Лучинушка

– И правильно, но он то этого не знал, вот и попался, – согласно кивнул Игнат, и, заметив, что платье на Кате надето наизнанку, добавил, – идите одевайтесь, сейчас приедет полиция и во всём разберётся.

*****

Ничего, кроме облегчения оттого, что разговор с Ириной, позволивший поставить точки в их отношениях наконец – то состоялся, Олег не испытывал, но мысли о будущем, которое он уже не представлял без Стеши, никак не давали уснуть. Немалое место в них занимала маленькая девочка Галочка, которую она прижимала к груди с такой любовью. Обида на Стешу, скрывшую от него тот факт, что у неё имеется дочка, постепенно прошла. Да и имел ли он право на неё обижаться? Разве он рассказывал ей о своей близости с Ириной, окончательный разрыв с которой произошел всего несколько минут назад? Жизнь на виду у всего города, с пристальным вниманием следившего за развитием её отношений со старым ювелиром, заставила Стешу сохранять своё прошлое в тайне. И кто сказал, что она должна была делиться с ним тем, что так тщательно скрывала от окружающих, после столь короткого знакомства. Тем более, что единственным выражением его чувств к ней был всего лишь один неловкий поцелуй, закончившийся тем, что она его оттолкнула, дав понять, что никаких планов по отношению к нему не строит. Поэтому, нужно дождаться утра, вернуться к ней, и, объяснившись, начать всё с чистого листа.

В конце концов, кому может помешать эта милая кроха, которой ничего, кроме тепла и внимания, не нужно? Половина его коллег воспитывает чужих детей по той простой причине, что женщины склонны к материнству намного сильнее, чем мужчины, и рожают, несмотря ни на что. Это они несут на своих плечах всю тяжесть воспитания детей, которых зачинали, между прочим, не без их участия. А пока эти самые мужчины взрослеют, строят карьеру и занимаются другими серьёзными мужскими делами, не забывая при этом порхать от одной женщины к другой, подобно мотылькам, опыляющим цветы, женщины плачут от одиночества, проводя бессонные ночи у детских кроваток, переживают вместе с малышами все их болезни и радуются первому прорезавшемуся зубику и первым шагам, сделанными ими.

Об этом же постоянно твердит и его мама. По её мнению, нынешняя свобода отношений, которой мы гордимся, как очередным завоеванием, ни к чему хорошему не привела. Тот факт, что результатом этого завоевания является чуть ли не половина женщин, среди которых огромное количество несовершеннолетних девчонок, имеющих статус матерей – одиночек, говорит не о победе, а о поражении хотя бы потому, что настоящих мужчин могут воспитать только мужчины. На его дурашливый вопрос, а нужны ли мужчины для воспитания девочек, она сердилась и каждый раз повторяла, что ему самому давно уже пора остепениться и подарить ей собственных внуков. Но, слушая её, он прекрасно понимал, что, несмотря на свои убеждения, собственных внуков она ожидает от кого угодно, только не от Ирины. А вот в том, что Стешу она восприняла бы как их мать с великой радостью, он не сомневался ни одной минуты. Воспоминания о маме всегда имели одно волшебное свойство – действовать успокаивающе и помогать в принятии верного решения. Так случилось и сейчас, и он наконец – то уснул под непрекращающийся шум дождя.

Разбудил его шум и запах выхлопных газов от прогревающегося двигателя грузовика, к которому он так удачно припарковался во время грозы. Олег вылез из машины, и огляделся. Солнце уже поднялось высоко, заливая землю ослепительным светом, отражающемся в каждой капельке росы. Далеко внизу виднелась извилистая река и пышные кусты ракитника, тонущие в густом тумане. Потянувшись до хруста в костях, он несколько раз присел и, дождавшись, пока грузовик уедет, вернулся в свою машину. Наскоро перекусил, мысленно благодаря Лизавету за вкусные пирожки, и в самом благоприятном расположении духа развернул машину в обратном направлении.

Речь, приготовленную по дороге, он забыл сразу же, как только увидел возле Стешиного дома машины «скорой» и полиции. Обеспокоенный, выскочил навстречу носилкам, которые выносили из ворот санитары в сопровождении двух вооруженных полицейских. На них лежал какой – то мужчина с перевязанной головой. Олег обвёл глазами двор, и, увидев стоявшую на крыльце группу, среди которой была Стеша, поспешил к ней.

– Вернулся… – прошептала она, и, облегчённо вздохнув, уткнулась лбом в его плечо.

– Вернулся… – ответил он, обнимая её и целуя в висок,– что у вас произошло?

– Елизавета Петровна поймала грабителя.

– Елизавета Петровна? – удивился Олег, – А где она?

– В доме. Её допрашивает следователь.

– Надеюсь, она не превысила средства обороны? Преступник жив?

– Жив, только немного контужен.

– Она в него стреляла? Из чего?

