Алиса в Тиндерландии

Дорон Хакам

Алиса в Тиндерландии

Книга, которую многие из нас могли бы написать.

Дорин Хахам

Посвящается всем нам – с любовью, благодарностью и несмотря ни на что.

Герои и события этой книги не выдуманы. Да да, всё правда.

Мне посоветовали начать с такого объяснения, противоречащего общепринятому, чтобы избежать ответственности. Меня предостерегали, что публикация личных разговоров и интимных событий повлечёт за собой судебный иск. Ну и что?! В наше время все предостерегают. С утра до вечера только и делают, что предостерегают. Выискивают опасности, лишь бы оправдать ещё какое-нибудь предостережение и с его помощью привлечь к себе внимание. По принципу: я предостерегаю, значит я существую!

Если бы я жила, внимая каждому предостережению, эта история не была бы рассказана. Но моё детство прошло в пригороде с хулиганами, сопровождаемое руганью и драками. По сравнению с ним все предостережения – как слону дробинка. Так что меня нелегко напугать. Скорее наоборот, чем больше меня пугают, тем наглее я становлюсь. Жить – так на полную катушку! Рассказывать – так рассказывать всё!

Так же как с любовью – уж если ей и заниматься, так без презерватива. Обратите внимание, я сказала "заниматься любовью". Если бы я имела ввиду секс, тогда, конечно, с презервативом. И только с презервативом. И пусть только кто-нибудь попробует меня провести, и потом прикинуться дурачком и утверждать, что "он был уверен, что я разрешила без презерватива"; и пусть только попробует какой-нибудь красавчик убедить меня, что он очень устал и поэтому ему очень трудно с презервативом, и поэтому ему нужно начать без, чтобы у него окреп, а уж потом он наденет! Ладно, не будем забегать вперёд. Я всего-навсего хотела объяснить, что всё написанное – правда, и ничего кроме правды, как говорится, что есть, то есть. И что все персонажи – реальные живые люди, несмотря на то, что есть там и такие, без которых было бы лучше.

Уж кто и правда мог бы меня осудить за опорочение чести и достоинства, так это я сама. Эта книга не делает мне чести. Но даже несмотря на то, что не всё в ней мне самой понятно, потому что я и сама себя не всегда понимаю – всё произошло именно так, как описано.

И ещё кое-что. Я понимаю, что аудитория читателей этой книги преимущественно женского пола, однако я решила обратиться к вам по всем академическим правилам, как к читателям, а не только, как к читательницам. Я призываю вас, тех, кому до сих пор трудно с этим смириться, видеть в моём обращении нечто вроде личного доверия и принять его с любовью.

Благодарю.

1.

"И тогда он мне говорит – прикинь, какой нахал – что я, я разрушаю семьи. И что именно из-за таких женщин, как я, семьи и разваливаются. Прикинь?" "Не понимаю, в смысле? " "Что эта идея "не спать с женатыми” из женской солидарности, приводит к обратному результату. И будто бы мой отказ заставляет его развестись, только чтобы со мной переспать. Так и сказал. И ладно б у нас был бурный роман вот уже пару лет, и я бы ему ультиматумы ставила: или я, или она. Всего-то разок поболтали, даже не встречались. И что ты думаешь? Я сказала, что готова с ним переспать, только чтобы спасти его брак. И бросила трубку. Идиот!"

Телефон завибрировал, и от его вибраций завибрировала и стеклянная столешница, на которой он лежал, отчего он закрутился на месте вокруг невидимой оси, как сумасшедший волчок. На экране возникла фотография мужчины, седые волосы которого струились по плечам из-под ковбойской шляпы. Прямо как в старой рекламе сигарет или лосьона после бритья для стариков. "Ой, чёрт! Извини, я должна ответить". Я развернула экран Алоне, чтоб она хотя бы увидела, с кем я говорю. "Потом я выключу телефон, обещаю!" Я уселась поудобней на стуле, готовясь к разговору с клиентом, из-за чего на моём лице воцарилось соответствующее выражение, хотя это был не видеозвонок.

