Файл №13. Мальчик-зомби

Мальчик заскользил взглядом по ярлычкам соседних баночек. Китайский мышецвет. Кампешевый воск. Белый магнетит. Благодатная вода. Гвозди для гроба.

Гвозди для гроба?

В ту же секунду Ник осознал, что именно он сейчас рассматривает, и у него мгновенно пересохло во рту. Никакие это не шутки. И в банке никакой не рассол. Склянки на полках тети Ленор содержали ингредиенты, о которых он читал в книге Анджело. Это вовсе не кладовая с заготовками на зиму, а запасы для ритуалов вуду!

«Значит, она на самом деле жрица вуду», – прошептал себе под нос Ник. Неужели родители подозревали об этом? И поэтому так и не познакомили его с тетей Ленор?

Мальчик разглядывал всякие порошки и зелья в склянках, коробки и горшки всех форм и размеров, в глубине души желая убраться отсюда как можно скорее. Как только родители поймут, чем на самом деле занималась тетя Ленор, они, возможно, решат даже на похороны не оставаться. А значит, он, может быть, как раз успеет вернуться домой к вечеру Хеллоуина и сможет пойти клянчить у соседей сладости вместе с Картером и Анджело. Но с другой стороны, он понимал, что вряд ли ему когда-нибудь снова выпадет шанс столкнуться с чем-то подобным.

В одном углу комнаты стоял письменный стол-бюро с деревянной шторкой. На каждом его углу было по резной совиной голове, которые выглядели настолько реалистично, что Ник практически мог поклясться, что они за ним наблюдают. Сдвинув вверх шторку, он открыл стол и увидел аккуратную стопочку ветхих на вид книг.

Часть из них была на непонятном ему языке. Но одна называлась «Призыв и ловля духов». Ник опустился на стул перед бюро, открыл книгу и начал листать.

Некоторые главы были довольно жуткими. Например, «Le Cochon Gris. Серая свинья: поедание человеческой плоти». А вдруг тетя Ленор была каннибалом? Теперь уже Ник точно не стал бы копаться в ее холодильнике. Но были в книге и забавные главы, например, о скелете по имени Барон Самди, или Барон Суббота, который, по заверению автора, был ужасным сладкоежкой. Ник собирался было приступить к главе «Праздник сладкого картофеля», но вдруг что-то заскребло по полу подвала. Мальчик с воплем подскочил со стула, бросив книгу на стол. Наверняка какой-нибудь тарантул или змея сбежали из своей коробки, думал он, пятясь к лестнице. Не сразу, но он все же заметил черный силуэт, наблюдавший за ним из потухшего камина. Ник так увлекся своими находками, что начисто забыл, что, вообще-то, прибежал сюда вслед за кошкой.

– Привет, котик, – сказал он.

Выглянув из-за массивного черного котла, висевшего в камине, кошка моргнула своими зелеными глазами и царапнула когтями по полу с тем самым звуком, что так напугал Ника.

Он потянулся к кошке, чтобы погладить, но заметил под ее лапами какой-то черный предмет. Сперва он подумал, что это брикет угля или полено, но, наклонившись и присмотревшись, понял, что перед ним что-то вроде книги. Кто-то бросил ее в огонь, и она обгорела так сильно, что кожаная обложка вся закоптилась и скукожилась. Когда Ник потянулся за книгой, кошка зашипела, а ее черная шерсть растопорщилась во все стороны, словно у мультяшного персонажа.

– В чем дело? – спросил он, отодвигая животное в сторону, и взял книгу в руки.

Кошка успела лишь недовольно мяукнуть.

Стоило мальчику поднять находку, как от нее тут же отвалилась обложка, а несколько страниц рассыпались в прах. Зачем тете Ленор сжигать книгу? Судя по всему, она очень бережно относилась ко всем своим вещам. И тем более почему эти обугленные останки до сих пор лежат в камине? Все в комнате было аккуратно организовано и систематизировано, и Ник не мог представить, чтобы тетя Ленор по своей воле оставила за собой беспорядок… разве что она сожгла книгу незадолго до смерти?

Встав коленями на холодный пол подвала, он стряхнул пепел с сохранившихся страниц и попытался прочесть хоть что-нибудь. Листы в начале и конце книги либо были сожжены полностью, либо почернели настолько, что на них нельзя было разобрать ни слова. Зато ближе к середине ему удалось обнаружить пару страниц, на которых еще можно было прочитать кое-какие строчки:

…по всей видимости, проклятие не сработало. Мы пытались убить его, но он оказался слишком силен.

