Ты – в игре! и другие ужасные истории

– Я тебе дам дылду, – послышалось снизу. – Посвети лучше, нащупать не могу. Ой, осторожно, не наступи!

– Где она?

– Да вот рядом со мной, да и с тобой тоже, – ответил Никита, – ползает.

– С чего это? Ой, кажись, я на что-то наступила.

– На платье мое наступила, бестолочь! Говорю – осторожно! Не понятно, что ли – человек на полу! Свети давай! Да вот она я, ниже нагибайся! Ну все, нашлись, – сказала Рита, поднимаясь и надевая туфли. – Уф, испугалась. Думаю, игра закончится, а я без туфлей. Как домой-то идти? Босиком через весь поселок?

– Опять игра! – рассердилась Дунька. – Спать давно пора, а у вас все игры! Дай сюда, посмотрю хоть, что за обутки у тебя! – Она нагнулась, посветила на туфли. – Ну и каблучище! То-то я смотрю, длинная ты больно! Прям как жирафа. Все, пойдемте!

Рита с трудом поковыляла за идущими впереди Никитой и Дунькой. «Да когда же это закончится, – думала она. – Скорей бы уж упасть на подушку и…»

Вдруг пламя свечи замерло. Это остановилась Дунька.

– Иди за мной, – сказала она Никите, – а ты жди здесь!

Никите показалось, что они вошли в тесную кладовку, у стены которой стояла одна кровать.

– Здесь будешь спать. На Гришкином месте. – Голос Дуньки дрогнул.

«Который неживой», – подумал Никита. Впрочем, сейчас ему было все равно, чье это место, скорей бы заснуть. – Одежа на сундуке. – А вот сапог нет. В своей обуви ходить будешь. – Взглянула на ноги Никиты. – Туфли-то у тебя странныя… Ненашенские туфли-то. Да и вообще… В общем, так. Встанешь завтра – и за работу. Стайку уберешь, дров наколешь, воды наносишь… Аль не умеешь?

– Все я умею, – буркнул Никита, которому уже не терпелось лечь на место Гришки, который неживой.

– Да, вот еще, – Дунька достала из кармана свечку, зажгла от фитилька своей свечи, протянула Никите. – Много не жги. Устроишься – и гаси.

Глава 8

Никита быстро разделся, лег. Кровать оказалась жесткой, неприветливой. В тело впилось что-то твердое. «Без матраца, что ли, она», – подумал он, встал, нащупал в темноте тонюсенький матрасик, кажется, соломенный. И как бедный Гришка здесь спал?

Никита закрыл глаза, но сон не шел. Он чувствовал, как к нему подкрадывается страх, обволакивает со всех сторон, да так, что он не может пошевельнуться. И этот страх шел вовсе не изнутри, а наплывал на него со всей Берёзовки – огромный, всеобъемлющий… Как будто бы страх всех березовцев, которых донимали упыри, решил занять в Никите прочное место.

– Упыри или зомби – это мертвецы, восставшие из могил, чтобы пить кровь живых людей или поедать их плоть, – вспомнил Никита и невольно вздрогнул.

…Екатерина Александровна говорила, что чем больше вы будете знать о своем герое, тем достовернее сможете показать его внутренний мир. Чтобы показать внутренний мир Хомы, который погиб, боясь нечистой силы, Никита и стал этой силой интересоваться. Забавно, конечно, было читать о ней в Интернете. Чего только не напридумывают люди! И вот теперь в памяти вставали строки, которые еще вчера вызывали смех. Только сейчас было не до смеха.

«Существует множество признаков того, что в деревне действуют упыри, – это может быть ниоткуда взявшийся мор, падеж скота, засуха или стихийное бедствие… Часто упырь принимает облик мертвеца с оскаленными железными зубами, глаза которого горят адским огнём».

Никита уже пожалел, что так быстро задул свечку. Вокруг была абсолютная, непривычная темнота. За окном продолжал зверствовать ветер, и ливень стучал с такой силой, что дрожало стекло. Никита боялся, что оно вот-вот разобьется под натиском бушующей стихии.