"Вечер добрый, Мики, – воскликнула я радостно, будто я и правда была взволнована, – Вы должно быть читаете черновик моей аппеляции и не можете сдержаться, чтоб не позвонить и не похвалить!" Иногда, когда я отвечаю на звонки тех, кого мне и слышать не хочется, я специально начинаю дружелюбно щебетать, чтоб даже не подумали, что мне противно с ними разговаривать. "Погодите, я вас поставлю на громкую связь, чтобы и моя подруга послушала комплименты…да, ладно, ладно, шучу…Что? Сейчас? Нет, Мики, искренне сожалею. Я ужинаю с подругой детства. Она приехала из-за границы, мы давно не виделись."

Алона понимающе улыбается, а я отстраняю от лица телефон и смотрю на него с удивлением и отвращением, типа, "чё, правда?". Эта гримаса пришла из американских сериалов, и уже всем понятно, что она значит, даже моей племяннице. "Что я делаю после ужина?" Я повторяю его вопрос, чтоб Алона поняла, почему я вновь отстраняюсь от телефона (на этот раз с выражением омерзения), прежде чем тут же вернуться к приветливо-дружественному тону. "Мики, вы в своём уме? Вы хотите потратить такой прекрасный вечер, чтоб сидеть со мной и копаться в приложениях к аппеляции?" Алона слушает мою лесть, засовывает палец в рот, делая гримасу, будто её сейчас вырвет. "Послушайте, Мики, торопиться некуда. Всё равно сейчас выходные, а у нас времени до четверга, чтобы подать аппеляцию. Договоримся на понедельник или вторник. А ещё лучше, пришлите мне ваши комментарии на электронную почту. Сожалею, я бы с радостью, но мне и правда пора заканчивать наш разговор, мне так неудобно. Да, перед ней и перед остальными…Да, вам тоже хорошего вечера. Пока. До свидания. Пока."

Хотя и лёгкого прикосновения было бы достаточно, я нажимаю на все возможные "кнопки", то есть стучу пальцами по всему экрану, чтоб убедиться, что я “положила трубку”. Раз за разом. И потом жду ещё пару секунд, прежде чем окончательно убедиться, что разговор закончен, на всякий случай. Всякое бывает. Если у вас, как и у меня, есть бизнес, тем более предоставляющий услуги, тогда вы точно знаете, что ни в коем случае нельзя терять клиента. Даже если это значит многократно проверить, что трубка положена, прежде чем высказать подруге всё, что думаешь о клиенте. "Постыдился бы, старый хрыч! Заплатил задаток и думает, что купил меня с потрохами! Что вы делаете после ужина? – спародировала я его, и добавила то, что казалось мне логичным ответом, хоть я и не могла бы ему так ответить – После ужина? Еду на римскую оргию с вином и развратом." Я отпила вина из бокала, может, чуть больше, чем следовало. Алона рассмеялась, и мне показалось, что красавчик, сидевший за столиком неподалёку, тоже усмехнулся. Он уже не раз поворачивал свою голову в нашу сторону. Любой, кто смеётся над моими шутками – красавчик.

"Может, он думал, что ты будешь одна, и предложил встретиться из вежливости? Или он и впрямь переживает из-за своего судебного дела. Почему старый хрыч? Сколько ему лет? Хмм…Выглядит, кстати, ничего. Может, немного ретро. Ему бы не помешало поработать над имиджем. Но он сосем не – как ты их называешь? – "левый". "Левый" – это прозвище для тех, при первом взгляде на которых в приложении знакомств, сразу же большим пальцем пальцем отправляешь их налево. Типа "лайк", только наоборот. У "левых" даже нос немного вправо скошен из-за того, что так много людей отсеивают их налево. Иногда их даже на улице можно узнать.

