Журналист в кармане. Апокалипсис в шляпе, заместо кролика – 4

«А чего ты вечно так недовольно смотришь на меня и на этот мир вокруг», – издевательски усмехнётся Персей, на которого смотри, не смотри, даже таким принципиальным взглядом как у Медузы, он от этого всё равно не изменится – он изменчив сам по себе, в независимости от твоих взглядов на него. Здесь Персей в порыве воодушевления разольёт всё содержимое из банки, промахнувшись мимо рта, и Медуза по пошатывающему состоянию Персея, направившего не стройной походкой за добавкой на кухню, с замиранием сердца (это такие у неё фантомные ощущения в голове так и остались) начнёт боковым зрением поглядывать в сторону кухни, откуда вскоре вернётся Персей, от которого в таком его состоянии можно всякого паскудства по отношению к себе ожидать.

И первыми начали опасаться за свою сохранность змеи на голове Медузы, своими поджилками чувствуя, что как бы они не пресмыкались перед Персеем, он всё равно их не захочет стерпеть, взявшись за ножницы. Типа я всегда хотел стать стилистом, вот на тебе моя Медуница, я это дело и опробую. А это уменьшительно-ласкательное обращение к ней, ещё один признак того, что Медузу ждут новые потрясения со стороны Персея, кому, как и всякому герою, одному скучно жить на свете без отважных поступков и геройства, и значит, надо пить, вот он и распыляет себя таким образом. И это не пустые слова и параноидальные мысли Медузы, а в прошлый раз, когда Персей, вот так же у телевизора вдохновлялся, то он после одной рекламы так разошёлся в своём воображении, что решил непременно сделать из Медузы блондинку.

– Может вслед за головой и мысли у тебя просветлеют. – Вот так теоретически обосновав своё желание изменить во внешнем виде Медузы хоть что-то, Персей достал откуда-то перекись водорода и давай им травить эту жгучую живность на голове Медузы. – Ты у меня типа была жгучей брюнеткой, а станешь, так я решил и точка, жгучей блондинкой. – Заявляет Персей, пытаясь вывести весь этот тёмный подвид на голосе Медузы всей это химией. А Медуза всё это дело изо всех сил терпит, своей ещё не до конца вытравленной душой понимая, что он не только ради себя, но и для неё так старается, собираясь сделать этот мир для себя светлее и краше. К тому же не от всякого Персея (это, конечно, образно сказано) дождёшься такого к себе внимания и забот о твоей красоте, и уж потерпеть немного всей этой самодеятельности, не такая уж большая плата за такое к себе внимание.

Ну а то, что у Персея не хватило сил, а скорей навыков, в этом очень не простом деле по наведению порядка на голове у дамы не самой обычной, а со своей индивидуально-специфичной выразительностью себя, ещё называемой красотой, то Медуза за это на него много зла не держит, а лишь только той частью своей головы, где по его вине произошёл этот частичный мор и она лишилась части своей индивидуальности и разумений, за которые отвечала каждая в отдельности головная живность.

А вот сам Персей так не может простительно к себе подходить, и он начинает недовольничать, ища крайних, на кого бы было можно списать это своё неумение. – Вот толку от тебя никакого, говорящая только голова. – Персей прямо вбивает Медузу в онемение этим своим заявлением. – Только и можешь, что сверлить меня вечно чем-то недовольным взглядом и язвить по любому поводу. Словно какая-то русалка, от которой тоже никакого толку нет, но та хоть молчит и не лезет под руку со своими советами. Тьфу, напиться опять хочется. – А такие невозможно представить Медузе что за сравнения с русалками, до глубины души её потрясают и обидно слышать ей. Да и разве так можно сравнивать несравнимое, где русалка, эта примитивность, и она, на несколько эволюционных шагов опередившая эту водную недоразвитость. И если на то пошло, то все её нынешние недостатки, за которые Персей корит опять же её, проявились благодаря его поспешности действий. Лишил значит, её всего природного, данного от рождения функционала, а сейчас, когда он ему понадобился, бесится.

И Медуза не может сдержаться и всё-всё, что у неё накипело, высказывает прямо в лицо Персею, пока он не залил свои шары пивом. – А, прежде чем что-то делать, головой нужно думать, а не тем местом, которым вы всегда думаете и оттого нет вам никогда покоя. Я как вижу, то из нас двоих только у меня есть в наличие голова. – С такой подкожной язвительностью всё это даже не сказала, а выплеснула вместе со слюнями Медуза, что Персея застопорило на месте при виде такой её выразительности. И он, не имея возможности как-то это всё парировать на интеллектуальном уровне, аргументированно, вытирает рукавом рубашки обрызганное слюнями Медузы лицо (а они у неё сильно жгучие, по причине постоянной накопленности в них недоговорённости – Персей вечно её перебивает и не даёт договорить) и с обалдевшим лицом прибегает к угрозам.