«И тогда в комнату ворвется мертвец с железными зубами», – подумал он и почувствовал, как поднимаются волосики на руках. А там, за окном, что-то продолжало ухать, громыхать, падать…

«Неужели это на самом деле признак того, что в деревне расплодились упыри? Ну, может, не расплодились. Может, всего-то один упырь, – продолжал размышлять Никита, но тут же попытался убедить себя в обратном, – да что за глупости! Упырей не бывает, это все людские домыслы». Но от этого не становилось спокойнее.

Ветер стих. Похоже, ливень превратился в обычный дождь.

Бум-бум! – стучало сердце.

Бум-бум! – стучал дождь.

Никита почти провалился в сон, когда с улицы донеслись странные звуки. Открыл глаза, прислушался – странные звуки приближались. Что это? Да это же… смех! Смех, который назвали в газете сатанинским. И вот он уже совсем рядом – ворвался в каморку и теперь, казалось, мечется из угла в угол.

Никита забрался под одеяло, заткнул уши. Смех как будто бы прекратился, но на смену ему пришли другие звуки.

Шарк-шарк… Шарк-шарк… Кто-то явно приближался к его кровати. Шарк-шарк…

Неизвестно, сколько пролежал так скованный страхом Никита. Когда все стихло, заставил себя высунуться из-под одеяла. Никого! По темному оконному стеклу мирно стекали капли дождя.

Бум-бум… Бум-бум… – стучал дождь.

Бум-бум, – стучало сердце…

Никита и не заметил, как заснул. И тут его словно втянуло в какую-то темноту, не в ту, какая была за окном, а в другую, и вот он уже несется в этой темноте, не разбирая дороги, падает, поднимается, бежит снова, и вдруг оказывается на висячем мосту, бежит по нему, преодолевая страх, и слышит сзади чье-то шумное дыхание, которое все ближе и ближе… Потом сильный толчок – и вот он, переброшенный через низкое перильце, летит в черный бушующий поток.

Глава 9

– Здесь спать будешь, – сказала Дунька Рите, когда они вошли в комнату. – Еле придумала, куда тебя уложить.

– Зде-есь? – опешила Рита, показывая на лежащий на полу матрац.

– Ты, поди, думала, что тебе перину приготовили?

– А что там, внутри?

– Внутри чего?

– Ну, матраца этого.

– Не матрац это, а тюфяк! Солома внутри. Неуч! Все, ложимся, завтра рано вставать. Дел невпроворот.

– Я-то тут при чем? Мы здесь у вас вроде гостей…

– Ага, гостей, которых никто не звал. – Дунька задула свечу, улеглась на кровать – та недовольно заскрипела.

– Ты чего это! – возмутилась Рита. – Я же раздеться не успела.

Ответом ей был громкий храп.

Рита сняла платье, бросила на пол, но сон не шел. Твердо, непривычно, темно. И… тесновато как-то. Дома-то у нее кровать просторная, чуть ли не двуспальная. Мягкая, а в углу комнаты – ночник в виде зайчика. И когда бы Рита ни проснулась – зайчик как будто бы охраняет ее сон. Здесь все по-другому…

Рита снова представила, что будет, когда Тюльнева, Зюзева и Князева узнают о том, что случилось с ней и Никитой. Да они от зависти лопнут!

Тут Рита вспомнила, что с завтрашнего дня начнутся летние каникулы, и она вряд ли с ними встретится… Но ради такого случая что-нибудь, да придумает. Ой, что будет! Умереть не встать! Рите стало так смешно, что она громко расхохоталась.

– Чего ржешь? – донеслось с кровати, и опять послышался богатырский храп.

Тюфяк оказался твердым, Рита долго пристраивалась, ворочалась и все-таки не заметила, как заснула.