"Не будь такой наивной. Что значит "предложил встретиться из вежливости"? Такой же, как и все. Только одно у него на уме. Прикидывается…, – я пыталась найти пример или персонаж, Хью Хефнером!” По-видимому, мой пример был удачным, потому что тот, что сидел за соседним столиком, вновь улыбнулся. Приятный мужчина. Явный "п". Даже "П" с большой буквы. "П" означает "право". Тёмные густые волосы, белая рубашка на пуговицах из тонкой ткани и с длинными рукавами. Если бы на ней не было ни складки, я бы обеспокоилась. Не люблю педантов.

"Не было ни разу, чтоб этот Мики мне не сделал бы мне комплимент по поводу того, как я выгляжу или по поводу моего наряда." Я говорю и слегка кошусь в сторону рядом сидящего мужчины.

"Что ни говори, он хоть и не суперумный, но и не идиот. И так же, как он может потерпеть и не наделать в штаны, так же он должен уметь держать язык за зубами." Сейчас я будто говорю сама с собой, только вслух. "Предлагает мне в пятницу вечером пройтись по аппеляционной речи. Есть что-то более глупое, чем это?"

"Посмотри на это с другой стороны. Он пленён красотой своего адвоката. Кроме того, если бы тебе и впрямь так мешали ухаживания, ты бы перекрасила волосы обратно в свой природный каштановый цвет. Ты как кинозвезда, для которой людское обожание типа в печёнках сидит."

Вообще-то она права. Я не жалуюсь, не дай Бог, ведь это лучше, чем наоборот. Хотя да, я жалуюсь. Потому что я весь день защищаюсь, или по крайней мере реагирую на предложения посторонних людей. "Мы горячие, как пирожки, которые можно на ходу съесть.". Ой, это он тоже слышал?

2.

"Не пялься! – процедила я через опущенный правый край нижней губы. – Подглядывай, не тараща глаза, да, на этого парня, который сейчас делает вид будто он смотрит в телефон." Я слегка повернула голову в его сторону, чтобы убедиться, что она смотрит на того парня. "Он нас подслушивает, я уверена. Отпивает каждый раз, когда я перестаю говорить. Значит, до этого он пытается слушать. Вот, посмотри, прямо сейчас."

– 

Эй, вы! Да, вы.

Парень посмотрел в нашу сторону, сверкая зубами и глазами. Когда он повернулся, рубашка обтянула мышцы спины, и мой зоркий глаз сразу заметил идеальное тело. Он положил свой телефон на стол экраном вниз. Некоторые телефоны так выключаются. Я надеялась заметить на его лице следы волнения или стыда.

– 

Приятно познакомиться. Меня зовут Юваль.

Вы ко мне обратились?

Спокойствие и что-то ещё в его улыбке взбесили меня. Я собралась сделать ему замечание и отчитать за наглость. Мало того, что он подслушивает женские разговоры, так ещё и этот разговор про мужскую навязчивость. Но сейчас я уже засомневалась. Алона развалилась на стуле, готовясь к показательному выступлению. Будто я её должна веселить. И это вместо того чтобы меня поддержать! Он не казался сколько-нибудь смущённым.

– Вы сидели и подслушивали нашу беседу, или мне показалось? – попыталась я сказать требовательным тоном, однако едва заметная улыбка всё же соскользнула с моих губ. Чёрт!

– Я не уверена, вежливо ли это, и вообще, законно ли?! Занимайтесь своими делами!

Я повернулась к нему спиной, пользуясь этическим правом отмахнуться от назойливых окружающих. По пути я украдкой взглянула на свой телефон и увидела, что мне пришло сообщение. Это привело меня в некое беспокойство из-за того, что оно ждёт, пока я его прочитаю и на него отвечу.

– Забавно, а я как раз собирался вас спросить, не предпочтете ли вы, чтоб я к вам присоединился. Это бы избавило вас от необходимости повышать голос.

