатку, либо у костра рядом с горячими камнями и горящими бревнами, где было тепло и уютно.

Мальчики выбрали костер, и Мамуся расположилась с ними, не решаясь оставить их одних в первую в их жизни ночь у костра.

Все оделись в байковые костюмы, расстелили кошму и шерстяные одеяла на собранную траву и сухую хвою арчи и, накрывшись второй половиной одеял, попытались заснуть.

Но это оказалось совсем не легким делом. Даже сильная усталость после первого трудного перехода не усыпила их. Мальчики широко раскрытыми глазами смотрели на огромные яркие звезды на черном небосклоне, разрезаемом на две части млечным путем. Они прислушивались к каждому шороху, каждому крику ночных птиц и зверей.

Им было тревожно и радостно от широты и таинственности огромного мира, открывшегося перед ними.

А Мамуся тоже не спала, вспоминая свои многочисленные походы с мужем по горам и равнинам Средней Азии.

Только поздно ночью сон победил разыгравшиеся воображения путешественников, и они уснули. Июньские ночи коротки. Бабушка проснулась первой, подбросила веток в тлеющий костер, и отправилась умываться к реке. Мальчики крепко спали, с головой завернувшись в одеяла. Когда она вернулась, костер уже пылал. Приготовить завтрак ей не составляло труда, но она решила научить своих юных подопечных походной жизни. В 8–00 разбудила мальчиков, которые с большой неохотой просыпались. Но, вспомнив, где они находятся, ребята сбросили одеяла и побежали к реке умываться. Их счастливый звонкий смех был слышен сквозь шум реки.

«Теперь будем готовить завтрак», сказала Мамуся мальчикам, вернувшимся бодрыми и радостными.

«Что будете есть?».

Решили сварить перловую кашу из концентратов и чай с травами.

«Первым готовит Аркаша, а посуду мыть будет Когушка», так бабушка ласково называла нашего героя.

Походная жизнь потекла по строгому расписанию.

На третий день идти было значительно легче, хотя утром все мышцы ног болели и ныли.

Дневной привал провели опять в лесных зарослях у Коксу. Здесь впервые увидели горных коз, спускавшихся к реке на водопой. Бабушка сделала их фото своей старинной «лейкой».

За день прошли 30-ть км и остановились на ночлег в мрачном ущелье, с отвесными скалами по обоим берегам реки. Подготовили площадку для ночлега и разожгли костер. Ужин приготовили быстро и еще быстрее съели его.

Но спать не хотелось. Еще было светло. АРТ, руководствуясь наставлениями «Справочника путешественника» Обручева, решил пройтись по тропе вверх и внимательно оглядеть нависающие над местом ночлега скалы. ЛИК последовал за ним. Пройдя минут 15, они увидели сверху, что над самой их площадкой нависает огромный валун, готовый сорваться вниз при малейшем толчке или порыве ветра. Снизу, с площадки, где они остановились, валун был не виден.

Бегом спустились к месту ночлега, где Мамуся уже расстилала кошму.

«Нужно немедленно покинуть это опасное место. Прямо над нами висит валун!», сказал Аркадий.

Бабушка колебалась.

«Уже темно, куда же мы пойдем?» ответила она. Но АРТ настаивал. Мамуся нехотя согласилась.

«Этот валун может здесь провисеть еще сотни лет», думала она.

Но плохой пример детям подавать не хотелось. Пришлось наскоро собирать рюкзаки и почти час идти в потемках, пока нашли безопасное место стоянки. Разжигали костер в темноте. Однако техника безопасности восторжествовала.

Стех пор ЛИК всегда и везде, прежде чем останавливаться «на ночлег», внимательно изучал место и окружающих его людей, и смотрел, нет ли «валуна», способного упасть ему на голову?

Рано утром бабушка разбудила мальчиков. Было очень холодно, так как костер, подготовленный наскоро, погас. Одевшись во все, что было теплого, вновь разожгли костер, выпили терпкий чай на горных травах и продолжили путь. День прошел строго по расписанию. Прошли 30 км и только вечером, на четвертый день пути, добрались до конечной точки намеченного маршрута.

В лучах заходящего солнца красота этого места очаровала всех троих.

Узкое ущелье Коксу здесь расширилось и превратилось в долину, окруженную горами, покрытыми лесом в низовье и альпийскими лугами наверху. Вдали над ними возвышались снежные вершины Южно-Аличурского хребта.