Холодок ужаса пробежал по спине Ника, словно ледяные пальцы, стремительно перебирающие клавиши пианино. Было трудно сказать наверняка из-за сажи и размазанных чернил, но, кажется, почерк походил на тот, который он видел на склянках и коробках тети Ленор. «Пытались убить его», – пробормотал Ник. Судя по всему, она наложила на кого-то проклятие, чтобы свести его в могилу.

Следующие сохранившиеся строчки располагались немного ниже на странице:

Сила бокора велика. Я чувствую, как он пытается отомстить нам даже с того света. Э не устояла. Из-за утраты…

Следующие несколько слов было не разобрать, слишком уж они обгорели, но затем:

…слишком могущественный. Я спрятала сокровище там, откуда она никогда не сможет его забрать. Ключ недосягаем для нее.

Сокровище? Какое еще сокровище? Ник оглядел комнату в поисках сундука или потайной двери. Но увидел лишь зеленые глаза кошки, пристально глядящей на него.

На следующих двух страницах нельзя было разобрать ни единого слова. Зато третья практически не пострадала:

…девочку очень жаль. Если бы мы только знали, что она задумала. Но теперь уже ничего не поделать. Я чувствую, как Король взывает ко мне по ночам, манит к себе. Его мощь слишком велика, его армия нежити слишком сильна. Если я сдамся, он…

– Николас Чарльз Брейтвэйт!

Ник вскочил на ноги и спешно обернулся, уверенный, что покойная тетка восстала из мертвых, чтобы убить его.

Реальность оказалась не менее ужасающей. На нижней ступеньке лестницы, округлив широко распахнутые глаза, стояла его бледная как полотно мать. Она медленно оглядывала комнату, и с каждым новым ингредиентом для вуду, который попадал в ее поле зрения, она все плотнее сжимала губы, пока те не превратились в тонюсенькую розовую линию. Наконец она остановила взгляд на склянке со змеиным ядом:

– Наверх. Живо.

– Ты понимаешь, что это значит? – сказал Ник. – Тетя Ленор была…

– Ты слышал маму, – отец Ника пересек подвал и положил ладонь ему на плечо.

– Но, пап, – запротестовал тот, пытаясь вырваться из рук отца, тянувшего его к выходу. – Вы должны увидеть, что я нашел. Просто посмотрите…

Ник хотел показать отцу дневник – насколько он мог судить – тети Ленор, но вдруг понял, что ненароком слишком сильно сжал его, когда услышал оклик матери. И теперь даже те страницы, которые он только что прочел, превратились в сплошное пятно сажи.

Глава 7. В которой тебе может понадобиться французский словарь

– Тетя Ленор не была жрицей вуду. – Глядя в зеркало, мама Ника пригладила волосы и поправила сережку.

Было утро тридцать первого октября, день похорон. Все невероятные открытия Ника пришлись на вчерашний вечер.

– Мам, – возразил Ник, пытаясь встретиться с ней взглядом в отражении, – ты же видела, что хранится в той комнате. Неужели ты не веришь собственным глазам?

Родители заперли подвал на ключ и строго-настрого запретили ему туда ходить. Было ясно, что увиденное их напугало. Почему же тогда они не хотели признавать единственный логичный вывод из всего этого?

Мама обернулась и одарила Ника взглядом, не терпевшим возражений:

– У твоего отца есть целая комната, забитая двигателями и разными запчастями авиамоделей. Но это не делает его гениальным инженером, не правда ли?

– Вот сейчас было обидно, – отозвался папа с другого конца комнаты, предпринимая уже четвертую безуспешную попытку завязать галстук.

– Тут другое дело, – сказал Ник, поражаясь тому, как упорно мать отрицает очевидные факты. – Модельками увлекаются многие. Но кто станет хранить у себя в подвале гвозди для гроба и змеиный яд? Для чего, кроме вуду, ей могло все это понадобиться?

Мама испепелила его взглядом, и Ник понял, что переступил черту.

– Понятия не имею, что тетя Ленор делала со… всем этим. И, честно говоря, мне все равно. Ее увлечения – ее личное дело. О мертвых либо хорошо, либо никак. Иди лучше одевайся. Если мы не выйдем через двадцать минут, опоздаем на похороны.

– Вас не волнует даже, что она пыталась кого-то убить? – Ник обернулся за помощью к отцу, но тот, кажется, намеренно не стал встречаться с ним взглядом и лишь развязал галстук и снова попытался его завязать.

