Возвращение к себе. 5 шагов на пути к предназначению

Когда вы входите в «пространство тишины», отключаете логику, то бессознательно считываете информационное поле. Например, вы в этот момент мечтали, созерцали что-то красивое или даже просто делали что-то на автомате. Вы находились в трансе, вне логики. Именно в этот момент вы вошли в «пространство тишины», и вдруг из ниоткуда пришла мысль о ком-то. Просто в этот момент человек уже думал о вас и набрал ваш номер. Мы находимся в этом информационном пространстве легко и непринужденно, но крайне редко используем этот инструмент осознанно.

Есть камни, которые способны открывать каналы в это поле. Это гематит, лазурит, лунный камень. Правда, «работают» они немного по-разному. Гематит в народе окрестили камнем ясновидения, защитником от сглаза и оберегом. На самом деле его энергетическая структура способна как раз открывать канал в ту часть информационного поля, которая отвечает за материализацию мыслей и наше тело. Таким образом мы можем считывать опасность, негативный посыл в нашу сторону. А кто предупрежден, тот вооружен.

Лазурит по праву считается камнем мудрости. На эзотерическом языке – открывает третий глаз. Просто он «работает» на другом уровне информационного поля и отвечает за дальновидность и принятие решения. Именно это свойство использовали сильные мира сего, правители. А вот лунный камень и горный хрусталь – это наши очистители. Они выводят нас на высокочастотный уровень вибраций, поэтому способны очищать наше сознание и дарить вещие сны, поэтому и относятся к сфере «Камни судьбы».

Камни никогда не вредят человеку, только помогают. При подборе камней можно использовать различные варианты, о которых вы прочтете чуть позже. Главное – помните, что знание своих камней не освобождает от любви к другим. Мы чувствуем камни на клеточном уровне и интуитивно тянемся к тем энергиям, которых нам здесь и сейчас недостаточно. Камни дополняют наш биокомплект и начинают резонировать с нашими вибрациями, повышать их. В природе нет одного-единственного универсального и именно вашего минерала. В каждый момент времени вам нужны разные энергии для решения совершенно разных задач. Вы же не покупаете одни сандалии на всю жизнь и на все сезоны, лето, зима, весна. Так и с камушками. Своими камни становятся в процессе взаимодействия с вами, поскольку их энергии имеют накопительный эффект. Мне нравится замечательный пример, приведенный на одном из семинаров Джоном Кехо. Он рассказывал о том, что если в стакан с обычной водой раз за разом добавлять по капле красную краску, то со временем вода будет окрашиваться. Она станет сначала нежно-розовой, затем потемнее, красной, и в итоге до самого темного-бурого оттенка. Этот пример показывает накопительную систему, которую можно применить к работе с энергией камней. Взаимодействуя и получая свой результат раз за разом, мы обретаем друга и помощника, который не теряет свои свойства, а накапливает и отдает нам еще больше. И в этот момент камень становится своим. Теперь вы знаете, что именно этот минерал способен подарить вам энергию силы, к примеру, или радость, легкость. А другой камень, обладая энергией судьбы, даст вам вещие сны, третий – очищение, здоровье и т. д. Друзей должно быть много, поскольку на пути перед нами стоит не одна задача. Мой путь с украшениями Каама начинается здесь.

Бабушкины рассказы

Для бабушки Анны я всегда была самой любимой внучкой. Спокойная, рассудительная и нежная, я никогда не вступала с ней в конфликты. А еще я умела и любила слушать. Те самые истории про ее любимого и про прадеда Рози. Я была маленькой копией своего отца. И бабушка говорила, что я очень похожа на деда Мехты и на своего прадеда Рози. Думаю, что, мое лицо пробуждало в ней щемящие душу воспоминания, а поделиться она могла только со мной. Долгими зимними вечерами, когда вся семья сидела у телевизора, мы с бабушкой обычно уединялись на кухне.