Две небольших горных речки Чиралма и Майдонтал сливались здесь, давая начало полноводной голубой горной реке Коксу.

Над образовавшейся в месте слияния рек песчаной косой (стрелкой), на высокой скале, на берегу Майдонтала, стоял небольшой дом, сложенный из камней красного гранита и серого гнейса, с высокой треугольной крышей.

В окнах дома отражался розовый солнечный свет и приветливо манил уставших путников.

Спустились к стрелке почти в сумерках. Поднялись по тропе к дому. К ним на встречу вышла огромная серая казахская овчарка. Она не лаяла, не рычала, а уверенно шла гостям навстречу, слегка покачиваясь на толстых лапах и высоко подняв свою огромную мохнатую голову. Когда они сблизились, собака преградила тропу, внимательно наблюдая за пришедшими. Путники остановились в нерешительности.

АРТ повелительно скомандовал собаке: «Вперед, домой!».

К удивлению бабушки и ЛИКа огромная овчарка медленно развернулась и пошла к дому, ведя за собой пришедших путников.

К приходу гостей в доме все было готово. По рации на пост заранее передали о визите матери и сына их уважаемого начальника Туманова Николая Павловича. И хотя время было военное, но на посту «Майдонтал-1» мало что изменилось. Здесь все было свое, натуральное, собственного хозяйства. На посту жила дружная семья бывшего сослуживца Н. П. Туманова еще по царской армии, капитана-картографа Ржевцева Виктора Игнатьевича. В бурные революционные годы, за отказ перейти на сторону Красной армии, ему угрожала смертная казнь. Чтобы избежать наказания, Ржевцев с молодой женой и сыном бежал из Петербурга в Ташкент, где его приютил их бывший начальник Туманов Н. П., возглавивший после революции гидрометио службу Средней Азии. Он и направил Ржевцева на дальний метеорологический пост, на Памир, убрав своего сослуживца подальше от глаз ЧК.

За 23 года отшельнической жизни на Памире и в других местах Средней Азии, семья Ржевцевых увеличилась до 9-и человек. Сейчас в 43 году отец и два старших сына сражались на фронтах войны, остальные члены семьи жили здесь, на стрелке.

Громко постучавшись в дверь, путники попытались ее открыть, но грозный рык пса остановил их. Пес поднялся на задние лапы, уперся в дверь передними и залаял. На стук и лай пса спустился к двери мальчик лет 13 и открыл незапертую дверь.

«Здравствуйте, мы вас ждем», сказал он.

Усталое, но счастливое достижением конечной цели трио «вольных туристов» вошло в полутемную прихожую. Туда по лестнице уже спускалась вся семья живущих здесь на стрелке Ржевцевых, во главе с пожилой, сухощавой, загорелой и седой женщиной Марией Васильевной.

Обе пожилые женщины, чем-то похожие друг на друга, радостно обнялись, и Мамуся сказала: «Принимай моих птенцов, Маша!».

Пятеро детей Ржевцевых уже спустились в коридор и начали знакомиться с прибывшими, помогая гостям разместиться.

Мамусю Мария Васильевна взяла в свою комнату, а мальчиков разместили на чердаке в стоге свежего сена, аромат которого разливался по всему дому.

Несмотря на поздний час, наших мальчиков запустили в заранее истопленную баньку, где под хохот и шутки хозяев отмыли и пропарили до косточек. Затем попарились Мамуся с Марусей. И только после этого традиционного на посту церемониала, вся большая и дружная семья уселась за стол, обильно уставленный уже забываемыми на заставе яствами: плов, свежайшие лепешки, виноград, яблоки, урюк, дикий миндаль. От такого изобилия еды у изголодавшихся на заставе детей и у Мамуси слюнки покатились по губам. Почти в полной тишине под улыбки хлебосольных хозяев началось застолье, которое завершилось чудесным авторским, ржевцевским чаем на травах с натуральным сотовым медом. Такой царский прием трудно было себе представить в военное время.

На свой чердачный сеновал мальчики карабкались с трудом, так тяжел был груз съеденного за столом ужина.

Аромат свежих трав, усталость от трудного четырехдневного перехода «Памир-5» – «Майдонтал-1», банька и царский пир сделали свое дело.