– Ладно! – сердито выдохнул Ник, направляясь к себе в комнату.

Родители могли сколько угодно закрывать глаза на правду, но он ни капли не сомневался в том, кем была тетя Ленор. И подозревал, что мама с папой это тоже понимали.

Она была жрицей вуду. Все сходилось. И не такой, которая помогает людям всякими приворотами и эликсирами. А такой, которая насылает на людей проклятия. И пытается сжить их со свету.

Вдруг на ее похороны придут и другие жрицы? Ник не был уверен, пугала его эта идея или вдохновляла. Было бы очень круто встретить кого-то, кто на самом деле практикует вуду. Но если у двоюродной бабки были враги, то им вполне могла прийтись по душе идея проклясть ее родственников. И как насчет армии нежити, о которой она писала в дневнике? Она реально существует или у бабули просто поехала крыша?

Ник пожалел, что ему не дали как следует порыться на полках в подвале. Возможно, он бы нашел себе гри-гри – амулет, который защитил бы его от темных сил.

Зная, как на это отреагируют родители, Ник не заикался о вуду всю дорогу до кладбища. Он старался думать о том, в каком восторге будут Картер и Анджело, когда узнают, что среди родственников Ника отыскалась самая настоящая жрица вуду. Но даже это не позволяло ему забыть, что сегодня был не только день похорон тети Ленор, но и Хеллоуин. Первый на его памяти, когда он не сможет пойти выпрашивать сладости с друзьями.

Словно прочитав его мысли, мама посмтрела на него через зеркало заднего вида:

– Знаешь, никто ведь не запрещает тебе пойти за сладостями к местным. Уверена, мы сможем найти какой-нибудь уютный район с кучей ребятишек, – главное, чтобы там не было аллигаторов.

Ник покачал головой:

– Спасибо, обойдусь. Без моих друзей будет совсем не то. Да и костюм зомби я с собой не взял.

– Не проблема, – отозвался папа. – В доме тети Ленор полно старых простыней. – Он поклацал пальцами, изображая ножницы. – Вырежем дырку для рта. Еще две для глаз. Вуаля – привидение готово.

– Боже, какой отстой, – простонал Ник. – Лучше сразу купите мне костюм Барби и привяжите к ближайшему столбу, чтобы проходящие мимо ребята могли кидать в меня камнями.

Папа зловеще ухмыльнулся:

– Это тоже можно устроить.

Похороны проходили на кладбище при маленькой часовенке. С удивлением Ник насчитал по меньшей мере сотню людей, толпившихся вокруг гроба. Неужели они все знали тетю Ленор? А сколько из них знали ее тайну? Большинство пришедших были одеты в черное или темно-синее, но едва Ник с родителями появился на кладбище, как к ним подошел невероятно тучный мужчина, облаченный в ярко-желтый костюм.

– Вы, должно быть, племянник Ленор? – спросил он, обнимая отца так, что у того кости затрещали. – Я вам вот что скажу: это лицо я узнаю где угодно.

Ник с трудом разбирал некоторые слова: толстяк говорил со странным акцентом вроде французского – странно расставлял ударения, тянул гласные и немного картавил.

– Да, я Дэниел Брейтвэйт, – просипел папа, пытаясь вывернуться из медвежьей хватки толстяка.

– А то! Похож на тетку как две капли воды! – Отпустив, наконец, отца Ника, мужчина сгреб в объятия его мать, полностью оторвав ее от земли.

– Кто вы? – пропищала мама, чье лицо мгновенно начало краснеть от нехватки воздуха.

– Феликс Мутон, – ответил толстяк, возвращая ее на землю. – Я entrepreneur des pompes funèbres вашей тетушки. Похоронных дел мастер, гробовщик.

– Я не… То есть мы не… Гробовщик? – Мама отступила на пару шагов назад.

Судя по ее виду, она не могла решить, что пугает ее больше – аллигаторы или этот громадный желтый человек-скала. Ник знал, что гробовщик отвечает за организацию похорон. Но этот мужчина был совсем не похож на типичного работника похоронного бюро.

– А еще пастор и риелтор, – добавил тот. – Но все зовут меня просто Мазу. Это я оставил вам ключ. Как вам дом?

Ник открыл было рот – если этот человек бывал в доме тети Ленор, то должен был видеть все ее вуду-штучки, – но мать грозно на него зыркнула.