– Да я тебя! – вот так многозначительно подступает к Медузе Персей. А Медуза видимо настолько сегодня выведена из себя этим сравнением с русалкой, а там глядишь и до жабы болотной дело дойдёт, что она нисколько не тушуется, да и отвести взгляд от Персея никак не получится, и она, ответно вопросив его: «Что?», так самоуверенно смотрит на него, как будто у неё есть средство и всё остальное для тушения разгоревшегося пожара страсти Персея. А Персей при виде такого горящего огнём и страстью лица Медузы, на мгновение теряется и сам чуть не обращается в камень. Но у него сила воли такая, что он ни одному взгляду привлекательной леди и даже дамы не верит, и никогда не поддаётся, оставаясь хладнокровным и нечувствительным, что не позволяет им взять над ним верх и, затем обдурив, оставить каменеть в сердце в своей безнадёжности.

И Персей, щипая себе ляжки ног пальцами рук, чтобы привести себя в чувства и держать в тонусе, грозно так и предупреждающе о последствиях таких заявления Медузы заявляет ей. – Ты посмотри-ка только, что она себе позволяет (это видимо такой оборот речи, так как кроме них в этом разговоре никто не участвует). – И как сейчас же выясняет, то догадка о фигуральности его оборота речи имело верное предположение. – Вот смотри, – Персей приступает к прямым угрозам, – отдам тебя в какие-нибудь чужие руки, неприспособленные для бережного обхождения с хрупким, но бессознательным элементом жизни, извоешься потом от ностальгических воспоминаний по моим рукам и косым взглядам на тебя.

А у Медузы от таких немыслимых для неё перспектив, в которые она, и не может, и боится поверить, даже на мгновение перебило дыхание. – Не отдашь. – Глядя на Персея исподлобья, тихо и с надеждой в голосе говорит Медуза. И опять Персей поставлен в тупик таким её самоуверенным подходом к нему. И вправду говорят, что все горгоны умеют выглядеть в человеке его суть, а затем цепляя его на этот крючок, привораживают его к себе навсегда. Но как уже говорилось чуть выше, Персей по причине своей слеповатости, – он с детства близорук, – умеет противостоять этим целеустремлённым взглядам на себя со стороны вот таких, столь самоуверенных, а потому что они сильнейше привлекательны, особ женского пола, и как результат, он не оправдывает возложенных на него с их стороны надежд (вот почему именно он был выбран богами в этом геройском плане для борьбы с этой, столько отважных молодых людей погубивших, напастью в виде женских чар).

– И на кой мне все эти мучения?! – хватаясь за голову, с долей истеричности в голосе возмущается Персей, начав только сейчас понимать, что самое сложное в любом деле – это последствия.

– А я-то пошто знаю, – всё не уймётся Медуза, видимо решив сегодня окончательно свести с ума Персея, – ты меня не ставил в известность, когда ко мне с неожиданной стороны подошёл и без всякого предупреждения со своей, ясно что не джентльменской стороны, принялся рубить сук, на котором мог бы и присесть и когда желается отдохнуть.

– Вот же и скверная ты баба, – качает в недовольстве в ответ головой Персей, – так и лезешь ко мне под кожу своей язвительностью, когда дело уже сделано.

– Да ты, толстокожий, – с нездоровым огоньком в глазах и как кажется Персею, что с озорством, заявляет Медуза, – и тебя так просто не расшевелишь.

– О боже! – совершенно невозможно понять к какому божеству обращается сейчас Персей (точно не к Гермесу и Гименею, где каждого он прибить готов за такое их науськивание на это дело), вновь ухватившись за голову и, начав ходить по комнате из стороны в сторону. А потом она ещё удивляется, что он напивается по приходу домой, ставя её лицом к стенке, куда она, как правило, ставится в наказание за свои другой направленности политические взгляды. Она, видите ли, во всём демократка, тогда как Персей во всём и у себя дома поддерживает авторитарные режимы.

И со временем Персей начал догадываться, почему горгоны попали в такую немилость у богов. Во всём виноваты их взгляды на политическое мироустройство на Олимпе. Где, по их мнению, только видимость демократии в виде многобожия, тогда как на самом деле, Зевс узурпировал всю власть и насаждает везде автократию. Чего Зевс естественно потерпеть не мог, вот и подослал к нему Гермеса, чтобы чужими руками решить эту вопиющую проблему. Но об этом молчок, так же как и о том, что Персей прикипел сердцем к Медузе. И когда она его своей язвительностью не выводит, то он готов на многое для неё. Например, приготовить для неё так ею любимую жареную картошку.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.