А потом вдруг проснулась. Открыла глаза. Темно. И в этой темноте плыл огонек свечи, потом исчез за дверью и опять стало темно… «Кто это? Дунька? – вяло подумала Рита. – Ну кто ж кроме нее? Куда она? Зачем?» – и снова погрузилась в сон.

Глава 10

Утро! Никита понял это, еще не открывая глаз. Чувствовал – в комнате уже светло, пора вставать, помогать родителям по хозяйству. И хотя уже начались каникулы, Никита не собирался залеживаться в кровати.

Все так же, не открывая глаз, Никита сладко потянулся и вспомнил… Что за жуть приснилась? Дом Хохрякова, странные люди – Митрофан Ильич, Матрена Ивановна, Настена, ворчливая, недовольная Дуняшка с рыжей челкой… разговор об упырях, сатанинский хохот… Жуть, одним словом!

Как хорошо, что это – всего лишь сон! Сейчас встанет, выйдет на кухню – а там уже родители пьют кофе, готовятся к рабочему дню.

– Привет, Никитос! – скажет отец. – Ну и как наш с мамой подарок?

Никита вздрогнул. Похоже, разговор с Хохряковым – никакой не сон, а странная игра, в которой оказались они с Ритой и которая, возможно, закончилась (хорошо бы!). А возможно, и нет… Ну, такого-то, конечно, не должно быть… Дома он, наверное, дома, где же ему еще быть!

Никита протянул руку вверх – если он в своей комнате, то коснется бра, висящего над головой. Никакого бра не нащупал…

Он приоткрыл глаза. Да, это не сон. Это – продолжение игры. Малюсенькая комнатка – вот, оказывается, в каких условиях жила прислуга Хохряковых. Тот же скотник Гриша, которого, как говорят, уже нет в живых.

А ну-ка… Никита напряг память. Точно! В том месте, где он сейчас лежит, в библиотеке XXI века расположен туалет! А кровать находится как раз на месте унитаза! Он даже расхохотался от такого открытия.

Да, сто лет назад о таких туалетах, наверное, можно было только мечтать! А многие о них и не слыхивали! Деревенские, так уж точно!

Но почему так тихо? Дома Никита просыпается от заливистого пения петуха, от квохтанья куриц, здесь же царила полная тишина.

Взгляд его упал на скамью, на которой лежали, как он понял, Гришкины вещи. Поднялся, вместо зарядки наклонился несколько раз вперед, вправо, влево – подошел к одежде. Преодолевая брезгливость, рассмотрел рубашку – она оказалась с длинными рукавами, из грубой ткани в серо-синюю клетку. Потом рассмотрел штаны – широченные, темно-синего цвета и тоже из грубой ткани. Рядом с ними лежала веревка – видимо, Дуняшка приготовила ее для того, чтобы Никита подвязал штаны. Ну, чтобы не падали. И не зря. Но они оказались не только широкими, но и длинными, пришлось подогнуть штанины. Потом подумал: надо ли рубашку заправлять в штаны? На фотографиях все мужики стояли в рубашках навыпуск. Значит, и он должен выглядеть так же.

На полу, рядом с кроватью, комом лежали наспех снятые джинсы и футболка – торопился ведь поскорее лечь спать.

В кармане джинсов Никита нащупал смартфон. Вот дурачина он, дурачина! Причем, дурачина в квадрате! Дурачина – потому что ночью, дрожа в темноте от страха, не догадался хотя бы на короткое время включить гаджет. Пусть ненадолго, пусть неяркий, но все же был бы свет. А дурачина в квадрате – потому что не догадался позвонить домой, предупредить, что он, возможно, задержится!

С замиранием сердца набрал номер маминого телефона. Еще немного – и он услышит ее голос. Или отца… Увы – тишина.

Абсолютная тишина. «Надо посмотреть эсэмэски», – подумал Никита. Может быть, там написаны правила игры? Но и здесь его ожидало разочарование.