– А что это за гарсон? – поинтересовался Мазу, сжимая его руку своими мясистыми пальцами.

– Я вовсе не официант, – ответил Ник.

Мужчина раскатисто расхохотался:

– Ну что ты. По-французски «гарсон» – это просто «мальчик».

– Мы рады знакомству, пастор Мутон, – сказал папа, наконец вернувший себе часть самообладания. – А дом довольно… необычен.

– Прошу, зовите меня Мазу. – Мужчина взглянул на Ника и подмигнул ему: – Дом полон сюрпризов. – Затем он снова обернулся к отцу Ника и спросил: – Вы все же не надумали остаться здесь? Имение долгие годы принадлежало семье Брейтвэйтов, было бы жалко продавать его чужим людям.

Мама уверенно покачала головой:

– Дом чудесный. А некоторые предметы мебели просто изумительны. Но вся наша жизнь – в Калифорнии. Мы уже завтра утром летим домой.

Мужчина вздохнул, кустистые брови нависли над его глазами, словно два сердитых черных таракана:

– Ну что ж, попытаться стоило.

Мазу раскрыл свой желтый зонтик, чтобы солнце не слепило глаза, и начал прощальную церемонию. Ник разглядывал собравшихся, гадая, можно ли на глаз определить, кто из присутствующих практикует вуду. Или кого недавно прокляли. Но явных следов проклятия ни на ком не наблюдалось, если не считать мужчину, у которого на щеке росла очень крупная и волосатая родинка. Всего один человек, помимо Мазу, обратил на Ника внимание – женщина с длинными седыми волосами и озлобленным выражением на худом лице. Она несколько раз оборачивалась через плечо и хмуро глядела в его сторону. Но Ник не был уверен, кому предназначался этот взгляд, – ему или мужчине с родинкой.

Старушка в шляпе в цветами наклонилась к сидевшей рядом женщине и прошептала:

– Не понимаю, почему ее хоронят здесь. Это кладбище – для порядочных людей. А всем прекрасно известно, что Ленор была одной из этих.

Они обе синхронно повернули головы влево. Ник проследил за их взглядом. Они смотрели на ту самую женщину, которая все похороны хмуро на него косилась. Та грозно зыркнула на старушек в ответ, и те поспешно отвели глаза.

«Одной из этих» – сказала та старушенция. Ник, кажется, понимал, что она имела в виду. Им было не по душе, что на этом кладбище погребают жрицу вуду. Может, для колдунов существовало какое-то отдельное кладбище? Если так, то почему тетю Ленор не похоронили там? И если они действительно говорили о жрицах вуду, выходит, что женщина, на которую они посмотрели, – та, что наблюдала за Ником, – тоже…

Ник отважился покоситься влево и увидел, что женщина снова пристально смотрит на него – сузив глаза и плотно сжав губы. На него глядела жрица вуду, которая явно была чем-то недовольна. Мальчик с трудом сглотнул и постарался слиться с толпой. Минуты тянулись как вечность, Ник старался концентрироваться на речи Мазу, но его мысли упорно возвращались к этой седой женщине. Может, она вовсе никакая и не жрица. Может, она клиентка, которой попалось бракованное приворотное зелье, вот она и ходит вечно угрюмая. Хотя даже самое сильное зелье в мире не смогло бы заставить мужчину полюбить кого-то с таким лицом, подумал Ник. А может, ее как раз и прокляли? И она была очень красива, пока тетя Ленор не подмешала ей в еду какой-то особый порошок?

Ник стоял рядом с родителями, пока гроб опускали в могилу. Люди по очереди подходили к ним и говорили, как сильно любили Ленор. Ник попытался высмотреть в толпе ту седую женщину, но она, кажется, ушла. Он испытал колоссальное облегчение.

Когда похороны закончились, на улицу вынесли длинные столы и заставили их разной едой и сладостями. На какое-то время Ник напрочь забыл про вуду и армии нежити и принялся с энтузиазмом набивать рот всем, что попадалось ему на глаза. Куски горячего, сочного окорока, початки свежей вареной кукурузы, сэндвичи с тушеной свининой, от которых текли слюнки, креветки длиннее, чем его пальцы, и десерты…

Он как раз доедал кусок клубничного пирога с ревенем, украшенный большим шариком домашнего ванильного мороженного, – раздумывая, влезет в него еще черничный крамбл или же его стошнит, – когда чья-то рука ухватила его за локоть:

– Привет, дружочек. – Ник поднял взгляд: над ним возвышался Мазу. – Ну что, все попробовал?