За окном шумели метели, а у нас в русской печи потрескивали огоньки. Бабушка Анна сидела на низенькой скамеечке подле галанки и лузгала семечки, складывая зернышки мне. Я же, пристроившись рядом с ней на полу, слушала и молчала. Лишь изредка задавая вопросы. Голос бабушки журчал как ручеек, то срывался, то переходил на шепот. Конечно, я не помню все ее рассказы дословно, но образы, которые возникали тогда, я сохранила в своей памяти. Бабушка рассказывала о своем детстве, о том, как они с сестрой оказались на острове Пираллахи, как они лазили в чужие сады, чтобы прокормиться. И, конечно, о своей первой и единственной любви, о ее тайне и несбывшихся мечтах. Она рассказывала в таких подробностях, что мне и сейчас кажется, что морской ветерок обдувает тело, палит солнце, а к скалам прибилась лодка, в которой целуется влюбленная парочка. Юные загорелые тела сплетаются в одном прекрасном чувстве… Я обязательно напишу книгу о своей родословной и о большой светлой любви. Ведь так важно передавать эти знания из поколения в поколение и знать свои корни.

Именно в один из таких вечеров бабушка Анна поведала мне историю о том, как мой прадед Рози пришел к ней в дом. Нет, она не выгнала старика, потому что не испытывала к нему ненависти. Она понимала, что он хранит традиции своей семьи, своего народа и привержен своей мусульманской вере. Никто не виноват, что два сердца познали любовь и плод этих чувств бегал тогда во дворе, сверкая босыми пятками. Бабушке Анне в тот момент было очень тяжело. Они с сыном находились на грани выживания. Работа на пристани была тяжелая, совсем не женская. Имея образование в четыре класса, бабушка могла рассчитывать только на грязную работу, куда принимали всех подряд. И она занималась сортировкой рыбы, стоя каждый день по колено в воде: и зимой, и летом. Здоровье уже было сильно подорвано, но иначе она не могла выжить вдвоем с сыном. И чтобы хоть как-то поддержать мою бабушку и внука, Рози принес в ее дом поднос с украшениями. Бабушка Анна была тронута такой заботой и с благодарностью приняла подарок. Это была их единственная и незабываемая встреча. Они пили чай и рассказывали друг другу каждый о своей жизни, как старые добрые друзья. Рози попросил у моей бабушки прощения, сказал, что не мог поступить иначе и теперь обязан защитить внука с помощью Каама. Что означает это слово, он не объяснил или бабушка об этом просто забыла. Позже, уже в сознательном возрасте, я все же нашла перевод и все поняла. Но прежде мне пришлось многое узнать, укрепить свой дух и сродниться с камнями.

Когда мне было шестнадцать лет, бабушка серьезно заболела и слегла. Последний месяц она уже не разговаривала и даже не могла самостоятельно кушать. Мы с мамой ухаживали за ней по очереди. Бабушка Анна сильно исхудала и походила больше на живой скелет. Каждое движение причиняло ей боль, она стонала даже ночью. Я смотрела с состраданием и молила, чтобы ее мучения прекратились. И вот настала суббота. Вся семья собиралась в баню к бабушке Шуре. Встал вопрос, кто останется дома с бабушкой. Вдруг из ее спальни бабушки Анны мы услышали отчетливую речь. Все бросились в комнату. Бабушка лежала на кровати и улыбалась. Она попросила, чтобы дома с ней оставили именно меня. Все ушли. Я читала книгу в соседней комнате, сидя на диване, и вдруг бабушка позвала меня. Я увидела странную картину – она самостоятельно сидела на кровати. Меня охватили смешанные чувства. Страха не было, была радость с горечью расставания, бесконечная благодарность и любовь пронизывали меня до самого сердца. Я все поняла без слов и села рядом с ней. Бабушка погладила меня по руке, на которой был тот самый браслет, и мы молча обнялись. Это было прощание двух очень близких людей. Я благодарила ее за все и просила быстрее возвращаться. Ее голова лежала у меня на плече. Постепенно она становилась тяжелее, наше объятие затянулось. Я поняла, что бабушка ушла…

Через девять дней я увидела сон. Я поднималась, взлетала над городом, легко и свободно. В небе висела яркая, разноцветная радуга. Я словно взяла большую кисть, макнула в радугу, как в баночку с краской, и стала рисовать воздушную спираль. А потом бабушка Анна, живая и здоровая, погладила меня по голове, улыбнусь и, как по лестнице, стала уходить по моей спирали в небо. Она пообещала вернуться, и я все еще жду ее.