Говоря это и не дожидаясь приглашения, он просто взял стул и уселся за наш столик. Он обратился к Алоне, игнорируя меня. Я сдерживала себя, чтоб не потянуться к бокалу.

– Она и впрямь классная, твоя подруга, однако легко поддаётся дрессировке. Каждый раз, когда я протягиваю руку к своему стакану, она умолкает.

Затем он обратился ко мне: "Ни за какой глоток я бы не согласился пропустить твои перлы." И он улыбнулся такой нахальной улыбкой и на миг опустил глаза, будто бы он скромничает и удивлён произведенному впечатлению. Он не особо старался показать, что это лишь игра. Совершенно случайно, а может, из-за происходящего, один из моих пальцев оказался между моих зубов, которые слегка прикусили нежное место рядом с ногтем. Как фокусник из шляпы, от достал из невидимого кармана две маленькие горькие шоколадки с марципаном и нежным ликёром. Мой любимый шоколад. Клянусь! И пока Алона вежливо отказывалась за нас обеих, я уже представила, как этот шоколад тает у меня во рту, наполняя меня тёплой волной удовольствия, как страстное желание после алкоголя.

Мы втроём молча оценивали ситуацию, нейтрально улыбаясь. Такой улыбкой, которая бывает, когда мысли бродят где-то далеко. Про такие ситуации говорят "я бы многое отдала, чтоб прочитать его мысли". Юваль продолжил с того места, где закончил: ".. это пульт управления, …, – он посмотрел на стакан в своей руке, – … и когда я поднимаю стакан,… – он вдруг придвинулся ко мне, уставившись мне прямо в глаза, как заклинатель змей, его рукав натянулся, и я вновь заметила мощные мышцы. Прямо как я люблю! -…твой голос затихает", – и он заговорил тихо, почти шёпотом, и на границе чувственной хрипоты взял мою ладонь и приложил её к стакану, так что его пальцы намекнули моим кое на что. Я пригубила. Это был коньяк. Идеально. Я почувствовала, как краска заливает мне лицо и тёплая волна спускается по телу, в обратном направлении, от груди, в область паха, вместе со стыдом перед Алоной, которая видит сейчас, как на её глазах пудель, который только что лаял, а сейчас был поглажен, высунув язык просит ещё.

3.

"Сейчас посмотрим, чем ещё этот пульт может управлять." Предыдущий успех и покорность, что овладела мной, подбодрили его. Всё должно быть совсем по-другому. Я -покорна и послушна, как загипнотизированная. И это я на него орала несколько минут назад? Так, я должна перехватить инициативу, правда не знаю, как. Я вижу, как он медленно подносит стакан к моему лицу, и вот уже моя рука держит стакан, а его рука едва касается моей дрожащей руки, пока он говорит. Такое ощущение, будто мы с ним одни на всём белом свете и знакомы давным-давно, а не пару минут, с тех пор как он подсел к нам за столик без приглашения. Я чувствую, как его ступня ласкает мою, и вдруг с силой к ней прижимается, в то время как его глаза улыбаются мне. Алона смотрит на нас и не верит своим широко раскрытым глазам, которые ещё не видели, что происходит под столом. "Что он подмешал в коньяк?"– думаю я и делаю глоток вина из своего бокала, надеясь, что вино разбавит то, что я до этого выпила.

Он на мгновение приподнял свою ступню, и я уже подумала, что можно успокоиться, однако его руки поменяли направление и потянули стакан, что я держала в своей руке, к его губам. А после стакана и меня. Я чувствовала, как большие пальцы его ступней ласкают мою оголённую голень. Я вновь покраснела. Я была уверена, что посетители ресторана замечают каждое моё движение, будто я на большом экране. Кровь хлынула мне в голову. Так, всё! Надо срочно прийти в себя. Однако головокружение сбило меня с толку. Я хоть духами побрызгалась? Боже, дай мне смелости. Так, сейчас немедленно встаю и закатываю ему звонкую пощёчину, как в кино. А ещё лучше насильно его целую по-французски, прямо при всех, чтоб он со стыда сдох.