А гаджет между тем начал разряжаться – на экране высвечивалось 79 % зарядки…

Никита вспомнил инструкцию, которую прочитал на кладбище учитель Юрий Николаевич. Выходит, если до окончания зарядки они с Ритой не выйдут из игры, то навсегда останутся в 1916 году? Прекрасная перспектива!

Посмотрел на окно, и тут же перед глазами встала минувшая ночь: неистовый ветер, ливень, сатанинский смех, шаркающие рядом с кроватью шаги. Шарк-шарк… Снова стало не по себе. Пребывание здесь, судя по всему, оказывается не только непонятным, но и… опасным.

Но что, что он должен сделать, чтобы закончилась эта странная игра? Он не знал и даже предположить не мог. А это было самое страшное.

На мгновенье Никиту охватил приступ отчаянья. Но он сказал себе, что отчаянье – плохой помощник. Надо взять себя в руки и идти в стайку. И тут он вспомнил одну важную вещь… Нужно немедленно тайком пробраться в большую гостиную… Хорошо, если ЭТО еще там. Может быть, хоть тогда что-то прояснится?

Глава 11

ЭТО, то есть газета, которую Хохряков дал вчера им с Ритой, чтобы проверить, умеют ли они читать, лежало на полу.

Схватив ее, Никита бросился обратно в комнату скотника Гришки. А ну-ка… Ага, вот, на третьей странице статья, чуть ли не на всю полосу. А ну-ка, что там?

«Упыри выходят из могилъ

…Жители Берёзовки жалуются на массовый падежъ скота, даже несмотря на ощутимую помощь со стороны известного местного провизора Василия Булдыгерова».

При виде этой фамилии Никита почувствовал озноб. И здесь Булдыгеров!

«– Я использую новейшие лекарственные препараты, выписанные из-за границы, – сказалъ онъ в беседе с нашим корреспондентомъ, – но я не Господь Богъ и не могу сделать больше своихъ возможностей. Я считаю, что в массовой болезни скота в Берёзовке виноваты еще какие-то силы…

Похоже, намъ удалось приблизиться к пониманию причины этого явления. По свидетельству березовцевъ, поздней ночью во многихъ дворах слышен своеобразный, какъ они выразились, жуткий смехъ.

Те же, кто посещалъ в последнее время кладбище, чтобы почтить память недавно усопших родственников, отмечают, что земля у некоторых старых могилъ сильно разрыхлена.

Чтобы прояснить ситуацию, мы связались со специалистомъ-вурдалаковедом краевой столицы Ю. А. Морковниковымъ. Вот что онъ сказалъ:

– Скорей всего, в Берёзовке наблюдается активизация нечистой силы. В последнее время нередки случаи, когда упыри, или, как ихъ еще называют, вурдалаки, выходятъ по ночам изъ могилъ и устремляются в знакомые имъ места. Характерным признаком ихъ появления является массовый падежъ скота, а также громкий сатанинский смехъ, от которого стынет кровь. Еще одним доказательством появления упырей является отмеченное жителями характерное разрыхление земли возле некоторых могилъ. Трудно судить, насколько это явление массовое, но даже одинъ упырь способен принести много бедъ.

– Расскажите, как выглядят упыри, или, какъ ихъ еще называют, вурдалаки…

– Не так давно бытовало мнение, что упырь принимает обликъ мертвеца с железными зубами, глаза которого горятъ адским огнём. Но, как показываетъ практика, они могутъ принимать абсолютно любой обликъ. Упырь можетъ быть похожимъ на седовласого старика, на приличного молодого человека (даже подростка или ребенка!), на хорошенькую девушку. В некоторых случаях (что, впрочем, бывает довольно редко) упыри проходятъ сквозь стены и могутъ появиться какъ бы ниоткуда».

«Ну, теперь понятно, почему нас приняли за нечисть», – подумал Никита и продолжил читать.

«– В нашихъ краяхъ довольно долго не было упырей. Все они мирно спали в своих могилах. Чем объяснить ихъ внезапную активизацию?

