Гранатовый сок

Наконец, вот она – цифра 13 на лестничной площадке, а чуть дальше и моя квартира. Дёргаю ручку. Открыто. Удивительно.

Оказавшись внутри, я запираюсь на все замки. В квартире холодно и гуляет ветер. Точно, я ведь оставил на ночь открытым окно! По совету Кати, между прочим, будь она неладна.

Сражаясь со стихией, я теперь пытаюсь его закрыть. Давлю что есть сил на раму, а ураган выталкивает её снаружи обратно в комнату. Наконец, щёлкает оконная ручка, и замок закрывается. Но едва ли это поможет надолго.

Смерчи уже совсем близко. Они идут за мной. А по дороге безжалостно крушат Москву. Окна дрожат под напором ветра. Пол тоже вибрирует, сотрясается – будто от шагов невидимого великана. С нечеловеческим воем вихри набрасываются на мой дом как голодные волки.

Стёкла лопаются и вылетают под напором урагана. А следом за ними трескаются и обваливаются стены. Я падаю, прикрыв голову руками, и зажмуриваюсь от страха. Мне, похоже, больше ничего не остаётся.

Потолок обрушивается на пол и сплющивает моё тело. В лёгкие проникает, не давая вскрикнуть, едкая бетонная пыль. А может быть, это я сам становлюсь пылью…

Скрежет, грохот, треск, хруст костей, стоны сумасшедшего ветра. Всё разрушено. Мой мир, мой город, мой дом. И я сам. Пыль оседает. Я лежу под руинами рухнувших надежд и даже не пытаюсь выкарабкаться. Страшно, больно, темно…

И вдруг, подобно солнцу после беспроглядной бури, в моей груди вспыхивает кристалл. Потихоньку, по мельчайшим частицам, он начинает вновь собирать меня. А потом стены моего дома. Уничтоженный город. Мир.

Когда я открыл глаза, всё было уже на своих местах. Даже моя кровать стояла там же, где и вчера вечером, когда я ложился спать.

Я ещё долго лежал на спине, глядя в полоток, и не мог пошевелиться. Во‑первых, от чудовищной парализующей боли во всём теле. А во‑вторых, чисто физически – от множественных переломов. Первое время я даже не мог дышать из‑за сломанных рёбер, но потом грудная клетка – неестественно расплющенная – стала сама собой подниматься и возвращать свою обычную форму.

Мне оставалось только уговаривать себя мысленно не паниковать. Лежать спокойно. Терпеливо ждать, пока и остальные мои кости вправятся и срастутся. Я, конечно, догадывался, что мой кристалл и не на такое способен, но всё же это были самые мучительные несколько минут в моей жизни.

Последний открытый перелом – на предплечье – я вправил себе уже сам, направляясь в ванную. Обломки костей послушно хрустнули, скрылись под мышцами и моментально срослись. Стоя перед зеркалом, я пошевелил пальцами поднятых в воздух рук, покрутил шеей, ощупал голову. Всё на месте. Я как новенький – будто бы и не было этого падения и долгого заточения в руинах многоэтажного дома.

Однако, должен признать, эта дамочка из кошмаров не так проста, как кажется. Сегодня меня проняло на десять из десяти.

Глава 10. Странный пациент

Хотелось крови. Просто жутко.

Днём ещё было терпимо, но вечером, по дороге домой из СКОКа, сидя в тёмном отсеке «бобика», я буквально бредил тем самым пакетом донорской крови из отделения гематологии московской больницы. В принципе, этот рабочий день прошёл неплохо, если не считать одного неприятного приключения.

С самого утра моё тело, похоже, пыталось «сублимировать» сверхъестественную жажду в голод обыкновенный. Может быть, ему и правда требовались ресурсы для пополнения тех запасов, за счёт которых прошло моё экстренное восстановление.

Ещё и работа никак не ладилась: почему‑то сервер, к которому пыталась подключиться программа, продолжал выдавать ошибки в ответ на её запросы. Я перепроверил и код, и протоколы, и стабильность подключения – всё было исправно. Связь устанавливалась, пароль сервер принимал, но потом начинались необъяснимые странности. Некоторое время данные передавались нормально, а затем сервер вдруг безо всякой причины переставал выполнять запросы так, как он по всем правилам должен был это делать. Наверное, в описаниях протоколов и схем взаимодействия, которые нам передал заказчик, закралась какая‑то ошибка. Если так, то без общения с ребятами с «той стороны» эту проблему не решить. Вздохнув, я решил сперва ещё раз всё перепроверить. Неудобно беспокоить людей зря – вдруг косяк всё‑таки наш.