Вектор

C течением реки

В конце третьего курса после сдачи экзаменов многие студенты отмечают успешно пройденный этап. Кто-то веселым застольем, кто-то дискотекой. Я же была слишком правильной, чтобы курить и тем более пить спиртные напитки. Поэтому меня считали странной и некомпанейской. Однако некоторые мои предложения принимались на ура. Например, я могла спонтанно всех позвать на лодочную станцию кататься или в парк на фонтан поесть мороженое.

После экзаменов нас ждала отработка на поле клубники. Сбор урожая в помощь совхозу я воспринимала с энтузиазмом. Меня печалило только одно обстоятельство – я не успела сдать все задания по черчению, а времени почти не оставалось. В последний день работы меня все же уговорили пойти купаться на речку. Купальника у меня не было, и одна из сокурсниц любезно предложила мне свой. Девочки умели хорошо плавать и счастливые плескались в тот день в воде. Я, намочив себя до пояса, довольная происходящим, пошла загорать на песочек. Было интересно наблюдать за людьми, такими разными и, по сути, такими одинаковыми, а порой очень даже забавными.

Недалеко от берега купались девочка лет шести и такой же белокурый малыш. На вид ему было года два-три. Девочка заботливо держала его за ручку, а другой рукой брызнула ему на ножки прохладной водой. Довольный малыш заливался смехом. Потом мама забрала сына и куда-то увела. На какое-то мгновение я отвернулась, провожая их взглядом. Вдруг внутри возникло ощущение тревоги. Я обернулась и не понимала, где же девочка? В воде я никак не могла ее найти. «Может быть, вышла незаметно», – попыталась я себя успокоить, но тревога не отпускала.

Вот голова девочки мелькнула чуть дальше в воде и пропала. Времени на крики о помощи не было, да и в горле застрял комок. Я рванула с места и бросилась в воду. Оказалось, что совсем рядом дно резко обрывалось и было уже глубоко. Я успела вытолкать девочку и только тогда вспомнила, что сама не умею плавать. Отчаянно барахтаясь, нахлебавшись воды и уже порядком испугавшись, я вдруг почувствовала сильную руку. Как оказалось, папа девочки вовремя увидел нас и тоже прыгнул в воду. Все были живы и здоровы. Мы успокоились, обсохли на берегу и разговорились.

Родители детей были конструкторами на заводе и хотели меня как-то отблагодарить. Конечно, мне было ничего не нужно, но они настаивали. В итоге Вадим, так звали папу девочки, помог мне с черчением. Он просто и доступно объяснил мне сложную тему. Экзамен был сдан. Но я усвоила и другой урок. Можно плыть по жизни с течением реки и ничего не преодолевать, так проще. А можно бросаться ей наперерез и, не боясь глубины, действовать, спасать, творить эту жизнь самой.

Плавать я так и не научилась и, сказать честно, до сих пор боюсь воды. Хотя этот случай дал мне возможность сделать еще один очень важный вывод: когда кого-то спасаешь, в итоге иногда спасают тебя. Главное быть доброй и открытой к людям, идти с заботой и держать курс на любовь. Наши извилистые пути содержат много уроков и важно несмотря ни на что сохранить свой вектор.

Последняя встреча

Мама была очень привязана к моему брату, ведь они никогда не расставались. В любых ситуациях он был рядом с ней, единственный и самый родной. Из пяти ее рожденных детей выжили только я и брат. Меня она благословила и отпустила. Спасибо тебе, мамочка. Всю свою любовь она отдала сыну. Курносый мальчишка с задорной улыбкой и огоньком в глазах, всегда готовый помочь, добрый и ласковый. Брат запоем читал за завтраком, за обедом и ужином. На лавочке в саду, в транспорте и даже ночью с фонариком под одеялом. Он хорошо учился в школе, никогда не был занудой, окончил музыкальную школу. Парень вырос под два метра, умница и красавчик, сильный и здоровый, добрый и веселый. Его юмор, правда, порой переходил в мелкое хулиганство, но это придавало ему какой-то шарм.

Однажды он где-то нашел табличку с надписью: «Место для чистки оружия» и повесил на дверь в туалет. Отец его хотел наказать, конечно, а мама только улыбнулась: «Хорошее чувство юмора у парня. И смех, и грех! Надо же было такое придумать». Девчонкам брат нравился, но излишняя скромность не давала познакомиться. С ним мы любили петь под гитару. Как куклу, он носил меня на плечах. Именно для него я сочинила свою первую песню. Ему я несла зонтик в парк, когда он сидел под дождем со своей первой девушкой. Я любила его и чувствовала на расстоянии.