– Трудно сказать. Исследования, проведенные 45 летъ тому назад в Калифорнии, выявили прямую связь между длительным периодом сильной жары – свыше 50-ти градусовъ – и тотальным выходом из могилъ вурдалаков. Но в наших широтахъ такой жары не бывает, поэтому невозможно провести корреляцию между погодными условиями и появлением вурдалаков.

– Еще одинъ вопросъ: что же все-таки делать березовцам?

– Я уже говорилъ: не выходить без надобности изъ дома в темное время суток. Если же вурдалакъ встретится вам днем под видом незнакомого человека, нужно объединиться в группу и, обезглавив его, вбить в левую половину груди осиновый колъ.

– Существует ли иное средство отъ упырей? Может быть, какие-то ритуалы, заговоры, молитвы?

– Самое эффективное я только что назвалъ: поймать упыря, обезглавить и вбить колъ в левую половину груди. Но сделать это практически невозможно из-за того, что он может принимать не только разный обликъ, но и быть совершенно невидимым. По поводу ритуаловъ, заговоровъ и молитвъ – эти действия, насколько мне известно, совершенно неэффективны.

– В таком случае, чего бы вы пожелали березовцам в непростое для нихъ время?

– Смирения…»

Смирения. Ничего себе! Никита в раздражении бросил газету на кровать. Сидите, мол, ждите, пока вся скотина передохнет, и вурдалак за людей, то есть за вас, читателей, возьмется. А полиция где же? А государственные программы по истреблению упырей?

Вот интересно: если б газета попалась ему на глаза в ТОЙ жизни – статья ничего, кроме смеха, не вызвала бы. Это ж надо – интервью с вурдалаковедом! Но сейчас…

Никита задумался. Выходит, нечистая сила, упыри, в том числе, о которых он читал только в сказках и в произведениях Гоголя, существуют? По крайней мере, в этом, дореволюционном, времени? Тогда куда они делись сто лет спустя? Неужели удалось расправиться с каждым упырем? Поймать, умертвить, забить осиновый кол? Почему об этом нигде не написано, никто не говорит и не вспоминает?

Просто удивительно, как Митрофан Ильич поверил, что они не вурдалаки. А вот Настена с Дунькой – скорее всего, нет. Не ровен час – убедят Хохрякова, что они с Ритой все же упыри. Нужно как-то развеять их сомнения, подружиться, что ли. Это-то как раз труда для Никиты не представляло. Гораздо сложнее понять, ЧТО нужно сделать, чтобы выйти из игры?

Глава 12

Этот вопрос ни на минуту не давал Никите покоя. Он вздохнул, вышел на крыльцо. Обошел дом. Оказалось, что к хохряковскому дому примыкает довольно обширное, огороженное высоким забором подворье, вдоль которого растянулись постройки. Вот летняя кухня, в которую, судя по всему, еще только собираются переезжать, курятник без единой несушки – но на настиле лежит несколько перьев, значит, еще совсем недавно здесь раздавалось веселое кудахтанье и жизнерадостный крик петуха («тоже, наверное, проделки упыря» – подумал Никита), дальше – стайка, которую он должен почистить, за ней, под навесом – довольно большая поленница дров, баня и, в отдалении от всего, в самом углу – туалет в виде аккуратного белого домика. Центральную часть подворья занимал сад с цветущими яблоньками-дичками. Осенью эти яблоньки дадут плоды: яблочки чуть больше горошины, есть которые из-за кисло-терпкого вкуса практически невозможно.

Было прохладно, свежо и тихо. О разбушевавшейся вчера стихии напоминали сорванные ветром и прибитые ливнем, а теперь беспомощно лежащие на земле цветы яблонек. Но большая их часть все-таки уцелела и осталась на кустах.