Ник хотел быстро проглотить последний кусочек, а затем ответить, но в итоге поперхнулся.

Мазу всего раз крепко хлопнул его по спине, и пирог мгновенно вылетел у Ника из горла.

– Понравилась церемония? – поинтересовался пастор, когда Ник перестал кашлять.

– Э-э-э, да, – Ник огляделся в поисках родителей, но тех нигде не было видно.

– Твоя двоюродная бабушка была особенным человеком, – сказал Мазу.

Ник облизал губы и молча кивнул. Почему-то ему было не по себе от этого мужчины.

– Ты очень на нее похож, – продолжил тот. – Может, у вас вообще много общего?

– Мне нужно идти, – Ник с усилием прочистил горло. – Родители велели мне всегда находиться у них на виду.

Он попытался осторожно вильнуть в сторону, но мужчина держал его за локоть и не спешил отпускать. А что, если именно его прокляла тетя Ленор? И он хочет отомстить?

– Ты осматривал дом, – сказал Мазу. Утверждение, а не вопрос. – Наверняка у тебя появились вопросы по поводу увиденного.

Ник в панике огляделся по сторонам. Благо его отец как раз вышел из часовни с двумя стульями в руках.

– Пап! – крикнул Ник.

Пастор сузил глаза и прошипел:

– Совы – кладезь мудрости.

– Эй, Ник, – позвал папа, подходя к ним. – Помоги-ка мне с этими стульями, а то я уже выдохся.

Мазу вскинул свой зонтик, и острый серебряный наконечник блеснул на солнце. Держа зонт наподобие меча, пастор сделал выпад – вперед и вниз.

– Нет! – ахнул Ник, уверенный, что мужчина в желтом костюме собирается убить его отца.

Но, когда Мазу снова поднял зонтик, оказалось, что он всего лишь наколол на него сложенный лист бумаги.

– Не потерплю мусора на территории моей часовни, – Мазу поднес наконечник зонта к Нику: –Будь добр, выбрось это в урну, гарсон.

– Хорошо, – Ник снял бумажку с зонтика и побежал к мусорному баку.

Он уже занес над ним руку, но внезапный порыв ветра вдруг развернул листок. Внутри обнаружилась лишь одна строчка, написанная от руки. Ник перевернул бумажку так, чтобы можно было прочитать:

Доверяй лишь кошке.

Глава 8. Понравится ли тебе эта глава, отчасти зависит от того, кто тебе больше по душе: кошки или собаки

– Чувак! – В голосе Картера, когда Ник позвонил ему с маминого мобильного тем же вечером, слышались одновременно удивление и радость: – Как у тебя дела?

– Значит, так. Мы остановились в нереально жутком доме, – улыбнулся Ник.

Было здорово слышать голос друга. Казалось, они не виделись уже целую неделю, хотя на самом деле и двух дней не прошло. Ему хотелось рассказать Картеру и Анджело о подвале тети Ленор и о странной женщине с похорон, но родители ели пиццу недалеко от него, и мама бы точно не одобрила разговоры о вуду. Вместо этого он спросил:

– Как на вас смотрятся костюмы?

Между Луизианой и Калифорнией два часа разницы, так что, хотя у Ника уже стемнело, его друзья только собирались выходить из дома.

– Филикофепно!

Трубку взял Анджело и пояснил:

– Он тут за обе щеки уплетает бургер с фаршем, но я практически уверен, что он имел в виду «великолепно».

Ник засмеялся:

– Это в его стиле.

– Погоди, – сказал Анджело. – Я тебе фотку пришлю.

Через несколько секунд телефон пиликнул, и Ник открыл фото, на котором стояли два кошмарных зомби: один высокий и в очках, а второй пониже и с ярко-красными волосами. Как обычно, Картер переборщил с бутафорской кровью на ранах. Зато облезающая силиконовая кожа Анджело выглядела идеально, да и человеческие сердца смотрелись впечатляюще.

Ник закусил щеку, стараясь проглотить досаду от того, что его самого нет на этой фотографии:

– Вы точно утрете нос Энджи и ее подружкам.

Анджело, должно быть, расслышал что-то в голосе Ника, потому что после недолгой паузы проговорил:

– Костюмы вышли отличные. Но были бы еще лучше, если бы их делал ты.

– Да вы даже не заметите моего отсутствия, – бросил Ник.

Он понимал, что уже откровенно жалеет себя, но остановиться не мог. Ему казалось, разговор с друзьями должен поднять настроение, но выходило ровно наоборот.