Брат мечтал строить дома. После школы он закончил строительное училище и собирался поступать в институт. В то время шли боевые действия в Афганистане и там погибло много российских ребят. «Только бы не в армию! Только не в горячую точку», – повторяла мама, как заклинание. Она так боялась, что заразила своим страхом даже брата. Помню, он сказал мне с какой-то горькой улыбкой: «Если не поступлю в институт, то мне каюк». Шутка была совсем не смешной, и я как-то интуитивно почувствовала беду. Мысль материальна, а в его информационном поле надвигались тучи. Вскоре пришла повестка в армию, и по срокам брат уже не успевал сдать вступительные экзамены в институт. Отсрочку не дали.

«Не Афганистан, уже хорошо», – сказал отец. Провожая сына, мама плакала навзрыд. Рядом мокрая от слез сопела сестренка. Я видела, как держится из последних сил отец, сжимая кулаки и ругаясь на маму с сестрой. Я не плакала, я смотрела на брата и понимала, что наша последняя встреча еще впереди. Просто знала, и все.

По распределению брат и его друг попали в Башкирию, в закрытую зону Белорецк-15. Я не знаю, что такое дедовщина, да и брат об этом никогда не писал и не рассказывал. Мы поехали к нему на свидание в начале осени, в сентябре, втроем. Сестренку из школы не отпустили. Весь путь мы радовались, что наконец-то увидим брата живого и здорового, что наговоримся с ним всласть. Часы в поезде пролетели незаметно и даже весело. Вдохновленные предстоящей встречей, мы играли в слова, шутили и даже пели.

И вот мы на станции. Нас встретил молчаливый солдатик, которого прислал командир. Мы дошли до деревянных бревенчатых и очень стареньких домов, чтобы разместиться на ночлег. Это был настоящий башкирский сруб с одной комнатой, которая служила спальней, кухней и всем остальным. Разве что зону прихожей отделяла тонкая занавеска с рисунком в мелкий цветочек. Напротив, двери было единственное маленькое окошко. Это жилище напоминало скорее темницу, чем светлицу. Вдоль стен стояли железные кровати с панцирной сеткой, а посреди комнаты обосновалась печь. У окна расположился стол. Это нехитрое убранство произвело на меня удручающее впечатление, но впереди была долгожданная встреча.

Брата отпустили в увольнение на следующий день утром. Поверить своим глазам и не выдать настоящих эмоций было тяжело. Я постаралась улыбнуться. Передо мной стоял длинный, тощий, с впадинами вместо щек и выпирающими скулами солдат. В этом смуглом, почти черном лице непонятного возраста еле угадывались черты брата. Он тоже улыбался в ответ какой-то кривой, неестественной улыбкой. У мамы покатились слезы.

Все три дня она пыталась его кормить вареной картошечкой, свежей курятиной и деревенским молочком, купленными втридорога у местных барыг. Ноги брата были в кровавых мозолях, а руки периодически дрожали, как у старика. Ел он плохо, зато все время хотел спать. От того улыбчивого парня с его вечными шутками не осталось и следа. Но брат не рассказал ничего, что могло бы хоть как-то пролить свет на настоящую картину событий. По его словам, это была обычная армия, которую проходят все настоящие мужчины.

Все, что его порадовало, так это моя книга. В дороге я читала роман «Мастер и Маргарита», и все три дня брат либо спал, либо ел и читал. И родители не понимали, как ему помочь. Но что такое три дня? Песчинка в череде событий. Вот и снова вокзал.

Уже стоя на перроне, брат сорвал цветок и, положив его в книгу, протянул мне. Потом нагнулся и нашел на земле маленький приглянувшийся ему камешек.

– Держи, Алешка. Это моя последняя прочитанная страница. А это тебе камешек в коллекцию. Ты же их любишь… Прощай, родная…

И я поняла, что теперь это наша последняя встреча. Мы обнялись.