Но разве можно проделать такую работу качественно на голодный желудок?.. Я еле‑еле дождался обеденного времени: под ложечкой сосало, мысли путались, я совсем не мог сосредоточиться и то и дело посматривал на часы.

В прошлый раз в столовую меня отвел Михаил, строго‑настрого наказав запоминать путь. Вроде бы ничего особенного – дойти до столовой, но подвальные коридоры нашей «котельной», как я прозвал про себя эти катакомбы за обилие тянувшихся под потолком труб, были так похожи один на другой, что легко могли сойти за настоящий лабиринт. У меня, впрочем, всегда было очень хорошее чувство направления, так что вчера я нисколько не сомневался, что, пройдя с Михаилом туда и обратно, на следующий день смогу найти дорогу даже с закрытыми глазами.

К тому же, здорово помогал запах – из столовой ощутимо тянуло котлетами и почему‑то какао. Впрочем, почему какао, выяснилось сразу же на месте – у них и правда стояли на отдельном столе огромные алюминиевые чайники, как в старые‑добрые советские времена. Блюда в меню, надо сказать, тоже были под стать этому архаизму. Зато недорогие – так что я набрал себе сразу всего и много.

В общем, насладились мы вчера с Михаилом ностальгическим обедом на славу. В дальнейшем, однако, он составлять мне компанию отказался и, сославшись на занятость, проинструктировал на следующий день искать дорогу самостоятельно, строго при этом соблюдая установленные обеденные часы. У них, сказал, с этим всё очень серьёзно, могут за нарушение трудовой дисциплины даже очень ценного и эффективного работника уволить – уже были случаи. Меня‑то, конечно, они уволить не могут, я человек, если можно так выразиться, сторонний – но с конторой нашей прекратить сотрудничество могут запросто, а мне лишние проблемы сейчас совсем ни к чему. Так что я спокойно жевал да кивал: в час – значит в час, какие вопросы.

И вот сегодня, едва дождавшись назначенного времени, я нетерпеливо рванул по коридорам вперед, к сладкому какао – и, представьте себе, заблудился.

Ума не приложу, в какой момент я свернул не туда. Видимо, моя самоуверенность сыграла со мной злую шутку. Очередного поворота просто не оказалось там, где он, по моим подсчётам, должен был быть. Оглядевшись, я понял, что уже и трубы на потолке, и стены, и пол тоже какие‑то не такие. Что было делать? Я потянулся за телефоном, но вспомнил, что оставил его по недвусмысленной рекомендации Михаила в заветном ящичке.

Единственное, что мне оставалось в сложившейся ситуации – побродить взад‑вперёд по коридорам в надежде, что либо чутьё выведет‑таки меня к месту назначения, либо мне встретится кто‑то, кто не побрезгует поговорить с заблудившимся коллегой и покажет ему дорогу. Так я и сделал. Мои плутания вывели меня в какое‑то странное полутёмное ответвление с рядом необычных дверей, в каждой из которых было проделано маленькое зарешечённое окошко, а сверху красовалась табличка «внимание» с небольшой красной лампой. Что‑то похожее я видел в поликлинике – над кабинетом врача во время приёма загоралось информационное табло – только там было написано «не входить» или что‑то в этом роде.

Несколько минут я с интересом рассматривал загадочные двери под унылое потрескивание неисправной лампы дневного света на потолке. Решил уже было, что тут мне ничего не светит, как вдруг услышал гулкий и бодрый стук чьих‑то сапог по коридору, радостно обернулся на звук – и мой взгляд упёрся в пару наставленных на меня автоматных стволов.

– Руки за голову! К стене! Медленно, медленно! Без резких движений!

Двое суровых охранников в камуфляже и бронежилетах явно не собирались шутить. У меня аж руки похолодели. Я медленно – как и было велено – подчинился.

– Кто вы такой и что здесь делаете? Посторонним сюда нельзя!

Я начал лепетать что‑то про нового сотрудника и потерянную дорогу к столовой и, кажется, уже почти успокоил их, как вдруг лампа над одной из дверей с резким, пронзительным звуком загорелась и замигала вместе с надписью «внимание».

– Вот чёрт! – выругался один из охранников. – На пол, дуралей! Быстро! Лежать! Руки за голову, по сторонам не смотреть!