Пока его губы едва касались моих пальцев, я бросила взгляд на Алону, которая ответила мне поддерживающей и даже подбадривающей улыбкой. Тем временем под столом я обхватила его ногу своими бёдрами, и вмиг расслабилась. И тут будто кто-то заколдовал весь ресторан. Свет потускнел, и музыка поменялась на нечто латиноамериканское или кубинское – я не разбираюсь – но невероятно эротическое. Несколько пар вышли на танцпол, и я почувствовала, как моя голова покачивается в такт мелодии. Я встала со стула с чувством эйфории и непонятной решимости, пытаясь уловить ритм музыки.

Он тоже встал вплотную за мной на несколько долгих секунд, замерев и почти не касаясь меня. Я почувствовала жар его тела, проникающий сквозь мою кожу. И как только заиграла песня "Nah Neh Nah" группы "Vaya con Dios", моё тело начало двигаться само по себе.

Во время танца я собрала волосы в пучок, и когда почувствовала в ухе ласкающий ветерок его дыхания, я обхватила руками его талию и придвинула его чуть ближе к себе. Он поддался, но не обвил меня своими руками и не схватился за меня, а лишь согласовал свои движения с моими и остался вплотную лишь в районе бедер, да и то потому, что я обвила его своей рукой. Алона подошла к нам и подала мне мой напиток, и когда я отдала ей его обратно, я почувствовала лёгкие покусывания на шее. Я очень чувствительна к ласкам, лишь бы они не были слишком ранними и слишком интенсивными, и чтобы нарастали в правильном темпе.

С лёгких круговых покачиваний я перешла на более провокационные движения тазом, вынуждая его двигаться так же, в такт со мной. Пока мы вот так в открытую сексуально танцевали еще какое-то время, напряжение между нами нарастало. На мгновение он от меня отстранился, и я вдруг почувствовала, насколько сильно я возбуждена. Прямо страсть как возбуждена!

Рядом с нами танцевала пара профессионалов, которые настолько эротично и сексуально двигались под музыку, что я почувствовала, как мои трусы насквозь промокли. Юваль вернулся и снова подал мне свой стакан с коньяком, чтоб я отпила. Он встал позади меня и слегка погладил меня по волосам, а затем, едва касаясь, спустился пальцами по спине, из-за чего по моему телу пробежали мурашки желания. Он это явно почувствовал, потому что развернул меня лицом к себе и поцеловал в губы долгим поцелуем, пока его руки гладили моё лицо.

В тот момент я уже потеряла голову. Голос разума уступил место голосу тела. А уж моё тело, когда ему дают волю разгуляться, не заставляет себя ждать. Оно, как та актриса, что не может жить без оваций публики, роль которой в данном случае играли Юваль и его любопытные и шаловливые руки. Так, одновременно владея ситуацией и чувствуя себя беспомощной, я танцевала и возбуждалась, прижимаясь к нему, как марионетка, управляющая сама собой. Моё тело и его тело танцевали и кружились, всё ближе и всё быстрее. И эти танцы и алкоголь одурманили нам и головы, и всё остальное, до такой степени, что желание уже было сильнее нас, и было понятно, что оно должно быть реализовано здесь и сейчас. Нужно лишь найти уголок поукромнее.

4.

Сейчас, после всего случившегося, я удивляюсь, как я вообще осмелилась тащиться за чужим мужчиной ради акта, для осуществления которого ещё до недавнего времени нужно было устроить свадьбу, завести общий банковский счёт и понравиться свекрови. По пути к тому самому "укромному уголку" – туалету рядом с танцполом – я почувствовала, как возбуждение моего тела усиливается, превращаясь в азарт. В то самое чувство, которому нет равных, типа "вот-вот это произойдёт", вместе с лёгким ощущением вины. В основном в районе щёк. Интересно, чувствовал ли себя Юваль так же? Я помню, как с каждым шагом я собиралась развернуться и вернуться к Алоне. Но что-то меня останавливало, и это было не только стремление удовлетворить желание. Сексуальное желание сопровождалось ещё кое-чем. Чем-то, связанным с эго, с чувством собственного достоинства, с тем чтобы и в своих глазах и в глазах Юваля выглядеть последовательной, по-настоящему спонтанной, не отказывающейся от своих желаний из-за мнимых условностей.