В поезде ехали молча. Потом меня словно накрыло волной истерики. Лежа на второй полке и уткнувшись в подушку, я пыталась заглушить свои всхлипывания, но голос звучал предательски громко. В вагоне, кроме нас, было еще человека три, и в этой зловещей тишине со стуком колес моя истерика была душераздирающим трагическим монологом. Мама молча смотрела в окно, но казалось, она смотрит в никуда. Наконец отец не выдержал и одним рывком скинул меня на нижнюю полку. Не помня себя от безысходности, я что-то кричала, глядя ему в глаза. Я-то укоряла его в предательстве брата, то требовала остановить поезд, то грозилась спрыгнуть с него. Меня отрезвила только пощечина. До самого дома я больше не произнесла ни слова.

А через два месяца брата не стало.

Камень майя

Я никогда не считала себя вестником смерти или ясновидящей, хотя своей интуицией порой пугала окружающих. Гематит усиливал не мои способности к предсказаниям, а лишь расширял портал в информационное поле. В мире много доказательств того, что люди способны считывать информацию и предсказывать.

Десятки веков назад в Мексике жило племя майя. При раскопках археологи нашли разрушенные города и пирамиды. Эти города на рубеже 830 лет до н.э. населяли великие математики и астрономы. С какой точностью они вычисляли астрономические события, для ученых до сих пор остается загадкой. В музее Мексики находится «Камень Солнца».

Этот монолит весом в 24,5 тонны и 3,5 м в диаметре несет в себе огромное количество информации. На нем изображен календарь смены четырех эпох и четырех человеческих рас. Каждая из них развивалась, а затем исчезала. На языке символов ученые расшифровали, что предыдущие культуры погибали во времена катаклизмов. Наша современная эпоха, согласно календарю майя, началась 12 августа 3114 г. до н. э. Это пятая раса и пятое солнце, которое майя назвали «Солнцем движения». И это не случайность, это ценная информация о том, что какие-то события изменят ход истории. Камень майя является еще одним доказательством существования единого информационного поля. А пророчество указывает на новую эру духовного прозрения под Пятым солнцем.

Н. Рерих: «Условие чистоты духовной будет познано как материальное понимание жизни… Когда люди осознают психическую энергию, утвердится новая эра».

Мечты и реальность

Как у любого нормального ребенка, в детстве у меня было много увлечений, и к каждому я относилась серьезно. Первое из желаний, которое я помню, было стать поэтессой. В моей школе работали прекрасные педагоги. Каждого я вспоминаю с огромной благодарностью и преклоняюсь перед их мудростью и терпением. Учитель математики понимала, что я очень далека от точных наук. Все мои тетрадки были исписаны стихами и изрисованы набросками моды. Учитель снисходительно ставила мне тройки и говорила:

– А вдруг ты наш новый Пушкин? Не прощу ведь себе потом такого злодейства!

И весь класс смеялся. Моя бабушка Шура тогда сказала, что все поэты бездельники и за эту профессию стыдно получать деньги. Стихи я, конечно, пишу до сих пор, но не профессионально, а по наитию. Это не стало моей профессией, но осталось моей любовью. Одна из моих задач – нести пользу через прекрасное, через нравственность и духовность, делать наш мир добрее и лучше.

После того как я поставила во дворе спектакль со своими друзьями, то сразу загорелась стать режиссером и актрисой. Но теперь уже слова мамы вернули меня к реальности: «На сцене кривляться каждый сможет, а ты попробуй выбрать достойную профессию. Работа – это не для радости. Нужно, чтобы она и людям была полезной, и тебе денег помогла заработать». И маму можно было понять. В годы СССР за тунеядство просто сажали в тюрьму. Свое дело открыть было невозможно, так как мы жили в социалистическом обществе, а это замашки капиталистов. Даже бабушка Шура, которая прекрасно шила на дому, была вынуждена работать официально в магазине кассиром. А за нетрудовые доходы ее могли посадить в тюрьму или назначить очень большой штраф.

И я задавалась вопросом: «Неужели вся жизнь – это работа и выживание? Зачем мы тогда живем?» Отец ответил мне так: «Каждая девочка – это будущая жена и мама. Ей работа нужна, чтобы не бездельничать, детей растить и мужчине помогать». Вот такие установки я впитывала с детства. И тогда в моей голове выстроилась картинка, что предназначение женщины – это быть женой и мамой, ее работа – это польза и деньги, а радость творчества – это только хобби в свободное от всего остального время. И это все никак не могло соединиться в мечту и тем более в предназначение. Моим ориентиром на тот момент стала профессия швеи, хотя мысли о дизайне не покидали.