Я снова подчинился, на сей раз уже менее охотно. Что они себе позволяют вообще? Прижавшись к грязному кафельному полу, я тайком покосился на дверь – отчасти из чувства протеста, но больше из любопытства.

Дверь открылась, и вышли ещё двое охранников, только вместо автоматов они были вооружены какими‑то странными устройствами, походившими на гибрид дубинки и электрошокера, со странной крестообразной ручкой. Охрана переглянулась между собой, и один из них кивнул в мою сторону:

– А это что ещё за чудик?

– Да вот, новый сотрудник, программист. Говорит, мать его, по пути в столовую, заблудился.

– Заблудился он, мля. Ладно, нехай полежит. Сейчас мы зубастого отконвоируем, а потом уже этого перца отведёте. И Мише скажите, пусть вставит ему под первое число, чтобы не блудил больше.

Охранники заржали. Тот, что обозвал меня чудиком, вытащил из‑за пояса рацию:

– База, база, я Конвой‑1. Перемещаем объект «Б‑4» в центральную. Всем постам, повышенная готовность до особого распоряжения, – вернув рацию на место, он заглянул в открытую дверь. – Всё чисто, профессоры. Пошли, выводите.

Боец отошел от двери на пару шагов, держа «дубинку» наготове. Его напарник занял место с противоположной стороны от двери. Я невольно напрягся. Какое‑то странное, тягостное чувство появилось у меня внутри. Кристалл как‑то неровно замерцал, запульсировал, забился – будто в такт потрескивающей на потолке неисправной лампе.

Заинтригованный, я таращился на дверь. Из помещения вышли трое. Двое научных сотрудников – или докторов? – в белых халатах придерживали за плечи пациента, одетого в смирительную рубашку. Один из них катил по полу большую капельницу на колесиках. Кажется, не только капельницу – вместе с пакетом лекарства на «вешалку» было прицеплено несколько электронных приборов, переливавшихся зелёными светодиодами. К «больному» тянулась трубка с раствором и несколько проводов. Присмотревшись, я увидел, что, помимо смирительной рубашки, его тело в нескольких местах было стянуто тугими кожаными ремнями.

– Давай, пошёл, – вполголоса скомандовал один из докторов, легонько подтолкнув его в спину. Тот сделал несколько неровных шагов, вышел из помещения и мутным взором обвел коридор. Взгляд его затуманенных глаз остановился прямо на мне. Внезапно выражение его лица изменилось, стало абсолютно осознанным, и мне показалось, что он заглянул мне в самую душу. Мой кристалл пуще прежнего заискрился, заметался, запульсировал. Странный пациент сощурил глаза и ухмыльнулся – и, готов, поклясться – я заметил громадные клыки у него во рту!

Приборы на «капельнице» вдруг запищали и замигали красными огоньками.

– Ого! Серёж, давай‑ка ему ещё дозу!

Парень в белом халате, державший капельницу, быстро нажал на какую‑то кнопку. Что‑то зашипело, забулькало, в пакете с лекарством побежали пузырьки. Взгляд человека в смирительной рубашке снова потускнел, оскал пропал, плечи обвисли. Второй доктор снова легонько подтолкнул его и странная процессия – два охранника, два человека в белых халатах и их пленник двинулись по коридору в нашу сторону, прошли мимо и скрылись за одним из поворотов.

Только через пару минут после того, как они ушли, мне разрешили встать.

– Помалкивай о том, что ты здесь видел, понял, орёл? – рыкнул на меня один из них.

Я молча кивнул. Также, в молчании, они проводили меня в столовую. Я помыл руки и, как мог, оттёр мокрыми ладонями грязь с перепачканного костюма.

Пронизывающий взгляд таинственного пленника всё никак не шёл у меня из головы. Каждый раз, как я вспоминал о нём, кристалл внутри отзывался тревожным мерцанием. Мой аппетит куда‑то улетучился. Уже безо всякого настроения я поел и вернулся к работе – к счастью, обратную дорогу я нашел легко.

Остаток дня прошел без происшествий. Если не считать, конечно, того, что мне так и не удалось решить проблему с подключением. Где‑то за полчаса до конца рабочего дня ко мне заглянул Михаил.

Я не мог не завести разговор о странном дневном происшествии. Да, мне сказали помалкивать, но не перед Михаилом же? Уж больно мне хотелось посмотреть, как он будет вертеть хвостом, объясняя, какого чёрта здесь творится.

– Слушай, да не парься ты. Мы тебя попозже просветим, когда притрёшься тут немного, ну да и мы к тебе присмотримся. А сейчас просто выбрось из головы. Давай лучше о деле. Тебе удалось найти ошибку?