Это были те же самые смешанные чувства возбуждения и стыда, смелости и страха, что и тогда, полгода назад, когда я летела ночным рейсом в Канкун, в Мексику. Если вы там ещё не были, непременно побывайте. Однако в тот раз я об этом долго беседовала с Брайаном, и мы были тогда после продолжительных ласк и петтинга под плисовыми пледиками, слишком короткими и слишком ненадежными, и мы оба уже были на грани от перевозбуждения. Брайан клялся, что видел, как пассажир слева через проход от него принял снотворное, и потому нет риска, что он заметит ту порнушку, что происходит рядом с ним, но я была уверена, что он врёт. Мда, что только мужчины не придумают, лишь бы ты не убирала свою руку с их паха.

Он спросил меня, было ли у меня когда-нибудь в самолёте, и мне понравилось, насколько тактично он задал вопрос. Он сказал, что для него это заветная мечта, а я ответила, что это вообще неосуществимо с технической точки зрения – запихнуть двух взрослых в маленькую узкую кабинку туалета, в то время как пять человек ждут снаружи, сгорая от нетерпения опорожнить мочевые пузыри. Тогда он меня подготовил, чтобы убедиться, что я не передумаю в последний момент.

– Если ты думаешь, что как только я выйду из туалета, туда сразу же кто-то ворвётся и увидит, как ты одеваешься, тогда можно сделать наоборот. Ты выйдешь первая, закроешь за собой дверь, я её снова закрою на замок, а ты тем временем вернёшься на своё место. Никто ничего не заметит, а если и заметят, то пусть идут на хер. Пока мы в туалете не закурили по сигарете "после", это вообще законно. Не переживай. В 747-м Боинге есть туалет побольше в хвосте, рядом с кухней стюардесс.

Пока я проходила по танцполу, по этому короткому пути, в моей памяти возникла спина Брайана, отражавшаяся в зеркале туалета Боинга 747, пока моя нога обвила его таз, а его ягодицы смыкались каждый раз, когда он входил в меня. Я задавалась вопросом, не всплывёт ли в моём воображении лицо Брайана через несколько минут, когда я буду с Ювалем, который шагает за мной с глуповатым выражением лица. На мгновение это показалось мне нечестным. Мини-измена. Понятно, что это глупо.

Я, что называется, "кончила" довольно быстро. Да, я из тех счастливиц, которым не нужно, чтобы для этого звёзды на небе сошлись особым образом. Я могу кончить даже из-за мимолётного сосредоточения на внутренних ощущениях, точного и расслабленного. Чуть сконцентрироваться на правильной стимуляции, которую, разумеется, нельзя прекращать преждевременно – вот и всё, что мне нужно для оргазма. С Ювалем я сама себя довела до оргазма, пока держалась за вожжи, в том смысле что я скакала на нём верхом, трахая его, пока он сидел на крышке унитаза с приспущенными до колен штанами. Классика! Когда мы зашли в туалетную кабинку, было мгновение "тайного противоборства сил" за верховенство, то есть за то, кто будет сверху. Я почувствовала, что я тут рулю всем и мне положено управлять процессом. К тому же я хотела продолжать чувствовать себя на высоте, и он был не против. Я усадила его и опустилась на колени, чтобы быть поближе, слегка смазала руку кремом и провела её лёгким поглаживанием от его яичек к корню члена, и выше, с поворотом вокруг головки. Тем временем у него во всю стоял, и я могла воочию насладиться красотой и величественностью его гибко-твёрдого хозяйства и заметить пытливым глазом натянувшуюся на нём кожу. Я не заметила ни подозрительных пятен, ни шероховатостей, ни покраснений, ни бородавок, но правило есть правило. Я надела на него резинку, которая всегда у меня в сумочке на всякий пожарный, потом развернулась спиной к нему, держа его драгоценный жезл и направляя его во влажную щель, которая уже могла догадаться о том, что произойдёт, и уселась на него, медленно-медленно, пытаясь прочувствовать каждый сантиметр, подвигав в конце тазом, чтоб у меня там всё раскрылось и чтоб мурашки побежали по его телу от желания, которое горело в нём алым пламенем, потому что я осталась в кружевных сексуальных трусах со специальным отверстием для таких случаев.