– Ну что ты, конечно не стреляла. Она ударила его скалкой.

– Да, есть женщины в русских селеньях…

– Есть… – подтвердила Стеша, – а ты, как ты здесь оказался?

– Я вернулся за вами.

– За кем, «за вами»? – не поняла Стеша,– Кого ты имеешь в виду, Родьку?

– Почему Родьку? Я имею в виду Галочку.

– Галочку? – удивилась Стеша, и, сделав шаг в сторону, спросила шепотом, – Не понимаю, причём здесь Галочка и кто нам её отдаст?

– Как кто? Разве она не твоя дочь?

– Не моя. А кто сказал, что она моя?

– Никто. Просто я видел, как ты её любишь и подумал…

– Конечно, люблю, как можно её не любить, но она не моя дочь, это внучка Павла Сергеевича. Мы с ним познакомились случайно, при трагических обстоятельствах, подробнее я расскажу потом. Он остался с нею совсем один и приехал к Надежде Семёновне и к нам за помощью. А ты что подумал?

– Что я подумал… Подумал, что я дурак, потому что оставил тебя здесь, и вот вернулся сказать, что люблю тебя и спросить, согласна ли ты поехать со мной? Нет, я опять сказал не то… Вернулся спросить, согласна ли ты стать моей женой?

– Согласна, – ответила Стеша, не раздумывая ни минуты, – но я не могу всё бросить и уехать после того, что здесь произошло.

– Конечно. Расскажите – ка мне обо всём поподробнее.

Олег терпеливо выслушал Игната, рассказавшего о дорогущем суперзамке с кодом, втюханом ему в Домострое. Петрович долго повторялся, пересказывая историю об усыплённых собаках и об этом самом хитром замке, который он проверяет по нескольку раз в день. Катя, всхлипывая и утирая платочком покрасневший нос, возмущалась тем, что следователь уже битый час обвиняет её маму в смертоубийстве за то, что она, испугавшись мужика, выскочившего из подвала, как чёрт из табакерки, огрела его скалкой по голове со всей своей недюжинной силы. Кое – как разобравшись в произошедшем, Олег сказал:

– Пойдёмте – ка в дом, послушаем, что говорит следствие.

Матвейчук сидел за кухонным столом с подчёркнуто суровым видом, обложившись бумагами и, глядя на поникшую голову Лизаветы, в который раз задавал одни и те же вопросы:

– Он вам угрожал?

– Нет.

– Он на вас нападал?

– Нет. Он выскочил, а я его ударила.

– Почему вы ни с того ни с сего ударили человека по голове и, что вполне возможно, нанесли ему увечье?

– Я испугалась… – монотонно твердила Лизавета, сморкаясь в полотенце.

– И от испуга раскроили голову человеку, не тронувшего вас даже пальцем? А если у него сотрясение или, не дай бог, трещина в черепе? Вы понимаете, что если он окажется по вашей милости в инвалидной коляске или, не дай бог, умрёт, вам придётся отвечать по всей строгости закона, возможно даже получить срок?

Матвейчук прекрасно знал, что закон о проникновении в чужое жильё предполагает возможность необходимой защиты, но понимал, что за расследование этого дела с него будет особый спрос, и старался дожать эту гром – бабу, уложившую мужика с одного удара, чтобы найти хоть какой – то мотив для обвинения. Кроме того, уйти ни с чем из этого богатого дома, в котором за последний год пришлось побывать не единожды, ему не позволяла обыкновенная человеческая жадность. Будь жив старый ювелир, плативший ему не из – за страха стать обвиняемым, а просто ради того, чтобы он побыстрее заканчивал волокиту и оставлял его домочадцев в покое, он давно бы уже получил мзду и уехал отдыхать. А эта его так называемая жена, прибравшая к рукам дом и всё остальное, то ли жадна, то ли глупа, то ли чересчур хитра, делая вид, что не понимает, что ему нужно.

Представительный вид и уверенный взгляд вошедшего на кухню незнакомца насторожили и выбили его из колеи.

– Кто вы такой и что вам надо? – спросил Матвейчук, пытаясь выдержать начальственный тон, – разве вы не видите, что я веду допрос? Кто вам разрешил входить без приглашения?

– Извините. Я зашел всего на одну минуту спросить, могу ли я пригласить для Лизаветы Петровны своего адвоката. Если да, то я позвоню в Питер и через несколько часов он будет здесь.

– Адвоката? Из Питера? – растерялся Матвейчук. – такой необходимости нет, зачем ей адвокат?

– Насколько я понимаю, вы пытаетесь обвинить её в покушении на чужую жизнь, а каждому обвиняемому требуется защита, верно? А у меня есть возможность предоставить ей своего адвоката. Так мне звонить или как?

– Почему сразу обвиняемую, она пока ни в чём не обвиняется. Я просто уточняю факты и обстоятельства произошедшего… – ответил Матвейчук, складывая бумаги в папку.