Никита не удержался, зашел в беседку. Устроился на то место, на котором была запечатлена на фотографии Настена, осмотрелся. Отсюда хорошо видно и крыльцо, и все подворье. Прекрасное место для шпиона, подумал он. И тут же заметил, что на втором этаже дома, в углу, противоположном крыльцу, находится дверь, к которой примыкает широкая лестница. Выходит, в дом можно войти и с центрального входа, и через второй этаж. Но что там, за этой дверью? На эту тему Никита размышлять не стал. Не до того уже было. Он выскочил из беседки и устремился к белому домику.

Сделав все дела, Никита бодрым шагом двинулся к стайке. Но буквально через минуту сначала замедлил шаг, потом остановился.

Нет, не может быть…

Как всегда в таких случаях, захотелось убежать. Но – куда? Вытаращив глаза, Никита смотрел на стоящего перед ним… Арсения Булдыгерова.

Глава 13

Как отвратительно, оказывается, спать на тюфяке! Рита долго ворочалась – узко, твердо, даже бока заболели, но, наконец-то, заснула. И как награда – сон, в котором она кружится в вальсе и с кем – с артистом, который играет главную роль в ее любимом сериале! Вот он склонил голову и громко зашептал:

– О, Рита, Рита! Как вы прекрасны! Надеюсь, вы не будете против, если я попрошу режиссера ввести вас в качестве ведущей актрисы в сериал под названием «Любовь оборотней».

– Я согласна! – пылко ответила Рита, и в этот момент кто-то схватил ее за плечо и начал трясти. – Конкурентки! – поняла она. – Совсем обнаглели!

И закричала:

– Да отстаньте вы от меня!

– Ага, отстану, не дождешься! Вставай! – послышался уже знакомый голос, который Рите показался отвратительным!

Рита приоткрыла глаза. Дунька!

– Че надо?

– Проспали! Квашню заводить срочно!

– Что за чушь? Какая квашня? – снова погружаясь в сон, подумала Рита, повернулась на бок и…

Артист любимого сериала ждал от нее ответа.

– Конечно! – пылко сказала Рита. – Когда и куда приходить?

Опять тот же голос:

– Вставай давай!

– Да отстань ты! – сердито крикнула Рита и натянула на голову подушку. Вот пристала!

– Ну, погоди у меня! – донеслось до нее. На какое-то мгновение стало тихо. Рита перевернулась на другой бок и почувствовала, как новый знакомый обнимает ее за талию. Рита сладко причмокнула и отбросила подушку в сторону. И в этот самый момент кто-то сорвал с нее одеяло и обрушил чуть ли не ведро ледяной воды.

Рита вскочила.

У дверей с кувшином в руке стояла Дунька.

– С ума, что ли, сошла! – закричала Рита. – На спящего человека! Водой! Чуть сердце не разорвалось!

– У тебя разорвется, ага, – сказала Дунька. – Работы столько, а она дрыхнет!

Рита осмотрелась. Вот, оказывается, где она спала: в длинной узкой темной комнате с малюсеньким окошком. Вдоль стены – деревянная кровать, напротив, чуть ли не впритык к ней – тюфяк. В углу, рядом с кроватью, сундук.

– Ну че встала как столб! – закричала Дунька и бросила в Риту какую-то тряпку неопределенного цвета. – Тебе Митрофан Ильич что сказал? Мне помогать! Быстро одевайся, да на кухню!

Рита развернула тряпку – нечто похожее на сарафан.

– Фу, некрасиво! – сморщилась она.

– Совсем, что ли? Тебе, может, заморское платье дать?

Рита напялила сарафан и сморщилась еще больше: ну и дурацкий же! Из какой-то грубой ткани, и фасона дурацкого. Ясно дело, чей сарафан, Дунькин, чей же еще?

Рита потянулась к туфлям.

– Ты че, собралась в них хозяйничать?

Рита вспомнила, сколько мучений доставили эти туфли вчера, и отбросила их в сторону.

– Тогда дай мне какие-нибудь тапки, что ли!

– Да где же я на твою лапу найду? Нога-то у тебя, как у солдата! Босиком будешь ходить. Ниче с тобой ни случится. В общем, умываться – и ко мне!