– Ну да, как же, – трубку снова взял Картер. – Анджело верно сказал. Ты разработал отличные костюмы. Но без твоих финальных штрихов они вышли не такими крутыми, как могли бы. Ты просто гений жуткого костюма.

– Спасибо, – выдавил Ник.

– Сам-то пойдешь по соседям… ну, там, где ты сейчас? – нерешительно поинтересовался Анджело.

– Не, тут, скорей всего, куча мелкотни в дурацких костюмах супергероев. Лучше посижу на крыльце, почитаю книгу, которую ты мне дал.

Повисло продолжительное молчание, которое, наконец, нарушил Картер:

– Так, все. Мы тоже никуда не пойдем. Без тебя все как-то не так. А конфеты сворую у сестры, когда она вернется.

– Ни в коем случае. Увидимся в школе во вторник, и я жду подробного рассказа обо всех, кого вы напугаете, – Ник провел по глазам тыльной стороной ладони. – Мне пора.

– До скорого, – мрачно отозвался Анджело.

– Я оставлю тебе самые вкусные конфеты, – сказал Картер.

Ник прекрасно понимал, что скорее Энджи с подругами признают, что костюмы ребят круче их собственных, чем Картер отложит конфеты на потом. Но все равно сказал: «Договорились» и повесил трубку.

Он был рад, что друзья отлично проведут время, но для него вечер обещал быть ужасным.

– Точно не хочешь пойти с местными ребятами? – спросил папа, дожевывая шестой кусок пиццы и запивая его холодной газировкой. – Мы еще успеем сгонять в магазин и купить тебе какую-нибудь маску.

– Спасибо, не надо, – вздохнул Ник, возвращая маме телефон.

Папа понуро опустил плечи, и Ник понял, что отец чувствует себя скверно из-за того, что испортил ему праздник. Но самому Нику было куда хуже. До следующего Хеллоуина нужно ждать целых двенадцать месяцев. И в следующий раз наряжаться совершенно другим монстром. То есть ему так и не удастся пощеголять в своем шикарном костюме зомби, в который он вложил столько сил.

– Может, разрешите мне еще немного осмотреться в подвале, если я пообещаю ничего не трогать? – спросил Ник.

Пожалуй, только это могло его сейчас отвлечь от тяжелых мыслей. Кроме того, он надеялся найти хоть что-нибудь еще, связанное с загадочными строчками из сгоревшего дневника.

Папа проглотил последний кусочек пиццы и уже открыл рот, чтобы ответить, но мама его опередила:

– Ни в коем случае. Там полно всякой отравы.

– Но я не собираюсь тянуть в рот все подряд.

– Мама права, – сказал папа. – Там небезопасно. Обязательно скажу тем, кто будет убираться в доме, чтобы все выбросили.

Ник прикусил язык, чтобы не ляпнуть ничего такого, за что его тут же отправили бы спать. Сначала они испортили ему Хеллоуин, теперь не дают исследовать единственное интересное место за всю поездку.

– Кстати, о чем вы с пастором Мазу разговаривали после похорон? – спросил папа, буравя взглядом два последних куска пиццы в коробке.

Сказалась ли обида на родителей за то, что ему не доверяют, или тот факт, что Ник и сам не до конца разобрался, о чем говорил Мазу, но он не был готов поделиться тем, что именно сказал ему пастор. Что-то подсказывало ему: заикнись он об этом странном разговоре, родители лишь еще сильнее разволнуются.

– Да ни о чем. Он спросил, как мне церемония. – Что ж, про это он даже не соврал.

Ник тоскливо вздохнул и подпер подбородок ладонями.

– Если собираешься сидеть и киснуть весь вечер, могу быстренько организовать тебе домашку, которую ты не доделал, – сказала мама.

– Ладно, – Ник достал книгу о вуду из своего рюкзака – уже не заботясь о том, увидят ли ее родители, – и вышел на крыльцо, чтобы там почитать.

– Чтобы в лес – ни ногой, – крикнула мать вслед хлопнувшей двери с москитной сеткой.

– Вы подумайте, какая забота, – буркнул Ник так тихо, чтобы родители его не услышали.

На улице уже давно село солнце, и над горизонтом начала подниматься полная луна. Ник выудил из кармана листок бумаги, который подобрал на кладбище, и внимательно его изучил уже, наверное, сотый раз за день. Надпись была хорошо видна в ярком серебряном лунном свете.