Закончив школу, я хотела продолжить обучение по специальности «Дизайнер одежды», чтобы стать причастной к моде, как бабушка Шура. Но родители опасались за доверчивого, несамостоятельного ребенка. В большой город Самару меня не отпустили. Родители убедили, что профессия преподавателя рисования и черчения более важная и престижная. Я любила рисовать, и это стало на тот момент хорошей альтернативой. Так я поступила в педагогический колледж на художественно графическое отделение. Последний год учебы стал для меня самым тяжелым и непредсказуемым.

За что или для чего?

Осенью мама уволилась с работы. Целыми днями она сидела и смотрела в одну точку. Я обнимала ее, сочувствовала, старалась поговорить, но чаще всего из этого получался лишь монолог. Мои доводы, что на смерти брата ее жизнь не заканчивается для нее, были явно неубедительны. Я давила на жалость и говорила, что у нее есть мы с сестрой, что она нам очень нужна, но она не слышала. Я обещала ей, что выйду замуж и рожу ей другого Костю, но она отвечала, что это будет уже не ее сын, не ее ребенок. Тогда я еще не знала, что мои слова станут пророчеством. Я срывалась от беспомощности и обиды кричала, что она все это заслужила. Но ничто не помогло вывести маму из депрессии. Боль и отчаяние приглушили все остальные чувства.

Брат был для мамы всем: путеводной звездой, смыслом жизни, сокровищем и просто самым любимым ребенком. Он был единственным сыном, защитником и продолжателем рода. Именно с ним она видела свою жизнь в старости. Ведь девочки всегда улетают из родного гнезда. Что их ждет? Такая же участь матери и домохозяйки, как у нее. Мама не могла смириться с его уходом. В конце концов она сильно заболела и попала в больницу. Ее выписали уже в безнадежном состоянии. Она лежала дома молча, практически без движения, глядя в потолок стеклянными глазами. Однажды ночью я проснулась и резко вскочила. Мне казалось, что я кричу: «Мама!» Но на самом деле в горле пересохло, связки сдавил спазм и вырвался лишь хриплый странный звук. Сестра тоже проснулась и включила свет. Я села перед маминой кроватью и стала целовать ей руки. Я целовала и плакала, понимала, что это конец. Бабушка Шура тихо вошла в комнату и сказала: «Мы как цветы. Рождаемся из праха, расцветаем и уходим обратно. Это жизнь, дочка, отпусти ее». В комнате повисла тишина.

Тогда, пережив весь этот кошмар, я задавалась вопросом: за что мне все это? Чем я так разгневало Бога и есть ли он? Если да, то почему так несправедлив? Почему уходили один за другим самые близкие и дорогие мне люди? Моя мудрая бабушка Шура тогда ответила:

– Не «за что», а «для чего»? Человеку ноша всегда по силам дается. Больше, чем сможешь унести, не получишь. Ты, знать, не просто так в рубашке родилась… Есть у тебя на земле важное дело. Те, у кого дел не осталось, ушли. Если душа выполнила свою задачу на земле, то уходит, а потом снова возвращается. Не пытайся сейчас это понять. Все испытания сделают тебя сильной и подготовят.

– К чему подготовят? Какие испытания? – испугалась я.

И в голове снова всплыло странное слово «Каама». Но никто из моего окружения тогда так и не смог мне ответить, что оно означает. Вопросов у меня было снова больше, чем ответов. Но и бабушка была не оракул, просто ее жизненный опыт подсказывал, что мне предстоит еще долгий и трудный путь. Милая моя, любимая бабушка – кладезь мудрости и источник любви, как же я тебе благодарна!

Цыганка

Как-то еще до этих событий моя мама встретила на рынке цыганку и не позолотила ей ручку, денег не было. Та в ответ попросила отдать ей хлеб, что лежал в сумке, но мама отказала. Женщина накинулась на нее с проклятиями. «Большая у тебя семья, так пусть будет маленькой! Как сидите за обеденным столом под часами, так все и сгинете по часовой стрелке! Проклинаю!» Мама испугалась и убежала. Домой она тогда пришла вся в слезах. Мы с сестрой бросились ее успокаивать. Я приводила логические доводы, но мама была не на шутку перепугана.