Нельзя сказать, чтобы его ответ хоть сколько‑нибудь меня устроил, скорее даже наоборот. Но сил спорить к тому времени уже не оставалось. Я рассказал ему о том, как весь день безуспешно провоевал с капризным сервером. Михаил нахмурился:

– Так, подожди, – сказал он мне и куда‑то удалился.

Вскоре он вернулся с толстой папкой в руках. На папку прозрачным скотчем была приклеена полоска бумаги с печатной надписью «СЕКРЕТНО»:

– Вот, держи. Техническая документация на смоленскую базу данных. Коды доступа, протоколы, пароли – все эти ваши компьютерные заморочки.

– Так ведь… – я указал рукой на компьютер, – у меня всё тут есть.

– На бумаге оно вернее как‑то. Здесь каждый листик проверен и заверен, понял? Изучи завтра. А сейчас поезжай‑ка ты домой, голубчик, отдохни. А то что‑то неважно выглядишь…

Хохотнув, он хлопнул меня по спине и был таков. А я же, тяжело выдохнув, раскрыл увесистую папку и первым, что выпало из неё прямо ко мне в руки, был… бордовый конверт!

Уф, что‑то эти письма зачастили. Как и кошмары. Возможно даже, между ними есть какая‑то связь, но какая именно?..

Ответа на этот вопрос у меня пока не было, и поэтому я решил сегодня вечером не вскрывать конверт. Тогда, возможно, мне этой ночью представится шанс хотя бы разок отоспаться.

* * *

– Здравствуйте. Это отделение гематологии? Могу я поговорить со Стеллой Вернер?

Даже не знаю, как я решился на этот шаг. А главное – на что я надеялся. Вечером дома мне определённо было нечем заняться, и образовавшаяся в этой пустоте тревога заставила меня крутиться и искать ответы на бесчисленные вопросы, роящиеся в голове.

Взглянув на часы, я одёрнул себя. Ну, конечно, о чём это я. Идея довольно глупая. Девятнадцать тридцать. Наверняка её уже просто нет на рабочем месте.

– Слушаю.

От знакомого ледяного голоса, внезапно раздавшегося из трубки, по моей спине прошёлся холодок.

– Это Григорий Волков, – выдохнул я, поёжившись от мурашек.

– А, Волков. Одумался, – с издёвкой прошипела гематолог. – Должна тебя огорчить. Крови ты больше не получишь.

– Очень жаль. Она бы мне сейчас не помешала. Но я не за этим звоню, мне нужна ваша помощь. Понимаете, я только недавно стал таким, какой я есть, и понятия не имею, что теперь делать. Я хочу как‑то вернуться обратно, в свою человеческую жизнь. Или, если лекарства от этого нет, то, на крайний случай, хочу научиться жить с этим. Не знаю… Я ничего не понимаю и сам себя не узнаю, меня пугают изменения, которые происходят с моим организмом. Этот кристалл, эти клыки, эта подступающая к горлу жажда…

– Ничем помочь не могу, – отрезала доктор. – Закон джунглей помнишь? Каждый сам за себя. Удачи. Не болей.

– Подождите! – поспешно воскликнул я, но было уже поздно. В трубке пропищали короткие гудки, и вызов завершился.

Покрутив мобильный в руках минуту или две, я снова кликнул на телефон больницы. Я же в недавнем прошлом диабетик, мне не впервой пробиваться таким образом к врачам. Помните эндокринолога? Он ведь тоже быстро сдался под натиском моих звонков.

– Стелла, вы меня не дослушали…

– Волков, у меня, как ты мог бы догадаться, полно работы и нет времени слушать всяких упырей. В моей помощи нуждаются живые люди – те, кто может выздороветь. Так что, будь добр, изыди прочь и прекрати обрывать телефон.

– Извините, но вы, похоже, единственная, кто… верит в меня, понимаете?.. Кажется, вы даже знаете обо мне больше, чем я сам. Мне позарез нужно с вами поговорить. Проконсультируйте меня как врач, пожалуйста!

– Нет!

– Ну почему?!

– Я принимаю только с направлением от лечащей организации по форме 057, – заученным голосом отчеканила она. Издевается, не иначе как. Но и я тоже за словом в карман не полез:

– Тогда я запишусь к вам на платную консультацию! И вам придётся меня принять!

По её отдалённому ругательству я понял, что она снова готовится бросить трубку, поэтому торопливо проговорил:

– А ещё мне снятся очень странные сны!