– А где умываться-то?

– На кухне мы умываемся. Да, если до ветру сходить – то это там, в конце сада.

– Как это – до ветру?

По лицу Дуньки без труда можно было прочесть: «Что с дуры возьмешь?». Но она, еле сдерживаясь, продолжала:

– Ну, в нужник!

– Какой нужник?

– Ой, да что же это такое! Как же это по-французски Настена говорила… С… С… Сортир!

– Ну так и сказала бы – туалет! Так он что, на улице?

– А где ж он должен быть? Конечно, на улице!

Рита сморщилась еще больше: тюфяк – твердый, сарафан – ужасный, еще и туалет на улице. Она в такие не ходила-то никогда – у них в коттедже теплый, как и положено.

– Между прочим, сортир-то – только у нас! – с гордостью добавила Дунька. – То есть, у Хохрякова. Больше ни у кого сортира нет.

– А деревенские куда ходят?

– Да куды придется! Все, делай свои дела – и на кухню.

– А кухня где?

– Зайдешь в дом и направо.

Понятно. Там, где в библиотеке расположен абонемент.

Дунька ушла. Рита задумалась. Ну ладно, по дому ходить босиком еще можно, а в сортир, как сказала Дунька, как пойдешь? Ночью шел дождь, наверняка в саду мокро, лужи кругом.

Рита надела одну туфлю, другую… То ли ноги за ночь опухли, то ли туфли удивительным образом ссохлись, но в них не только идти – стоять было невозможно. Она сделала несколько шагов – и что же? Пальцы уперлись в носки, задники впились в мозоли на пятках. Да еще эти шпильки высотой в десять сантиметров!

Стиснув зубы, Рита вышла в темный коридор. Впереди брезжил слабенький свет. К нему-то, как на ходулях, и поковыляла она со скоростью улитки. Шаг, другой, третий… В одном месте пол оказался неровным, и ее повело в сторону. На мгновенье Рита уперлась во что-то плечом, и почти тот час же это что-то вдруг распахнулось, и она ввалилась в образовавшийся дверной проем. «Это – конец», – подумала Рита, потирая ушибленный бок и постепенно приходя в себя после приземления. Ей повезло: падая, она то и дело натыкалась на какие-то препятствия, и это смягчило силу удара. При этом сверху на нее валилась всякая всячина. Рита поняла: она грохнулась в чулан, задевая полки. Для того чтобы встать, нужно было освободиться от упавших на нее вещей. Но… что это? Рите показалось, что в руках у нее нечто похожее на тапочек. Может быть, есть и второй?

Порывшись в отброшенных ею вещах, нащупала еще один, такой же. Теперь осталось выползти из чулана и оценить находку.

Сняв туфли, Рита босиком вышла в прихожую. Находкой оказались кожаные сапоги с обрезанными голенищами. Почти что тапочки! Видать, хохряковские. Рита примерила – конечно, большеватые, размера на три, наверное, больше, но как в них ногам хорошо!

Не снимая «тапочек» и взяв в руки туфли, она двинулась обратно по коридору. Только бы Дунька не хватилась ее: увидит, что Рита натворила в чулане, раскричится.

Нащупав дверной проем, бросила в темноту туфли, закрыла за собой дверь.

Теперь можно идти в… как назвала Дунька-то? А, в сортир!

Глава 14

Да, это был Арсений Булдыгеров, который не отрываясь смотрел на Никиту.

«То ли чудится, – подумал Никита, – то ли Арсения, как и нас, забросило в эту игру».

Арсения, его злейшего врага.

Да нет, Арсений не враг. Враг – это противник. Но разве можно назвать противником человека, при виде которого ты как безумный перебегаешь на другую сторону улицы или прячешься, неважно где, лишь бы он тебя не увидел. Ведь если увидит – мало не покажется. В лучшем случае скажет какую-то гадость и врежет напоследок. В худшем… Нет, об этом лучше не вспоминать.