– Странные у вас методы. Вы уже битый час задаёте ей один и тот же вопрос о том, почему и за что она ударила человека, возможно, грабителя или даже убийцу, незаконно проникшего на чужую территорию и даже в дом. По – вашему, обнаружив его, Елизавета Петровна должна была вежливо спросить не заблудился ли он, случайно оказавшись в запертом подвале чужого дома, или подождать, пока он убьёт сначала её, а потом всех остальных?

– Позвольте мне во всём разобраться самому. Прошу вас освободить помещение.

– Конечно – конечно, но вы мне так и не ответили насчёт адвоката. Стоит ему звонить или нет?

– Не стоит. Сейчас Елизавета Петровна подпишет протокол, и я уезжаю.

– Хорошо. Если можно, ещё один вопрос. Дело в том, что хозяйку дома, Степаниду Никитишну я забираю с собой.

– С собой? – удивился Матвейчук,– Куда? Зачем?

– В Питер. Нас ждут срочные дела.

– Но она не может никуда уезжать до окончания следствия.

– А вы можете сказать, когда оно закончится?

– Пока не могу.

– Не можете… Очень жаль, но дела Степаниды Никитишны ждать не могут. На днях в Питер должна приехать великая княгиня Мария Владимировна Романова. Она является представителем Русского Императорского Дома и занимается благотворительной деятельностью и общественными связами. Да что я вам рассказываю, наверняка вы знаете обо всём этом из прессы. В этой связи они со Степанидой Никитишной, которая, как вам известно, тоже является достойнейшей представительницей известного в Истории России рода Тумановых, должны непременно встретиться. Поэтому нам нужно ехать, но я обещаю, что мы постоянно будем на связи с её домашними и с вами, чтобы быть в курсе всего, что здесь происходит. Вот вам моя визитка. Да, если Елизавете Петровне вдруг всё – таки понадобится адвокат, вы мне тотчас сообщите. Уверяю вас, долго его ждать вам не придётся.

– А она вам кто? – не удержался от вопроса Матвейчук.

– Елизавета Петровна? Мне она просто очень хороший, честный и порядочный человек.

Услышав эти слова, Лизавета уткнулась лицом в полотенце и разрыдалась.

– Ну – ну – ну, не надо так расстраиваться, всё же хорошо. – улыбнулся Олег, и наклонившись к её уху, спросил в пол голоса, – Скажите, у вас есть ещё пирожки нам со Стешей на дорожку.

– Пирожки… – повторила Лизавета, всё ещё не веря, что её мучения закончились, затем, взглянув с обожанием на неожиданного спасителя, вскочила и, отбросив полотенце в сторону, заторопилась к своим кастрюлям, приговаривая, – я мигом… У меня же всё есть, и тесто, и начинка. Пока Стеша соберётся, пирожки будут готовы.

Дождавшись пока Матвейчук уедет и в доме останутся только свои, Стеша спросила:

– Скажи пожалуйста, Олег, зачем ты ему всё это наговорил?

– Кому? О чём?

– Следователю. О Великой княгине, Императорском доме…

– Что значит «наговорил»? Я сказал ему правду. Мария Владимировна действительно должна приехать буквально на днях. Я член организационной комиссии, подготавливающей программу этих событий, за этим меня так срочно отозвали в Питер. И то, что ты будешь ей представлена, как единственная представительница рода Тумановых, тоже чистая правда.

– Зачем? – воскликнула Стеша, – Не нужно меня никому представлять!

– Почему? – удивился Олег.

– Ну подумай, какая может быть графиня из доярки? Кому это нужно?

– Милая моя девочка, я знаю, твой жизненный путь был нелёгким. Наследство ювелира тоже большого счастья не принесло. Но ты должна знать, в жизни каждого человека есть своё предназначение. У тебя есть талант и положение, обязывающее работать и развиваться, а не сидеть здесь в постоянном страхе из – за того, что кто – то тебя ограбит или, ещё хуже, убьёт. Такую жизнь нормальной не назовёшь, так что пускай все знают, что любое движение в сторону тебя или твоих близких может вызвать такой скандал, что мало не покажется. Кстати о бриллиантах. Я считаю, нужно обсудить вопрос об организации музея, в котором они будут экспонироваться. Пускай память о талантливом ювелире Адаме Викентьевиче Мицкевиче живёт вечно. А вы, мои дорогие, – сказал он, поворачиваясь к Родьке и Кате, смотревших на него во все глаза, – тоже будьте готовы к тому, что вам придётся приехать в Питер для выступления на балу, который проводится по традиции каждый раз по приезде представителей Императорского Дома. Об этом я сообщу вам дополнительно. Ну что, моя милая Стеша, ты готова? Тогда давай со всеми прощаться и отправляться в новую жизнь.

01 . 2018 – 12. 2020