– Сны?.. А ну‑ка поподробнее.

Опа, заинтересовалась. Подстёгнутый её любопытством, я выпалил:

– Я связан с кем‑то красной нитью!

– Не может быть… – растерянно пробормотала она и тут же ошарашила меня внезапным. – Через час в Горьковском парке, успеешь?

Глава 11. Мастер‑класс для чайников

Несмотря на довольно поздний час, в парке всё ещё было много людей. Я примчался в назначенное место аж на полчаса раньше и теперь, сев на лавочку, изучал глазами прохожих.

Кого я тут только не встретил. Дети всех возрастов, старики, влюблённые парочки, компании студентов, спортсмены. Думаю, виной тому – прекрасная погода. Несмотря на то, что с утра было прохладно и шёл дождь, к вечеру небо всё же прояснилось, облака разошлись, и даже солнце решило немного погреть нас в этот последний часок перед закатом. Кажется, солнцу были рады все, кроме меня. Нацепив на нос тёмные очки, я барабанил пальцами по стеклянной бутылочке гранатового сока, который смеха ради купил в палатке неподалёку, и нетерпеливо елозил по скамейке. Даже не знаю, чего я ждал больше – заката или появления Стеллы.

Впрочем, в отличие от заката, врач долго ждать себя не заставила. Ровно в половину девятого я различил на другом конце аллеи знакомый стройный силуэт с узкой, буквально осиной талией. И хотя на этот раз она была уже не в белом медицинском халате, а в чёрном брючном костюме, я без труда её узнал. Больше того, я узнал её даже раньше, чем смог разглядеть – по строгому цоканью высоченных каблуков об асфальт.

Она снова была в перчатках. Правда, на этот раз в менее официальных – коротких, едва прикрывающих запястье, с оборками из чёрного кружева на манжетах. Кружевом был украшен и её зонт от солнца – разумеется, тоже чёрный как смоль.

С её появлением в столь готичном образе, аллея, залитая солнцем, будто бы тоже погрузилась во мрак – ещё до заката – и я вздохнул с облегчением.

– Привет, – я снял очки. – Спасибо, что в чёрном.

Стелла кивнула в ответ и сложила свой зонт. Сев на скамейку рядом со мной, покосилась на мой сок и искривила губы в ухмылке:

– Анемию, значит, лечишь.

– А то! – я хмыкнул в ответ. – Но вашим назначениям я, между прочим, тоже последовал – купил гематоген. Остальных лекарств, правда, в аптеке почему‑то не нашлось. Даже не знаю, с чего бы это.

Доктор равнодушно повела плечом:

– Не было времени составлять схему лечения. Кстати, раз уж мы помянули прошлое. Ты забыл у меня свой боевой снаряд, – она расстегнула сумочку и извлекла оттуда мою футболку – только уже не смятую в ком, а аккуратно сложенную и убранную в прозрачный канцелярский файл – и протянула мне, брезгливо держа пакет за угол, как вещдок.

– Точно. Спасибо.

Наши руки встретились. Я слегка дотронулся до кончиков её пальцев, вернее, только плотной перчатки, но и от этого почти неощутимого прикосновения она отшатнулась, отдёрнув руку как от огня.

Я покосился на неё с удивлением. Подумать только, как она, оказывается, боится прикосновений. И эти перчатки – даже летом… Может, у неё фобия какая‑то?..

– Рассказывай, – врач не оставила мне времени для долгих раздумий. – У тебя полчаса.

Всем своим видом она демонстрировала, что не планирует тратить на меня ни минутой больше, поэтому выбирать слова не приходилось:

– Я вампир, – выпалил я прямо. – Или, как вы там сказали, упырь. Вурдалак, монстр, демон…

– Ну‑ну, не льсти себе, – осадила меня Стелла. – Ближе к делу.

– Позавчера я выпил залпом пять литров донорской крови…

– Ого, не боишься растолстеть?

– Это был, так сказать, мой первый опыт. Я до сих пор под впечатлением.

– Надеюсь, не из нашей больницы кровь?

– Нет, не переживайте. Один знакомый угостил.

– Повезло тебе со связями.

– В чём‑то же мне должно было повезти… – пробормотал я себе под нос.

– У тебя есть кристалл, но ты стал вампиром недавно, – тем временем резюмировала Вернер. – Значит, ты нечистокровка. Всё понятно.

– Хотя бы кому‑то всё понятно, – буркнул я.