"Сможешь подождать тут, пару минут, пожалуйста?" – попросила я его, всё ещё сидящего на крышке унитаза. Не уверена, посмотрела ли я ему в глаза. Может, я вдруг постыдилась его. Или побоялась, что он даст мне понять, что пришла его очередь кончить. Видимо, не посмотрела. Мне вдруг так захотелось оттуда уйти одной, с достоинством. То безумное чувство, что привело меня в кабинку туалета, улетучилась вскоре после того, как я кончила и голос тела уступил место голосу разума.

"Да без проблем. Я тут побуду сколько потребуется." Он на мгновение остановился, может раздумывая, правда ли я собираюсь его бросить. "Подожду твою подругу, которая придёт тебе на смену… закончить начатое." Я улыбнулась ему улыбкой "вот тебе приз за оригинальную шутку", а он улыбнулся мне в ответ глазами, несколько неестественно. "Надеюсь, что у тебя с этим нет проблем. Ты выглядишь щедрой подругой."

Поначалу я обиделась, а потом разозлилась – на себя. Кто он мне вообще такой, чтобы из-за его слов или его траха я почувствовала себя обиженной?

Как только я ушла, все ароматы "ощущения момента" и "раскрепощённости", которыми я была только что окутана, развеялись так же быстро, как макияж, стёртый влажной салфеткой грубой торопливой рукой. Тогда я даже представить не могла, что, быть может, я тоже его обидела своей внезапной отстранённостью и уходом. Я почувствовала, как он слёгка потянул меня за рукав: "Кстати, как её зовут?" "Меня зовут Алиса", – ответила я вызывающе, чувствуя, как разрядка сексуального возбуждения превращается в антипатию. К злости прибавилась удручённость, потому что я уже была по дороге к своему столику и чувствовала, что должна вернуть своему лицу выражение королевского триумфа.

5.

Мы с ним уселись за столик примерно одновременно, и он обратился к Алоне до того, как я смогла вернуть контроль над ситуацией. "Погляди на этот шикарный зал! Алиса, твоя прекрасная подруга…,– он положил мне руку на плечо, будто я экспонат из его коллекции. Я разозлилась, но смолчала, желая поднакопить злости, чтобы может быть…, может быть, даже не знаю, что "может быть", – …использовала меня накануне, как рыбу, которую она поймала на удочку. Однако потом она проявила дружелюбие и щедрость. – он приблизился к ней, и продолжил тихим голосом. – Пьяная и одурманенная от удовольствия, она не забыла свою лучшую подругу, которая терпеливо ждала её тут с пустыми бокалами и тарелками,…" Пауза. Эта речь была лишь подготовкой. "…и спросила меня то, что никакая подруга в мире не спросила бы…, – он ещё приблизился к ней, переходя на шёпот, будто не желая раскрыть мой секрет, – … – не хочу ли я и тебя тоже." Алона глубоко вздохнула и откинулась назад. "Она была вежлива, очень вежлива. Да, и деликатна, не хотела меня обидеть и не желала, чтобы я чувствовал себя как вещь, которая пошла по рукам."