– Когда тебя создали и где? – с напором спросила врач. – В Смоленске или в Москве?

– В Киеве, – ляпнул я. Я хотел ещё добавить, что это было двадцать пять лет назад, но она меня перебила строгим:

– Не ври. В Украине лаборатории нет.

– А причём здесь лаборатория? – я совсем запутался и, кажется, начинал запутывать Стеллу.

– Как вообще ты умудрился оттуда сбежать? – в её глазах читалось недоумение.

– Откуда?! – взвыл я.

Мы явно друг друга не понимали. Стелла внимательно изучала меня, скользила взглядом по лицу, шее, потом по напряжённым рукам, лежащим на коленях.

– Так, ладно. Давай ещё раз с самого начала. Как ты стал вампиром?

– Меня укусили.

– Да ну? – фыркнула она. – Не верю.

– Я не вру, а тем более докторам.

– На дворе двадцать первый век, – любезно напомнила мне Стелла. – Кровь сейчас любой вампир может легко добыть из больницы. Кстати, как это недавно сделал твой друг, а до этого пытался сделать ты. Ведь даже ты, нечистокровка, не пошёл на улицу кусать людей. Ты додумался притащиться к нам в больницу, чтобы воровать кровь. Тоже мне, нашёл себе бесплатную столовую…

– Нет! – воскликнул я обиженно и зачастил дальше на едином дыхании. – В больницу я пришёл вовсе не за кровью. И ни одного пакета не своровал оттуда за две недели, честное слово! Меня правда укусили, поднялась температура… Я не знал, что с этим делать. Куда идти, кого спрашивать. Это какая‑то нелепая, роковая случайность. Мне показалось, что он вполне нормальный парень, а потом я вдруг порезался и… Как вы это называете, синдром хищника?

– Вампиры, а тем более чистокровные, прекрасно знают, как его контролировать, – доктор была непреклонна.

Не знаю, сколько бы мы ещё так проспорили, если бы в этот момент не случилось непредвиденного. Молодой мальчишка – старший школьник или студент – со свистом проехал мимо нас на роликах на огромной скорости. Он появился так резко, что Стелла осеклась от неожиданности, а я даже вздрогнул. Притихнув, мы теперь вместе наблюдали, как он быстро‑быстро удаляется от нас вдоль по асфальтовой дорожке в глубину парка, а следом за ним – ещё двое его друзей.

И вдруг что‑то пошло не так. То ли мальчишка, выпендриваясь перед приятелями, развил уж слишком большую скорость, то ли ему под колёса попалось какое‑то препятствие – в общем, он упал. Проехался по дороге и, кажется, рассёк коленку.

Да, точно. Этот запах ни с чем не спутать! Металлический, дурманящий, оцепеняющий…

Весь наш бесполезный диалог стал враз мне неинтересен. Мои скулы напряглись, а следом за ними и всё тело. Всё вокруг потускнело и стало чёрно‑белым. Вместо реальности мне снова показывали старое серое кино. Только одно‑единственное пятно крови, там, вдалеке, на асфальте, по‑прежнему оставалось ярко‑красным и приковывало к себе всё внимание.

– Волков, очнись, – Стелла пару раз щёлкнула пальцами перед моим лицом, но звуки заглушились, словно я нырнул под воду. Я больше ничего не слышал, кроме биения пульса, и это был вовсе не мой пульс, а его – того парня, который, держась за разбитое колено, тщетно пытался встать с асфальта.

Будто акула, почуявшая кровь, за доли секунды я сгруппировался, отрастил клыки и, вскочив со скамейки, кинулся к жертве. Я видел со стороны, как моё тело развило какую‑то сумасшедшую скорость, в разы превышающую ту, с которой проехал мимо нас этот злосчастный гонщик‑роллер.

Когда я был в одном шаге от своей цели, Вернер неожиданно догнала меня и, схватив за плечо, грубо развернула к себе. Она была такая же чёрно‑белая, как и всё остальное, и черты её лица размывались. Кажется, её губы двигались, но слов я разобрать не мог. Серый туман, разлившийся вокруг, поглощал и вбирал в себя все звуки.

Я уже был готов отмахнуться и наброситься на свою добычу, как вдруг докторша придержала моё лицо, коснувшись ладонью щеки и – чёрт её возьми! – поцеловала. Однако это могло показаться поцелуем только со стороны – для собравшихся вокруг зрителей. На самом же деле, романтикой тут и не пахло.

Плотно прижавшись губами к моим, она протолкнула языком что‑то мне в рот.